Россия в Африке: От новых сфер сотрудничества к новому имиджу

РОССИЯ В АФРИКЕ
ОТ НОВЫХ СФЕР СОТРУДНИЧЕСТВА  
К НОВОМУ ИМИДЖУ

Под редакцией И.Д. Лошкарёва

М О Н О Г Р А Ф И Я

МОСКВА
2024

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ 
МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ 
(УНИВЕРСИТЕТ) МИД РОССИИ

УДК 327
ББК 66.4
 
Р76
Рецензенты
профессор кафедры мировых политических  
процессов МГИМО МИД России, д.полит.н. Е.А. Антюхова
доцент кафедры теории и истории РУДН им. П. Лумумбы,  
к.ист.н. Н.В. Ивкина

Ав торс ки й  коллектив
А.К. Адрианов (1.4 — совместно с Л.Е. Чконией), В.В. Жучков  
(1.1 — совместно с Л.Е. Чконией, 2.2), Е.В. Кондрашова (3.2), И.С. Копытцев (1.3), 
Н.С. Липунов (2.4), И.Д. Лошкарёв (Введение, Заключение), Б. Мугаби (3.1), 
М.В. Никольская (1.2), И.С. Стаканов (2.1), Л.Е. Чкония (1.1 — совместно 
с В.В. Жучковым, 1.4 — совместно с А.К. Адриановым), Е.А. Якушева (2.3)

Р76  
Россия в Африке: От новых сфер сотрудничества  к новому имиджу: 
Моно графия / Колл. авторов; под ред. И.Д. Лошкарёва. — М.: Издательство «
Аспект Пресс», 2024. — 224 с.

 
ISBN 978-5-7567-1307-7

 
В монографии раскрываются особенности и перспективы российско-африканского 
сотрудничества в настоящий период. Помимо традиционных отраслей взаимодействия, 
в отношениях России и стран Африки возникли новые многообещающие 
направления работы — общие усилия по мирному освоению космоса, 
построение нового «цифрового» экономического уклада, гуманитарная и церковная 
дипломатия. По мере расширения и углубления сотрудничества в разных 
сферах возникают структурные предпосылки для трансформации имиджа нашей 
страны на Африканском континенте в среднесрочной и долгосрочной перспективе. 
В заключение рассматривается проблематика влияния практик сотрудничества 
на восприятие России в африканских странах.

 
Книга предназначена для специалистов-международников, политологов, историков, 
а также широкого круга читателей, интересующихся проблемами внешней 
политики России и российско-африканского сотрудничества.

УДК 327 
ББК 66.4

ISBN 978-5-7567-1307-7 
© Коллектив авторов, 2024 

 
© МГИМО МИД России, 2024 

 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2024

Исследование выполнено при поддержке МГИМО МИД России в рамках 
коллективного научного проекта ИМИ № 2025-04-08 «Российско-африканское 
взаимодействие в восприятии африканских партнеров».

Все учебники издательства «Аспект Пресс» 
на сайте и в интернет-магазине https://aspectpress.ru

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ  ..................................................................................................4

1. ТРАДИЦИОННЫЕ ОТРАСЛИ  
РОССИЙСКО-АФРИКАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА  ...................14

1.1. Проекты и перспективы в энергетической сфере  .........................14

1.2. Взаимодействие на продовольственных рынках  ...........................32

1.3. Военно-техническое и военное сотрудничество  ...........................48

1.4. Инвестиционное партнерство России со странами Африки  ........66

2. НОВЫЕ ОТРАСЛИ РОССИЙСКО-АФРИКАНСКОГО  
СОТРУДНИЧЕСТВА  ................................................................................93

2.1. Укрепление диалога по мирному освоению космоса ....................93

2.2. Общая повестка в сфере цифровизации  ......................................107

2.3. Российская гуманитарная дипломатия в Африке  .......................122

2.4. Русская православная церковь в Африке  ....................................143

3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ  
РОССИЙСКО-АФРИКАНСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА  .................179

3.1.  Россия и страны Африки: взаимодействие  
в основных международных организациях  ..................................179

3.2. Место БРИКС в африканской политике России  ........................193

К НОВОМУ ИМИДЖУ РОССИИ В АФРИКЕ  
(ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)....................................................................212

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .......................................................................219

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ  .....................................................................223

Введение

С

овременные исследования международных отношений сходятся 
на том, что мотивы государств определяются не только 
материальными факторами. Безусловно, вопросы военной 
стратегии, экономической выгоды, доступа к редким ресурсам, 
борьбы с природными катастрофами имеют большое значение. 
Но не менее важны психологические аспекты в поведении государств — 
стремление испытывать гордость за свои достижения, 
повышать самооценку за счет отношений с крупными державами 
и перспективными партнерами, а также обусловленные опытом 
безосновательные страхи, застарелые обиды и эмоциональное 
неприятие1.
Исследователи международных отношений сталкиваются не 
только с проблемой неправильного восприятия заявлений и действий, 
но и с «неинформативным» поведением. Политика государств, 
как показывает история, может напрямую не отражать их 
целей или приводить не к тем целям, которые изначально предполагались. 
Поскольку информация поступает неравномерно и не 
всегда оказывается полезной, страны и их лидеры ориентируются 
на повторяющиеся характеристики поведения друг друга, которые 
на самом деле могут ничего не прояснять относительно намерений 
и восприятия. Если даже лица, принимающие решения, не всегда 
способны интерпретировать происходящее, то ученые — по определению 
имеющие меньший объем данных — сталкиваются с еще 
большим числом препятствий2. Проще говоря, изучать психологические 
аспекты в многосторонних и двусторонних отношениях 
непросто, поскольку проникнуть в сам процесс формирования 
восприятия государствами «коллективного» себя и окружающего 
мира сложно, а нередко и невозможно. Вместо этого приходится 
иметь дело с результатами политико-психологических процессов — 
тем отношением к партнерам, которое фиксируется официальными 
заявлениями, опросами общественного мнения, а также 
практическими действиями3.

Все вышесказанное касается и российско-африканского сотрудничества. 
В 2022 г. в МГИМО МИД России мы начали проект 
по изучению политико-психологического аспекта этих отношений 
и стали собирать данные о том, каково восприятие России 
и ее внешней политики в ключевых государствах Африканского 
континента. Проект еще далек от своего логического завершения, 
но с уверенностью можно утверждать, что наша главная переменная — 
восприятие — существенным образом меняется. Происходит 
это, как полагается в международных отношениях, по нескольким 
причинам, но ключевая причина — это активизация российской 
политики в Африке4. В прежние десятилетия восприятие России во 
многом было связано с СССР: наша страна воспринималось как некая 
пассивная версия Советского Союза, которая испытывает значительные 
экономические трудности5. По мере того как российская 
экономика начала поступательный рост и перешла к освоению новых 
технологических укладов, этот образ дополнился характеристиками «
стабильности» и «государственного суверенитета»6. При этом 
в последние годы Россия более уверенно и отчетливо заявила о своем 
решительном неприятии колониализма и неоколониализма, что 
очень позитивно воспринимается на Африканском континенте.
Значительный импульс российско-африканским отношениям 
придала «дипломатия саммитов» — проведение мероприятий 
с участием лидеров государств и обсуждением всего комплекса 
вопросов в рамках повестки двусторонних отношений и проблем 
глобального порядка. Саммиты «Россия–Африка» внесли существенный 
вклад в «узнавание» друг друга, обусловили последовательную 
корректировку российской внешней политики с учетом 
интересов и позиций африканских партнеров7. Причем повестка 
саммитов достаточно быстро перешла от политических деклараций 
к конкретным экономическим и социально-гуманитарным 
вопросам — от проблематики здравоохранения до борьбы 
с антиконкурентными практиками и взаимодействия по линии 
национальных аудиторских органов8. Оказалось, что Россия не 
только способна предложить многое Африканскому континенту: 
российские предложения нередко не имеют аналогов и идут дальше 
обычной практики взаимоотношений промышленно развитых 
государств с африканскими партнерами9.
Важный элемент анализа в нашем исследовательском проекте — 
то, как практики сотрудничества со странами Африки 

конструируют и трансформируют восприятие10. Примечательно, 
что обладатели определенного имиджа и репутации далеко 
не всегда контролируют то, как формируется трактовка и оценка 
их деятельности другими акторами. Парадоксально, но и те, 
кто воспринимает, не до конца определяют, что и как воспринимать, — 
есть структура потоков информации, культурные 
фильтры, конкуренция нескольких акторов за более позитивное 
восприятие. Поэтому динамика восприятия в большей степени 
зависит от практических шагов и конкретных проектов, которые 
вытесняют, дополняют или изменяют ранее усвоенную странами 
информацию. В итоге «когнитивный баланс» оказывается в зависимости 
от баланса сил и сотрудничества, хотя эта зависимость 
непрямая11. При этом и динамика восприятия нелинейна: в условиях 
кризисов и масштабных трансформаций большее значение 
приобретает новая информация — сведения, оценки и отклик 
на какие-либо недавние действия. Напротив, в периоды относительного 
спокойствия в международных отношениях страны 
тяготеют к воспроизводству восприятия, сформированного под 
влиянием масштабных («фокусирующих») событий удаленного 
прошлого12.
Формальный анализ двустороннего и многостороннего взаимодействия 
нередко сводится к перечислению количественных 
показателей, изложению официальных выступлений и хронике 
визитов высокопоставленных лиц. Однако для российско-африканских 
отношений этого недостаточно: в силу географических 
обстоятельств эти отношения носят трансрегиональный характер. 
Иными словами, чтобы обеспечить устойчивость отношений 
России и государств Африки, необходимо установить и поддерживать 
более плотные политические («смысловые») связи, чем 
между соседними регионами и странами13. Такими «смысловыми» 
соединительными механизмами стали согласование позиций по 
глобальной повестке дня (от вопросов климата до разоружения), 
формирование диалоговых партнерств, использование потенциала 
региональных организаций (АС, ШОС, ЕАЭС), регулярные межведомственные 
контакты по тематике региональных конфликтов 
и угроз безопасности. Политический диалог стран Африки и России 
трансформирует взаимное восприятие, позволяет формировать 
совместное отношение к ключевым современным проблемам 
и к способам их решения14. Иными словами, при анализе воспри-

ятия приходится учитывать появление общих ориентиров в дву-
сторонних и многосторонних отношениях.
Эти соображения обусловили структуру настоящей монографии. 
Наш авторский коллектив выстроил логику исследования 
«от общего к частному»: мы оценивали достигнутые результаты на 
разных направлениях сотрудничества и их вероятное значение для 
нового восприятия России на Африканском континенте. Как ни 
парадоксально, значительная часть имиджа нашей страны формируется 
не конкретными обстоятельствами и достижениями, а перспективами 
и возможностями взаимодействия. Поэтому в заключение 
большинства глав делается особый акцент на возможностях 
расширения и углубления сотрудничества, что повлечет за собой 
трансформацию образа России в государствах Африки. Подобная 
«проспективная» ориентация исследования естественна при изучении 
политико-психологического аспекта двусторонних и многосторонних 
отношений, поскольку позволяет представить сложную 
динамику процессов, а не их статичную картину.
Первая группа глав касается тех практик российско-африканского 
сотрудничества, которые оформились несколько десятилетий 
назад и уже внесли значительный вклад в конструирование 
нового имиджа России на Африканском континенте. Глава 
об энергетическом сотрудничестве (Л.Е. Чкония, В.В. Жучков) 
отмечает, что накопленный потенциал взаимодействия можно 
развивать и дальше, что благоприятно скажется на имидже России. 
Речь не только о «зеленой» энергетике, но и о гидроэнергетике 
и создании электрогенерирующих станций малой мощности 
(атомных, газовых).
Аналогично, в продовольственной сфере (М.В. Никольская) страны 
Африки и Россия не реализовали даже малой части от возможного: 
импорт африканских сельскохозяйственных товаров в Россию 
представляет собой статистически малозначимую величину, 
экспорт мясо-молочной продукции из России пока ограничивается 
в основном странами Северной Африки. А потенциал совместных 
проектов в сфере селекции и культивации африканских продовольственных 
культур остается фантазией ученых-энтузиастов.
В сфере военного и военно-технического сотрудничества 
(И.С. Копытцев) Россия существенно усилила свои позиции 
с 2017 г., когда началась работа по восстановлению конституционного 
порядка и мира в ЦАР. Оказалось, что наша страна заинтере-

сована не только в поставках вооружений и комплектующих, но и 
в разрешении сложных конфликтных ситуаций, которые влияют 
на политическую стабильность в субрегионах Африки — прежде 
всего, в Западной и Центральной Африке. Западные СМИ и аналитики 
не жалеют черных красок и характеризуют Россию как «союзника 
последней надежды», но восприятие российской деятельности 
на этом направлении более позитивное.
Наконец, инвестиционные российско-африканские связи 
(Л.Е. Чкония, А.К. Адрианов) пока характеризуются стремлением 
российского бизнеса избежать рисков, связанных с особенностями 
и волатильностью африканских рынков. Однако и в данной 
сфере есть очевидная точка роста — развитие в Африке третичного (
постиндустриального) сектора экономики, который нуждается 
в содержательно доступных и не слишком дорогих технологиях. 
Кроме того, инвестиционные связи интенсифицируются со странами 
Центральной и Восточной Африки, что может трансформировать 
восприятие России в тех странах, где ее присутствие до этого 
не ощущалось.
Таким образом, условные «старые» отрасли российско-африканского 
сотрудничества в основном характеризуются сдержанной 
симпатией с российской стороны и, преимущественно, экономической 
логикой выстраивания контактов с партнерами. Подобное 
мышление было востребовано в условиях «тучных лет» и относительного 
спокойствия в международных отношениях и финансах 
(примерно до 2008–2014 гг.). Как отмечал А.В. Кузнецов, в действиях 
российского бизнеса много инерционности и иррациональной 
ориентации на западные рынки, несмотря на  наличие 
платежеспособного спроса в ряде африканских государств 
и  нарастающее санкционное противостояние России и Запада15. 
Новая логика поведения пока просматривается только в военном 
и военно-техническом сотрудничестве со странами Африки. По 
всей видимости, именно эта отрасль сотрудничества может дать 
наибольший «репутационный прирост» в ближайшие годы, поскольку 
в условиях обострения международной напряженности 
традиционные способы ведения дел не влияют на динамику восприятия 
у африканских партнеров.
Вторая группа глав затрагивает новые отрасли российско-африканского 
взаимодействия. В сфере сотрудничества по мирному 
освоению космоса (И.С. Стаканов) в последние годы наметились 

серьезные подвижки, обусловленные новыми амбициями стран 
Африки в отношении космоса и глобальным ростом спроса на 
 телекоммуникационные и мониторинговые орбитальные системы. 
Космическое измерение отношений России и африканских 
государств формирует совершенно новый имидж нашей страны: 
обеспечивая доступ к новым технологиям и подготовку кадров для 
работы с ними, Российское государство выходит за пределы экономической 
логики взаимоотношений. По мере того как вместо 
«строительства рынка» (англ. market-building) российско-африканские 
отношения все больше будут двигаться к «формированию 
компетенций» (англ. capacity-building), будет меняться и имидж 
России на континенте.
Близкие по содержанию процессы разворачиваются в сфере 
сотрудничества по вопросам цифровизации (В.В. Жучков). Причем 
если мирное освоение космоса требует присутствия государства 
как регулятора и основного потребителя благ от орбитальных систем, 
то цифровизация охватывает значительное число частных 
интересов и может служить для установления горизонтальных связей 
по линии B2B (напрямую между фирмами). Наиболее перспективны 
в этом отношении инициативы и предложения в области 
кибербезопасности и цифрового банкинга. Опять же диалог российского 
и африканского IT-сектора способен трансформировать 
восприятие России в странах Африки, поскольку позволит в более 
выгодном свете представить креативность, масштабы проектов 
и эффективность российской цифровой индустрии.
Сближению на культурном и цивилизационном уровне способствует 
налаживание гуманитарных связей (Е.А. Якушева). Культурная 
дистанция между Россией и странами Африки выступает 
одним из основных фильтров при формировании коллективного 
восприятия. Ресурсом развития российской гуманитарной дипломатии 
на континенте становится не только качество российского 
среднего и высшего образования, но и консолидация соотечественников, 
увеличение спроса на русский язык. Важным 
инструментом сокращения культурной дистанции оказываются 
русские народные сказки и детская литература (!), в которых находят 
отражение архетипические черты россиян. Большое значение 
имеет и обратный процесс, когда африканская культура — в том 
числе современное кино и искусство — приходит в Россию, разрушает 
устойчивые стереотипы и застарелые предубеждения.

На негосударственном уровне дополнением гуманитарной дипломатии 
оказывается церковная дипломатия (Н.С. Липунов). 
Русская православная церковь отделена от государства и поддерживает 
самостоятельные межцерковные связи. Но в то же время 
РПЦ на Африканском континенте способствует распространению 
русского языка и культуры, ведет работу по организации приходов 
и разъяснению основ православия, оказывает гуманитарную 
помощь нуждающимся. Эта деятельность развернулась после создания 
Патриаршего Экзархата Африки в 2021 г.: в РПЦ перешло 
около половины священников Александрийского патриархата 
и некоторые неканонические общины. В целом распространение 
православия на Африканском континенте формирует новые грани 
имиджа России — помимо технологического и экономического 
измерения двусторонних отношений возникает глубоко личностный, 
духовный контекст сотрудничества.
Таким образом, перспективные отрасли российско-африканского 
взаимодействия преимущественно ориентированы на 
третичный (постиндустриальный) сектор экономики и на культурно-
гуманитарные горизонтальные связи. С одной стороны, 
в этом заключается несомненное преимущество — Россия не выглядит 
беспардонным эксплуататором природных ресурсов Африки 
и ориентирует свою деятельность на трансфер технологий 
и знаний. С другой стороны, третичный сектор экономики характеризуется 
бурной динамикой развития — большим количеством 
новых проектов, стремительной сменой базовых программных 
решений, трендами моды и ажиотажного спроса. В свою очередь, 
разворачивающиеся процессы гуманитаризации в международных 
отношениях и мировой политике ограничивают нашу возможность 
оценить последствия гуманитарных связей и культурных 
контактов16. Иными словами, наращивание взаимодействия в секторе 
услуг и на культурно-гуманитарном направлении может не 
дать немедленной отдачи или результатов, которые фиксируются 
какими-либо традиционными метриками. Но все же естественный 
порыв найти такие «объективные» стандарты оценки или перейти 
к отраслям с более осязаемыми результатами был бы огромной 
ошибкой в долгосрочной перспективе.
Наконец, последний блок глав описывает особенности политического 
диалога России и стран Африки. Сотрудничество 
на международных переговорных площадках (Б. Мугаби) — в ООН 

и в Движении неприсоединения — развивается поступательно. 
Россия и африканские государства нашли немало точек соприкосновения — 
в вопросах оборота стрелкового оружия, неразмещения 
вооружений в космосе, контроля над торговлей алмазами, 
реформы ООН и расширения состава Совета Безопасности Организации. 
В рамках угандийского председательства в Движении 
неприсоединения возникает новый перспективный трек политического 
российско-африканского диалога, связанный с вопросами 
смягчения последствий социально-экономического неравенства 
государств и отхода от односторонних действий в международных 
делах. Таким образом, африканское направление внешней политики 
России вносит все больший вклад в укрепление «сетевой дипломатии» — 
взаимодополняющих многосторонних институтов, 
гибких альянсов и коалиций интересов на международной арене17. 
Именно активизация российской политики в Африке позволила 
нивелировать такие действия наших оппонентов, как сдерживание, 
изоляция, «культура отмены», неравномерное распределение 
ответственности за кризисные ситуации.
Прообраз современного коллективного Незапада — БРИКС 
(Е.В. Кондрашова) — также способствует углублению и дополнению 
российско-африканского политического диалога. Во-первых, 
в БРИКС сформирована линейка программ в отношении Африки, 
а в программных документах форума зафиксированы общие позиции 
по перспективам региональной интеграции на континенте. 
Во-вторых, африканские страны неоднократно участвовали в работе 
саммитов форума в рамках формата БРИКС+. Прием в состав 
БРИКС Египта и Эфиопии перед саммитом форума в Казани 
(2024) создает возможности для углубления российско-африканского 
политического диалога и актуализации линейки программ 
БРИКС в Африке с учетом интересов и возможностей России. Наконец, 
в-третьих, существуют структурные предпосылки активизации 
диалога насчет общих ориентиров и «смыслов», поскольку 
собственная институциональная динамика БРИКС требует разрешения 
ряда коренных организационных и юридических проблем, 
а это невозможно без учета мнения африканской «тройки» (Египет, 
Эфиопия, ЮАР).
В целом восприятие России на Африканском континенте утрачивает 
свою относительную монолитность, постепенно отходит 
в прошлое образ «ослабленной» версии СССР. Вместе с тем новые