Переводимость - непереводимость. Былое и думы… = Translatability - untranslatability. Yesteryears and Thoughts…

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.В. ЛОМОНОСОВА
ВЫСШАЯ ШКОЛА ПЕРЕВОДА



Э.Н. Мишкуров М.Г. Новикова

ПЕРЕВОДИМОСТЬ — НЕПЕРЕВОДИМОСТЬ
Былое и думы...

TRANSLATABILITY — UNTRANSLATABILITY Yesteryears and Thoughts...

Монография




Москва Издательство «ФЛИНТА» 2024

УДК 81’255
ББК 81.2-8 М71


Р е ц е н з е н т ы:
академик Российской академии образования, доктор филологических наук, профессор Гарбовский Николай Константинович;
доктор филологических наук, профессор Максименко Ольга Ивановна


       Мишкуров Э.Н.
М71        Переводимость — непереводимость: Былое и думы... = Translatability — Untranslata-
       bility: Yesteryears and Thoughts... : монография / Э.Н. Мишкуров, М.Г. Новикова. — Москва : ФЛИНТА, 2024. — 248 с.
       электронный.




            В настоящей монографии впервые в отечественном переводоведении описывается целостная теория апории «переводимости — непереводимости» как неотъемлемой части современной науки о переводе. Показано, как инновационная «дискурсивно-игровая парадигма перевода» на базе авторского «когнитивно-герменевтического методологического стандарта» оптимально способствует реализации любого вида межъязыкового посредничества. Установлены реальные пути достижения коммуникативно-переводческого результата, базирующиеся на органическом сочетании «закономерных переводческо-языковых соответствий» всех степеней с «вольным набором» личностно-манипулятивных способов и приемов квазиперевода путем нейтрализации «непереводимостей» оригиналов различных текстотипов и их жан-ров на материале ряда европейских и восточных языков с целью достижения «форе-низированной» или «доместифицированной» коммуникации.
            Работа предназначена для специалистов в области переводоведения и соответствующих социально-гуманитарных наук, аспирантов, магистрантов и студентов лингвистических университетов, а также всех лиц, интересующихся проблемами перевода.

            The monograph (for the first time in the modern history of translation studies both in Russia and abroad) outlines the holistic approach to investigating the “translatability — untranslatability aporia” as an integral part of translation methodology. The work is aimed at illustrating the way the innovative “translation discursive-game paradigm” on the basis of the author’s “cognitive-hermeneutic methodological standard” optimally contributes to any kind of interlingual communication. The effective methods at achieving an adequate communicative and translation result are based on the organic combination of “regular linguistic correspondences” of all degrees and “free set” of manipulative personal rendering methods and quasi-translation techniques with the purpose to assimilate the original text to the target some European and Oriental languages and their cultures by means of either domestication or forenization.
            The monograph is intended for specialists in the field of translation studies and relevant humanities as well as for graduate students, undergraduates and students of linguistic universities and also for all those interested in the problems of translation.
                                                                              УДК 81’255
                                                                              ББК 81.2-8

ISBN 978-5-9765-5353-8                             © Мишкуров Э.Н., Новикова М.Г., 2024
© Издательство «ФЛИНТА», 2024

В. Коллер (W. Koller)

      В тысячелетней полемике по переводческим проблемам нет вопроса, который бы обсуждался интенсивнее и ставился противоречивее, чем теоретическая и практическая возможность или невозможность перевода.

Translation is the art of failure.
(Перевод — это искусство безнадежного.)

У. Эко (U. Eco)

П. Ньюмарк (P. Newmark)

     Перевести можно все без исключения, и переводчик не может позволить себе роскошь сказать, что что-то перевести нельзя.

            ОГЛАВЛЕНИЕ





ВВЕДЕНИЕ ......................................6

Глава 1. ЭНИГМА «ПЕРЕВОДИМОСТИ — НЕПЕРЕВОДИМОСТИ»
В ТРУДАХ УЧЕНЫХ XX—XXI ВЕКОВ ................ 15

Глава 2. АРГУМЕНТАЦИЯ PRO ET CONTRA ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ
СОСТОЯТЕЛЬНОСТИ КОНЦЕПЦИИ «НЕПЕРЕВОДИМОСТЬ» ..46

Глава 3. АПОРИЯ «ПЕРЕВОДИМОСТИ — НЕПЕРЕВОДИМОСТИ» РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ ТЕКСТОВ И ИХ ЖАНРОВ...........75

Глава 4. КОГНИТИВНО-ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ДИСКУРСИВНО-ИГРОВОЙ ПАРАДИГМЫ ПЕРЕВОДА...... 144

Глава 5. О ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ДИСТРИБУЦИИ МЕТОДОЛОГИЙ
«СОБСТВЕННО ПЕРЕВОДА» И «КВАЗИПЕРЕВОДА»
В ПОЛИВАРИАТИВНЫХ ДИСКУРСИВНЫХ КОНЦЕПЦИЯХ СОВРЕМЕННОГО ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЯ ............... 173

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................. 211

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .......................... 213


SUMMARY......................................244

            CONTENTS





PREFACE .............................................................6

CHAPTER 1.    Enigma of “translatability-untranslatability” in the papers of the 20th — 21st centuries scholars ............... 15

CHAPTER 2.    Argumentation pro et contra the theoretical validity of the “untranslatability” concept .................................46

CHAPTER 3.    Aporia of “translatability — untranslatability” for various types of texts and their genres ....................... 75

CHAPTER 4.    Cognitive-hermeneutical foundations of the translation discourse-game paradigm .......................................... 144

CHAPTER 5.    On foundational contribution of “true translation” and “quasi-translation” methodologies in polyvariant discourse concepts of modern translation studies .................................... 173

CONCLUSION ....................................................... 211

REFERENCES ....................................................... 213


SUMMARY............................................................244

            ВВЕДЕНИЕ







   Настоящая книга — плод долгих раздумий и размышлений авторов о прошлом и нынешнем состоянии проблемы «переводимости — непереводимости», мучающей умы теоретиков и практиков перевода уже не одно столетие. Немало уже поломано копий «pro et contra» вокруг этой и поныне злободневной проблемы, а единосогласия среди собратьев по профессии до сих пор не наблюдается.
   «Доколе!» — воскликнет истинный въедливый книгочей классических переводов. Практика победила всех — непереводимостей нет! Практика опередила теорию!
   Известный французский философ, один из ведущих представителей философской герменевтики Поль Рикер (Paul Ricreur, 1913—2005), в своей лекции «Парадигма перевода» предложил «отбросить теоретическую альтернативу — «переводимость / непереводимость текста» и заменить ее другой, вытекающей из самой практики перевода, т.е. альтернативой «верность / неверность перевода» своему источнику что, впрочем, не исключает того, что перевод — это рискованная операция, постоянно нуждающаяся в теоретическом обосновании» [Рикер, 1998: 2].
   Ему как-бы вторит П. Ньюмарк (Peter Newmark, 1916—2011) — видный английский теоретик перевода, который провозглашает, что «главным исходным принципом переводческой деятельности должно быть положение о том, что «перевести можно все без исключения, и переводчик не может позволить себе роскошь сказать, что что-то перевести нельзя» [Newmark, 1988: 6; Убоженко, 2014: 64].
   Однако парадоксальность ситуации заключается в том, что не будь проблемы непереводимости, вообще не сложилась бы «Теория перевода»! Именно в феномене «непереводимость» кроется «cracking doom», т.е. переводческий «судный день»! Противопоставление «переводимо-сти — непереводимости» — это не «тупиковая антиномия», а феноменологически и практически «продуктивная апория», позволяющая

6

по-новому исследовать соотношение «собственно перевода» и «квазиперевода» в современной транслатологии.
   Г.Д. Воскобойник и Н.Н. Ефимова в этой связи констатируют, что «классическое разрешение апории переводимого и непереводимого на путях лингвистического анализа оказалось столь сложной задачей, что в последнее время появились работы, в которых предлагается переместить проблему из области лингвистики и лингвокультурологии в область общественной практики, где она решается социально-договорным путем. То, о чем раньше говорили в основном авторы прикладных исследований, а именно о возможности преодоления непереводимости в ходе социального взаимодействия между участниками переводческой деятельности, нынче предлагается как возможный способ решения проблемы в академическом контексте. Согласно сторонникам такого подхода, следует относиться к зависимости переводческой деятельности от общественной потребности как к научному факту» [Воскобойник, Ефимова, 2007: 5—6].
   Неоднозначность истолкования переводоведческой проблематики в отечественной и зарубежной литературе обусловила специфический разносторонний и разноплановый авторский подход к обобщению, систематизации и уподоблению коллективного опыта исследования различных методов, способов и приемов перевода, а также квазипе-реводческих подходов в виде перевыражения, переложения, перелага-ния, пересказа, объяснения, комментирования и т.п. художественных и специальных текстов исходного языка (source language) на целевой язык (target language). Задача исследователей заключается в конечном итоге в том, чтобы прийти к консенсусу в решении проблем многовекового противостояния сторонников и противников апории «перево-димости — непереводимости», и чтобы пессимистическая сентенция У. Эко “Translation is the art of failure” (Перевод — искусство безнадежного) трансформировалась, по нашему предположению, в оптимистическое утверждение “Translation is the art of concordance” (Перевод — искусство взаимосогласия). В этих целях авторы предлагают для рассмотрения разработанную ими когнитивно-герменевтическую «Дискурсивно-игровую парадигму перевода».
   Современный теоретический поворот в развитии социально-гуманитарных наук заключается в том, что в них превалирует целеполагание на новое парадигмально многоотраслевое решение соответствую

7

щих проблем. Французский ученый-психолог Жан Пиаже (Jean Piaget, 1896—1980) подчеркивал, что современное науковедение должно переходить на трансдисциплинарные основы смысловой интерпретации соответствующей проблематики.
   С точки зрения переводоведческой дискурсологии, в этой связи целесообразно опираться на методологию трансдисциплинарности в его трактовке: «Enfin, a l’etape des relations interdisciplinaires, on peut esperer voir succeder une etape superieure qui serait “transdisciplinaire”, qui ne se con-tenterait pas d’atteindre des interactions ou reciprocites entre recherches specialisees, mais situerait ces liaisons a l’interieur d’un systeme total sans frontieres stables entre les disciplines», что сущностно означает следующее: «После этапа междисциплинарных исследований следует ожидать более высокого этапа — трансдисциплинарного, который не ограничивается междисциплинарными отношениями, а разместит эти отношения внутри глобальной системы без строгих границ между дисциплинами» [Piaget, 1972: 170].
   Современная трансдисциплинарная трактовка переводоведческой проблематики нашла позитивный отклик у отечественных перево-доведов. Ранее соответствующая проблематика в терминах «междисциплинарного подхода» уже трактовалась многими отечественными и зарубежными учеными — в их числе Р. Якобсон, А.А. Реформатский, А.В. Федоров, Дж.Р. Ферс, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер и др. Подробный анализ данной проблемы дается в нашей монографии «Теория и методология перевода в когнитивно-герменевтическом освещении» в разделе «Трансдисциплинарный подход в современном переводоведении» [Мишкуров, Новикова, 2020: 167—185]. В новейших работах данная проблематика получила обстоятельное освещение в работе Н.К. Гарбовского «Системологическая модель науки о переводе. Трансдисциплинарность и система научных знаний» [Гар-бовский, 2015: 3—20]. В.К. Ланчиков, в свою очередь, справедливо отмечает, что «факторов, которые надо иметь в виду переводчику для решения конкретной задачи, великое множество: и соотношение систем языков (лингвистика), и литературные традиции (филология), и культурные расхождения (культурология), и другие произведения и факты биографии автора (история литературы) и множество прочих отраслей знаний (вплоть до формальной логики)» [Ланчиков, 2018: 3].

8

   Современный метаязык переводоведческих штудий крайне сложен, многолик и многообразен, стилистически усложнен и неоднозначен — зачастую для обозначения одного и того же понятия используются разнообразные терминосистемы, содержательно и логически между собой несвязанные, что в значительной мере усложняет задачу однозначного описания и теоретически точно выраженной интерпретации искомой теоретико-методологической проблематики.
   Известный английский писатель и переводчик, лауреат Букеровской и Гонкуровской премий Дэвид Беллос, вникнув в бесконечные тонкости многогранной переводческой деятельности, констатировал, что «слово «перевод» не служит названием традиционной академической дисциплины (курсив наш. — Э.М., М.Н.), хотя среди переводчиков много ученых из других областей» [Беллос, 2019: 16]¹.
   Действительно, парадокс ситуации заключается в том, что «неакадемическое переводоведение» изучается учеными — представителями многочисленных социально-гуманитарных дисциплин — лингвистики, этнопсихолингвистики, антропологии, литературоведения, культурологии, истории, философии, когнитивистики и др., являющимися истинно «академическими науками». Считаем, что современную теорию и методологию перевода следует закономерно классифицировать как трансдисциплинарную когнитивно-герменевтическую дискурсивно-игровую сферу научных исследований.
   В противостоянии со сторонниками феномена непереводимости в какой-то ни было форме апологеты всеобщей переводимости выдви

   ¹ Авторы полагают, что Д.Н. Шлепнев при всем его неприятии «Лингвистической теории перевода» как собственно лингвистической дисциплины, рановато именует ее «академической дисциплиной», статус которой, как известно, в нашей стране она до сих пор официально не получила. В целом настаивая, что «сегодня... определение переводоведения как “лингвистической дисциплины”... принципиально неуместно», случайно или намеренно он охарактеризовал его как «Введение в ремесло», фактически низводя современную теорию и методологию перевода до сугубо практической деятельности. Судя по дальнейшим рассуждениям автора, он, что называется, «попал не в бровь, а в глаз», поскольку, по его мнению, современному профессиональному переводчику нужно дать полную коммуникативную свободу излагать в целевом тексте только то и только так, как это бы устраивало заказчика перевода и его реципиента, фактически переформатировав и произвольно переосмыслив в ПТ контент и идиостиль автора [Шлепнев, 2020: 1].

9

нули лозунг: «Непереводимости нет, есть только “хорошие” и “плохие” переводчики». Другими словами, все неудачи в переводе объясняются ими некомпетентностью псевдопереводчиков, а если что-либо не поддается ныне переводу, то, по их мнению, все объясняется очень просто: «Время еще не пришло... Хорошие переводчики еще не родились». Автор известной статьи «Задача переводчика» В. Беньямин усматривает в текстовом оригинале управляющий переводом «закон перево-димости» и при этом задается вопросом: «Найдется ли во всей совокупности читателей произведения адекватный переводчик?» [Беньямин, 1923: ЭР].
   Л.Л. Нелюбин данное явление трактует элементарной антиномией: «хороший переводчик — плохой переводчик». В одной из последних своих работ «Введение в технику перевода» ученый без обиняков констатирует: «Все ошибки в переводе возникают из-за незнания родного языка». Он полагает, что все зависит исключительно от компетенции переводчика, его зрелости / незрелости как специалиста. Верхом совершенства он считает перевод С. Маршака детского стихотворения «Шалтай Болтай», ср.:

Humpty-Dumpty sat on the wall,
Humpty-Dumpty had a great fall,
All the King’s horses, all
the King’s men
Cannot put Humpty-Dumpty together again.

Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне.
И вся королевская конница, вся королевская рать
Не могут Шалтая, не могут Болтая, Шалтая-Болтая собрать.

   Соответственно, общий теоретический вывод гласит: «Такой перевод подтверждает, что непереводимости все же не существует, но только есть талант и умение (sic!)» [Нелюбин, 2013: 23—24].
   Созвучно данному выводу мнение известной переводчицы с немецкого на английский язык, преподавателя курса литературного перевода в Колумбийском университете С. Бернофски. Она юмористически решает данный вопрос: «Непереводимых авторов нет, есть авторы, чьи переводчики еще не родились» [Бернофски: ЭР].
   Ей как бы шутливо вторит П. Ньюмарк, подтрунивая над всей «пере-водоведческой и переводческой братией»: «Те, кто умеют, — пишут; те, кто не умеют, — переводят; те, кто не умеют переводить, — пишут о переводе» [Newmark, 1988: ЭР].

10

   В настоящее время целенаправленно разрабатывается теория о функциях так называемого «социального переводчика», к которому у заказчика перевода нет никаких претензий относительно качества перевода... Главное, чтобы переводчик плохо или хорошо, но донес до реципиента смысл заказа инициатора перевода. Не случайно существует мнение, что переводчик-практик — это работник весьма хитроумный: он прагматик-манипулятор — «соврет — не поморщится: для этого у него есть пресловутые трансформации...».
   Да, конечно! У переводчиков в веках судьба была непростая — били, предавали анафеме, сажали в тюрьмы, сжигали на кострах... Унижали! Возвышали! Восхваляли! Но все-таки в большинстве случаев ругали, обижали, не доверяли. И горестно сказал поэт:

   А переводчика легко обидеть может каждый:
   Мол, я не то хотел сказать, и переводчик врет.
   Он черным белое назвал, и даже не однажды,
   И никому такой не нужен перевод.
   Быть иль не быть, известно всем, сказал бедняга Гамлет.
   А может, он имел в виду: была, мол, не была?
   А переводчик виноват, в него бросают камни, Поскольку дом его построен из стекла.
                                            (М. Загот)

   В принципе никто из здравомыслящих специалистов не отрицает, что существуют реальные проблемы, связанные с фактической непереводимостью оригинала целиком или его отдельных частей, но «инакомыслящие» в своем подходе к проблеме перевода нацеливают ученых-«традиционалистов» на иные подходы к разрешению апории «пере-водимости — непереводимости». Английский ученый Дэвид Беллос весьма обтекаемо формулирует запрос на решение проблемы «непереводимости»: «Всегда ли перевод — это один и тот же процесс или при разных видах перевода производятся разные операции? <...> Каждое высказывание нетривиальной длины может быть переведено различными способами; для каждого высказывания есть бесчисленное множество приемлемых переводов. Многообразие переводов — яркое свидетельство бесконечной гибкости человеческого мышления» [Беллос, 2019: 13, 15—16].


11

   Что же говорит о проблеме «переводимости — непереводимости» современная объективная наука о переводе? Ясно, что серьезная наука не может просто так «отмахнуться» от проблематики нормального функционирования межъязыкового посредничества в сфере межкультурной коммуникации без адекватного ответа о допустимых / недопустимых способах переложения «непереводимого» на ЯП, не прибегая к специальным вторичным средствам перевода, которые, в частности, описываются в настоящей монографии в рамках «дискурсивно-игровой парадигмы перевода», базирующейся, в свою очередь, на авторской когнитивно-герменевтической парадигме перевода, разработанной в нашей книге «Теория и методология перевода в когнитивно-герменевтическом освещении» [Мишкуров, Новикова, 2020].
   Одна из причин, побудивших авторов обратиться к теме «перево-димость — непереводимость», заключается в том, что в современном переводоведении, как это не странно, само понятие «перевод» оказалось «размытым», не имеющим академически упорядоченных критериев и границ его идентификации, номинации и четкого разграничения собственно термино-понятия «перевод» от «квазиперевода» в его безграничных интерпретациях.
   Перевод в специальной литературе характеризуется, в частности, как эквивалентный / не-эквивалентный, адекватный / не-адекватный, верный / не-верный и т.п., а, с другой стороны, как буквальный, подстрочный, прагматический, вольный (свободный) и т.п. Кроме того, в литературе описывается также перевод интерпретативный, уподобляющий, описательный (разъяснительный), приближенный, ситуативный, контекстуальный, гипонимический и др. Читателю объясняют, что перевод — это переложение содержания иноязычного текста на ЯП, его свободное перелагание, пересказ и т.п., что иллюстрирует мнимую синонимическую безграничность метаязыка современного перево-доведения.
   Границы между ними всегда условны и расплывчаты. Зачастую все эти названия в высшей степени «форенизированы». В конечном итоге констатируется, что благодаря данным подходам, способам и приемам перевода достигается его коммуникативная цель, а все сторонники непереводимости естественным образом посрамлены, так как подобным способом доказывается, что непереводимости не существует вообще или она присутствует в ограниченном объеме где-то на пери

12