Из заметок о любительской лингвистике

Москва
2023

2-е издание, 
исправленное и дополненное

Р О С С И Й С К А Я  
А К А Д Е М И Я  
Н А У К

И Н С Т И Т У Т  С Л А В Я Н О В Е Д Е Н И Я

Андрей Зализняк

ИЗ ЗАМЕТОК 
О ЛЮБИТЕЛЬСКОЙ 
ЛИНГВИСТИКЕ

УДК 81’1(091) (092) 
ББК 80+81г (2) 6д. 
З23

Зализняк А.
Из заметок о любительской лингвистике / Андрей Зализняк. — 
2-е изд., испр. и доп. — М. : Альпина нон-фикшн, 2023. — 208 с.

 ISBN 978-5-00139-914-8

В современных публикациях получили заметное распространение 
любительские рассуждения о происхождении слов, основанные 
не на науке об истории языков, а на наивном представлении, 
что для таких рассуждений не требуется никаких 
специальных знаний, достаточно простых догадок. При этом на 
основании любительских догадок о происхождении слов в таких 
сочинениях часто строятся совершенно фантастические выводы 
об истории целых народов. В работе А. А. Зализняка «Из заметок 
о любительской лингвистике» показано, чем такие рассуждения 
отличаются от профессиональной лингвистики и почему они не 
имеют шансов вскрыть истинную историю слов. Особое внимание 
уделено самому яркому примеру использования любительской 
лингвистики для построения фиктивной истории многих 
стран —  так называемой «новой хронологии» А. Т. Фоменко. 
Во второе издание включена также статья «О „Велесовой 
книге“». 
УДК 811(091) (092)
ББК 80+81г (2) 6д.

З23

© Зализняк А. А., наследники, 2023
© Сичинава Д. В., предисловие, 2023
© Алексеевская О. А., фронтиспис, 2023
© Головченко К., оригинал-макет, обложка, 2023
© Издание. Альпина нон-фикшн, 2023

Редакционная коллегия: М. Ю. Гасунс,
Д. В. Сичинава, М. Н. Толстая

ISBN 978-5-00139-914-8

Издается в авторской редакции

Содержание

Д. В. Сичинава. Предисловие к переизданию  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   7

Предисловие  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13

Глава первая
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБИТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА

Язык как предмет для размышлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
Всегда ли есть связь между словами, 
сходными внешне  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
Внешняя форма слова изменяется во времени  . . . . . . . . . . . . . . 22
Вольные игры со звуковым составом слова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
Фантазии о значениях слов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34
Примеры любительских лингвистических построений . . . . . 39
Любительский подход к именам собственным  . . . . . . . . . . . . . .  41
Любительское прочтение древних текстов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 44
Фантазии об истории . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46

Глава вторая
ЛИНГВИСТИКА ПО А. Т. ФОМЕНКО

Можно ли изучать историю, не используя 
гуманитарных методов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  51
Любительская лингвистика 
как орудие перекройки истории
Можно ли опираться на Фукидида 
без филологического анализа  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56
Чудеса с языком и географией  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  61
Любительские поиски происхождения слов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68
«Отмена» целых языков . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84

Тезис о вселенской фальсификации 
письменных памятников
Как подделать летописи  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   85
Как изобрести латынь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   94
Как подделать берестяные грамоты  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   98
Всемирный заговор фальсификаторов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .102
«Династические параллелизмы» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .108
Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .118

Глава третья
ПРИНЦИПЫ ПОЛЕМИКИ ПО А. Т. ФОМЕНКО

Как отвечать, ни на что не ответив . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .123
Математическая непреложность «нового учения» 
есть фикция  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 131

Глава четвертая
ЛЮБИТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА В БОРЬБЕ С НАУКОЙ

Очередное произведение любительской лингвистики  . . . .137
Конспект мировой истории по А. Т. Фоменко  . . . . . . . . . . . . . . .140
Отрицание науки лингвистики . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .148
Любительская лингвистика в действии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .152
Борьба с наукой  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .160

ДОПОЛНЕНИЯ

О «Велесовой книге»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .169 
Истина существует . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .196

Литература  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .203

Предисловие 
к переизданию

Книга А. А. Зализняка, которую читатель держит в руках, — 
о псевдонаучных сочинениях, использующих связанные с языком 
аргументы, но не обязательно посвященных лингвистике 
как таковой. Как правило, их цель — пересмотр истории, но 
претендующая на лингвистическую аргументация является 
в них одной из базовых, если не главной. В российских книжных 
магазинах они обычно занимают именно полки отдела 
«История», в то время как в отделе «Языки», если он вообще 
есть, стоят всё же сочинения, остающиеся в рамках науки. Критикуя 
псевдонаучные тексты со стороны профессиональной 
лингвистики, Зализняк также популярно излагает основы лингвистической 
науки и сравнительно-исторического языкознания, 
которые остаются незаслуженно малоизвестными в обществе 
(в отличие, скажем, от основ физики или биологии).

Историки лингвистических учений называют тексты, которым 
посвящена книга Зализняка, «фантастической лингвистикой»; 
используется также понятие «(псевдо)научный миф». 
Андрей Анатольевич Зализняк с присущим ему тактом назвал 
эту область словесности «любительской лингвистикой», 
воздержавшись, по крайней мере в названии, от более уничижительных 
характеристик. Впрочем, как-то ему полушутя 
возразили, что настоящий любитель (как и «дилетант», слово 
с такой же внутренней формой в итальянском) — это скорее не 
антоним профессионала, не воинствующий невежда, а прежде 

всего тот, кому его занятие интересно, кто получает от этого 
удовольствие, — и Андрей Анатольевич согласился. Кажется, 
эти черты его личности — удовольствие от занятий лингвистикой, 
от лингвистических открытий, от ювелирных тонкостей 
науки и неотрывно связанные с этим удовольствием шоковые 
ощущения от топорного «медвежьего» подхода людей, ничего о 
лингвистической науке не знающих, — во многом объясняют, 
почему появились работы, собранные в этой книге.

В биографии А. А. Зализняка было два периода, когда он 
занимался псевдонаучными сочинениями о лингвистике. Впервые 
он выступил как критик таких построений в 2000 году — 
в статье «Лингвистика по А. Т. Фоменко», которая входила 
в цикл статей профессиональных ученых (математиков, историков, 
астрономов и других) о «Новой хронологии». А второй 
период связан с работами 2008–2010 годов, когда Зализняк 
прочел лекцию «О профессиональной и любительской лингвистике», 
расширенный текст которой вошел в первое издание 
этой книги, на Дне науки в МГУ, и отозвался на дальнейшие, не 
менее разительные (но, по счастью, уже не столь резонансные) 
«открытия» фоменковцев в области исторической географии. 
К этому же времени относится и лекция о «Велесовой книге», 
прочтенная на Летней лингвистической школе и дважды 
опубликованная автором. Он не включил ее в первое издание 
этой книги, но мы считаем нужным присоединить ее к циклу 
работ о научной и ненаучной лингвистике — в ней показано, 
как полное невежество в лингвистической области приводит 
к конструированию монструозной подделки и сопровождающего 
ее антинаучного политического мифа.

И всё же по поводу обоих этих циклов выступлений звучали 
голоса: з ачем такому великому ученому, как Зализняк, 
спорить с людьми, считающими, что Ашур — это Russia 
задом наперед? Действительно, адептов и тем более творцов 

Д. В. Сичинава. Предисловие к переизданию 
9

лженауки переубедить невозможно: их позиция опирается на 
принципиальное отрицание существующей науки как таковой, 
что несовместимо с восприятием ее аргументов. А люди с элементарным 
лингвистическим образованием (увы, практически 
отсутствующим в школьной программе, и не только у нас, но 
и в большинстве стран мира) и так не соблазнятся рассказами 
о том, что «этруски — это русские». Неожиданными стали 
антифоменковские выступления и для тех, кто знал Зализняка 
лично. Блестящий лектор, умевший «сыграть» на аудиторию, в 
жизни он был скорее интровертом, избегал любых общественных 
выступлений, должностей (награды достались ему в основном 
благодаря стараниям В. А. Успенского, считавшего, что государство 
должно чтить ученых), да даже и формальным научным 
руководителем был крайне редко. Почему он решил заняться 
общественной проблемой, откуда эта страстность по такому, 
казалось бы, недостойному выдающегося лингвиста поводу?

На вопрос «почему» мы отчасти уже ответили: для Зализняка, 
как видно из опубликованных после его смерти собственных 
его записок «Прогулки по Европе» и из воспоминаний о нем, 
важнейшим мерилом жизни была эстетика. Красота правил 
и законов — математических, логических, лингвистических. 
Красота текстов, созданных на языке — будь то берестяных 
записок или «Ригведы». В той же лекции о «Велесовой книге» 
(лучше даже не в печатном виде, а в видеозаписи, доступной 
в интернете) слышно, какую «боль под ложечкой» вызывает 
у него не только чудовищная мешанина, представленная под 
видом древнего славянского языка, но и неспособность сочинителя, 
бездарного еще и в литературном отношении, справиться 
с правдоподобной стилизацией под древний миф или хотя бы с 
выражением примитивной мысли. Столь же плоски для глубоко 
почитавшего математику Зализняка и построения Фоменко: из 
ложных посылок (собственно, к математике не имевших отношения) 
вытекала необходимость полного демонтажа, заодно со 

всем корпусом письменных источников, еще и всей лингвистики, 
якобы покоящейся не на внутренней логике, а только на принятой 
хронологии. Перед Языком Зализняк серьезно преклонялся — 
и такое надругательство над его красотой и сложностью (а тем 
самым и над наукой о языке, и над наукой вообще) было для него 
непереносимым. Похожие рассуждения есть и в писавшейся как 
раз между двумя этими выступлениями книге о «Слове о полку 
Игореве» — критикуемые там работы всё же находятся в рамках 
науки, но презрительное игнорирование сложности языка как 
механизма роднит их с «любительскими». А отсюда приходило 
и осознание общественной ответственности за происходящее.

Гораздо определеннее стал и ответ на вопрос «зачем». Убедить 
непредвзятого читателя, не знающего ничего о лингвистике, 
в том, что профессиональная наука права, а «любительская» — 
нет, всё же можно. Автор предисловия не раз слышал 
такое от самых разных читателей и слушателей, для которых 
статьи и лекции Зализняка стали полезным и увлекательным 
(добавлю — часто еще и очень смешным: тонкий критический 
сарказм вошедших в эту книгу работ великолепен) введением 
в науку о языке. А ведь за прошедшие годы, увы, псевдолинг-
вистика никуда не делась: творчество эпигонов Задорнова, 
Чудинова, Гриневича и других давно поставлено на поток. Конечно, 
авторы этих работ по-прежнему при помощи блестяще 
описанных Зализняком приемов (совпадающие, или даже не 
очень совпадающие, сочетания из трех букв, обратное прочтение 
и т. п.) доказывают древность своего народа и «скрываемое 
учеными» повсеместное его распространение на земном шаре. 
Если речь идет о русских авторах, то пропагандируется исконное 
величие славянского народа, славянской религии и т. д. 
При этом ученые открыли и исследуют настоящие памятники 
древнерусской письменности — например, те же берестяные 
грамоты; вполне реальны даже уникальные славянские языческие 
стихи (надписи в Софии Новгородской о «перепелке в 

Д. В. Сичинава. Предисловие к переизданию 
11

дуброве» и «Якове Юг е́ , жреце воронов»), но подобных авторов 
эти тексты не впечатляют (если они вообще о них слышали): 
в них же ничего не говорится о том, как русичи завоевывали 
Месопотамию и их «обижали» хазарские купцы!

Хронологические мифы, о которых писал Зализняк, уже выходят 
из моды (хотя как посмотреть — в Ярославле функционирует 
целый мультимедийный музей «Новой хронологии»). Но на смену 
им приходят другие, и степень их нигилистической фантастики, 
всё сильнее приближающейся к нашей эпохе, нарастает, так что 
Фоменко по сравнению с ними кажется суровым реалистом. Теперь 
уже не при первых Романовых сочиняются русские летописи, 
уже не в Средние века придумывают Египет, — оказывается, 
в середине XIX века (можно сказать, позавчера) не строили Петербург, 
а откапывали из болот погрузившийся туда античный 
город: ведь люди того времени построить Исаакиевский собор 
якобы не могли! Этих версий с «не могли» возникло огромное 
количество, популярность их растет, и за ними стоит в сущности 
та же фундаментальная ошибка, что и раньше (столь же губительная 
для «технаря», что и для гуманитария): игнорирование 
сложности, механическое уплощение прогресса и истории до сегодняшнего 
дня и линейной функции. Конечно, эти авторы тоже 
не могут шага ступить без любительской лингвистики и столь 
же простодушной логики: едва ли не главным доказательством 
того, что сравнительно недавно в России был потоп, на полном 
серьезе предстает... наличие в русском языке слова допотопный.

Всё чаще — куда чаще, чем в 1990–2000-е годы — авторы 
невежественных лингвистических поделок защищают себя 
при помощи политического доноса: оказывается, автор этимологического 
словаря русского языка, подвижник науки Макс 
Фасмер — нацист и тайный враг славян, стоящий на пути 
смелой мысли (а значит, и все профессиональные этимологи 
такие же). Чиновники озабочены не тем, чтобы в школе детям 

сообщались основы лингвистики, а тем, чтобы защищать слабо 
понимаемые ими «правила языка» полицейскими методами, 
выбрасывать заимствования, уничтожать языки меньшинств 
или отрицать существование языков соседей. Другие чиновники 
сами воображают себя учеными (мало у кого из них нет диссертации-
другой, обычно списанной) и сочиняют «исторические» 
статьи и книги, обосновывающие отсылками к прошлому, в 
том числе псевдолингвистическими, экспансию и преступления 
в настоящем. Такое общественное настроение предельно чуждо 
зализняковской формуле «истина существует, и целью науки является 
ее поиск». Наука для него лишь один из фронтов борьбы 
в мире постправды, где «все врут» и «не всё так однозначно», а 
критерий научности — не истина, а политическая целесообразность. 
И изумлявшее Зализняка «бездумное легковерие» целевой 
аудитории псевдоисторических и псевдолингвистических 
текстов здесь перестает быть безобидным.

Кстати, Андрей Анатольевич никогда не забывал напоминать 
об огромной потенциальной общественной опасности 
и пропагандистской востребованности лженауки в условиях 
неблагополучного «морального климата». Такие высказывания 
читатель найдет в этой книге в большом количестве. Зализняк 
иронически называл, в частности, «Новую хронологию» «новым 
учением» — с очевидной отсылкой к лженаучному «Новому 
учению о языке» Н. Я. Марра, пропагандировавшемуся в СССР 
1930–1940-х годов. Но сейчас ясно, что общественная роль ученого — 
противостоять агрессивному безумию — еще актуальнее, 
чем это представлялось Андрею Анатольевичу Зализняку.

Д. В. Сичинава