Принципы справедливой войны

ПРИНЦИПЫ 

СПРАВЕДЛИВОЙ 

ВОЙНЫ

Н.А. ШАВЕКО

Москва 
ИНФРА-М 

2024

МОНОГРАФИЯ

УДК 355.01(075.4)
ББК 68.1
 
Ш14

Шавеко Н.А.

Ш14  
Принципы справедливой войны : монография / Н.А. Шаве-

ко. — Москва : ИНФРА-М, 2024. — 217 с. — (Научная мысль). — 
DOI 10.12737/2079759.

ISBN 978-5-16-018935-2 (print)
ISBN 978-5-16-111769-9 (online)
Монография посвящена рассмотрению основных положений и проблем 

теории справедливой вой ны как особой традиции, сложившейся на Западе 
в области военной этики. Автором анализируются принципы справедливой 
вой ны, высказывается собственная позиция по каждому из таких 
принципов, предлагаются собственная формулировка и собственная си -
стема принципов справедливой вой ны.

Для студентов, аспирантов и преподавателей исторических и политоло-

гических вузов и факультетов, а также широкого круга читателей, интересующихся 
вопросами социологии и философии войны.

УДК 355.01(075.4)

ББК 68.1

Р е ц е н з е н т ы:

Луньков А.С., кандидат исторических наук, доцент, заведующий ка-

федрой философии Института философии и права Уральского отделения 
Российской академии наук;

Мошкин С.В., доктор политических наук, доцент, главный научный 

сотрудник отдела философии Института философии и права Уральского 
отделения Российской академии наук

Рекомендовано к изданию Ученым советом Института философии 

и права Уральского отделения Российской академии наук  

(протокол № 4 от 17 апреля 2023 года)

ISBN 978-5-16-018935-2 (print)
ISBN 978-5-16-111769-9 (online)
© Шавеко Н.А., 2023

Предисловие

Эта книга посвящена теории справедливой вой ны и призвана дать 

краткое введение в указанную теорию и в основные проблемы, обсуждаемые 
в её рамках, а также обосновать авторское видение способов 
решения данных проблем.

Теория справедливой вой ны обычно определяется как некоторое 

учение о том, как и когда вой на может быть морально оправдана, существующее 
в рамках военной этики. Однако с этим определением 
возникает сразу две сложности. Во-первых, теория справедливой 
вой ны — это обширная совокупность подходов и взглядов, высказываемых 
сотнями различных авторов, а потому зачастую не совпадающих 
между собой, в связи с чем правильнее говорить о ней скорее как 
о традиции, чем как о целостном учении. Во-вторых, теория справедливой 
вой ны, как думается, имеет междисциплинарный характер, 
а потому связана не только с этикой, но и с политической наукой 
и правоведением. Особенно это проявляется в тех случаях, когда 
выводы о моральной оправданности вой ны и её отдельных эпизодов 
делаются с оглядкой на существующие политические институты 
и правовые нормы и сопровождаются предложениями по реформированию 
последних. В результате теорию справедливой вой ны 
лучше определить как находящуюся на стыке политической, правовой 
и моральной теории традицию рассмотрения вопроса о моральной 
оправданности вой н.

По своей сути теория справедливой вой ны противостоит край-

ностям милитаризма (восхваляющего вой ну как способ достижения 
государством и индивидом всевозможных благих целей и приветствующего 
в том числе захватнические вой ны) и пацифизма (бескомпромиссно 
осуждающего любую вой ну), а также взгляду, который можно 
обозначить как реализм и согласно которому моральные суждения 
о вой не невозможны в принципе (inter arma silent leges). Таким 
образом, указанная теория развивается в рамках базового предположения, 
что иногда применение вооруженных сил допустимо, а иногда 
нет, а также что некоторые военные операции оправданы, а некоторые — 
нет. В этом предположении по сути состоит главный тезис 
теории справедливой вой ны, который разделяется всеми авторами, 
проводящими исследования в рамках соответствующей традиции. 
Задача теории справедливой вой ны, таким образом, заключается 
в том, чтобы понять, где проходит грань дозволенного. Эта теория 
равноудалена от милитаристского «всё» и пацифистского «ничего», 
а также от реалистского безразличия.

Рассматривая далее проблемы теории справедливой вой ны, мы 

вынуждены изначально презюмировать несостоятельность вышена-

званных альтернатив этой теории1. Такой ход кажется оправданным 
в первую очередь для целей сужения предмета исследования. Тем 
более что теория справедливой вой ны противостоит лишь крайним 
проявлениям милитаризма, пацифизма и реализма и в той мере, 
в которой милитарист признает, что вой на иногда может быть злом, 
пацифист — что в исключительных случаях вой на может быть оправданной, 
а реалист — что к вой не хотя бы отчасти применимы моральные 
оценки, они уже входят в дискурс справедливой вой ны. 
Например, некоторые мыслители, которых принято относить к пацифистам (
такие как Эразм Роттердамский), в действительности 
не считали, что вой на абсолютно всегда недопустима (в частности, 
не отрицали оправданность оборонительной вой ны), а тех, что считает 
вой ну абсолютным благом, сегодня отыскать вообще сложно. 
Многие так называемые голуби и ястребы в политике не являются 
ни противниками, ни апологетами вой ны в чистом виде и при этом 
признают некоторые моральные принципы, которым должны соответствовать 
вой ны. Таким образом, исследование проблем теории 
справедливой вой ны имеет огромное значение даже если мы не рассматриваем 
ту критику, которая поступает от конкурирующих теорий, 
и не пытаемся обосновать теорию справедливой вой ны перед этими 
конкурентами.

Тем не менее стоит отметить одно современное течение, которое, 

хотя во многом совпадает с тезисами, выдвигаемыми в рамках теории 
справедливой вой ны, но выступает серьезным оппонентом данной 
теории. Речь идет о так называемом условном2 или практическом3 
пацифизме. Такие пацифисты признают, что теоретически вой на 
может быть справедливой, но считают, что в действительности она 
практически никогда не является (и не была) таковой. Сторонники 
данного течения полагают, что такие критерии справедливости войны, 
как соразмерность и необходимость вой ны, неприкосновенность 
мирного населения, почти невозможно выполнить, во всяком случае 
риски их несоблюдения настолько высоки, что правильнее вообще 
не вступать в вой ну. Кроме того, на практике мы находимся под 
властью политических мифов, заставляющих нас верить в то, что война, 
которую мы ведем, является справедливой. Как и доминирующие 
течения в теории справедливой вой ны, условный или практический 
пацифизм находится посередине между различными крайними позициями, 
но позволяет критически отнестись к этим доминирующим 
течениям, используя их же принципы. Во всяком случае, учет до-

1 
Краткий обзор аргументов, почему теория справедливой вой ны предпочтительнее 
своих альтернатив, см., напр., в: Christopher F. Is Just War Possible? 
Cambridge, 2019.

2 
May L. Contingent Pacifism: Revisiting Just War Theory. Cambridge, 2015.

3 
Fiala A. Practical Pacifism. N.Y., 2004.

водов такого рода пацифизма, как представляется, позволит сделать 
теорию справедливой вой ны менее удобной для недобросовестных 
искажений.

Здесь нельзя не отметить, что сегодня теория справедливой вой ны 

нередко критикуется потому, что якобы создает основу для злоупотреблений 
со стороны политических лидеров при использовании вооруженных 
сил. Однако следует всё же различать теорию и практику. 
Сами теоретики справедливой вой ны часто критикуют политиков, 
которые или вообще не принимают во внимание принципы справедливой 
вой ны, или учитывают только некоторые из них, забывая 
про другие, или манипулируют фактами в собственных интересах1. 
Поэтому в действительности теория справедливой вой ны является 
важным инструментом для критической оценки действий политических 
лидеров, а в обществах, пораженных идеологиями «ястре-
бизма» и крайнего реализма, играет даже миротворческую функцию.

Поскольку теория справедливой вой ны была обозначена нами 

как некоторая традиция, следует сказать пару слов о том, откуда 
эта традиция происходит и как она развивалась. Как отмечается 
в литературе, «понятие справедливой вой ны, хотя и было очень 
древней идеей, восходящей по крайней мере к Цицерону и святому 
Августину, парадигмально развилось как целостное учение только 
средневековой схоластикой»2. Здесь следует назвать, прежде всего, 
Фому Аквинского, а среди более поздних авторов, относящихся уже 
к XV–XVI вв., — Франциско де Витория, Франциско Суарес, Аль-
берико Джентиле и др. В XVII в. традицию справедливой вой ны 
продолжили Гуго Гроций и Самуэль Пуфендорф, а в XVIII в. — Кристиан 
Вольф и Эмер де Ваттель. При этом в XVIII–XIX вв. теория 
справедливой вой ны пришла в упадок, поскольку доминирующее 
положение занял реализм — восприятие вой ны как естественной 
прерогативы суверенного государства, не подлежащей юридическому 

1 
См., напр., как теория справедливой вой ны может быть использована для 
критики вой ны США в Афганистане: Набат М.М. Вой на США в Афганистане: 
справедливая вой на? // Общество. Среда. Развитие. 2015. № 4 (37).

2 
Савенков А.Н. Государство и право: права человека и мировой порядок, 
основанный на верховенстве права: монография: в 3 т. Т. 1. М., 2021. 
С. 125. Именно в связи с тем, что теория справедливой вой ны тесно связана 
со средневековыми богословами, сегодня Католическая Церковь по сути 
считает эту теорию частью своей собственной традиции, и такие основополагающие 
для неё документы, как Катехизис Католической Церкви или 
Компендиум социальной доктрины Католической Церкви, излагая позицию 
Католической Церкви по поводу вой ны и мира, фактически воспроизводят 
все основные принципы справедливой вой ны.

или моральному осуждению1. В конце XIX в. этот взгляд стал корректироваться 
путем принятия международных документов, ограничивающих 
способы ведения вой ны. Но лишь ужасы двух мировых вой н 
поставили под сомнение саму законность вой ны и представления 
об абсолютном суверенитете государств. После публикации в 1977 г. 
работы Майкла Уолцера «Справедливые и несправедливые вой ны» 
традиция справедливой вой ны обрела свое возрождение, и до сих 
пор дискурс справедливой вой ны активно развивается в западной 
науке (прежде всего, в рамках англо-американской аналитической 
философской традиции).

Теория справедливой вой ны обычно делится на две части: jus ad 

bellum (справедливые поводы для начала вой ны) и jus in bello (справедливые 
способы ведения вой ны). В первом случае ставится вопрос 
о том, когда допустимы военные действия, во втором — какими средствами 
они должны вестись. Помимо указанных двух частей, многие 
ученые сегодня поднимают ряд проблем, связанных с окончанием 
вой ны, которые можно обозначить как jus post bellum (право после 
вой ны). Такая трехчленная структура теории справедливой вой ны 
восходит еще к А. Джентили и Г. Гроцию.

Сегодня охватываемые данной теорией вопросы являются пред-

метом права международной безопасности и права вооруженных 
конфликтов (международного гуманитарного права), основных принципов 
международного права и т.д. Теория справедливой вой ны, 
в свою очередь, представляет собой критический взгляд на указанные 
международно-правовые нормы. В этой связи в её адрес нередко 
высказываются упреки, согласно которым теория справедливой 
вой ны подрывает международное право и создает предпосылки 
для селективного применения его норм2. Однако следует иметь 
в виду, что вообще любая моральная теория по своей сути направлена 
на то, чтобы критически оценить существующее положение 
дел (в том числе и действующие нормы права). Поэтому обвинение 
моральной теории в том, что она подрывает правопорядок, попросту  
бессмысленно.

1 
Walzer M. Just and unjust wars. A moral argument with historical illustration. 
N.Y., 2006. P. 63.

2 
Иванов А.В. Моральные дилеммы и концептуальные противоречия теории 
«справедливой вой ны» // Исторические, философские, политические 
и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории 
и практики. 2016. № 7–2 (69). С. 58; Сазонова К.Л. Концепция «справедливой 
вой ны» в современном международном праве // Журнал российского 
права. 2014. № 5 (209). С. 123.

Теория справедливой вой ны сводится к осмыслению ряда прин-

ципов справедливой вой ны1. Охарактеризуем их кратко, чтобы создать 
основу для дальнейших рассуждений.

Итак, к принципам jus ad bellum (т.е. принципам, которые должны 

быть удовлетворены для того, чтобы развязывание вой ны было морально 
оправданным) обычно относят:

1. Принцип правого дела (справедливой причины): вой ну можно 

начинать, только если есть надлежащая причина.

2. Принцип соразмерности: ожидаемые выгоды от предстоящей 

вой ны должны перевешивать возможный ущерб от неё.

3. Принцип крайнего средства: вой на допустима только в том 

случае, если достижение правого дела невооруженными средствами 
явно невозможно.

4. Принцип легитимности: только легитимная власть вправе 

развязывать вой ну.

5. Принцип вероятности успеха: вой на не может быть начата, 

если нет достаточной вероятности достижения правого дела.

6. Принцип добрых намерений: решение о применении воору-

женных сил должно иметь в своей основе правильные намерения.

Считается, что каждый из этих принципов должен быть выполнен, 

чтобы вой на стала морально оправданной.

К принципам jus in bello (т.е. принципам, которые необходимо 

соблюдать в ходе ведения вой ны) обычно относят:

1. Принцип дискриминации (различения): допустимыми целями 

в ходе вой ны могут быть только военные объекты, а не мирное население 
и не мирная инфраструктура противника.

2. Принцип соразмерности: выгоды от конкретной военной кам-

пании, операции или битвы должны перевешивать сопутствующий 
им ущерб.

Важно отметить, что вышеуказанные принципы не являются 

каким-то цельным учением, которое можно было бы назвать теорией 
справедливой вой ны, и даже не обязательно логически соотносятся 
между собой. Скорее, они представляют собой синтез различных 
элементов традиции, вокруг которых строятся современные дебаты 
нынешних теоретиков. При этом далеко не все из участников дебатов 
согласны с самим перечнем принципов. Некоторые, например, среди 
принципов jus ad bellum называют также принцип декларации намерений 
и принцип завершения миром, другие расширяют перечень 
принципов jus in bello принципами военной необходимости и справедливого 
обращения с военнопленными, третьи, наоборот, сокращают 

1 
См. также обзор в: Куманьков А. Философия вой ны: краткий очерк 
истории // Философско-литературный журнал «Логос». 2019. № 3 (130). 
С. 112–113; Апресян Р.Г. Метанормативное содержание принципов справедливой 
вой ны // Полис. Политические исследования. 2002. № 3.

общий перечень принципов до 4–5, а порой даже отрицают само 
разграничение на jus ad bellum и jus in bello, четвертые пытаются 
добавить к вышеприведенному перечню некоторые принципы jus 
post bellum.

Что касается нашей точки зрения, то подробно она будет изложена 

далее, однако здесь можно сделать два общих замечания.

Во-первых, мы полагаем, что разделение теории справедливой 

вой ны на различные части действительно весьма условно. По сути, 
и принципы jus ad bellum, и принципы jus in bello применяются как 
при принятии решения о начале вой ны в целом, так и при принятии 
решения о проведении конкретной военной операции, поскольку 
смысл и тех и других принципов един и состоит в том, чтобы задать 
критерии оправданного применения вооруженных сил. Конечно, 
в исследовательских целях можно разграничивать различные стадии 
вой ны и анализировать специфические проблемы, свой ственные 
каждой из этих стадий, однако, как должен показать осуществленный 
в данной книге подробный анализ каждого из принципов справедливой 
вой ны, конкретная стадия вой ны не влияет на моральную 
обоснованность общих критериев применения вооруженных сил.

Во-вторых, мы полагаем, что общий перечень принципов справед-

ливой вой ны (без разделения на jus ad bellum и jus in bello) должен 
выглядеть так: 1) принцип правого дела; 2) принцип соразмерности; 
3) принцип необходимости; 4) (спорный) принцип легитимности; 
5) принцип различения; 6) (факультативный) принцип добрых намерений 
и добродетельности. Указанный перечень принципов мы 
и будем отстаивать в ходе дальнейшего изложения. В частности, мы 
будем доказывать: что выделяемые другими авторами принципы 
крайнего средства и принципы военной необходимости целесообразно 
объединить в один принцип — принцип необходимости; 
что принцип вероятности успеха вообще следует отбросить, так как 
его содержание, в той мере, в которой оно убедительно, покрывается 
другими принципами справедливой вой ны; что принцип легитимности 
в том виде, в котором он обычно излагается, неубедителен, 
в других же трактовках отсылки к легитимности, возможно, оправдывают 
введение скорее некоторых инструментальных презумпций, 
чем отдельного принципа справедливой вой ны; что принцип добрых 
намерений может быть разве что факультативным, но даже в этом статусе 
он должен быть обращен не только на намерения (мотивы, цели 
и т.п.), но и на качества личности (добродетели). В конечном итоге 
при выработке общего перечня принципов справедливой вой ны мы 
руководствовались тем, что данный перечень должен представлять 
собой систему, в которой различные принципы по своему содержанию 
не дублируют друг друга, но вместе покрывают все значимые 
моральные интуиции. Вполне возможно, что тем же критериям будет 

удовлетворять и какой-либо другой набор принципов (описывающий 
те же моральные интуиции, но в других, также взаимосогласованных, 
терминах).

После такой краткой характеристики теории справедливой вой ны 

осталось сделать лишь несколько вступительных замечаний, чтобы 
перейти непосредственно к рассмотрению проблем, поднимаемых 
в современных дебатах о справедливой вой не.

Во-первых, особенность данной книги состоит в том, что в ней 

при разрешении моральных вопросов активно используются юридические 
документы, аналогии и конструкции. С одной стороны, теория 
справедливой вой ны имеет более давнюю историю, чем попытки 
разработать международные юридические документы, связанные 
с основаниями и правилами ведения боевых действий, к тому же 
моральные суждения не должны быть связаны текущими юридическими 
формулировками, поэтому может показаться неоправданной 
апелляция к юридическим текстам при разработке моральной 
теории. С другой стороны, юриспруденция в целом является одной 
из древнейших наук, поэтому обращение к ней означает обращение 
к накапливаемому тысячелетиями опыту человечества, к тому же 
разработка современных международных документов обычно сопровождается 
скрупулезным моральным исследованием, поэтому 
нет никаких причин воздерживаться от использования тех или иных 
юридических категорий, конструкций и правил. Мы рассматриваем 
юридические нормы как своего рода моральные утверждения (пусть 
и не сопровождающиеся аргументацией, поскольку нормативно-
правовые нормы содержат лишь собственно правила поведения, 
но не аргументы в их поддержку), при этом исходим из презумпции 
авторитетности данных моральных утверждений. Даже в тех случаях, 
когда мы не можем полностью согласиться с ними, они могут быть 
использованы как «пища для ума», как «строительные леса» при 
построении моральных теорий.

Во-вторых, сегодня множество научных дискуссий посвящено 

так называемым новым вой нам1, причем различные исследователи 
не соглашаются относительно перечня признаков, свой ственных этим 
вой нам. Так или иначе, популярна точка зрения, согласно которой 
новизна «новых вой н» заключается не в конкретных признаках, которые 
встречались и ранее, а в их соединении и взаимном усилении2. 
Если эта точка зрения верна, то весьма сомнительно, что «новые 
вой ны» требуют какой-то новой военной этики, ведь практически 

1 
О новых вой нах, напр.: Калдор М. Культура новых вой н // Философско-
литературный журнал «Логос». 2019. № 3 (130); Куманьков А.Д. Вой на 
в XXI веке. М., 2020.

2 
Мюнклер Г. Осколки вой ны: Эволюция насилия в XX и XXI веках. М., 2018. 
С. 195, 210–211.

все проблемы, связанные с данным феноменом, существовали на протяжении 
всей человеческой истории. Тем более что современная 
теория справедливой вой ны, получившая развитие после публикации 
книги М. Уолцера «Справедливые и несправедливые вой ны» (1977), 
изначально в той или иной степени учитывала особенности, приписываемые 
так называемым новым вой нам1. Так или иначе, на некоторые 
проблемы мы будем обращать особое внимание в контексте «новых 
вой н» (например, в связи с асимметричностью таких вой н и участием 
в них негосударственных субъектов).

В целом мы полагаем, что те признаки «новых вой н», которые 

обычно называются в литературе, практически не влияют на формулировки 
и перечень принципов справедливой вой ны (так, например, 
принцип легитимности или принцип вероятности успеха 
сомнительны сами по себе, а не потому, что характер вой ны изменился). 
Особенности «новых вой н», скорее, могут способствовать 
нарушению отдельных принципов справедливой вой ны (например, 
принципов дискриминации, соразмерности или необходимости), 
делать выявление этих нарушений непростой задачей (например, 
сложно определить превышение пределов самообороны государства, 
если неясен момент начала неправомерного посягательства на это государство), 
но всё это не отменяет моральной убедительности данных 
принципов самих по себе. Есть, впрочем, несколько исключений. Так, 
«новые вой ны» напоминают нам о том, что цель вой ны — не просто 
пресечение каких-то нарушений, но и обеспечение условий для 
того, чтобы подобные нарушения не повторились в будущем (и это 
влияет на формулировку принципа правого дела), что издержки 
вой ны должны включать, помимо прочего, издержки послевоенной 
реконструкции (и это влияет на формулировку принципа соразмерности), 
что обязанность сторон конфликта минимизировать ущерб 
означает не просто воздержание от определенных способов ведения 
вой ны, но и ликвидацию последствий уже совершенных действий 
(что влияет на формулировку принципа необходимости).

В-третьих, данная книга предлагает определенную моральную 

теорию. Конечно, при применении этой теории на практике могут 
возникнуть многочисленные трудности, связанные с различной интерпретацией 
фактов (с учетом того, что на вой не каждая из сторон 
предельно субъективна) и механизмами реализации (с учетом сла-

1 
Противоположная позиция в: Афанасов Н. Новые вой ны — старая этика // 
Философско-литературный журнал «Логос». 2019. № 3 (130). С. 175. В литературе 
также отмечается, что современные принципы справедливой 
вой ны ставятся под сомнение феноменом информационных вой н. См.: 
Жадунова Н.В. Принципы справедливой вой ны в контексте информационных 
вой н // Философия и общество. 2017. № 2 (83). Мы полагаем, что 
это не так.