Журнал Российского права, 2000, № 5/6


                Журнал




            РОССИЙСКОГО ПРАВА



Учредители:
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Юридическое издательство «Норма»

Основан в 1997 году


Выходит ежемесячно

Издатель:
Издательская группа НОРМА—ИНФРА^М

   Справедливость требует вступаться за людей страдающих. Хороши ли они? Речь не должна идти о том, пока они страдают.
Н. Г. Чернышевский




Содержание

Наши интервью
Реформирование системы исполнения наказаний — потребность времени. На вопросы редакции отвечает
А. И. Зубков....................3
Российское законодательство: состояние и проблемы
В. В. Лапаева. «Отверженные» против Центризбиркома. Правомерным ли был отказ зарегистрировать ЛДПР и РКПП во время избирательной кампании 1999 года?...............13
Н. И. Косякова. Правовое положение государственных предприятий 21
Ю. В. Романец. Направленность обязательства как основа формирования системы договоров..............29

Ю. Е. Туктаров. Виды гражданско-правовых гарантий.............37
О. Г. Куриленко. Трансформация понятия и формы брака в процессе формирования российского семейного права......................48
Д. И. Гизатуллин, И. Е. Махров. Налоговые преступления, связанные с обналичиванием денежных средств: проблемы расследования и практика....................56

А. Ф. Истомин. Пытки — преступления против личности..........61
Разработки ученых ИЗиСП
Концепция развития жилищного законодательства.............66
Экология и право

М. В. Махрова. К вопросу о юридических критериях рационального природопользования............75
Л. Ф. Усманова. Совершенствование уголовной ответственности за экологические преступления в сельском хозяйстве ..................... 81
Олег Степанович Колбасов] Завещание экологам..................89

Россия и международно-правовое пространство
С. А. Горшкова. Россия и юридические последствия решений Европейского суда по правам человека.91
Теория права
И. Н. Барциц. Правовое пространство: основные признаки и закономерности развития............103
Н. А. Громов. Толкование и аналогия в уголовном судопроизводстве.115

Комментируем действующее законодательство
В. С. Минская. Ответственность за неуплату налогов нуждается в дальнейшей дифференциации........121
А. В. Бриллиантов. Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения...126
Трибуна молодого ученого
К. Е. Чистяков. Последствия изменения договора по Гражданскому кодексу РФ.....................132
Н. В. Герасименко. Некоторые правовые проблемы местного налогообложения .......................138
А. А. Фетисов. Банковские санкции (административно-правовая характеристика).....................145
Г. Д. Долженкова. Правовые основы социального обеспечения осужденных к лишению свободы............151
Н. В. Приезжая. Признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений в Великобритании .......................158
Парламентский дневник
Хроника законодательной деятельности Государственной Думы.
Март.........................167
Коррупции — парламентское противодействие ..................169
Учрежден Экспертный совет по налоговому законодательству....169
В государствах Содружества
Р. Т. Окушева. Законодательный процесс в ПарламентеРеспублики Казахстан и вопрос о доверии Правительству: процедура и практика ........................170
Из опыта зарубежных стран
Д. Л. Златополъский. Распад первой Югославской федерации и создание нового федеративного государства .....................175

В. Э. Чуркин. Правовое регулирование аренды сельскохозяйственных земель по английскому законодательству ........................ 181
Из истории российского права
А. Ф. Смирнов. От Земских соборов — к Учредительному собранию
(Продолжение)..................191
В. Н. Корнев. Проблемы сущности и назначения власти в либеральном государствоведении России начала XX века........................196
В. И. Полубинский. Сыскная полиция царской России................. 202
Опыт исследования
В. Д. Сысоев. “Под сень надежную Закона...” (Пушкин и право).
К 201-й годовщине со дня рождения

поэта........................209
Юридическая жизнь. Хроника
В. М. Рыбкин. Преступность и власть.....................223
Право на рубеже нового тясяче-летия........................226
Ю. Г. Звягин. Создается Антитерро-ристический центр............226
М. Я. Булошников. Тема кандидатской диссертации — судебная реформа в России...............227
В. Б. Исакову — 50 лет.......230
Рецензии
Н. С. Крылова, А. А. Рубанов. Рос
сийское право последнего десятилетия — предмет исследования английского ученого.................232
А. П. Дъяченко. Наказание в виде лишения свободы в отношении женщин вчера и сегодня...........234
Новые книги
Исследование о конституционном правосудии....................235
Г. М. Фролов. Тема пособия — коллизионное право..................235
Издательство “Норма” выпустило в
апреле.........................236

Перечень сокращений, принятых в журнале, см. на с. 239.


Содержание номера на английском языке публикуется на с. 238.

НАШИ ИНТЕРВЬЮ






        Реформирование системы исполнения наказаний — потребность времени



      Что изменится в уголовно-исполнительной системе, если будет принят закон “О внесении в некоторые законодательные акты Российской Федерации изменений и дополнений по вопросам уголовно-исполнительной системы”? Об этом — беседа обозревателя “Журнала российского права” Юрия Звягина с заместителем начальника Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации, доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РСФСР А. И. Зубковым.

  — Александр Ильич, известно, что законопроект, поступивший в июле прошлого года в Государственную Думу, готовился при участии вашего управления. Не могли бы вы рассказать, чем вызваны предложенные коррективы?
  — Коренное реформирование уголовно-исполнительной системы — потребность времени. После передачи нашего управления из системы МВД в ведение Министерства юстиции в августе 1998 года особенно ощутилась необходимость серьезных изменений. Цель законопроекта, подготовленного с нашим участием, — изменить уголовное, уголовно-исполнительное, уголовно-процессуальное законодательство в связи с необходимостью корректировки уголовной политики России, а также с учетом международных соглашений и обязательств, взятых Российской Федерацией при вступлении в Совет

Европы. Словом, с учетом международных стандартов и соблюдения прав человека скорректировать карательную политику таким образом, чтобы ее суровость была акцентирована на наиболее опасных представителях преступного мира, лицах, совершающих тяжкие и особо тяжкие преступления, а сама она — существенно гуманизирована в отношении неопасных преступников, совершивших преступления небольшой или средней тяжести.
  Как вы понимаете, такого рода перемены происходят прежде всего ради совершенствования всей карательной политики. Может быть, кого-то покоробит слово “карательная политика”, но таковая существует в любой стране мира, хотя далеко не все ее называют своим именем. Другое дело, что повсюду она разнится по тому, какие элементы в нее входят, по масштабам ресурсной затратности,

Журнал российского права № 5/6 — 2000

3

характеру поражаемое™ прав и свобод человека, уеловиям отбывания наказания и содержания заключенных.
  Как и следовало ожидать, на пути прохождения законопроекта возникло множество преград, хотя он и получил поддержку широкой общественности, у многих видных специалистов, в Комиссии по правам человека при Президенте России.
  Возражения прежде всего родились в связи с неприятием самой идеи смягчения условий содержания в местах лишения свободы в условиях роста преступности и неблагоприятного прогноза с ее динамикой на ближайшие годы. Многие, наоборот, считают, что в таких условиях репрессии нужно наращивать по всем направлениям, а не ослаблять, пусть даже и в отношении неопасных преступников.
  При этом следует иметь в виду, что уголовно-исполнительная система традиционно является консервативной. Поэтому нет большого разнообразия взглядов на существо проблемы. Одни, ссылаясь на специфику России, стоят за сохранение нынешних порядков, другие — за их ужесточение, третьи — за смягчение нынешней карательной системы, за ее универсальность. Я разделяю точку зрения последних.
  — Могли бы вы сказать, сколько у нас сегодня осужденных и с чем можно сравнить это число?
  — Если говорить о количестве осужденных, арестованных, находящихся в следственных изоляторах и исправительных учреждениях, то по этому показателю мы сегодня сравнялись с уровнем Советского Союза 1989 года. Один миллион восемьдесят четыре тысячи человек находятся в местах лишения свободы.
  Много это или мало? Учитывая специфику вашего научного изда

ния, я дам сведения за последнее столетие. Думающий человек может сделать из них необходимые выводы.
  Наименьшее количество заключенных (так для краткости будем называть лиц, лишенных свободы в любой форме, включая находившихся в долговых тюрьмах и концентрационных лагерях) было в 1898 г. — всего 83,2 тысячи. В 1909 г. таковых уже было 180,2 тыс.; в 1913 г. — 194,4; в 1917 г. — 152,0; в 1922 г. — 70,0; в 1930 г. — 179,0 тысяч.
  Резкое увеличение характерно для 1937 г. — 820 тысяч человек. Еще больше находящихся в заключении было в 1939 г. — 1669,6 тысяч. Рекордом стал 1941 год. Тогда за решеткой находилось самое большое число граждан за всю многовековую историю страны — 2 204 400 человек. В 1945 г. заключенных было 1 891 200; в 1949 г. — 846 100 тысяч. В 1992 г. в России в заключении находилось 425 100, в 1996 — 745 600 человек.
  Однако есть и другая мера измерения. Мы на сегодня первые в мире по числу заключенных на 100 тыс. населения.
  Это плохо для государства и для людей. Пребывание за решеткой калечит личность.
  Я уже не говорю о непомерных страданиях как осужденных, так и их родственников, близких.
  Правозащитники утверждают, что каждый четвертый гражданин в той или иной мере попал под жернова правоохранительной системы — либо лично, либо это коснулось его родственников.
  А если еще посмотреть, какое количество людей было дополнительно вовлечено в судебно-следственные действия в качестве обвиняемых, то цифра будет намного выше.

Журнал российского права № 5/6 — 2000

4

  Наличие клейма судимости (неважно, что судимость снята или погашена) тянется за человеком всю жизнь. Ему трудно устроиться на работу в ряд отраслей народного хозяйства, он чувствует себя неполноценным в обществе, государстве.
  Последствием, как правило, во многих случаях является приобщение к преступному миру, его обычаям, а также подорванное здоровье.
  Есть и другие страшные для общества данные. Не секрет, что каждый десятый из осужденных болен туберкулезом. Если раньше эта болезнь была типичной для уголовноисправительной системы, то ныне мы получаем 40 процентов больных уже на стадии поступления в следственные изоляторы. 60 процентов заболевают в следственных изоляторах, колониях, тюрьмах. Если оперировать цифрами, то обстановка такова: на сегодня 98 тыс. заключенных больны туберкулезом, значительная часть в открытой, самой опасной для окружающих формой. Выйдя на свободу, они становятся разносчиками заболевания.
  У нас появился новый вид туберкулеза. Лекарственно устойчивый, который не излечивается обычными способами. Нужны специальная методика и лекарственные препараты. Лечение одного такого человека обходится в несколько тысяч долларов.
  У государства нет возможности нормально содержать такую огромную массу заключенных, кормить их. А тем более лечить. Остро не хватает медикаментов, оборудования, препаратов.
  Особенно нетерпимо положение в следственных изоляторах. Там перенаселенность такая, что во многих случаях люди не имеют индивидуального места, спят по очереди. В некоторых СИЗО на од

ного человека приходится жилой площади до 50 см² вместо положенных по закону 4 м².
   Тяжелое положение в камерах наблюдается в летнее время, когда теснота и духота просто невыносимы. Все это вместе взятое и заставляет подумать не только о реорганизации уголовно-исполнительной системы, но и о необходимости корректировки карательной политики, что и обусловило разработку законопроекта “О внесении в некоторые законодательные акты Российской Федерации изменений и дополнений по вопросам уголовно-исполнительной системы”.
  — Что конкретно предлагается изменить в законодательстве?
  — Одним словом на этот вопрос не ответишь. Речь идет прежде всего о некоторой корректировке ряда статей УК РФ, который, как известно, принят сравнительно недавно. Остановлюсь хотя бы на таком моменте, непосредственно связанном с количеством лиц, содержащихся в местах лишения свободы.
  Новый УК РФ в основу классификации видов (категорий) преступлений положил срок наказания, предусматриваемого той или иной статьей (частью, пунктом статьи) без привязки к конкретному составу (как это было в УК РСФСР 1960 г.). На первый взгляд, смысл ст. 15 УК РФ является простым и логичным. Однако в действительности все выглядит иначе. Законодатель, по существу, приравнял умышленные преступления к преступлениям, совершенным по неосторожности. А это несправедливо, С нашей точки зрения, последние должны быть выведены из состава тяжких и отнесены к преступлениям небольшой или средней тяжести, независимо от последствий. Представьте водителя, допустив

Журнал российского права № 5/6 — 2000

5

шего по неосторожности дорожнотранспортное происшествие. Здесь возможны различные виды ответственности. Административная, если никто не пострадал, уголовная, если причинен вред здоровью или наступила смерть потерпевшего. И в зависимости от тяжести последствий (из-за неосторожности) одно и то же деяние может быть отнесено к разным категориям преступлений, в том числе и к разряду тяжких. Лица, отнесенные к последнему, как правило, попадают уже в исправительные учреждения.
  А нужно ли всех направлять в исправительные учреждения, тем более, если нет возможности обеспечить условия для сносного пребывания в них? Если наказание — до пяти лет лишения свободы, то виновный может отбывать его в колонии-поселении. Если свыше — в колонии общего режима вместе с ворами, бандитами, убийцами, насильниками. Разница, как видим, большая.
  Поэтому мы предлагаем все неосторожные деяния отнести к разряду преступлений небольшой или средней тяжести, сформулировав ч. 2 и 3 ст. 15 УК РФ следующим образом: “Преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения свободы.
  Преступлениями средней тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения сво

боды, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, превышает пять лет лишения свободы”.
  В итоге такие лица направлялись бы не в места лишения свободы, а в колонии-поселения, то есть получали бы условия полусвободы. Они могли бы жениться или выйти замуж, проживать с семьей, приобретать квартиру и так далее.
  Однако против изменения ст. 15 УК РФ активно выступают те ученые, которые участвовали в создании нынешнего Кодекса. Их аргумент прост: как можно, к примеру, гибель теплохода “Нахимов” в Новороссийске с огромными человеческими жертвами отнести к преступлению средней тяжести? Можно, поскольку это деяние совершено по неосторожности, а тяжесть последствий заложена в санкции статьи, не более.
  — Для строительства колоний-поселений нужны огромные средства? Есть ли возможность их изыскать?
  — Ну, прежде всего не такие огромные, какие нужно затратить на строительство охраняемых колоний. К тому же для этой цели можно использовать военные городки, передаваемые Министерством обороны в ведение УИС. Что касается обеспечения работой, то тут могут быть гораздо большие возможности, чем в исправительных учреждениях. Речь идет не только о традиционном лесоповале, но и, например, о сельскохозяйственном производстве, о сфере переработки полученной продукции, а также исполнении самых разнообразных услуг.
  Хочу подчеркнуть, что колонии-поселения существовали в России долгое время и показали себя прежде всего с положительной стороны.

Журнал российского права № 5/6 — 2000

6

  — Вы затронули проблему следственных изоляторов. Она беспокоит общественность России. Не логично ли реформирование начинать отсюда?
  — Действительно, в законопроекте этой проблеме уделено особое внимание.
  Начнем с того, что не всегда пребывание в СИЗО оправдано. Для доказательства своего утверждения приведу следующие данные. За последние годы из следственных изоляторов ежегодно освобождается 120—130 тыс. человек. Основанием тому служит прекращение уголовного дела, изменение меры пресечения, вынесение судом оправдательного приговора или назначение наказания, не связанного с лишением свободы, или даже определяющего наказание в виде лишения свободы, но со сроком, равным фактически отбытому во время следствия или судебного рассмотрения. То есть, в данных случаях к человеку можно было не применять такой жесткой меры пресечения, как взятие под стражу. И это касается фактически каждого четвертого, находящегося в следственном изоляторе.
  Законопроект предлагает предусмотреть такие меры пресечения, как домашний арест, в более широком виде залог и др. Но и тут мы наталкиваемся на возражения. Задается вопрос: а кто будет контролировать ограничение свободы, в том числе исключение общения с определенными лицами, отправку или получение корреспонденции, которая может повредить следствию, и ряд других подобных мер? А раз есть вопросы, то не следует ломать старое, хоть и плохое, но испытанное. В других странах этот институт действует, вот и Казахстан уже год как ввел домашний арест.

  — Наверное, есть и еще какие-то мотивы против домашнего ареста?
  — Практика свидетельствует о том, что наши органы дознания и следствия не умеют работать с неарестованными подозреваемыми и обвиняемыми и не могут вести дело по-другому. С арестованными, находящимися в СИЗО, работать удобно. Они всегда под рукой, их не нужно вызывать, доставлять. К тому же они находятся под психологическим давлением самого факта заключения под стражу. Если с такими лицами “хорошо поработать”, то они могут дать нужные показания не только по своему делу, но и по другим делам и фактам, относящимся к подозреваемым либо разыскиваемым лицам.
  Ни в учебных заведениях, ни в практической деятельности не обучают, как расследовать дело в отношении лица, находящегося и не находящегося под стражей, а тем более на свободе. Наверное, должно быть какое-либо отличие в методике и тактике. Мы просто не придаем этому значения, игнорируя законные права и интересы миллионов российских граждан.
  Когда об этом говоришь с работниками правоохранительных органов, то те заявляют, что издержки в борьбе с преступностью закономерны. Но издержки уж больно существенны. Вот почему данные моменты нельзя было обойти в разработанном законопроекте.
  Если говорить прямо, то речь идет о внесудебной форме применения уголовных репрессий, когда человека многие годы содержат под стражей без судебного приговора. Сложившаяся в России в последние годы практика такова, что с момента взятия человека под стражу и до вынесения приговора зачастую приходит много лет, иногда четыре-пять или даже семь. Сейчас в след

Журнал российского права № 5/6 — 2000

7

ственных изоляторах содержится под стражей более трех лет свыше тысячи человек. А сколько людей находится там меньшее время!
  Многие спрашивают, как же могла сложиться и быть узаконенной такая практика. Здесь непременно следует упомянуть, что в последние годы существенно удлинены сроки содержания под стражей во время расследования преступлений и ознакомления обвиняемого и его защитников с материалами уголовного дела. Если раньше предельный срок содержания под стражей не должен был превышать девяти месяцев (и то с санкции Президиума Верховного Совета), то теперь конструкция ст. 97 УПК РСФСР (в редакции 1997 г.) дает возможность содержать обвиняемого под стражей полтора года и более.
  Суд при рассмотрении уголовного дела вообще не ограничен никакими сроками для содержания под стражей подсудимого. Все это в итоге и приводит к рассмотренной ранее ситуации, когда человек без приговора может находиться под стражей многие годы. Естественно, это грубое нарушение прав человека. Сейчас уже имеется дело в Европейском суде по правам человека — “Калашников против России”, суть которого заключается в том, что человек более трех лет находился под стражей и просил только одного — суда, но дело так и не рассматривалось. Все инстанции занимались отписками, не желая брать на себя ответственность за принятие решения. Теперь Россия, по всей вероятности, должна нести за все это юридическую ответственность. Кроме подрыва престижа страны и прочего Россия обязана будет в случае положительного решения выплатить истцу еще и за мораль

ный ущерб — примерно два миллиона долларов. По крайней мере, такая сумма определена в исковом заявлении. И это, по всей видимости, только начало подобных процессов, если не будет изменена существующая практика. Мы своим законопроектом как раз и предлагаем сделать это, чему, естественно, противятся правоохранительные органы и в определенной степени сами суды.
  Мировая практика, как правило, не разделяет лиц, содержащихся под стражей, на тех, кто уже отбывает наказание по приговору суда либо только ожидает такой приговор за совершенное преступление. Во всех международных стандартах они обозначаются единым термином “заключенные”, а места, где содержатся эти лица — тюрьмами.
  Вот почему мировое сообщество практически не интересуют нюансы российского правового поля, выделяющего в самостоятельные категории лиц, содержащихся под стражей, — “подозреваемые”, “обвиняемые», “подсудимые”, “осужденные”, и устанавливающего для них различный правовой статус, а следовательно, и ограничения принудительного и карательного свойства. Наоборот, постоянно подчеркивается идея более льготного правового положения лиц, в отношении которых еще нет судебного приговора.
  Федеральный закон Российской Федерации от 21 июня 1995 года “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений” хотя несколько снял остроту поставленных вопросов, однако продолжает линию прошлых лет, направленную на строгость в отношении данных лиц.
  — Все это не может не беспокоить. Есть ли в законопроекте,

Журнал российского права № 5/6 — 2000

8

который инициирован Советом Федерации, предложение о введении в СИЗО общественного контроля. Когда он появится?
  — В нашем проекте об этом ничего не говорится, так как готовится самостоятельный законопроект на этот счет. Но когда он появится, трудно сказать. Однако, по мнению очень многих, такой контроль необходим. Наличие общественного контроля поможет добиться пресечения явных безобразий в размещении лиц, содержащихся в следственных изоляторах, в отношении хотя бы тех же 4 м² на одного человека (как это вытекает из требований ст. 23 названного закона), что существенно снизило бы фактическую карательную нагрузку. Но сегодня или в ближайшее время это вряд ли произойдет. Конечно же, общественный контроль будет возражать против положения, когда у человека нет индивидуального спального места, когда спят по очереди. Все это, повторяю, превращает нахождение в СИЗО в кошмар карательного разгула, когда попираются элементарные права человека. Люди с надеждой ожидают момента отправления их из следственного изолятора в исправительное учреждение, хотя сознают, что карательное воздействие там возможно еще в большем объеме. Но это их, как правило, не пугает, так как они знают, что там неизвестность закончится и уровень репрессии, ее объем, суровость, согласно закону, во многом будут определяться поведением самого осужденного. Если он не станет нарушать установленные правила, то будет иметь массу льгот (вплоть до отпусков и досрочного освобождения). В случае же злостного неповиновения может резко ухудшить свое положение.

  Признаю, что по уровню соблюдения прав человека исправительные учреждения (исправительные и воспитательные колонии и тюрьма) стоят на несколько порядков выше, чем многие следственные изоляторы или изоляторы временного содержания органов внутренних дел, где в основном и имеют место нарушения, о которых так много говорят правозащитники. При этом не хочу сказать, что в местах лишения свободы все идеально и не допускаются те или иные нарушения прав осужденных, но там они не являются массовыми, носят характер отдельных эксцессов.
  За последние годы произошло некоторое смягчение в содержании заключенных. Еще в 1992 г. были отменены такие ограничения, как запрещение носить бороду, иметь наручные часы и др.
  Однако на сегодня сохранились запреты, каких нет ни в одной стране мира. Например, ограничение в размере денег на приобретение продуктов питания.
  — К сожалению, в обществе привыкли, что вся карательная политика государства направлена исключительно против человека, его личности, прав и свобод. Вы согласны?
  — Конечно, признавать подобное не хотелось бы, но от правды не уйдешь. Как известно, Конституция Российской Федерации (ст. 2) провозгласила, что права и свободы человека являются наивысшей ценностью, которые государство обязывается защищать. Однако, как известно, при разработке нового Уголовно-процессуального кодекса РФ все это отодвигается на второй план. Например, в проекте УПК содержится норма, позволяющая не сообщать родственникам о задержании подозреваемого в течение десяти суток. Причем, объяс

Журнал российского права № 5/6 — 2000

9

няется это исключительными обстоятельствами, особым ходом дела, тайной первоначального этапа следствия и так далее.
  И никто не хочет представить себя в положении близких этого человека, может быть и не преступника, которые начинают бегать по отделениям милиции, моргам, больницам и не находят следов родственника. Какое же у них возникает возмущение, когда потом выясняют, что тот находится (или находился) под стражей. Подобная ситуация никак не увязывается с конституционной защитой прав и свобод человека, не говоря уже о морально-этических нормах. И такую явно антигуманную линию продолжают защищать многие представители правоохранительных органов, выдвигая на первое место именно интересы борьбы с преступностью (особенно организованной).
  В проекте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации продолжает сохраняться и норма о возвращении судьей дела на дополнительное расследование. В принципе суд обязан рассмотреть те материалы в отношении обвиняемого, которые ему предоставлены органами дознания или предварительного расследования, и по ним вынести обвинительный или оправдательный приговор. Это особенно важно в отношении лиц, находящихся под стражей. Однако суд не берет на себя ответственность выносить вердикт (особенно оправдательный) и таким образом уходит в сторону, предоставляя следствию самостоятельно решать проблему прекращения уголовного дела. Это, конечно, нонсенс, закон не должен содержать подобных норм, но такова отрыжка прежней практики. И отказаться от нее не так-то легко.

  — Каковы перспективы внесения изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросам уголовно-исполнительной системы? Какова вообще судьба законопроекта?
  — Трудная. Противоречивая. Собственно, как и у всех реформ, которые когда-либо проводились на Руси. Законопроект был направлен в заинтересованные ведомства Комитетом Совета Федерации по законодательству и правовой реформе на экспертизу. По получении отзывов, предложений, замечаний он дважды рассматривался на экспертном совете этого комитета. В конце концов было принято решение о внесении его в Государственную Думу в порядке законодательной инициативы.
  В Государственной Думе законопроект “О внесении в некоторые законодательные акты Российской Федерации изменений и дополнений по вопросам уголовно-исполнительной системы” был расчленен на три блока — уголовно-правовой, уголовно-процессуальный и уголовно-исполнительный и... направлен в таком виде в разные комитеты, которые, естественно, не получили полного представления о законопроекте. Это осложнило работу над ним. Приведу такой факт. Однажды мне в течение четырех часов пришлось убеждать членов экспертного совета Комитета Государственной Думы по законодательству не отвергать идею “с порога”, рассмотреть законопроект в обычном порядке.
  Согласно регламенту палаты законопроект должен быть подкреплен заключением Правительства. Правительство разослало его в заинтересованные ведомства. Отзывы, естественно, пришли противоречивые.

Журнал российского права № 5/6 — 2000

10

  Потребовалось собирать согласительную комиссию. Единого мнения так и не было выработано. Если все останется как прежде, то надо изыскивать огромные суммы денег на расширение УИС. А всем известно, что сейчас денег на расширение учреждений уголовно-исполнительной системы нет.
  При положительном или отрицательном заключении Правительства Государственная Дума должна рассмотреть законопроект в установленном порядке. Это значит, что после первого чтения в комитетах он будет направлен в заинтересованные ведомства. В случае успешного прохождения через нижнюю палату законопроект поступит в Совет Федерации, где вновь подвергнется критическому осмыслению.
  — Почему все-таки на разных уровнях противятся необходимым переменам как в уголовной политике, так и в уголовно-исполнительной системе?
  — Дело в том, что прежде всего предлагается скорректировать эту политику и видоизменить традиционную уголовно-исполнительную систему, к которой все привыкли. Иных наши инициативы, конкретные предложения по реформированию УИС пугают, потому что непривычны, а значит мало понятны. Не секрет, что существует устойчивый консерватизм в решении вопросов содержания под стражей. В чем-то он оправдан. Но все-таки надо идти вперед, вбирать опыт других стран, и тем более следовать традициям Европы, раз уж Россия подписала соответствующие документы.
  У ряда руководящих лиц есть желание пойти испытанным путем. Они заявляют, что существуют амнистия, помилование, которые

позволяют смягчить наказание. Кроме того, по мнению ряда специалистов, это можно сделать путем принятия Пленумом Верховного Суда Российской Федерации руководящих разъяснений по вопросам назначения наказаний, освобождения от наказаний и так далее.
  Уменьшение числа лиц, находящихся за решеткой, можно осуществить и путем дачи соответствующего указания органами высшей государственной власти. Так, в 1985 г. было дано совместное указание МВД СССР и Генеральной прокуратуры о резком сокращении применения такой меры пресечения, как взятие под стражу. Буквально через год произошло резкое сокращение применения этой меры пресечения. Такая тенденция сохранялась несколько лет. В октябре и декабре 1999 года бывший тогда Председателем Правительства РФ В. В. Путин провел два селекторных совещания, на которых предложил произвести проверку — нельзя ли арестованным заменить меру пресечения. В итоге за два месяца было освобождено из СИЗО несколько тысяч человек.
  Надо ли повторять очевидное, что необходимо не только коренное реформирование уголовно-исполнительной системы, но и корректировка уголовной политики. В этом должно быть прежде всего заинтересовано государство.
  Названный законопроект активно отстаивают представители УИС, потому что на уровне нашего управления как бы завершается вся цепочка действий правоохранительных органов. Нам лучше всего видны ошибки и законодателей, и правоохранительных органов, и судебной системы. Мы отлично сознаем, что сейчас нет никаких возможностей выстроить новую, соответствующую духу времени систему испол

Журнал российского права № 5/6 — 2000

11

нения наказаний, поэтому и ставим вопрос рационально: давайте менять карательную политику государства. Давайте заниматься строже, всерьез теми, кто совершил тяжкие деяния. Одновременно — дадим послабление в наказаниях лицам, укравшим бидон молока, мешок картофеля, поросенка и так далее. Кстати, за подобные преступления сегодня отбывают наказание около 300 тыс. человек.
  И еще — хотелось бы посоветовать нашим законодателям при принятии законов чаще обращаться за консультациями в этой деликатной сфере к работникам уголовно-исполнительной системы. Мы видим жизнь с ее изнанки, а это значит — наша помощь может предотвратить явные ошибки, несуразности.
  Принятие законопроекта, основанного на опыте многих десятилетий, помогло бы избавить миллионы россиян от деформации их личности, от зловредного влияния среды, в которой волей или неволей они оказываются, находясь в местах лишения свободы.
  — Александр Ильич, 17 мая Государственная Дума приняла в первом чтении Постановление «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов”. Каково ваше отношение к нему, как профессионала?
  — В свете проблемы, о которой идет речь, конечно, положительное. Появится возможность освободить людей, отбывающих наказание за незначительные или совершенные по неосторожности преступления; больных туберкулезом,

отнесенных к I или II группе диспансерного учета; участников боевых действий по защите Родины либо проходивших службу в составе действующих армий и соединений; беременных женщин и т.д.
  Но все равно остается потребность в принятии подготовленного нами законопроекта, так как опыт последних лет свидетельствует, что идет постоянный рост числа осужденных. За прошлый год исправительные учреждения приняли 46 тыс. заключенных. А только за последние три месяца их число увеличилось на 38 тыс. человек. По нашим прогнозам, к концу года поступит еще 140—150 тыс. заключенных. Система УИС вообще не в состоянии разместить такое количество.
  — Наших сограждан беспокоит, а не отразится ли амнистия на общем состоянии борьбы с преступностью? Не секрет, что в стране огромное количество безработных. Государство не в состоянии предоставить освобожденным жилье и работу. Не значит ли это, что многие могут очень скоро вернуться обратно в колонии и тюрьмы?
  — Уверен, что нет. Анализ итогов амнистий, которые проводились за последние годы, за исключением 1953 г., показывает, что рецидив колеблется от полутора до пяти процентов, в зависимости от категории лиц.
  В решении всех этих вопросов нам, работникам уголовно-исполнительной системы, хотелось бы найти взаимопонимание с парламентом России, Правительством и, конечно, с Президентом Российской Федерации.

Журнал российского права № 5/6 — 2000

<^^®-^^