Сервис Plus, 2013, № 2

№ 2 –2013

При перепечатке и использовании материалов в любой форме, в том числе в электронных СМИ, 
ссылка на научный журнал «Сервис plus» обязательна. 
Все статьи, публикуемые в журнале, рецензируются. 
Журнал входит в «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны 
быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук (экономика, философия, культурология, социология)». http://vak.ed.gov.ru
Журнал включен в базу данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ). 
Точка зрения редакции не всегда совпадает с точкой зрения авторов публикуемых статей.

Адрес редакции: 11221, Московская обл., пос. Черкизово, ул. Главная, д. 99, кор. 1
Тел./факс: (495) 940-83-61, 62, 63, доб. 395. www.RGUTIS.ru E-mail: redkollegiaMGUS@mail.ru
Усл. печ. л. Тираж 500 экз. Заказ №.  
Отпечатано в ООО «ТР-принт». 127055, Москва, а/я 46,  тел.: 585-08-95

Редакционная коллегия:
Главный редактор:

Ананьева Т.Н. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.с.н., профессор
Члены редакционной коллегии:

Архипов В. А. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
к.с.н., доцент;

Бабич А. М. — Российская академия Государственной службы при Президенте РФ, 
д.э.н., профессор; 

Блинов А. О. — Всероссийский заочный 
финансово-экономический институт, 
д.э.н., профессор;

Бутова Т. Г. – Институт экономики, управления и природопользования Сибирского федерального университета, д.э.н., 
профессор;

Гаврилов А. Ю. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.и.н., профессор;

Добрынин В. В. — Российский государственный 
социальный 
университет, 
д.ф.н., профессор;

Дмитриев А. В. — Институт философии, 
д.ф.н., профессор, академик РАН;

Морозов В.Ю. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.э.н., профессор;

Мясоедов С. П. – Российская академия 
народного хозяйства и государственной 
службы при Президенте РФ, д.с.н., профессор;

Платонова Н.А. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.э.н., профессор;

Рождественская И. А. — Институт региональных экономических исследований, 
д.э.н. профессор;

Ткалич А. И. — Российский государственный университет туризма и сервиса, доцент, к.п.н.;

Чаевич А. В. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
д.полит.н.;

Ответственный секретарь:
Кобелева О. В. — Российский государственный университет туризма и сервиса, 
к.психол.н., доцент

Редактор Байкова И. Ю.
Перевод Шермазанова С. В.

Ïîäïèñêà
• через ИНТЕРНЕТ /http://www.arpk.org/; 
• через ОТДЕЛЕНИЯ СВЯЗИ по каталогам Агентства «Роспечать» и «Почта России», индексы 36945, 81641;
• через ООО «Интер-почта» по телефону (495)500-00-60, 
(495)580-9-580 или на сайте www.interpochta.ru;
• через ООО «Урал-Пресс» на сайте www.ural-press.ru;
• подписку на электронную версию журнала, а также отдельных статей можно оформить на сайте www.elibrary.ru.

Свидетельство  о регистрации
ПИ ФС77-31763 от 25 апреля 2008 г.
ISSN 1993-7768

С О Д Е Р Ж А Н И Е

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ
Ананьева Т. Н., Ежова Т. Н.
Социальные взаимодействия практических сообществ организации ......................................3, 93
Кортунов В. В.
Телекоммуникационные вызовы мировоззрению российского общества...............................9, 94
Кошлякова М.О.
Социальная имиджелогия как социологическое знание .........................................................16, 95

КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВО
Иванова И.С.
Время историческое и проблема культа андрогина в софиологии Н. Бердяева. ....................21, 96

ПРОБЛЕМЫ ТУРИЗМА
Аманжолова Д. А.
Научная классификация народных художественных промыслов как исследовательская 
и практическая проблема ............................................................................................................30, 97
Ващенко А.Ю.
Туристско-рекреационный паспорт Кузбасса как основа повышения 
конкурентоспособности региона на рынке туристских услуг России.....................................38, 98
Жамборов А.Н.
Туристский кластер — стратегия модернизации экономики региона
(на примере Кабардино-Балкарской республики) ...................................................................42, 99
Ключикова В. Б., Чаус Н.В.
К вопросу о реализации туристского потенциала Палехского промысла ............................48, 100
Кугушева А. Н.
Состояние и перспективы развития активного туризма в Краснодарском крае. .................52, 101
Кузенкова В.О.
Роль домашних хозяйств как потребителей туристских услуг ...............................................60, 102
Огнева С. В., Петрачкова З.З.
Построение партнерских отношений туроператоров и некоммерческих организаций 
в процессе аутсорсинга .............................................................................................................65, 102

ТЕХНОЛОГИИ УПРАВЛЕНИЯ
Гусева Е. И.
Формирование и укрепление традиций при проведении организационного обновления 
коллектива в коммерческих банках .........................................................................................70, 104
Комаров Н. М., Жаров В. Г.
Управление инженерными системами интеллектуального здания с использованием 
технологий информационного и инфографического моделирования .................................74, 104

ЭКОНОМИКА
Харитонова Т. В.
Подготовка к разработке нормативов минимальной обеспеченности населения 
бытовыми услугами ...................................................................................................................82, 106

Выходит 4 раза в год

CONTENT (ISSUE 2, 2013)

SOCIAL INSTITUTES AND PROCESSES
Ananieva T.N., Ezhova T.N.
Social interactions of practical communities of the organization
Announcement and references .........................................................................................................3, 93
Kortunov V.V. 
Telecommunication calls to Russian society outlook
Announcement and references .........................................................................................................9, 94
Koshlyakova M.O.
Social imagology as a sociological knowledge
Announcement and references .......................................................................................................16, 95

CULTURE AND SOCIETY
Ivanova I.S. 
Historical time and an Androgyne cult in Nikolai Berdyaev’s Sophiology
Announcement and references .......................................................................................................21, 96

TOURISM PROBLEMS
Amanzholova D.A.
Scientific classification of national art crafts as research and practical problem
Announcement and references .......................................................................................................30, 97
Vaschenko A.Yu. 
The tourist and recreational passport of Kuzbass as a basis of increase of competitiveness 
of the region in the market of tourist services of Russia
Announcement and references .......................................................................................................38, 98
Zhamborov A.N.
Tourism cluster, the strategy of region’s economy modernization 
(The example of Kabardino Balkaria)
Announcement and references .......................................................................................................42, 99
Klyuchikova V.B., Chaus N.V. 
On the question of realization of Palekh’s tourism potential
Announcement and references .....................................................................................................48, 100
Kugusheva A.N.
Condition and prospects of development of active tourism in the Krasnodar region
Announcement and references .....................................................................................................52, 101
Kuzenkova V.O. 
The role of households as consumers of tourist services
Announcement and references .....................................................................................................60, 102
Ogneva S.V., Petrachkova Z.Z. 
Creation of part nership of tour operators and non-profit organizations in the course 
of outsourcing
Announcement and references .....................................................................................................65, 102

TECHNOLOGIES OF MANAGEMENT
Guseva E.I. 
The formation and strengthening of the institutional renewal team in commercial banks
Announcement and references .....................................................................................................70, 104
Komarov N.M., Zharov V.G. 
The engineering systems management of the intellectual building with use of technologies 
of information and infografic modeling
Announcement and references .....................................................................................................74, 104

ECONOMY
Kharitonova T.V.
Preparation for development of standards of the minimum security of the population 
by household services
Announcement and references .....................................................................................................82, 106

Важнейшая задача, лежащая в основе развития социальных внутриорганизационных 
взаимодействий, заключается в направлении 
поступательного 
движения 
организации, 
которое сообразно с ее философией, целями и корпоративными ценностями. Чтобы 
эффективно развивать социальную систему, 
необходимо учитывать, как она функционирует. Эти процессы функционирования 
и организационные паттерны крайне сложны. Поэтому для изображения коллективных 
перспектив обычно используют метафоры. 
Гарет Морган в книге «Имиджи организации: 
восемь моделей организационного развития» 
пишет, что метафора необходима для того, 
чтобы координировать социальные процессы 
внутри организации [4].
К числу анализируемых Морганом важнейших метафор относятся:
• механистическое представление об организации (с упором на управление и эффективность);
• представление как об организме (развитие, 
приспособление);
• представление как о мозге (организационное обучение);
• представление как о культуре (ценности, 
убеждения);

• представление как о политической системе 
(конфликт интересов, власть).
Метафоры «организма» и «мозга» затрагивают биологический и когнитивный аспект существования, в то время как метафоры культуры 
и политической системы — различные социальные аспекты. В максимальном же контрасте 
друг с другом локализуются метафоры организации как машины и как живой системы.
Рассмотрим основные характеристики метафоры «организация как машина» [4]. Она 
представляет собой неотъемлемую часть механистической парадигмы, сформулированной 
Декартом и Ньютоном, придавшей обществу 
его современный вид. Изначально механистические теории являются классическими теориями начала XX века, изображавшими организацию как конструктор, состоящий из узлов, 
точно подогнанных друг к другу и связанных 
установленными управленческими и коммуникационными каналами.
Взгляды классической теории управления 
слились с образом представления об организации как связи формализованных структур, 
которые объединены отчетливыми каналами 
коммуникации, координации и контроля. Это 
безотчетное распространение механистического подхода является одним из существен
СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

УДК 316.334.2(07) 

СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПРАКТИЧЕСКИХ 
СООБЩЕСТВ ОРГАНИЗАЦИИ

Ананьева Татьяна Николаевна, доктор социологических наук, профессор

Ежова Татьяна Николаевна, старший преподаватель кафедры «Сервис», 
tn_ezhova@mail.ru,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, 
Российская Федерация

В статье дается характеристика организации как живой системы, способной к автопоэтическому воспроизводству. Внутри любой организации есть группа связанных друг с другом практических сообществ. Чем больше сотрудников втянуто в эти неформальные сети и чем больше 
эти сети цивилизованы и изощрены, тем в большей степени организация способна развиваться, 
созидательно реагировать на непредсказуемые ситуации, обучаться и эволюционировать. 

Ключевые слова: автопоэтическое воспроизводство, метафора, имидж организации, социальная 
система 

/ № 2
4

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

ных преград на пути развития организации 
как социальной системы.
Для того чтобы оценить воздействие механической метафоры на развитие системы, сравним ее с метафорой представления 
об организациях как о живых системах. Питер Сендж, пропагандист системного мышления и идеи «самообучающихся организаций», 
в книге «Пятая дисциплина. Искусство и практика самообучающейся организации» перечислил следствия этих двух метафор. Он говорил 
о первой метафоре исключительно как о механизме для зарабатывания денег, а о второй 
как о живом организме, подчеркивая тем самым различия между ними [11].
Суть механистического склада организации состоит в том, что собственник имеет 
право ее продать. Организация формируется 
и приобретается людьми, состоящими вне системы. Строение и функции ее определяются 
руководством и предписываются организации. По мнению Сенджа, большинство людей 
в мире не допускают мысль о том, что один человек может принадлежать другому. И навязывание членам организации заранее установленных целей неправомерно [11].
Чтобы работать должным образом, машина 
должна управляться операторами и выполнять 
их команды. А живые существа действуют автономно. Ими невозможно управлять, как машинами. Поступать так — значит убивать в них 
живое.
Мнение об организации как о машине 
предполагает, что руководство должно время 
от времени ее налаживать, в противном случае 
она износится. Не имея возможности модифицироваться, такая организация требует изменений со стороны. Организация как живая система способна к самовоспроизводству, трансформации и развитию естественным образом.
Механистический подход, бесспорно, оказался крайне полезен, когда дело касается роста эффективности и производительности. Однако он вызвал всеобщую антипатию к такого 
рода организациям.
Различия 
между 
метафорами 
машины 
и живой системы дают возможность ясно увидеть, почему механистический стиль вызывает 
проблемы с организационными преобразованиями. Потребность планирования преобразований и насильственное внедрение их в организации 
приводит 
к 
бюрократическому 
консерватизму. Эта метафора не оставляет ме
ста для гибкого маневра, обучения и, как следствие, развития. Механистически управляемая 
организация не способна эффективно функционировать в нынешней не простой, информационно ориентированной и стремительно 
изменяющейся ситуации.
Постоянные 
модификации, 
адаптация 
и творческая активность — перемены, с которыми современным организациям справиться 
очень сложно. Корни этого — в противоречивой природе социальных систем: с одной 
стороны, социальные институты, созданные 
для определенных целей (зарабатывания денег, 
распределения политической власти, распространения знаний, религиозной пропаганды 
и др.), с другой — общество индивидов, взаимодействующих друг с другом, чтобы сделать 
свою жизнь осознанной на личном уровне. Эти 
два аспекта организации отвечают двум крайне 
различным типам преобразований. Как правило, организация — добротно созданный инструмент для решения поставленных задач. Руководство, поменяв устройство, стремится добиться предсказуемых трансформаций во всей 
структуре. Кроме того, в преобразованиях участвуют индивиды, в отношении которых невозможно спланировать перемены.
Сотрудники организации часто активно противятся переменам. Сопротивление у них вызывают не столько перемены, сколько навязываемая им необходимость меняться. Склонность 
к стабильности, с одной стороны, и стремление 
к переменам и развитию, с другой, свойственны 
людям и их сообществам. Для решения сложного вопроса организационных преобразований 
необходимо понимать, что организация является воссозданием способности живого к адаптации, многообразию и созиданию.
Социальные системы восстанавливаются 
путем реорганизации или замены своих компонентов. Они претерпевают постоянные структурные трансформации, сберегая собственный 
организационный паттерн. Четкое осознание 
того, в какой мере и в каком смысле организации являются живыми, даст возможность 
посмотреть на организационные реформы 
в ином свете.
Формулируя сущность организаций в терминах живых систем, то есть в терминах сложных нелинейных сетей, можно с высокой вероятностью конструировать экологически устойчивые организации, поскольку структурные 
принципы экосистем являются основой устой

СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПРАКТИЧЕСКИХ СООБЩЕСТВ ОРГАНИЗАЦИИ

чивости. Поэтому вопрос понимания организации как живой системы приобретает масштабы 
одной из основных задач современности.
Возникновение новой экономики, определяющее воздействие на которую оказали 
информационные и коммуникационные технологии, сформировало главные источники 
производительности — это обработка информации и формирование нового знания. 
В соответствии с системным представлением 
о жизни основными феноменами, отвечающими за процесс обучения, являются самопроизвольное зарождение порядка и эволюция 
структурных связей, итогом которых являются 
постоянные структурные изменения, присущие живым системам. Формирование знания 
в социальных системах — основная характеристика культурной динамики. Формулирование 
этих выводов и использование их для организационного обучения дают возможность выяснить обстоятельства, при которых происходит 
обучение и формирование нового знания.
В процессе решения вопросов развития социальной системы возникают инновации, корпоративные ценности, новые модели управления, мотивации и другие компоненты имиджа 
организации, вытесняя (иногда полностью, 
иногда отчасти) старые средства решения социальных проблем на предприятии. Эта замена, как правило, вызывает ощутимые структурные трансформации, которые иногда истолковываются как развитие организации. Однако 
такие толкования слишком узко трактуют вопрос эволюции организации как социальной 
системы. Современные инновационные концепции развития социальных систем рассматривают динамику развития как следствие введения новаций.
В связи с этим целесообразно рассматривать развитие организации как процесс ее модификации, вызванный созданием благоприятного имиджа. Для создания имиджа используют любые средства, решающие проблемы 
развития организации. К ним относятся идеи, 
технологии, знания, институты, инновации, 
социальные нормы, ценности, философия, 
стандарты поведения, стиль руководства и т. д. 
Создание, внедрение и управление имиджем 
необходимо только для решения неординарных проблем. В случае, если они не возникают, 
наступает период стагнации (застой) организации. Следовательно, эволюция — это единственный способ выживания организации.

Развитие организации как социальной 
системы значительно зависит от того, какие 
уровни формируются и фиксируются властью, поэтому можно с полной уверенностью 
утверждать, что развитие организации — это 
принципиально управляемый процесс. Фактором развития этой системы, несомненно, 
является имидж. Это утверждение имеет существенное значение, потому что некоторые 
отвергают вероятность управления развитием 
системы.
Организации как «живой компании» дал 
определение Арье де Гюйс, автор книги «Живая 
компания». Он возглавлял исследования проблемы корпоративного долголетия. Объектом 
исследований были 27 больших корпораций, 
которые существовали не менее ста лет, сумевшие пережить глобальные преобразования 
и продолжавшие преуспевать, не лишившись 
собственной корпоративной индивидуальности. У исследованных корпораций обнаружили целый ряд общих черт. На основании этого 
де Гюйс предположил, что наиболее гибкими, 
свободно адаптирующимися и долго живущими организациями являются схожие по поведению и характеристикам с живыми существами 
компании [2]. По сути, он говорит о двух совокупностях характеристик. Первая выражает 
дух коллективизма и корпоративного своеобразия, основанный на коллективных ценностях, 
ощущении, что любой член коллектива имеет 
право надеяться на поддержку своих стремлений по достижению индивидуальных целей. 
Вторая совокупность характеристик имеет отношение к открытости внешнему окружению: 
готовность принять новых членов коллектива 
и свежие идеи, а также ярко выраженная способность обучаться и адаптироваться к новым 
обстоятельствам.
Корпоративные 
ценности 
организации, 
главной целью которой является эффективное 
существование в долгосрочной перспективе, 
де Гюйс сравнивает с ценностями «экономической компании», приоритеты которой обусловливаются только экономическими мерками. 
Сместив приоритеты от «оптимизации капитала к оптимизации людей», можно эффективно 
преодолевать кризисы. Однако нельзя однозначно определить, является ли компания 
«живой» или «экономической». Подобная неоднозначность кажется довольно неестественной, поскольку организация — это, бесспорно, 
и правовая, и экономическая сущность, но, 

/ № 2
6

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

в первую очередь, она живая. Проблема состоит в том, чтобы связать эти два аспекта организации. Сделать это будет легче, поняв, в каком 
значении организации являются живыми. Живые социальные системы — это самовоспроизводящиеся сети коммуникаций [2].
Применяя познания о сетях коммуникаций 
к социальным феноменам, необходимо выяснить, можно ли использовать в общественной 
сфере концепцию автопоэзиса. Начать стоит 
с выявления элементов автопоэтической социальной сети.
Чилийские ученые Франсиско Варела и Умберто Матурана разработали теорию автопоэзиса. Согласно этой теории, живые существа 
отличаются «автопоэзной организацией». 
Они способны к самовоспроизводству, то есть 
«строительству» самих себя. Автопоэзная система, эволюционируя, формирует свои компоненты [5].
Автопоэзная организация служит критерием, определяющим жизнь, но Ф. Варела 
и У. Матурана полагали, что использовать концепцию надо, ограничиваясь описанием клеточных сетей. Применительно к живым системам 
необходимо использовать концепцию «организационной завершенности», которая не конкретизирует характер производственных процессов.
Ярким представителем социологической 
мысли ХХ века, важнейшим достижением которого является включение социологической 
теории в контекст современной системной теории, является Никлас Луман. Он утверждает, 
что автопоэзис может распространяться на социальную сферу и формулироваться в рамках 
социальной теории. Луман разработал подробную теорию «социального автопоэзиса» [10].
Социальные сети включают в себя не только индивидов, но и язык, культуру, сознание 
и, несомненно, являются когнитивными. Автопоэзис с полной уверенностью можно назвать определяющей характеристикой живого. 
И при определении организации как социальной системы ее необходимо считать живой [10].
Основным моментом теории Лумана является определение того, что элементами социальных сетей являются коммуникации. Социальные системы применяют общение как особый способ воспроизводства. Части целого, 
рекурсивно производящиеся и воспроизводящиеся коммуникативной сетью, не имеют возможности существовать вне ее [10]. Сети коммуникаций считаются самовоспроизводящи
мися. Коммуникация рождает мысли и смысл, 
порождающие коммуникацию. Сеть коммуникаций в результате зарождает самое себя, 
являясь 
автопоэтической. 
Воспроизводясь 
с помощью обратных связей, коммуникации 
формируют коллективную систему идеологий, 
пояснений и ценностей, которые константно 
поддерживаются следующими коммуникациями. Посредством смыслового контекста индивиды приобретают оригинальность как части 
социальной сети, таким образом, выстраивая 
границу. Это граница ожиданий, лояльности 
и конфиденциальности, которая поддерживается и пересматривается самой сетью.
Для выяснения результата анализа социальных систем как коммуникативных сетей необходимо сказать о двояком характере человеческого 
общения. Оно приводит к постоянному согласованию поведения. В то же время приводит 
к возникновению внутренних образов, мыслей 
и смысла благодаря использованию концептуального мышления и символического языка. 
Следовательно, сети коммуникаций приводят 
к появлению: 1) идей, смысловых контекстов, 
2) правил поведения, или социальных структур. Организация является живой системой, 
при этом она организована как сеть, либо заключает в своих границах сети меньших величин.
Анализируя вопрос развития информационных технологий в современном обществе, 
социо логи Кастеллс и Химанен приходят к выводу, что революция, происшедшая в информационных и коммуникационных технологиях, породила новую экономику. В основе ее 
строения находятся потоки информации, власти и благ по каналам глобальных финансовых 
сетей [6].
Сети, присутствующие сегодня везде — 
и в границах организации, и за ее пределами, 
созданы новыми информационными и коммуникационными технологиями. Организации мало иметь сетевую структуру, она должна 
быть сетью особенного типа — самовоспроизводящейся. Любое коммуникативное действие 
приводит к возникновению мысли и значения 
как следствие, порождающее коммуникации. 
Следовательно, сеть создает для своих членов 
общий смысловой контекст, обобществленное знание, правила поведения и коллективное своеобразие. Обозначая самовоспроизводящиеся социальные сети, Этьенн Венгер, 
автор теории обучения в сообществе обмена 
знаниями, предложил понятие «практические 

СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПРАКТИЧЕСКИХ СООБЩЕСТВ ОРГАНИЗАЦИИ

сообщества». Он имел в виду не только рождающий смысл организационный паттерн, 
но и саму общность смыслового контекста. 
Работая в организации, индивиды формируют 
коллективную практику. Иначе говоря, методы 
совместного выполнения некоторых действий 
для достижения общей цели. Появившаяся 
вследствие этого практика постепенно превращается для них в связующую нить [1]. Три отличительные черты практического сообщества:
• общее участие членов,
• совместная инициатива,
• общие наборы установившихся практик, 
неписаных правил поведения и знаний.
В контексте имиджа организации можно 
утверждать, что участие соответствует динамике самовоспроизводящейся сети коммуникаций, совместная инициатива — общей цели 
и предназначению, а все это вместе взятое — 
итоговой координации поведения и формированию общего знания. Развитие содержит 
в себе формирование смысловой границы и, 
следовательно, общественного самосознания 
членов социальной системы, организованного 
в духе принадлежности. В современном мире 
организация не выживет при условии, если ее 
сотрудники не проникнуты атмосферой принадлежности к организации и отождествления 
себя с корпоративными достижениями, то есть 
чувством общности.
Имидж — это своеобразный манипулятивный, привлекательный, свободно интерпретируемый образ, воздействующий определенным 
образом на экспансивную сферу индивида, его 
сознание и поведение. Действие имиджа основано на сильном эмоциональном впечатлении. 
Запоминая образы и проецируя их на перспективу, можно не только формулировать цели 
и задачи организации, разрабатывать стратегии, но и, выбирая из нескольких возможностей, определять ценности и коллективные 
правила поведения. Развитие и взаимосвязь 
этих процессов приводит к появлению стройной системы, которая тесно связана с феноменом имиджа организации. Таким образом, 
имидж — это результат сложной нелинейной 
динамики. Он рождается коллективной сетью, 
охваченной большим количеством обратных 
связей и способствует устойчивому распространению, трансформации и поддержанию 
убеждений, ценностей и правил поведения. 
Имидж появляется из сети общения индивидов, возлагая ограничения на их действия. 

Иначе говоря, социальные структуры возникают и устойчиво ужесточаются коммуникационной сетью, являясь ее элементами.
Социальная система порождает обобществленные знания (включающие информацию, 
идеи, умения и так далее), которые совместно с ценностями и убеждениями формируют 
присущий данной организации эмоционально 
окрашенный образ. В свою очередь компонентные составляющие имиджа оказывают воздействие на общественные знания, помогая интерпретировать опыт и установить, какое знание 
имеет смысл для конкретной организации. 
Устойчиво трансформируемое коммуникационной сетью осмысленное знание наследуется 
вместе с ценностями, убеждениями и т. д.
Система 
организационных 
ценностей 
и убеждений формирует у членов социальной 
системы ощущение оригинальности, которое 
основано на духе принадлежности. Поведение 
индивидов складывается и ограничивается 
их своеобразием, что в свою очередь укрепляет дух корпоративной принадлежности. Это 
своеобразие фиксирует единство системы, 
определяя границы постигаемого и ожидаемого и ограничивая проникновение в сеть инородных членов и посторонней информации. 
Социальная система, таким образом, оказывается втянутой в коммуникативные процессы 
в границах устойчиво возрождаемой и пересматриваемой ее членами. Социальные границы — это не обязательно физические границы, 
но пределы осмысливаемого и ожидаемого. 
Они не окружают сеть в буквальном смысле 
слова, а существуют в умственной сфере, не обладающей топологическими характеристиками физического пространства.
В контексте повседневной деятельности 
большинство индивидов относится к нескольким практическим сообществам, которые связаны с работой или общественной жизнью. 
Некоторые из них имеют конкретное название 
и формальную структуру, другие же столь неформальны, что и не считаются сообществами. И вне зависимости от статуса, практические сообщества — неотъемлемая их часть. 
Что касается социальных систем, отчетливо 
видна двойственность их натуры как правовых 
и экономических сущностей и человеческих 
структур. Это несанкционированные сети, 
производственные и товарищеские взаимоотношения, неформальные коммуникационные 
каналы и другие аналогичные варианты чело

/ № 2
8

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

веческих взаимоотношений, непрерывно разрастающихся, изменяющихся и приспосабливающихся к новым обстоятельствам.
Внутри любой организации есть группа связанных друг с другом практических сообществ. 
Чем больше сотрудников втянуто в эти неформальные сети и чем больше эти сети цивилизованы и изощрены, тем в большей степени организация способна развиваться, созидательно 
реагировать на непредсказуемые ситуации, обучаться и эволюционировать. Таким образом, 
практические сообщества обусловливают развитие социальной системы.
Чтобы предельно поднять созидательный 
потенциал организации и ее способность к обучению, надо понять, как взаимодействуют ее 
формальные структуры и неформальные самовоспроизводящиеся сети. Рамки формальных 
структур, сводов норм и правил, устанавливающих взаимоотношения между индивидами и задачами и определяющих полномочия, 
создаются при помощи договорных условий, 
определяющих подсистемы и функции. Формальные структуры отражаются в официальных документах (структурных схемах, правилах 
внутреннего распорядка, руководствах, бюджетах), описывающих формальные предписания, стратегии и деятельность организации.
Неформальные структуры — это мобильные и неустойчивые сети коммуникаций, 
включающие в себя невербальные конфигурации коллективного участия в совместных 
начинаниях. Они приводят к обмену навыками и созданию нового неписаного знания. 

Коллективная практика рождает неустойчивые смысловые границы, также являющиеся 
неписаными. Олицетворением неформальных 
коммуникационных сетей являются сотрудники, которые участвуют в общей работе. С прибавлением новых членов сеть перестраивается. 
С уходом членов она снова реорганизовывается, а иногда распадается.
В любой организации существует постоянное взаимодействие неформальных сетей 
и формальных структур. Формальные установки 
и процедуры постоянно фильтруются и видоизменяются неформальными сетями. Это дает возможность сотрудникам творчески относиться 
к неожиданным для них обстоятельствам.
Жесткое следование всем официальным 
руководствам и процедурам наносит ощутимый вред существованию организации. Идеальными можно назвать обстоятельства, когда 
формальная организация признает свои неформальные сети и помогает им, встраивая 
их наработки в свои структуры.
Развитие организации как социальной системы, заключающееся в ее гибкости, творческом потенциале и способности к обучению, 
сконцентрирована в ее неформальных практических сообществах. Формальные части организации являются в той или иной степени «живыми» постольку, поскольку они тесно общаются с неформальными сетями. Руководство 
оставляет формальным структурам рутинную 
работу. Но выходящая за рамки обыденных 
процедур ситуация заставляет их рассчитывать 
на неформальную организацию.

Литература

1.  Венгер Е. Культивирование сообщества. Harvard University Press, 2002.
2.  Де Гиус А. Живая компания. Рост, научение и долгожительство в деловой сфере. СПб.: Стокгольмская школа 
экономики в Санкт-Петербурге, 2004.
3.  Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. М., 2006.
4.  Морган Гарет Имиджи организации. Восемь моделей организационного развития. М.: Вершина, 2006.
5.  Матурана У., Варела Ф. Автопоэзис: организация живого Древо познания. М., 2001.
6.  Пекка Химанен, Мануэль Кастелс Информационное общество и государство благосостояния. Финская модель. М.: Логос, 2002.
7.  Большой психологический словарь. Под ред. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. М.: Прайм-Еврознак, 2009.
8.  Питерс Т., Уотерман Р. В поисках эффективного управления. М.: Гардарика, 2004.
9.  Проблемы имиджа в контексте социального психоанализа. Под ред. А. П. Федоркина, Р. Ф. Ромашкина. М.: 
Просвещение, 2009.
10. Luhmann Niklas The Autopoiesis of Social Systems in Niklas Luhmann. Essays on Self-Reference. Columbia 
University Press. New York, 2009.
11. Peter Senge The Fifth Discipline: The art and practice of the learning organization, Doubleday. New York, 2007.

Исследуя социальные причины возникновения девиантного поведения, а также влияние 
информационных потоков на поведение людей, российский социолог Е. Ю. Митрохина отмечает: «Исследование показывает, что на переходном этапе к новой системе общественноэкономических отношений под воздействием 
информационных потоков люди в основной 
своей массе испытывают отрицательные эмоции. Наряду с чувством разочарования и обмана россиянами овладевает состояние тревоги, 
беззащитности, страха, усталости, унижения 
и неуверенности. Как свидетельствует анализ, 
у них развивается своеобразный комплекс неполноценности, базирующийся на поглощающем чувстве сомнения в своем социальном 
опыте и знаниях. Неадекватное восприятие 
реальности через призму тревожности, беззащитности и даже страха сковывает волю значительной части населения; оно сказывается 
на оценочных ситуациях и принимаемых решениях как отдельными личностями, так и социальными группами и общностями.
Деструктивная 
направленность 
средств 
массовой информации наиболее ярко проявляется в разрушении фундамента гуманизма — 

высшей общественной ценности. Информационные потоки, особенно электронных средств, 
заряжены мыслью о том, что цена человеческой жизни ничтожна. Дегуманизация информации стала главной чертой современного 
российского телевидения. Путем подбора западного репертуара и его демонстрации СМИ 
пытаются навязать общественному сознанию 
непривычные для граждан РФ стандарты мировосприятия, 
основой 
которых 
является 
культ наживы, обогащение любой ценой» [3].
По данным социологических исследований, телевизионные информационные передачи последних новостей каналов «Россия», 
«НТВ» и «Первого канала» вызывают чувства: 
неуверенности — у 57,2 % респондентов; тревоги — 59,6 %; обмана — 50,8 %; усталости — 
57,9 %; безразличия — 28,3 %; беззащитности — 
58,1 %; страха — 48,9 % [1, с. 48].
Современные СМИ РФ, стараясь изменить 
социальную направленность общественного 
сознания, абсолютизируют потребительские 
тенденции, пытаются путем деформации традиционной духовной культуры ослабить социальный иммунитет людей к реализуемым любой 
ценой индивидуально-эгоистическим интере
УДК 7.01

ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫЕ ВЫЗОВЫ 
МИРОВОЗЗРЕНИЮ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Кортунов Вадим Вадимович, доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой 
философии и социально-гуманитарного знания, kortunov@bk.ru,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, 
Российская Федерация

Угрозы, исходящие от современных телекоммуникационных систем (в особенности, от компьютерных), составляют опасность не только на социальном уровне, но и на индивидуально-психологическом. К таким угрозам относятся проблема аддикции (зависимости) от них (в частности от 
Интернета; в обиход научной литературы вошли термины «интернет-аддикция» или «интернетзависимость»), проблема идентичности и самоопределения личности в электронных телекоммуникативных системах, проблема девиантного (отклоняющегося) поведения, проблема стратификации (изменения социальной перегруппировки в обществе) и некоторые другие. Понятно, что весь 
спектр проблем в рамках одной статьи охватить невозможно. В силу их междисциплинарного 
характера их изучением сообща должны заниматься философы, психологи, социологи, политологи, 
культурологи, историки... Тем не менее, мы постараемся обозначить то проблемное поле, которое 
интересует собственно философскую науку — как прямо, так и косвенно.

Ключевые слова: Интернет, телекоммуникации, мировоззрение

/ № 2
10

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

сам. И это им удается. Доля лиц, ориентированных на потребление как на единственную 
ценность общественного бытия, растет из года 
в год. Если в 1988 году она составляла 10–12 %, 
то в 1993 году — уже 35–40 %, а в 1994 году — 
45 %. В настоящее время этот показатель перевалил за 65 % [2, c. 139]. Таким образом, основная 
социально-психологическая 
направленность 
СМИ создает соответствующий информационный фон, который способствует деструкции 
общественного сознания, что в свою очередь 
формирует условия для девиантного, т. е. отклоняющегося от принятых норм социального 
поведения личности [3, c. 88].
Современные социологи и философы также отмечают, что экспансия западных ценностей в современной России на фоне уничтожения традиционной русской культуры 
приводит массовое общественное сознание 
к мысли о насилии как наиболее эффективной 
и действенной форме достижения своих целей. 
Насилие становится не просто нормой жизни 
в сознании россиян, но и необходимым условием личного благополучия. Более того, насилие, благодаря изящной и эффектной голливудской оболочке, принимает даже некоторый 
идеалистический ареол, столь притягательный 
для молодого поколения.
Симптоматичным оказывается также и то, 
что в самих западноевропейских странах проблема экранного насилия давно вызывает беспокойство социума и различных общественных структур. В Америке зафиксировано, 
что в анимационных фильмах для детей акт 
насилия происходит в среднем каждые две минуты. А к окончанию школы юное поколение 
становится свидетелем около 18 тыс. убийств. 
Зарубежные правительства создают юридический заслон сомнительной кинопродукции. 
А накопившийся шлак с удовольствием «сливают» в Россию, получая при этом немалые 
экономические и идеологические дивиденды. 
Что же касается нынешнего российского руководства, то создается впечатление, что его мало 
интересует состояние сознания и психики российского народа. Между тем, «деструктивность 
целей, выдвигаемых российским телевидением, выражается в стремлении сформировать 
у большинства своих зрителей социальную 
апатию при оценке фактов агрессии, приучить 
людей к большой крови и т. п.» [2, c. 21–23].
Для создания стереотипа равнодушного 
восприятия насилия информационные потоки 

строятся таким образом, чтобы бездуховность 
обрела черты общенационального бедствия, 
ядром и воплощением которого является 
агрессивное невежество, захватившее не только большинство народа, но и все эшелоны различных ветвей власти. По мнению профессора 
И. М. Ильинского, это агрессивное невежество, будучи конкретно-историческим социокультурным явлением, проявляется во многих 
отношениях, в частности, в неспособности охватить умом и понять сложность, многообразие 
и многослойность происходящих в обществе 
процессов; в тотальном подавлении интеллекта и творчества, выражающемся в пренебрежительном отношении к знаниям, науке и образованию, интеллигенции, отечественным 
ученым и национальному опыту; негативных 
стилях экономического поведения: а) стяжательском, б) эксплуатирующем, в) торгово-меновом; мифологизации и фетишизации массового сознания, объясняемых склонностью 
россиян к поглощению и распространению 
мифов, ставших штампами: «Рыночная экономика — единственный путь к благополучию», 
«МВФ нам поможет», «У России в мире больше нет врагов, а только друзья и союзники», 
«Получив ваучер в десять тысяч, вы становитесь собственником» и тому подобные фантомы; в мазохистском уничтожении собственной 
страны, ее истории, науки; в пренебрежительном отношении к российской культуре; в религизации и мистификации общественного процесса [2, c. 146].
Информационные потоки оказывают сильное влияние на формирование психики человека, его сознания и менталитета. Телевидение, став массовым и общедоступным, явилось 
едва ли не самым мощным фактором воспитания человека, выработки его личной общественной позиции, источником формирования 
моральных и социальных ориентиров. Вот почему в современном мире ведется столь жестокая война за телевизионные каналы. Власть 
над телевидением означает власть над умами 
и эмоциями сотен миллионов людей. Можно также без преувеличения сказать, что каково телевидение, таков и генофонд страны.
В силу этого человек в «виртуальной реальности» уязвим для манипуляции его сознанием 
со стороны «операторов» («Богов») программной продукции киберпространства. «Цифровой стереозвук, волшебство красок и качество 
изображения на мониторе, сама специфика 

Телекоммуникационные вызовы мировоззрению российского общества

пользования компьютером создает идеальные условия для воздействия на пользователя. 
И если у вируса, на наш взгляд, возможности 
несколько ограничены, то у специально созданных компьютерных игр либо у их «взломанных» версий на сегодняшний день просто не существует ограничений воздействия 
на человеческую психику. Человек, сидящий 
за новой трехмерной игрушкой, погруженный 
в экран и слышащий только звук своего Sound 
Blaster, является идеальным объектом для психического воздействия» [4, c. 196].
Мы бы не хотели недооценивать того вредного воздействия на психику и духовность 
человека, которые приносят с собой интерактивные игры (так называемые 3D-Игры 
или 3D-симуляторы), рассчитанные разработчиками на юношескую аудиторию (от 4-х лет 
и далее). В 2010 году на международных играх 
в Корее первое место по ЗD-играм получил 
российских юноша; в групповых соревнованиях на этом же конкурсе — российская команда, 
значительно опередившая своих 3D-фанатов 
из Канады. Победитель признался, что он уже 
много лет проводит за компьютером практически все время бодрствования, и сейчас его отчисляют из вуза за неуспеваемость… Так чья же 
это победа?
Многие психофизиологи склонны считать, 
что захлестнувшая в последнее время наше 
общество волна компьютеризации не могла не привнести в нашу жизнь те негативные 
аспекты, которые уже неоднократно становились объектом внимания психологов и социологов. В.В. Павловский, исследуя влияние компьютерных игр на различные аспекты 
общественной жизни, замечает, что «в частности, известно, что менеджеры ряда крупных западных компаний намеренно вводят 
поправку на снижение производительности 
труда в связи с выходом новых потенциально 
успешных компьютерных игр» [5]. Ученый полагает, что компьютерные игры, изобилующие 
насилием, есть отражение социальной жизни 
и выполняют определенный социальный заказ. «На практике, — пишет он, — вышеописанное утверждение выглядит так: повышается 
фон конфликтности в обществе, растет количество преступлений, уровень насилия в средствах массовой информации резко возрастает. 
Как следствие этого, как некое выполнение 
социального заказа, резко увеличивается доля 
насилия в компьютерных играх… Пока пре
обладает запрос на реализацию определенных 
тенденций, связанных с открытым проявлением насилия, компьютерные игры будут отвечать именно на него. Следовательно, сама идея 
того, что, играя в компьютерные игры, люди 
становятся агрессивнее и с большей охотой 
будут проявлять эту агрессию по отношению 
к окружающим, строится на принципе снятия 
ответственности. Не мы отвечаем за повышенный фон конфликтности и агрессивности общества, а компьютерные игры (фильмы, книги, религиозные течения). Происходит подмена причины следствием» [5].
На наш взгляд, автор статьи несколько абсолютизирует формулу «спрос рождает предложение» и, видя в агрессивных играх для молодежи лишь отражение социальной реальности, 
игнорирует влияние этих игр на социальное 
поведение и воспитание человека. Кроме того, 
понятие спроса в данном случае не является 
стопроцентным критерием, ибо «спрос» на насилие, агрессивность, секс, по всей видимости, 
будет существовать во все времена. Как справедливо доказывал 3. Фрейд, содержание нашего Оно, доставшееся нам от животного 
мира, неистребимо. Именно поэтому великий 
гуманист пришел к выводу к необходимости 
ограничения «предложения» на подобный 
«спрос» путем его контроля социальными 
институтами (Сверх-Я) и самодисциплиной 
(«внутренний цензор»). Если мы будем пенять лишь на спрос, не ограничивая при этом 
предложение, мы можем зайти очень далеко. 
Зачем, к примеру, вводить уголовную ответственность за сбыт и пропаганду наркотиков? 
Есть спрос — давайте предложение. Думается, 
с такой логикой согласится далеко не каждый.
«Статус играющего в реальном мире, — 
продолжает автор, — также растет в группе 
других игроков, которая становится для него 
референтной и начинает переориентацию и сужение интересов. Игра как продукт, созданный для того, чтобы развлекать, ориентирован 
на пользователя — игрока, следовательно ему 
уже уготована центральная роль. Игрок получает максимум внимания, потому что данный 
продукт изначально ориентирован на него. 
В период с 1996 по 2000 год мы проводили 
исследование 
различных 
психологических 
аспектов компьютерных игр, начиная с агрессии в игре и заканчивая характерологическими особенностями игроков и выбираемыми 
ими играми. Было опрошено более 300 чело

/ № 2
12

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ

век мужского и женского пола в возрасте от 14 
до 26 лет и наиболее частой причиной продолжения увлечения компьютерными играми 
среди испытуемых была эмоциональная привязанность, «потребность быть героем»» [5]. 
Однако «геройство» в 3D-Играх, как правило, 
носит агрессивно-разрушительный характер. 
У игрока зачастую просто нет выбора — трехмерные компьютерные игрушки, наиболее 
точно симулирующие феноменологическую, 
социальную реальность, как правило, пропагандируют героя-убийцу, героя-Рембо, воспевая идеал тупой и беспощадной силы, эталон 
геройства через насилие, кровь и жестокость.
Как справедливо рассуждает автор статьи, 
«игра превращается в своеобразный наркотик, 
формирует эмоциональную зависимость, которая подкрепляется доступностью и псевдореалистичностью виртуального пространства. 
Подросток предпочитает мир игр реальному 
миру, потому что в игровом пространстве он 
востребован, он совершает действия, которые 
приводят к видимым результатам. Поскольку подросток ориентирован на мгновенный 
результат и часто не готов к долговременному 
труду и ожиданию результата, компьютерная 
игра своим мгновенным эффектом повышает значимость игровых успехов для подростка. Таким образом «реальным» для геймера 
становится мир, в котором он наиболее успешен — мир игры. Таким образом сформированная и поощряемая обществом ориентация 
на успех подталкивает молодежь к увлечению 
социально вредной деятельностью». И далее: 
«Сам феномен КИ (компьютерных игр — авт.) 
как индикатора интересен еще и тем, что он 
затрагивает не столько физическое реагирование или закрепление определенных навыков, 
сколько формирование представлений о морально-этической стороне реальности. КИ являются современным учебником по правилам 
поведения, что не может не сказаться на реальных действиях индивида. Однако обвинять 
игры в том, что молодежь стала вести себя намного агрессивнее, значит обвинять ружье 
в том, что оно стреляет» [5].
Все бы в этих рассуждениях было бы верно, 
если бы не одно «но». На наш взгляд, уход человека в виртуальную реальность (в данном случае в 3D-игры) можно, конечно, считать спровоцированной социальной невостребованностью личности. Но лишь отчасти. Дело в том, 
что компьютерные игры (равно как и весь дух 

виртуальной реальности) изначально нацелены на уход из социума. Автор справедливо 
сравнивает виртуальные игры (и играми здесь 
не ограничивается) с наркотиком. И здесь, 
и там предлагается иллюзия самореализации, 
иллюзия успеха, иллюзия геройства без особых 
усилий. Человек инертен от природы. Он склонен идти по пути наименьшего сопротивления. 
И если ему предлагают выбор — долгий и трудоемкий путь в герои социума или же простой, 
не требующий усилий путь в виртуальные герои — он, скорее всего, выберет последнее. Это 
путь наименьшего сопротивления для слабого 
человека (а подросток, на которого рассчитаны данные игры, безусловно, еще является 
таковым). В этом кроется причина, по которой 
не сформировавшаяся, не окрепшая еще личность вместо реального самосовершенствования и духовной работы над собой вполне 
может выбрать и мир виртуальных иллюзий, 
и алкоголь, и наркотики. Особенно, если все 
это активно пропагандируется, культивируется 
и поощряется.
А на счет упреков «ружью, которое стреляет», то мы вполне согласны. Ружья действительно стреляют и в этом, по большому счету, 
ничего хорошего нет. И особенно печально, 
когда эти «ружья» продаются на каждом углу, 
активно рекламируются и навязываются подросткам, обещая решить все их социальные 
и морально-психологические проблемы.
Безусловно, компьютерные игры, да и 
«вир туальная реальность» выполняют роль 
своеобразной «компенсации» вакуума, возникающего в социальной жизни. Но коммерциализированная тематика киберпространства 
почему-то упорно делает ставку на секс и насилие, на разрушение нравственных и культурных императивов.
Именно таков он, тот «прекрасный новый 
мир», дверь в который услужливо распахивает 
сегодня шоу-бизнес перед нами и нашими потомками. Таков иллюзорный умственный тупик вымирающего общества потребления [6].
Для более детальной характеристики виртуальной реальности необходимо рассмотреть 
ее особенности, характерные для нее свойства. 
Для начала остановимся на тех свойствах, которые были отмечены в научной литературе. 
Постараемся рассмотреть их и дать свои комментарии.
При этом будем иметь в виду, что мы рассматриваем в качестве «виртуальной реально