Эпистемология и философия науки, 2007, том 13, №3
Покупка
Основная коллекция
Тематика:
Философия науки и образования
Издательство:
Альфа-М
Наименование: Эпистемология и философия науки
Год издания: 2007
Кол-во страниц: 254
Дополнительно
Вид издания:
Журнал
Артикул: 636206.0001.99
Доступ онлайн
от 308 ₽
В корзину
Тематика:
ББК:
УДК:
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
ИНДЕКС 46318 ПИСТЕМОЛОГИЯ к ИЛОСОФИЯ НАУКИ Ежеквартальный журнал 2007, т. Х1Н₁№3 Институт философии Российской Ашемии наук
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ Epistemology & Philosophy of Science Т. XIII, № 3 Научно-теоретический журнал по общей методологии науки, теории познания и когнитивным наукам Москва «Канон+» 2007
Оглавление
'© 1
Смысл как проблема эпистемологии и науки........ 5
И. Т. Касавин
Академий 1
Искусство наблюдения как искусство изобретения ..
Ханс Позер (Германия) 17
Панельная дискуссия :|
и Смотрите, кто пришел...
О конце сознания и начале мышления.......... .. 37
В. А. Кутырев
Не субстанция, а «волна»......................... .. 49
М. А. Розов
Убегая от одиночества........................... .. 53
В. Лихачев
«Смерть социального» как вызов
социальной эпистемологии.................... .. 57
Н. М. Смирнова
0 разногласиях между алармистами................ .. 61
В. Н. Порус
Избыток критики при недостатке аргументов....... .. 66
Л. А. Маркова
■Ъ О научном творчестве в курсе
«История и философия науки»................. ...70
Н. Г. Баранец
I Панорама
f' ■ 4. Историческая эпистемология versus социальная? 07
Обзор знглоязычных издзний................. О /
М. А. Кукарцева
Междисциплинарные исследования
Проблема сравнимости экономических теорий...... ...100
Л. Д. Кузьмина
I Case-studfes
Ньютон и Кант: возможна ли физикотеология?...... ..120
А. Г. Мясников
2
•■ !
Обсуждаем статьи о деятельности.................. 142
В. П. Филатов, В. А. Бажанов, Ф. М. Морозов,
Л. Т. Ретюнских
I
®ИГ'; Мифологическое мышление как уподобление
разнородного.................................. 154
А. С. Майданов
’ i
А- Споры о сознании и аналитическая философия
(Обзор конференции «Философия сознания:
история и современность», ноябрь 2006 г.).........176
Д. Б. Волков
/
Натурфилософия античности в зеркалах
науки и культуры.
Математика и логика............................182
И. А. Герасимова
-Wr I Работаем нал диссертацией
Об альтернативном определении логического
следования....................................199
В. И. Шалак
К вопросу об интенциональности как проблеме
философии сознания...........................206
Е. В. Вострикова
• )
Наука в перспективе тезаурусной динамики
(М. К. Петров как философ науки)................ 211
4. П. Огурцов
Образы науки и ученого в общественном сознании .... 222
М. К. Петров
-
Людвиг Витгенштейн.
Логико-философский трактат.................... 238
Учебное пособие по аналитической философии.......240
Д. И. Дубровский
3
Новые книги по эпистемологии на французском языке...........................244
Ю. С. Маркина
Contents........................................ 252
Наши авторы..................................... 253
Памятка для авторов............................. 254
Подписка........................................ 255
Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора.
Журнал включен в новый перечень периодических изданий, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ для публикации материалов кандидатских и докторских диссертационных исследований в области философии, социологии и культурологии (с 1 января 2007 г.).
Редколлегия журнала
И. Т. Касавин (главный редактор), А. Ю. Антоновский (ответственный
секретарь), В. И. Аршинов, И. А. Герасимова, В. Г. Горохов, Д. И. Дубров-
ский, В. А, Колпаков, Н. И. Кузнецова (Институт истории естествознания и
техники РАН), И. К. Лисеев, Л. А. Микешина (Московский педагогический
государственный университет), А. Л. Никифоров, А. П. Огурцов, В. Н. По-
рус (заместитель главного редактора, Государственный университет -
Высшая школа экономики), Н. М. Смирнова, В. Л. Рабинович (Институт
:g: <: - культурологии Министерства культуры), В. П. Филатов (Российский госу-
Ilgtlll дарственный гуманитарный университет).
g-Wggg-' '■■■/■/И: Международный редакционно-издательский совет
В. С. Степин (председатель), П. П. Гайденко, А. А. Гусейнов, И. Т. Касавин
(заместитель председателя), В. А. Лекторский, X. Ленк (Германия),
В. В. Миронов, X. Позер (Германия), Е. Рада Гарсия (Испания), Т. Рокмор
(США), Г. Фоллмер (Германия), С. Фуллер (Великобритания), Р. Харре
i (Великобритания), К. Хюбнер (Германия), Д. С. Чернавский.
Региональный редакционный совет
В. А. Бажанов (Ульяновск), Н. В. Бряник (Екатеринбург), А. Г. Егоров
i (Смоленск), Т. Г. Лешкевич (Ростов-на-Дону), Н. И. Мартишина (Омск),
)Л. С. Сычева (Новосибирск), М. В. Шугуров (Саратов), С. П. Щавелёв
| (Курск), Ю. М. Шилков (Санкт-Петербург).
© 2007 Институт философии РАН. Все права защищены. © 2007 «Канон» + РООИ «Реабилитация».
4
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. XIII, № 3 ^ысл как проблема эпистемологии и науки И. Т. КАСАВИН Мышление возникает тогда, когда человек задается вопросом о смысле как о том, что не дано в повседневном созерцании, но требует проникновения в скрытую сущность слов, вещей и отношений. Поэтому вопрос о смысле - уже не просто недоуменный возглас, крик потрясения и боли, грусть непонимания и ужас отчаяния. Вопрошая о смысле, человек возвышается над сиюминутным чувственным бытием, ищет в своем мышлении предметность, делает мышление своим собственным предметом и проблемой. Осмысленность мира прямо пропорциональна глубине индивидуального и социального освоения культуры и способности к творчеству. И именно в философии постоянно и целенаправленно ставится вопрос об условиях возможности мира культуры, мира для человека вообще; вопрос, ответ на который включает в себя апелляцию к смыслу как элементарному кирпичику культурной и окультуренной реальности. Смысл это вызов, который человек бросает непостижимой и не подвластной ему - бессмысленной - реальности. И стоит только реальности ответить, как редакционная стать j 5
И. Т. КАСАВИН человек открывает в себе демиурга, а в реальности сферу приложения своих сил. [редакционная стать>* 1. О ПОНЯТИИ И ТЕРМИНЕ Чем является мышление, как не операциями со смыслом? В мышлении человек занимается вопрошанием смысла, поиском, обнаружением, приписыванием смысла. Он осмысливает, переосмысливает, обессмысливает окружающий мир и себя самого, открывает соответствия и несоизмеримость смыслов. Обнаружение того обстоятельства, что ни знак, ни действие, ни иное событие само по себе не исчерпывается своим чувственно данным бытием, становится первой постановкой проблемы смысла как поиска цели, назначения, причины, основания, сущности. Поэтому смысл изначально предполагает расширяющееся пространство деятельности, дистанцию, путь, который следует преодолеть для увеличения массива своего знания. Так, Р. Лотце определяет смысл (Sinn) в общей форме как мыслительную направленность или «путь к достижению некоторой ценности»¹. В немецком языке это понимание смысла основано на ряде этимологических интуиций. Так, корень слова «Sinn» обнаруживается в германском «sinAa», готтском «sinAs» (ход) или «sinAan» (идти) или староверхненемецком <sinnan> (ехать, идти, стремиться). При этом всякий староверхненемецкий глагол физического движения означает одновременно в переносном смысле и психическое движение. Тем самым «sinnan» первоначально получает в новом верхненемецком значение «sinnen» (сознательно или мысленно следовать за чем-то, в мышлении подходить к проблеме, приближаться к пониманию вещи). Этот оттенок слова «sinnan» может являться исходным пунктом историкоязыкового объяснения значения немецкого существительного «Sinn»¹ ². Кстати, изначально данный эпистемологический контекст слова «смысл» в немецком языке не позволяет сводить его к английскому «meaning», под которым обычно имеют в виду не более чем лексическое содержание некоторого выражения. Понимание «смысла» как пути близко толкованию этого слова В. Далем³, когда он разбирает глагол «смышлять, смыслить» в каче ¹ Lotze R.H. Logik 3: Vom Erkennen / Gabriel G. (Hg.). Hamburg, 1989. S. XVII. ² Cm.: Heyde J.E. Vom Sinn des Wortes Sinn / Wisser R. (Hg.). Sinn und Sein. Tiibingen, 1960. S. 71. ³ См.: Даль В. Толковый словарь в четырех томах. Т. IV. М., 1991. С. 240-241. 6
СМЫСЛ КАК ПРОБЛЕМА ЭПИСТЕМОЛОГИИ И НАУКИ стве «намереваться», «стремиться», «затевать», «готовить», «добывать», «промышлять». Отсюда «смышленый», или «сметливый», человек - это не тот, кто понимает суть событий, но преимущественно тот, кто способен найти путь реализации замысла, т.е. находчивый, расчетливый (смета!), догадливый, изворотливый. Мышление и смыс-лообразование оказываются, тем самым, процессами интенционального проектирования, а его результат - смысл - представляет собой концентрацию культурной ценности сформированного объекта («сила», «значенье», «разум», «толк», «суть»). Смысл и процесс, ведущий к нему - мышление, - это и есть та самая движущая сила, которая побуждает человека к поступку. 2. К ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ ПОСТАНОВКИ ПРОБЛЕМЫ Как почти у всякой фундаментальной философской проблемы, истоки проблемы смысла могут быть прослежены вплоть до Платона и Библии. Пусть современные дискуссии о смысле и значении существенно отличаются от античных, в которых фигурируют такие понятия, как греческое «semasia» или латинское «significatio». И, тем не менее, вопрос о соотношении имени и предмета, а также о возможных посредниках между ними был вполне актуален для античных и средневековых авторов. Одним из первых примеров тому мы находим в платоновском диалоге «Кратил», где обсуждается адекватность имен «по природе» и «по установлению» и тем самым отношение между названием и называемым. Аристотель, по-видимому, впервые высказывает мысль о том, что слова связаны с человеческими представлениями, которые в свою очередь относятся к вещам или даже вызываются ими: «...то, что в звукосочетаниях, - это знаки представлений в душе, а письмена - знаки того, что в звукосочетаниях. Подобно тому, как письмена не одни и те же у всех [людей], так и звукосочетания не одни и те же. Однако представления в душе, непосредственные знаки которых суть то, что в звукосочетаниях, у всех [людей] одни и те же, точно так же одни и те же и предметы, подобия которых суть представления»⁴. Логические и философско-языковые размышления стоиков содержали дальнейшее развитие данной проблематики. Стоики различали помимо обозначающего (языкового выражения) и реальной вещи (объекта обозначения) еще и обозначаемое в смысле мыслимого или ⁴ Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1978. С. 93.
И. Т. КАСАВИН [редакционная стать подразумеваемого предмета (lekton, lekta)⁵. Он уподоблялся посреднику между вещью, вызывающей представление, и представлением как психической, или ментальной, структурой. Эти соображения стоиков, от которых отправлялся и Августин, содержали в себе предвосхищение того, что Г. Фреге много позже назвал «смыслом языкового выражения». Спор об универсалиях в Средние века в основном разворачивался вокруг сформулированной уже в античности триады «слово-предмет-смысл», последний член которой нашел специальное обоснование в так называемом «концептуализме» П. Абеляра⁶. Современная тематизация смысла началась в XIX в., когда сформировалось известное поле напряжения при отпочковании символической логики и экспериментальной психологии от академической философии. В последней, впрочем, уже сложились предпосылки для альтернативных - психологической и логической - интерпретаций феномена смысла. Попыткам четко выразить эти альтернативы был посвящен едва ли не весь нововременной период развития проблемы. Так, в философии эмпиризма смысл ассоциировался с содержанием чувственного опыта, в той или иной мере связанного с миром за пределами сознания. Позже номиналистическая критика абстрактных понятий Дж. Беркли и Д. Юмом в сущности была воспроизведена в расселовской двухчастной семантике, направленной на критику трехчастной семантики Фреге. И в целом философия позитивизма унаследовала эмпиристскую постановку и решение проблемы смысла: смысл является общезначимым ментальным содержанием знаков языка, которые некоторым образом относятся к наблюдаемой реальности. И, напротив, необщезначимые и не связанные с чувственными данными психические содержания являются бессмысленными или неразрешимыми (логически или физически)⁷. В нововременном рационализме, в свою очередь, смысл связывался с трансцендентной или трансцендентальной реальностью, что подчеркивало внеэмпири-ческий характер смыслообразования, которое возводилось к верховной духовной субстанции (Богу) или глубинам человеческого сознания. Дилемма смысла как предмета эмпирической психологии или логики стала ключевой для споров об «элиминации психологизма» и «эмпирическом обосновании науки», которые развернулись в начале XX в. в различных направлениях европейской эпистемологической мысли. Здесь предстояло пройти путь от субстанциалистской к функционалистской интерпретации смысла. ⁵ См., например: Секст Эмпирик. Соч.: В 2 т. М., 1976. С. 329. ⁶ См.: Неретина С.С. Концептуализм Абеляра. М., 1994. ⁷ Эту позицию достаточно ясно выражает, например, К. Айдукевич, говоря об аксиоматических и эмпирических «правилах смысла» (Ajduke-vich К. Sprache und Sinn П Erkenntnis. 1934. V. IV. S. 100-138). 8
СМЫСЛ КАК ПРОБЛЕМА ЭПИСТЕМОЛОГИИ И НАУКИ 3. «Смысл» В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ Рассмотрение проблемы смысла в аналитической философии позволило провести различие между общефилософским подходом к смыслу и анализом смысла в таких частных контекстах, как «смысл текста», «смысл действия» или «смысл жизни». Это обусловило, с одной стороны, большую ясность рассуждений, но в то же время свело дискуссии к техническим вопросам, во многом удаленным и от анализа реального научного знания, и от смысложизненных проблем. Исходя из общих положений об отношении тождества, Фреге устанавливает, что языковые знаки не только указывают на предметы, но одновременно включают в себя и «способ данности» обозначаемых предметов, или то, как они существуют⁸. Он приходит к выводу, что помимо значения языковых знаков, т.е. отнесенности к предмету, имеет место и смысловая отнесенность. Благодаря Фреге интенсио-нальность (более поздний термин Р. Карнапа) выражений в семантике была понята уже не как индивидуальная внутрипсихическая сущность, но как интерсубъективная абстрактная предметность, которая доступна ясной дефиниции. Было признано, что индивидуальное психическое состояние играет некоторую роль лишь в процессе понимания интенсиональности выражений. Однако почти сразу возникли проблемы с интенсиональным содержанием единичных терминов (собственных имен и обозначений); их смыслом являются, по Фреге, индивидуальные понятия. Отсутствие таковых означает и отсутствие интенсионального содержания. К примеру, именам «Иван» или «Ганс» нельзя сопоставить какие-то понятия, поэтому они лишь обозначают всех людей, названных этим именем, и не имеют иного содержания. Впрочем, то обстоятельство, что у имен порой отсутствует смысл и есть только значение, сегодня можно объяснить доминированием чисто логического взгляда на имя над эпистемологическим и культурологическим. На деле забвение смысла имени собственного представляет собой проблему культурной динамики. Изначально имена обладали смыслом в силу магических функций, выполняемых языком, и слитности имени и предмета. Как только смысл имени был избавлен от предметности и обрел полную прозрачность, он был заменен механическим «значением», стал рассматриваться как неизменное и общее и исчез за ненадобностью. Вспомним, к примеру, что «исконно русское» имя «Иван» (производное от библейского «Иоанн») на древнееврейском языке означает «Бог даровал». Именование человека ⁸ См.: Frege G. Ober Sinn und Bedeutung // Patzig G. (Hg.). Funktion, Begriff, Bedeutimg. Gottingen, 1980 (1892). S. 41. g
И. Т. КАСАВИН
[редакционная стать£
(инициации, крещение, астрологическая идентификация и пр.) связывает его с мифологической традицией, которая в дальнейшем становится фактором личностной детерминации. Имя оборачивается символом, историческим прецедентом, судьбой, но вся эта линия рассуждения в стиле М. Элиаде долгое время проходит мимо аналитической философии.
На деле не только имена собственные, но и любые слова испытывают дефицит однозначного смысла, ибо денотат всегда окружен облаком коннотаций, а эмпирический критерий демаркации денотата и коннотата невозможно окончательным образом обосновать. Знаменитый аргумент У. Куайна против однозначной определенности смысла вытекает из недодетерминированности понятия эмпирическими индексными выражениями, которая обнаруживается при исследовании синонимии терминов и предложений⁹. Лишь в совокупности предложений теории или языка каждое отдельное предложение приобретает смысл¹⁰. Концепция онтологической относительности предоставила приоритетные аргументы сторонникам холистической трактовки смысла. И одновременно были поставлены границы «чисто научному», или натуралистическому, решению проблемы смысла, принципиальная неразрешимость которой в очередной раз обнаружила ее фундаментальный философский характер.
4. «Смысл» В ФЕНОМЕНОЛОГИИ И ГЕРМЕНЕВТИКЕ
Феноменология смысла в значительной мере восприняла программу нововременного рационализма в его немецком классическом варианте. Ранний Гуссерль, вслед за И.Г. Фихте, убежден, что фундамент сознания состоит в конституировании смысла. Восприятие оказывается вторично по отношению к смыслополаганию, поскольку воспринимается только уже осмысленное целое (это положение немедленно использовали сторонники гештальтпсихологии). В акте конституирования наряду со смыслом субъект полагает и всю совокупность своих смысловых связей, относящихся к его актуальному и потенциальному опыту, т.е. полагает горизонт. По Гуссерлю, смысл, или ноэма, характеризуется идеальностью и объективностью, что отличает его от конкретного ментального события, т.е. акта означивания или осмысления, с одной стороны, и от трансцендентального способа полагания смысла, или ноэзиса, с другой.
⁹ См.: Куайн У. Слово и объект. М., 2000.
¹⁰ См.: Куайн У. Онтологическая относительность // Современная философия науки. М., 1994.
10
СМЫСЛ КАК ПРОБЛЕМА ЭПИСТЕМОЛОГИИ И НАУКИ
Еще до формирования гуссерлевского учения важнейшей парадигмой гуманитарно-научного мышления становится герменевтика, в дальнейшем частично слившаяся с феноменологическим движением и усвоившая его результаты. Относительно смысла сегодня различаются два типа герменевтического метода: разворачивание смысла и редукция смысла. Сторонником первого - общефилософского - является Х.Г. Гадамер, опирающийся на М. Хайдеггера, 3. Гуссерля, В. Дильтея и Ф. Шлейермахера. Второй - специально-научный - представлен литературоведами, правоведами, психологами, этнографами, которые исходят из семиотической и лингвистико-аналитической традиции. Так, Э. Бетти и Э. Хирш противопоставили философской герменевтике Гадамера специально-научный, или «традиционный», герменевтический подход, общий для библейской экзегетики, юридической и филологической интерпретации текстов. В то время как задача специальных герменевтических теорий формулируется как методологические правила реконструкции и понимания авторского смысла текста, целью философской герменевтики является анализ языкового опыта как особой формы человеческого отношения к миру¹¹.
Поэтому в смыслоразвертывающей (философской) герменевтике смысл выступает как содержание сложных смысловых структур, которые, по Дильтею, могут быть отнесены к некоторым изначальным переживаниям. Понимание есть обратный перевод смысловой структуры в «духовную жизненность ее истока», т.е. в снятый ею исторический опыт. Как во всяком процессе перевода, для понимания, помимо условия полноты смысла сообщения, справедлив принцип герменевтической отчетливости (Lauterkeit), предполагающий единство пред-понимания у автора и читателя: реципиент должен исходить из истинности сказанного, если он хочет сформулировать гипотезу перевода или правило интерпретации. Лишь после их последующего индуктивного подтверждения становится возможно суждение по поводу представленного в тексте содержания, а также по поводу смыслового различия языка автора и читателя. Средством исключения ошибок понимания служит как анализ внутритекстового контекста (Гадамер), так и реконструкция ситуационного контекста (К. Ясперс), позволяющая нам поставить себя на место предполагаемого адресата.
Как ни странно, но для феноменологии, как и для позитивизма, смысл (ноэма) выступает как то общее, что объединяет разные языковые феномены; это характеристика синонимичных выражений, имеющих разное значение (денотат). ¹¹
¹¹ См.: Hirsch E.D. The Aims of Interpretation. Chicago, 1976; Betti E. Allgemeine Auslegungslehre als Methodik der Geisteswissenschaften. Tubingen, 1967; Луков B.A. Теория персональных моделей в истории литературы. М., 2006.
И. Т. КАСАВИН [редакционная стать • В целом философия XX в. оставалась во власти противостояния субстанциалистской и функционалистской интерпретаций понятия «смысл», отчасти совпадающих с противоположностями атомизма и холизма, натурализма и культурцентризма. Сторонники первой полагали, что смысл (слова, действия, реальности) это то, что может быть локализировано, найдено, проанализировано и понято - с той или иной степенью успешности. Сторонники второй никакого смысла не усматривают ни в языке или в мозгу, ни в обществе или в природе, если он не внесен в них человеком. Найдено и понято может быть лишь то, что сделано и продумано человеком. Поскольку же люди отличаются друг от друга, то успешность понимания также ограничена. Проблема интерсубъективности смысла оказывается трудноразрешимой для обеих конкурирующих концепций, которые претерпевают диффузию и дивергенцию. Принцип недоопределенности перевода ведет сторонников Куайна к методологическому релятивизму, а сторонники гуссерлевского солипсизма дают интерпретацию смысло-образованию и смыслополаганию как самореализации экзистенции. Последним шансом для аналитиков, как и для феноменологов, остается понятие интенциональности, призванное ввести в феномен сознания и тем самым в смысл динамическую способность и соответствующую объяснительную силу. И здесь немалые надежды возлагаются на проведенную Гуссерлем фундаментальную дифференцию между определением сознания, с одной стороны, как содержания мысли и, с другой, как акта мышления, интенции, смыслообразования. 5. Парадоксальность смысла Так стоит ли, вслед за Фреге, проводить различие между значением и смыслом, или вообще отказаться от понятия «смысл», соглашаясь с Куайном? «Усваивая значения слов, мы усваиваем общечеловеческий опыт, отражая объективный мир с различной полнотой и глубиной, - пишет А.Р. Лурия. - “Значение" есть устойчивая система обобщений, стоящая за словом, одинаковая для всех людей, причем эта система может иметь только разную глубину, разную обобщенность, разную широту охвата обозначаемых им предметов, но она обязательно сохраняет неизменное "ядро" - определенный набор связей. Рядом с этим понятием значения мы можем, однако, выделить другое понятие, которое обычно обозначается термином “смысл". Под смыслом, в отличие от значения, мы понимаем индивидуальное значение слова, 12
Доступ онлайн
от 308 ₽
В корзину