, Николай ЗСарузинъ.





                Этнограф in





лекция











&n>pa ЭСарузина.
МАТЕР1АЛЫ ДЛЯ БИБЛ10ГРАФ1И ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.







i > ' 14

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1905.

        ОГЛАВЛЕНИЕ.



СТР.
         I. Введете................................................ 1
        II. Возникновеше релипознаго чувства.—Основы первобытныхъ вЬровашй................................................ 32
       III. Тотемизмъ............................................. 51
       IV. Фетишизмъ ............................................  85
                                               г
        V.  Представлешя о дупгЬ................................. 112
       VI.  Эволющя вЪровашй вт> почитаны явлешй и предметовъ видимой природы............................................. 129
       VII. РазвЪте идеи о верховномъ существ^................... 161
      VIII. Энотеизмъ и дуализмъ................................. 177
       IX. Вера въ загробное существоваше человеческой души . ... 191
        X.  Представлены о загробномъ Mipt.....................218
       XI. Культъ мертвыхъ...................................... 24-7
      XII. Культъ предковъ...............................•  . . 284
      XIII. Жертвоприношешя...................................... 343
      XIV.  Шаманство............................................ 391

Введен ie.


      , Чтешя о вЬровашяхъ первобытныхъ народовъ слЬдуетъ начать съ категорическаго утверждешя,. что народностей, не имгьющихъ релгти, до настоящаго времени наука не знаешь. Правда, «мореплаватели, торговцы, философы, римско-католичесше священники и протестантские миссюнеры, въ прежнее и настоящее время, во всЬхъ частяхъ свШ, единогласно утверждали, что -существуют^ ташя чежь вЬчесшя расы, которыя вовсе не имЪютъ релипп». Не только относительно такихъ низко стоящихъ въ культурномъ отношеши народностей, какъ, напримЬръ, австралийцы, огнеземельцы, населеше Авдаман-скихъ или Палаузскихъ острововъ и Бразилии, высказывалось подобное отрицаше; оно касалось даже такихъ сравнительно развитыхъ племенъ, какими являются полинезШцы, эскимосы или народности восточной Африки. Но,- вопреки многочисленности подобиыхъ свидетельства, накопивппеся факты о быть такъ называемыхъ дикарей, равно и критика писателей, лишавшихъ чуть не треть человечества религюэ-ныхъ понятШ, доказали, что отрицаше религш у первобытныхъ народовъ зиждилось на простомъ недоразумЬши. Въ настоящее время оио имЬетъ значешя не больше, чЬмъ аналогичный, пользовавшаяся, одаадо, долго довЬр!емъ утверждешя о существовании племенъ, не- юйющйхъ -—языка или незнакомыхъ еще съ употреблешемъ огня.
         Отрицаше религюзаыхъ понятШ у маогихъ некулыурныхъ народовъ вытекало изъ двухъ главцыхъ причинъ: 1) Задушевный м!ръ при-митивнаго человека, въ которомъ таятся его релипозныя воззрЪшя, весьма часто закрыть отъ глазъ путешественника. Онъ не охотно допу-скаетъ въ него чужестранца, въ особенности при мимолетныхъ столк-новешяхъ. Путешественники нередко предлагаютъ вопросы неумело я долучаютъ лишь отрицательные, иногда даже неверные ответы. Не встрйгивъ въ быть изслЬдуемаго племени .бросающаяся въ глаза формы

1

культа, они зачастую высказывали предиоложеше, что у посещенной ими народности н-Етъ релипозныхъ представлен^. Кроме того, какъ верно заметилъ Бринтонъ (Brinton), среди многихъ некультурныхъ племенъ существуетъ запрешеше (табу) открывать тайны своихъ релипозныхъ веровашй не только чужеземцу, но иногда и другимъ группамъ своего племени. «Тенденщя къ эсотеризму, замечаете Бринтонъ, присуща всемъ релипямъ, особенно темъ, въ которыхъ преобладаютъ эмоцюнальныя движешя, какъ это обыкновенно бываете во всехъ первобытныхъ куль-тахъ». 2) Путешественники и миссюнеры, долго проживъ среди некультурныхъ племенъ, отказывали часто въ назваши релипи грубымъ представлешямъ о высшихъ существахъ; въ ихъ м!росозерцаши они видели лишь суeBipiH, такъ далеко отстояпця отъ понятш объ истинной вере, что къ нимъ, по ихъ поняпю, было невозможно применить назваше релипи. Нередко миссюнеры и изследователи старались отыскать въ разсказахъ цивилизованныхъ народностей о своихъ высшихъ существахъ отзвуки библейскихъ сказашй; только въ томъ случае, если таковыя можно было отметить у нихъ, они признавали въ нихъ следы релипи, и такую народность считали регрессировавшей, утратившей воспоминаше о божествевномъ откровеши. Но такихъ народовъ встречалось сравнительно немного, какъ невелико было и число народностей, имевшихъ развитой культе съ храмами и торжественными жертвоприношешями.
     Такимъ образомъ, главной причиной признашя многихъ народностей за неимеюпця релипи было то представлеше о последней, котораго придерживались путешественники и миссюнеры. Подобное жеf определеше релипи заставило ’щаже< какого-крупнаго изследователя, какъ Лаббока (Lubbok) отрицать существовашё ёй низшихъ расъ и назвать ихъ атеистическими. Къ разряду атеистиче-скихъ народностей ему пришлось отнести значительную долю челове-ческаго рода. Однако, эти же народности, будто бы не имею-гщя релипи, доставили Лёббоку обильный матер!алъ для характеристики первобытныхъ веровашй, дали ему возможность начертать релипю атеистическихъ, по его мнешю, племенъ. Въ этомъ отношеши Лёббокъ напоминаете известнаго путешественника прош-лыхъ вековъ въ Южной Америке, донъ-Феликса де-Азара (Azara), который, отрицая релипю у туземныхъ племенъ и полемизируя по этому вопросу съ католичеекимъ духовенствомъ, темъ не менее сообщаете довольно обстоятельный' свЪдешя о культе мертвыхъ у туземцевъ, объ ихъ воззрешяхъ на загробную жизнь и пр. Согласно Лёббоку, религюзное развипе человечества начинается

съ атеизма, при чемъ подъ этимъ словомъ онъ разумеет! не отрицаше божества, «но отсутмэде каких! бы то ни было определенных! представлешй» о нем!. С! своей точки зрешя Лёб-бокъ, конечно^ прав!: если под! понятие религш ставить веру въ верховное божество или в! возмезд{е после смерти иди ясно выраженный формы культа въ виде жертвоприношешй, изготовлешя лдоловъ божеств! и поклонешя имъ въ храмахъ, придется, конечно, у многихъ племенъ признать отсутствие религш. Известно, однако, что какъ бы далеко ни отстояли релипозныя представления развитых! народностей отъ .шросозерцашя некультурных! племенъ, они связаны съ последними органически, составляют! лишь одно изъ последних! эвеньевъ длинной цепи человеческаго развитая. Далее, понять явления более высокаго порядка возможно только при условш знакомства съ ихъ постепенным! и развийемъ. Это изучение неминуемо должно привести къ эпохе, ' когда народность, достигшая иногда глубоко-философскихъ идей и повятШ о божестве, переживала более низкую ступень ^лвтуры^^шиежпло же; мхровозерцаше и те же обряды, каше встречаются}' такътзываемыхъ'дикарей. Если верно, одними словомъ, положеше, что народъ, прежде чемъ стать циви-лизованнымъ, долженъ были пережить перюдъ рудиментарной культуры, то высоким! нравственным! <'и философским! конценщямъ религш долженъ былъ также предшествовать перюдъ, когда, вера въ высппя существа отличалась грубостью и матераалЕВмомъ. Лишать это состояше веровашй назвашя религш уже .опюнм енеаовиая®, что^психологическая основа веровашй у’ высшихъ и низгнихираеи одна и та же, при чемъ психическая потребность обоихъ находить себе лишь различное выражеше въ зависимости отъ культурнаго уровня данной народности.
     Но если органически ' нельзя отделить веровашй низшихъ въ культурномъ отношенш племенъ отъ развитого пантеона цивилизован-ныхъ языческихъ народностей древности и современности, то опреде-леше религш, естественно, должно быть более широкое, чемъ то, которое придавалось этому поняпю Лёббокомъ, путешественниками и миссюнерами, отрицавшими существоваше ея у низшихъ расъ. Довольно правильно поставлен! этотъ вопрос! Тэйлоромъ (Tylor), определяющими релипю, какъ «веру въ духовный существа», равно и Мензи-сомъ (Menzis), который считаетъ, что релипя есть «поклонеше невиди-мымъ силамъ, проистекающее изъ чувства неудовлетворенности». Нельзя, однако, всецело принять определешя ни того, ни другого ученаго. Чувство неудовлетворенности, какъ будетъ показано ниже, не можеть счи

— 4 —

таться источникомъ религш. Кроме того, Мензисъ обращаетъ внимание, главнымъ образомъ, на покмнете. которое является лишь результатомъ, внешнимъ выражешемъ религии, а не ея сущностью. Определен! е Тэйлора страдаете узостью, такъ какъ релипя некуль-турныхъ народностей далеко не всегда ограничивается верой ■ въ духовный существа. Напротивъ того, у многихъ некультурныхъ племенъ одновременно съ этимъ имеются веровашя въ сверхъестественный силы матер1'альныхъ предметовъ, какъ таковыхъ. Суть веровав!!! заключается не въ томъ, что духовное или недуховное существо пользуется поклонешемъ, а въ томъ, что ему приписываются сверхъ-естественныя силы. Поэтому, ближе къ истин!» будете, если назвать релипей совокупность впровангй въ сверхъестественны я силы вообще. Съ этой точки зрешя придется признать, что все, начиная съ самыхъ низшихъ народностей, извЪстныхъ науке, имЪютъ релипю. Действительно, нельзя указать ни одного племени, которое не веровало, бы, что надъ обыденнымъ человеческимъ м!ромъ поднимается другой м!ре. представители котораго наделены силой и способностями, недоступными обыкновенному человеку, и что эти сверхъестественный силы вшяютъ темъ или другимъ способомъ на жизнь, счастье и удачу остальныхъ живыхъ существе.
     Оставивъ пока въ стороне вопросъ о происхождеши релипи, о чувствахъ, вызываемыхъ въ первобытномъ человеке религюзнымъ на-строешемъ, следуетъ заметить, что оно вытекаетъ изъ психическаго-состояния первобытнаго человека и проявляется: 1) во внутреннемъ представлеши о высшемъ или высшихъ, обладающихъ сверхъестественной силой, существахъ и 2) во внешнихъ. актахъ, имеющихъ целью делать эти сверхъестественный силы для себя благоприятными.

I. Главный течеШя въ изучении мивологЫ.

     Внутреннее представлеше некультурных^ расъ о высшихъ существахъ выражается въ обрядахъ, суевВр1'яхъ, формахъ культа и пр., но преимущественно въ ммвахъ. Миоолопя является, такимъ образомъ, главнымъ источникомъ, дающимъ изслЪдователю возможность глубже заглянуть во внутренней, психичесшй мёръ прими-тивнаго человека и понять его релипозныя воззр^шя. Совокупность же внЬшнихь актовъ, при помощи которыхъ некультурный расы надеются снискать . благоволеше высшихъ существъ, составляегь культъ. Культъ стоить въ йеной зависимости отъ миеа; съ измЪ-нешемъ понятий о высшихъ существахъ .меняются и пр1емы и самый впёшнш характеръ д^йетвй, которые, по мйшю.некультур-нато человека, могутъ быть особенно прёятнымя божеству и,; следовательно, обезпечить исполнение просьбъ. Даже на той ступееи развитая культа, когда для отправлешя его требуются уже видимыя изображения божествъ—идолы, эти послЪдше соотвЪтствуютъ всегда тому образу божества, какой рисуется воображение некультурнаго человека на осяованш миеовъ т. е. разсказовь- сложившихся о томъ или иномъ божеств’6.
¹ При йеной зависимости культа отъ миеа, > естественно, что культъ низшихъ расъ останется совершенно непоиятнымъ, если не имЬть Точнаго знакомства съ миоомь. ИзслЬдователь долженъ изучить миоъ, главнымъ образомъ, попять его такь, какъ понимаетъ его создающей тотъ или другой разсказъ о божеств-Ь или вообще о сверхъ-естественномъ существ^, отъ нотораго зависитъ жизнь и счастье примитивнаго человека. Понять миеъ значить понять релипю варод-ностш
- : . Всл4дств1е этого, большинство изслЪдователей релипи некультурныхъ народовъ обращали особенное внимаше на ихъ миеолойо.

— 6 —

Естественно также, что далеко не вс1> попытки въ ц'Бляхъ уяснешя себЪ миеа были одинаково удачны, что изсл’Ьдователи путемъ долгихъ изыскашй и ошибокъ лишь медленно пришли къ върному р-Ьшешю вопроса. Чтобы понять миоъ, нужно, очевидно, понять психолопю представителя некультурной народности и его м1’ровоззр’Ьше. Это одна изъ самыхъ трудныхъ задачъ этнографа. Различие взглядовъ такъ называемыхъ дикарей и культурныхъ европейпевъ настолько велико, что посл'Ьднимъ чрезвычайно трудно снизойти до первыхъ, умалиться до нихъ, заставить себя глядеть на окружающш м!ръ глазами первобытнаго человека.
      Прежнее ученые • отъ древности до новаго времени иногда подходили близко къ т4мъ идеямъ, которыя въ настоящее время возможно считать частью почти. бесспорными истинами, частью, по крайней Mipi, чрезвычайно доказательными гипотезами. Выставить и доказать эти послФдшя стало возможнымъ лишь благодаря накоплен® этнографическаго матер!ала.
      Но труды прежнихъ мыслителей въ области изучешя и толко-вашя миеовъ, не имФвшихъ тЪхъ пособий и матер^аловъ, которыми обладаете современный этнографъ иисторикъ релипй, не прошли без-сл’бдно. Они постепенно расчищали путь новёйшимъ изсл1>дователямъ, направляли ихъ на дальн^йш1я изыскашя и дали возможность современными ученымъ, если, быть можете, и не решить вс4 главные вопросы миоолопи, то во всякомъ случай осветить правильно уже мнопе изъ нихъ и наметить путь, по которому должно идти р1нпеше остальныхъ.
      Съ момента, когда ’ языческая народность выходить, хотя бы только въ лшй своихъ лучшихъ представителей, изъ стадш первобытной культуры, когда она начинаете вдумываться въ циклъ предашй о своихъ богахъ, она встречается съ некоторыми чертами въ этихъ разска-захъ, находящихся въ р4зкомъ противореча съ ея бол4е развитыми умственными и нравственными понятии. Мыслитель, разсуждая о миеахъ, касающихся часто божествъ, которымъ онъ еще поклоняется, отличить въ нихъ два элемента: 1) ращональный и 2) иррациональный. Его не удивляете, что хотя бы тотъ или другой богъ создали людей, и что онъ владыка надъ остальными божествами, облеченный той же патр!архальной властью, какою, быть можете, данный человТжъ пользуется самъ въ своей семьЪ. Но миеы въ то же время представляютъ зачастую его боговъ обманщиками, людоедами, совершающими беззакошя и преступавши, караемыя въ обществ^, въ кого-ромъ онъ живете. Это есть ирращональный для болЪе культур^

ной эпохи элементе миеовъ. Непонятные более цивилизованному уму рассказы требуютъ объяснешя; мыслитель-язычникъ, вращающем еще въ кругб языческихъ понятШ, неспособный отнестись еъ миеамъ вполне объективно, старается выйти изъ затруднешя или посредствомъ отрицания миеа, оскорбляющего его развитое этическое чувство или ищетъ въ немъ другого значешя, чемъ то, которое вытекаете непосредственно изъ. его содержашя.
     Въ такомъ положеши оказались, напримеръ, некоторые народы древности. Поднявшись до бо.гЬе высокаго уровня цивилизащи, они столкнулись съ сделавшимся для нихъ ирращональнымъ элементомъ миеовъ. Тогда въ среде ихъ появилось стремлеше, такъ сказать, очистить миеъ. Такъ, жрецы, древняго Египта создали высшую релипю, объяснявшую грубыя черты егилетскихъ божествъ съ идейной, возвышенной точки зрешя; этимъ они становились въ резкое противореч!е съ релипей народной массы. Благочестивые брамины древней Индш придумывали приличное объяснеше миеа, въ которомъ Индра совершить неискупимый съ браминской точки зрЪюя i трехъ, именно,: убйство брамана. Гре-чесгае философы и поэты горькожаловались,: что богамъ ■ приаисы-ваютъ самыя худпия преступлешя, отказывались верить миеамъ в повторять! подобные разсказы.
     Вее это указываете на попытки более проевещенныхъ элементовъ общества уяснить грубые миеы, переданные имъ предшествующими поколешями: развитые умственно и нравственно типы не могли признавать за истину то, что въ действ!яхъ божества резко противоречить этическимъ поняпямъ данной эпохи. Но человеческой мысли недоета-точно еще откинуть ту или другую неподходящую подробность миеа; требуется объяснить, откуда она появилась, какимъ путемъ она вошла въ миеъ. Классически! м!ръ, Инд^я, Египетъ решали этотъ вопросъ не одинаково. Не разсматривая подробно различима попытки тол-ковашя миеовъ въ древности, можно; ограничиться указашемъ, что все, оне группируются въ три категорш: 1) этимологическое ойймег ше миеовъ, 2) символическое и .З) толковаше путемъ предноложевйя, что миеы имеютъ реальное основание, лишь впослВдстши затемненное невежественностью массы. Не- лишено интереса, что эти же три глав-ныхъ способа толкования миеовъ, намеченные уже въ древности, встречаются и у позднейшихъ миеологовъ, до новейшаго времени включительно.                                          . i
     Этимологическое и символическое объяснеше миеовъ-было след-ств!емъ естественнаго желашя язычника оправдать диюе поступки, приписываемые его богамъ. Къ первому, этимологическому, способу при

бегали одинаково и въ древней Индш и Грещи. Въ веддьйскомъ гимн^, напримЪрь, говорить Лангъ (Lang), разсказывается, что божества Маруты родились вм^стЪ съ пестрой ланью. Толкователи, дЪлая этимо-логическш разборъ слова лань, спЪшатъ объяснить, что лань въ дан-номъ случай означаетъ разноцвЪтныя облака, похоябя на пеструю шкуру лани. Платонъ въ «КратилЪ» говорить словами Сократа, что сначала кажется неприличнымъ называть Зевса сыномъ Кроноса, глупость котораго вошла въ пословицу. Но слово Кроносъ, по его мнЬ-шю, по ошибк!» ставится вместо хдоо£, а это последнее слово слЬ-дуетъ понимать въ данномъ едуна!» въ смысл!» чистаго, высокаго ума. Следовательно, Зевсъ, сынъ Кроноса, означаетъ въ своемъ первона-чальномъ смысле сына чистаго разума. Сократъ говорить не серьезно, но Платонъ, очевидно, повторилъ существовавшее въ его время объяснеше.
     Къ аналогичнымъ выводамъ, хотя и другимъ путемъ, приводило древнихъ и символическое толкованье миоовъ. Агригентсюй философъ V-ro в. до Р.Хр. Эмпедоклъ, Теагенъ изъ Репума, Аристотель, Плутархъ искали въ миеахъ лишь символическое значеше. Эмпедоклъ пред-полагалъ, что поэмы Гомера содержать аллегорическое описанье явлешй природы. Теагенъ виделъ въ битвахъ боговъ въ помощь ахейцамъ и троянцамъ борьбу элемеятовъ природы. Аристотель говорилъ, что творцы миоовъ придумали миеы для того, чтобы убедить народъ въ своихъ учешяхъ и поддержать существующие законы, а Плутархъ, напримйръ. заявлялъ, что въ мио-6 о ccopt Зевса съ Герой, Зевсъ изображаете тепло, подъ Герой же надо разуметь холодъ и т. п. ВидЬли-ли въ миеахъ a.i.ieropiro явлены физическихъ или символиза-щю мистическихъ и моральныхъ представлешй, миеы, по уб4ждешю многихъ, имЬли сокровенный, высокш смысль, доступный только воз-вышеннымъ умамъ.
     Вполне естественно, что одновременно съ символическимъ толко-вашемь миеовъ является такое же объяснеше божествь. Философы первыхъ вВвовъ хриспанской эры вырабатываютъ синкретическую Teopiro о богахъ, вполне естественную при томъ релипозномъ состоя-ши, которое переживалъ древшй Римъ въ первые вЪка хриспанскаго л^тосчислешя. Въ самомъ дШ въ эту эпоху, кром!» в!»ры въ тузем-ныя божества, получаютъ распространенье ’■ египетеше, сиршсше и другие восточные культы, среди которыхъ, соперничая еъ хриспанствомъ, распространяется, особенно съ И1-го в., служеше МитрЬ. Отдельные представители римскаго общества охотно посвящаютъ себя въ культы разнообразныхъ божествъ; они прюбщены къ почиташю египетскихъ

— 9 —

и сиршскихъ боговъ и не забываютъ одновременно боговъ древне-римскаго пантеона. Это смутное релинозное состояние, въ которомъ находилось римское общество въ первые вЪка нашей эры, требовало выработки особой системы. На помощь пришла философская мысль. Плутархъ давалъ символическое объяснеше древне-греческимъ богамъ: это—силы природы; следовательно, разныя имена боговъ лишь различима наименовашя однихъ и тЬхъ силъ. Боги — то ясные, то темные символы. Надъ м!ромъ этихъ силъ, которыхъ люди называютъ богами, давая имъ различный имена и придумывая для нихъ разнообразный формы культа, поднимается единый Разумъ, одно ПровидЬше, царящее надъ м!ромъ. Какъ солнце и луна светать веЬмъ людямъ, пишетъ Плутархъ въ своемъ сочи-неши De Iside et Osiride, какъ- небо, земля и море одни для воЪхъ, несмотря на разнообраз!е именъ, которыми ихъ обозначают^ такъ. щаритъ одинъ Разумъ, различно именуемый разными народами. Плутархъ, такимъ образомъ, поднимается до идеи единобожия, и его взглядъ на язычееюя божества, какъ на символы, вполне естественъ. Идея единобонбя сказывается и у Цельза (Н в. по R- Х.) -и у Максима Тирскаго (II в. по Р. X.). Цельзъ, защищавши язычество про-тивъ христианства, признаетъ существоваше единаго бога, но совЬтуетъ народамъ сохранять ихъ традищонные культы. Боги—это слуги выс-шаго существа. Максимъ Тирсшй также считаетъ боговъ посредник ками между людьми и Верховнымъ существомъ. Этотъ-же взглядъ лежитъ въ основЬ неоплатонизма, именно въмысляхъ Плотина (Ш в. по Р. X.) и его учениковъ,разрабатывавшихъ иеоплатонизмъ- Порфжри и Ямвлиха (III—IV в.). Боги, по учешю неоплатониковъ, посредники между божествомъ и людьми, они ипостаси божественнаго, отвлечен-наго понятая. Естественно, что при этихъ взглядахъ и богщ и мяоы получаютъ другое значеше, чЪмъ въ простодушныхъ представлешяхъ древности. Максимъ Тирсшй утверждаетъ, что мины, эти поэтичешя легенды древнихъ, «въ картинныхъ и популярныхъ ббразахъ учать той же истинЪ, которую возвЬщаегь философия: Юпитеръ—это первичный разумъ, начало, изъ котораго все проистекаетъ и которому все повинуется; Аеина—мудрость, Аполлонъ—солнце, Нептунъ— дуновеше, проносящееся надъ сушей иморемъ». По мнЬшю неопдато-никовъ (Плотина. Порфиртя и Ямвлиха), Аполлонъ—эго единство, противоставляемое множественности, Великая матера очень почитаемое божество въ древнемъ РимЬ—матеря и пр. Даже культъ ^фаллуса получаетъ возвышенное толковаше. Псжлонеше ему—не болЪе какъ символическое, чистое поклонеше, обращенное къ творческой