Нелокальность: Феномен, меняющий представление о пространстве и времени, и его значение для черных дыр, Большого взрыва и теорий всего

SPOOKY ACTION 
AT A DISTANCE

The Phenomenon That Reimagines Space 

and Time — and What It Means for Black Holes, 

the Big Bang, and Theories of Everything

GEORGE MUSSER

Scientific American / Farrar, Straus and Giroux

New York

Москва
2018

Перевод с английского

НЕЛОКАЛЬНОСТЬ

Феномен, меняющий представление о пространстве 

и времени, и его значение для черных дыр, 

Большого взрыва и теорий всего

ДЖОРДЖ МАССЕР

© George Musser, 2015
© Издание на русском языке, перевод, оформление. 
ООО «Альпина нон-фикшн», 2018
ISBN 978-5-91671-810-2 (рус.)
ISBN 978-0-374-29851-7 (англ.)

УДК 530.1
ББК 22.313
 
М32

Переводчики Вячеслав Ионов, Мария Томс
Редактор Вячеслав Ионов
Научный редактор Дмитрий Горбунов, доктор физ.-мат. наук

Массер Д.
Нелокальность: Феномен, меняющий представление о пространстве 
и времени, и его значение для черных дыр, Большого взрыва и теорий всего / 
Джордж Массер ; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2018. — 360 с.

ISBN 978-5-91671-810-2

Эта книга посвящена истории феномена нелокальности в физике. Она 
представляет собой захватывающий обзор фактов, указывающих на то, что 
пространство-время является производным свойством Вселенной, а не ее 
фундаментальным элементом. Автор показывает, что нелокальность может 
быть матерью всех загадок и головоломок, с которыми сталкиваются физики 
в наши дни, — это не только странное поведение квантовых частиц, но и 
судьба черных дыр, происхождение космоса и присущее природе единство. 
Книга написана понятным языком без сложных математических выкладок 
и адресована тем, кто интересуется современными теориями, призванными 
объяснить сущность наиболее базовых элементов Вселенной и ее структуры.

УДК 530.1
ББК 22.313

М32

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме 
и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети интернет и в корпоративных сетях, а также 
запись в память ЭВМ для частного или публичного использования, без письменного разрешения владельца авторских 
прав. По вопросу организации доступа к электронной библиотеке издательства обращайтесь 
по адресу mylib@alpina.ru.

Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает 
серию «Библиотека «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель 
компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» 
и фонда «Московское время».
Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо 
знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг 
«Библиотека «Династия», издательское направление фонда «Московское время» 
и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».
Подробную информацию о «Книжных проектах Дмитрия Зимина» вы найдете на 
сайте ziminbookprojects.ru.

Оглавление

Введение: воздушный замок Эйнштейна .................................. 7

1. Многообразие видов нелокальности ............................ 21

2. Истоки нелокальности .................................................. 61

3. Локальность Эйнштейна ............................................. 107

4. Великий спор ............................................................... 135

5. Нелокальность и объединение физики ....................... 175

6. Конец пространства-времени ..................................... 225

Заключение: амплитуэдр ................................................ 269

Примечания .......................................................................... 285

Библиография ....................................................................... 322

Благодарности ...................................................................... 351

Об авторе .............................................................................. 354

Предметно-именной указатель ........................................... 355

Введение: 
воздушный замок Эйнштейна

Впервые я узнал о нелокальности в начале 1990-х, будучи аспирантом, 
причем не от своего преподавателя квантовой механики : 
он не посчитал нужным даже упомянуть о ней. Роясь в местном 
книжном магазине, я наткнулся на только что изданную 
книжку «Сознательная вселенная» (The Conscious Universe), 
которая поразила меня заявлением о том, что «ни одно предыдущее 
открытие не бросало больший вызов нашему восприятию 
повседневной реальности», чем нелокальность. Это явление 
походило по вкусу на запретный плод.
В обыденном английском языке locality* — это немного 
вычурное слово для обозначения района, города или другого 
места. Но его первоначальное значение, появившееся в XVII в., 
относится к самому понятию «место». Оно означает, что у всего 
есть место. Вы всегда можете указать на предмет и сказать: 
«Вот он». Если этого сделать нельзя, должно быть, предмет, 
на самом деле не существует. Если преподаватель спросит, где 
ваше домашнее задание и вы ответите, что нигде, то вам придется 
представить оправдания.

 
* В повседневной речи locality переводится как «местность», но в научном 
контексте используется англицизм «локальность». — Прим. пер.

Мир, в котором мы живем, наделен всеми признаками 
локальности. У нас сильно развито чувство места и чувство 
связи между местами. Мы ощущаем боль разлуки с теми, кого 
любим, и беспомощность от того, что находимся слишком далеко 
от чего-то, на что хотим повлиять. Вместе с тем квантовая 
механика и другие разделы физики наводят на мысль о том, 
что на более глубоком уровне может не быть места и расстояния. 
Физические эксперименты позволяют связывать судьбы 
двух частиц таким образом, что они ведут себя, как пара 
волшебных монет: сколько бы вы их ни подбрасывали, на них 
всегда выпадает что-то одинаковое — орел или решка. Их поведение 
согласовано несмотря на то, что в пространстве они 
не связаны никакими силами. Эти частицы могут разлететься 
по разным концам Вселенной и все же вести себя в унисон. 
Такие частицы нарушают принцип локальности . Пространство 
им не помеха.
Очевидно, природа нашла особое и тонкое равновесие: 
в большинстве случаев она подчиняется локальности, как это 
и должно быть, раз мы существуем, но все же намекает на то, 
что она нелокальна в своих глубинных основах. Именно данное 
противоречие я буду исследовать в этой книге. Для тех, 
кто ее изучает, нелокальность — мать всех физических загадок, 
причастная к широкому спектру головоломок, с которыми 
сталкиваются физики в наши дни: это не только странное 
поведение квантовых частиц, но и судьба черных дыр , происхождение 
космоса и присущее природе единство.
Для Альберта Эйнштейна локальность была одним из аспектов 
более широкого философского вопроса: почему мы, люди, 
вообще можем заниматься наукой? Почему мир таков, что мы 
можем понять его устройство? В знаменитом эссе 1936 г. Эйнштейн 
написал, что самое непостижимое в этом мире — это 
его постижимость. На первый взгляд такое утверждение само 
по себе кажется непостижимым. Вселенная не то что бы очень 
логична. Она сумасбродна и капризна, полна путаницы и произвола, 
несправедливости и несчастий. Многое из происходя-

: 
щего не поддается логике (особенно если дело касается романтических 
отношений или вождения). И все же на фоне этих 
необъяснимых событий с обнадеживающей регулярностью 
проступают законы этого мира. Солнце встает на востоке. 
Предметы падают, если их уронить. После дождя появляется 
радуга. Люди идут в физику в уверенности, что это не просто 
приятные исключения из анархии жизни, а проблески лежащего 
в основе порядка.
Эйнштейн полагал, что физики на самом деле не имеют 
права ожидать этого. Мир не обязан быть упорядоченным. Он 
не должен подчиняться законам; при других обстоятельствах 
он бы мог быть совершенно беспорядочным. Когда друг Эйнштейна 
спросил в письме, что он имеет в виду, говоря о постижимости, 
тот ответил: «A priori следует ожидать, что мир хаотичен 
и не может быть понят умом каким-либо образом».
Хотя Эйнштейн и говорил, что постижимость — чудо, которое 
мы никогда не поймем, это не помешало ему попытаться 
его понять. Всю свою профессиональную жизнь он посвятил 
формулированию того, что же именно во Вселенной делает 
ее постижимой, и его размышления задали курс современной 
физике. Например, он понял, что внутренние механизмы 
природы обладают высокой степенью симметрии , т. е. выглядят 
одинаково, если посмотреть на мир с другой точки зрения. 
Симметрия привносит порядок в сбивающее с толку разнообразие 
частиц, открытых физиками; целые группы частиц 
одного вида являются, в каком-то смысле, зеркальными отражениями 
друг друга. Но среди свойств мира, дающих нам 
надежду понять его, Эйнштейн не раз возвращался к локальности 
как к самому важному из них.
Локальность — это тонкое понятие, которое может означать 
разное для разных людей. Для Эйнштейна она имела два 
аспекта. Первый аспект он называл «отделимостью», подразумевая, 
что можно отделить любые два предмета или части 
одного предмета друг от друга и рассматривать их по отдельности, 
по крайней мере в принципе. Можно взять стулья из сто-

лового гарнитура и поставить их в разных углах комнаты. 
Они не прекратят свое существование и не потеряют никаких 
качеств, таких как размер, стиль, удобство. Свойства набора 
в целом определяются свойствами составляющих его стульев; 
если на каждом стуле умещается один человек, то четыре стула 
позволят сесть четверым. Целое является суммой его составляющих. 
Второй аспект, который отметил Эйнштейн, известен 
как «локальное действие»: он гласит, что объекты взаимодействуют 
только при столкновении друг с другом или через 
чье-то посредство, позволяющее преодолеть пространство 
между ними. На расстоянии мы не можем повлиять на другого 
человека, для этого нужно приблизиться к нему, дотронуться, 
заговорить, похлопать по плечу, т. е. войти в прямой контакт 
или отправить кого-то или что-то для выполнения этой задачи. 
Современные технологии не нарушают этого принципа — они 
просто задействуют новых посредников. Телефон преобразует 
звуковые волны в электрические сигналы или радиоволны, 
которые распространяются по проводам или в эфире и преобразуются 
обратно в звуковые волны на другом конце. На каждом 
этапе этого пути что-то должно напрямую контактировать 
с чем-то еще. Если в проводе есть хотя бы крошечный разрыв, 
сообщение распространится так же далеко, как крик на Луне, 
лишенной атмосферы. Проще говоря, отделимость определяет 
сущность объектов, а локальное воздействие — их поведение.
Эйнштейн  обозначил эти принципы в своей теории относительности . 
Так, теория относительности гласит, что ни один 
материальный объект не может двигаться быстрее света. 
Без такого ограничения скорости объекты могли бы двигаться 
бесконечно быстро и расстояние потеряло бы свой смысл. Все 
силы природы должны преодолевать пространство, а не перепрыгивать 
его, как раньше считали физики. Таким образом, 
теория относительности дает нам меру отдаленности отдельных 
объектов и обеспечивает их отличимость друг от друга.
В зависимости от образа мышления теория относительности  
и другие законы физики воспринимаются либо как убеди-

: 
тельный внутренний порядок Вселенной, либо как занудный 
набор правил вроде тех, что насаждают авторитарные родители, 
пытающиеся лишить вас всех радостей в жизни. Как замечательно 
было бы взмахнуть руками и полететь, но, извините, 
это невозможно. Мы могли бы решить мировые проблемы, создавая 
энергию, увы, физика не позволяет и этого — нам дозволено 
лишь преобразовывать энергию из одного вида в другой. 
И вот теперь появляется локальность, еще один драконовский 
закон, разрушающий наши мечты о сверхсветовых космических 
кораблях и экстрасенсорных способностях. Локальность 
убивает свойственную болельщикам надежду на то, что, скрестив 
пальцы или проревев какой-нибудь мудрый комментарий 
из своего кресла, они могут поддержать свою любимую 
команду на поле. К сожалению, если ваша любимая команда 
проигрывает, а вы серьезно хотите поддержать ее, вам придется 
встать и добраться до стадиона.
И все же локальность нужна для нашего собственного блага. 
На ней держится наше самоощущение, уверенность в том, 
что наши мысли и чувства принадлежат нам самим. При всем 
уважении к Джону Донну* каждый человек — действительно 
остров, сам по себе. Мы изолированы друг от друга морями 
пространства, и мы должны быть благодарны за это. Если бы 
не локальность, мир обладал бы магическими свойствами, 
причем не в хорошем, диснеевском смысле. Болельщикам, 
желающим иметь возможность влиять на игру, не выходя 
из дома, пришлось бы осмотрительно относиться к своим 
желаниям, поскольку болельщики соперников, надо думать, 
тоже имели бы такую возможность. Миллионы домоседов 
по всей стране пытались бы обеспечить своим кумирам преимущество, 
лишая игру смысла: она превратилась бы в противоборство 
воли болельщиков, а не талантов на поле. Не только 
спортивные состязания, но и весь мир стал бы враждебным 

 
* Джон Донн (1572–1631) — английский поэт, воспевавший нераздельность 
и единство влюбленных. — Прим. ред.

для нас. В мире без локальности внешние для нас объекты могли 
бы проникать внутрь тела (для этого им не нужно было бы 
даже преодолевать кожу), и мы потеряли бы способность контролировать 
свое внутреннее состояние. Мы бы слились с окружающей 
средой. А это, по определению, и есть смерть.

•

Сосредоточившись на локальности как на ключевом необходимом 
условии для понимания природы, Эйнштейн придал 
единую форму философским и научным идеям, накопленным 
за 2000 лет. Для древнегреческих мыслителей, таких как Аристотель  
и Демокрит , локальность сделала возможным рациональное 
объяснение. Когда объекты влияют друг на друга только 
при прямом контакте, можно объяснить любое событие, дав 
последовательное описание того, как «то ударило это, которое, 
в свою очередь, столкнулось с тем, а оно, в свою очередь, 
отскочило от чего-то еще». Каждое следствие имеет причину, 
связанную с ним цепью событий, которая неразрывна во времени 
и пространстве. Нет такого, когда остается лишь всплеснуть 
руками и пробормотать: «А затем происходит чудо». Греческие 
философы возражали не столько против чуда — они 
не были атеистами, — сколько против бормотания. Они считали, 
что даже боги должны оказывать свое влияние по ясным 
и объяснимым правилам. Локальность необходима не только 
для тех типов объяснений, которые ищут философы и ученые, 
но также и для методов, которыми они пользуются. Они могут 
отделять объекты друг от друга, постигать их по одному и шаг 
за шагом строить картину мира. Перед ними не стоит невыполнимая 
задача восприятия всего сразу.
В 1948 г., к концу своей жизни, Эйнштейн резюмировал 
значение локальности в коротком эссе: «Физические понятия 
относятся к реальному внешнему миру… к вещам, которые 
претендуют на “реальное существование”, независимое 
от наблюдателя… Эти объекты претендуют на существование, 
независимое друг от друга, поскольку они “находятся в разных