Военная история России с древнейших времен до конца XIX века

В. А. Волков, В. Е. Воронин, В. В. Горский

ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ

с древнейших времен до конца XIX века

 
Учебное пособие

Издание 2-е, стереотипное

МОСКВА 
2022

УДК 94(47)
ББК 63.3(2)35
 
В67 
 
 
 
Рецензенты:
Ильин С.В., доктор исторических наук, профессор;
Талина Г.В., доктор исторических наук, профессор.

 

 
Волков В.А.
В67   
Военная история России с древнейших времен до конца 
XIX века: Учебное пособие / В.А. Волков, В.Е. Воронин, 
В.В. Горский. — 2-е изд., стер. — М.: Прометей, 2022. — 
224 с.

 
ISBN 978-5-00172-330-1

Учебное пособие посвящено военной истории России с момента 
начала становления ее государственности до конца 
XIX века — времени наивысшего военно-политического могущества 
Российской империи. На основе широкого круга источников 
и имеющейся научной литературы авторы анализируют исторический 
опыт военного строительства России, а также влияние 
войн на процессы формирования и развития Российского государства. 
Проблемное изложение богатого фактического материала 
позволяет дать многостороннюю оценку событиям отечественной 
военной истории.

ISBN 978-5-00172-330-1 
©  Волков В.А., Воронин В.Е., 
Горский В.Е., 2022
 
©  Издательство «Прометей», 
2022

Содержание

Предисловие  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6

Глава 1. Война и мир. Предмет военной истории России  . . 7

Глава 2. Военная история скифов и древних славян . . . . . 10

Глава 3. Военная история Киевской Руси  . . . . . . . . . . . . . . 16

Глава 4. Военная история на фоне политической 

раздробленности. Домонгольский период . . . . . . . . . . 29

Глава 5. Монгольское нашествие. Борьба Руси с агрессией 

немецких и шведских феодалов. Ордынское иго . . . . 32

Глава 6. Невская битва и Ледовое побоище . . . . . . . . . . . . . 38

Глава 7. Военные аспекты возвышения Москвы, 

складывания Великорусского государства  
и освобождения от монголо-татарского ига . . . . . . . . . 40

Куликовская битва . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41

Глава 8. Династическая война в Московском княжестве 

во второй четверти XV в. (Феодальная, 
или Междоусобная, война)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43

Глава 9. Войны и политика Московского государства 

в конце XV–XVI вв. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49

Присоединение Западной Сибири к России  . . . . . . . . . . 64

Глава 10. Гражданская война и иностранная 

интервенция в годы Смутного времени . . . . . . . . . . . . 68

Глава 11. Войны Московского государства и решение 

политических задач после Смутного 
времени (XVII в.)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 78

«Азовское сидение» донских казаков (1637–1642 гг.) . . . 80

Воссоединение Украины с Россией . . . . . . . . . . . . . . . . . . 81

СОДЕРЖАНИЕ

Русско-польская война (1654–1667 гг.) . . . . . . . . . . . . . . . 82

Русско-шведская война (1656–1661 гг.)  . . . . . . . . . . . . . . 86

Глава 12. Северная война. Военно-политический аспект 

превращения России в империю  . . . . . . . . . . . . . . . . . 89

Северная война 1700–1721 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91

Прутский поход 1711 г. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 103

Персидский поход 1722–1723 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104

Глава 13. Россия в войнах 

послепетровской эпохи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106

Русско-турецкая война 1735–1739 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 108

Русско-шведская война 1741–1743 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 110

Семилетняя война 1756–1763 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111

Глава 14. Военный аспект внешней политики 

в царствование Екатерины II и Павла I . . . . . . . . . . 117

Русско-турецкая война 1768–1774 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 118

Русско-турецкая война 1787–1791 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 120

Глава 15. Войны и внешняя политика России 

в начале XIX в. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 126

Русско-французские войны 1805 и 1806–1807 гг.  . . . . . 126

Русско-шведская война 1808–1809 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 128

Русско-персидская война 1804–1813 гг. . . . . . . . . . . . . . 131

Русско-турецкая война 1806–1812 гг. . . . . . . . . . . . . . . . 133

Глава 16. Отечественная война 1812 г. Заграничный 

поход русской армии. Священный союз  . . . . . . . . . . 138

Отечественная война 1812 г.  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 138

Заграничные походы русской армии 

1813–1814 и 1815 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 147

Венский конгресс и образование Священного союза  . . . 154

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 17. Русская армия и флот в царствование 

Николая I. Крымская война  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 157

Русско-персидская война 1826–1828 гг. . . . . . . . . . . . . . 158

Русско-турецкая война 1828–1829 гг.  . . . . . . . . . . . . . . 159

Кавказская война 1817–1864 гг.  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165

Польское восстание 1830–1831 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 171

Венгерский поход русской армии 1849 г.  . . . . . . . . . . . 176

Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. . . . . . . . . . . 179

Глава 18. Русская армия и флот в Эпоху великих 

реформ (1850–1870-е гг.). Русско-турецкая война . . . 189

Военные реформы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 189

Внешняя политика России после Крымской войны . . . 194

Присоединение Средней Азии к России  . . . . . . . . . . . . 198

Русско-турецкая (Вторая Восточная) 

война 1877–1878 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 203

Глава 19. Россия в военно-политических блоках 

конца XIX в.  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 211

Военно-политические шаги России на Дальнем 

Востоке во второй половине XIX в.  . . . . . . . . . . . . . 214

Рекомендуемая литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 218

Предисловие 

Гордиться славою своих предков не только можно, но 
и должно; не уважать ее есть постыдное малодушие.

А. С. Пушкин

История нашего Отечества наполнена героическими и 

славными военными событиями, равных которым не имеет 
ни одна страна в мире. В грозных сражениях с врагом русский 
народ завоевывал и отстаивал право на свободу и независимость, 
на единство и территориальную целостность своей 
страны, на безопасность и мирное развитие, на счастье и достойную 
жизнь. Войны, а также связанная с ними необходимость 
регулярной модернизации вооруженных сил и задачи 
по обеспечению обороноспособности страны способствовали 
процессам становления и прогрессивной эволюции российской 
государственности, вели к совершенствованию экономического 
и социального строя России. Военная слава России 
воспета в великих произведениях русской литературы и искусства. 
Воинские подвиги русского народа запечатлены в летописях 
и хрониках, им посвящено много фундаментальных 
трудов отечественных и зарубежных историков. Повествования 
о победах русского оружия, оградившего свою отчизну и 
человечество от произвола жестоких завоевателей, давно стали 
частью всемирной культуры. 

Военная история России – это наука и учебная дисципли-

на, изучающая историю войн, которые вели Российское государство 
и его исторические предшественники с древнейших 
времен до наших дней. Изучение военной истории России является 
неотъемлемой частью курса Отечественной истории. 
Предлагаемое учебное пособие неразрывно связано с преподаванием 
в вузах дисциплины «История России». Его хронологические 
рамки охватывают период с древнейших времен 
до конца XIX в. – периода наивысшего военно-политического 
могущества Российской империи, когда были окончательно 
сформированы ее естественные исторические границы. 

Глава 1.  

ВОЙНА И МИР. ПРЕДМЕТ ВОЕННОЙ 

ИСТОРИИ РОССИИ

Военная история – наука о происхождении, строительстве 

и действиях вооруженных сил (воинских формирований) государств (
народов) мира. Она не сводится к простому повествованию 
о военных событиях (действиях), поскольку должна 
давать оценку политическим событиям и обстоятельствам, 
вызвавшим войну и повлиявшим на ее ход. Военную историю 
следует отличать от истории военного искусства, которое развивается 
как в военное, так и в мирное время и предметом 
которого являются военные учреждения и приемы того или 
другого народа или государства. 

Необходимо отметить общефилософский, диалектический 

подход к изучению событий, явлений российской военной истории. 
Он предполагает видение любого объекта исследования 
в единстве противоречивых начал, а его развития в рамках 
принципа историзма – как сложного процесса взаимодействия 
этих противоположностей. Любое развитие рассматривается, 
с одной стороны, как непрерывное (хотя и темпорально 
вариативное) накопление изменений, в нарастании которых 
отражается ход времени, то есть процесс, а с другой стороны – 
как неизбежное скачкообразное превращение накопленных 
изменений в новое качество течения процесса или его трансформация 
в новый процесс с сохранением преемственности. 
Закон отрицания здесь проявляется как сложное сочетание 
преемственности и изменчивости в процессе развития. Все события, 
связанные с военной историей и военным делом, есть 
объективные процессы разных уровней, подчиняющиеся законам 
объективной диалектики. В процессе их исследования 
формируется и постоянно совершенствуется субъективная 
диалектика их научного видения.

Тем не менее для всех аспектов вооруженного насилия, 

явления крайне сложного в плане взаимодействия материального 
и духовного начал, справедлива констатация первичности, 
в конечном итоге – общественного бытия, как совокупности 
связей, образующих данное общество, соединяющих его 
в развитии с окружающей социальной и природной средой, 
по отношению к отражающему это бытие общественному сознанию, 
оказывающему обратное воздействие на бытие объек-

ГЛАВА 1

тивацией, опредмечиванием его же отраженного содержания. 
Такой подход сторонники так называемых теорий локальных 
цивилизаций подвергают сомнению, но их теории довольно 
произвольно разрывают исторический процесс, лишают его 
целостности, предметности и фактически упраздняют историю 
как цельный процесс и как науку, оставляя описание 
событий, объясняемых через феномены духа, оторванные от 
объективной реальности. История войн, написанная с позиций 
теории локальных цивилизаций, представляется малоубедительной 
в методологической основе, однако она входит 
в историографию военных проблематик и требует ознакомления 
с нею (см., например, Киршин Ю. Я. Войны локальных 
цивилизаций: история и современность. – Клинцы: Клинцовская 
городская типография, 2009).

Безусловно, нельзя оставаться в рамках науки, игнорируя 

в процессе учебной и научной работы принцип историзма. 
Каждое явление военной истории должно рассматриваться с 
позиций того, как оно возникло в начале его процессульнос-
ти (с выявлением причин и предпосылок), как развивалось до 
момента его рассмотрения и, наконец, чем стало к зафиксированному 
моменту исследования.

В рамках принципа историзма используется описательно-

повествовательный метод, позволяющий составить общую 
картину исследуемого процесса в последовательном развертывании 
его выявленной фактологии. В той части, где рассматриваемые 
факты связаны со значимой деятельностью отдельных 
субъектов военной истории, через которую и осуществляется 
исторический процесс, применяется биографический 
метод, дающий возможность через соединение личной биографии 
с реалиями исторических обстоятельств становления 
и проявления субъектов объяснить их роль в событиях и процессах 
военной истории.

Сравнительно-исторический метод позволяет прояснить 

диалектику общего и особенного в развитии военной сферы 
жизни исторически сложившихся различных сообществ. 
Только в сравнении можно выявить повторяемость, общность, 
что является качественным признаком исторической закономерности. 
В то же время в уникальности конкретных процессов 
проявляется механизм действия закономерности в неповторимых 
условиях ее действия. Важно знать и то, что военная 
история разных обществ, особенно в древности и в средние 
века, неодинаково обеспечена источниками, а выявленные 

ГЛАВА 1

в рамках одного общества закономерности оказываются применимы 
и к другим обществам при правильном понимании 
особенностей проявления общих закономерностей в специфических 
условиях развития данного общества.

Отметим также ретроспективный метод исследования 

военной истории. Как правило, чем ближе к современности 
исторические процессы, тем мощнее их источниковая база. 
Реалии военной истории могут быть связаны в единый процесс, 
для которого характерны как изменчивость, так и преемственность. 
Поэтому, исследуя более поздние исторические 
процессы, мы создаем основу для выявления предшествующих 
им событий путем определения общих для этих этапов 
закономерностей развития на более позднем материале и 
очерчивая неясные ранее контуры предшествующих фаз развития 
силой необходимости причинно-следственных связей, 
предполагающих появление известного только из определенного 
неизвестного.

Военная история как наука должна критически освещать 

происходившие события, что невозможно без тщательного 
изучения исторических источников. К ним относятся летописи, 
разрядные книги, приказная документация, прежде всего 
Разрядного, Пушкарского, Стрелецкого и других военных 
приказов, документы Военного министерства Российской империи 
и других ведомств, связанных с организацией обороны 
страны, мемуары (воспоминания и дневники) русских полководцев 
и военных деятелей, записки иностранцев, посещавших 
Россию и описавших ее вооруженные силы, фотоматериалы (
появившиеся в середине XIX в.), газетные и журнальные 
корреспонденции и обзоры.

Глава 2.  
ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ СКИФОВ 

И ДРЕВНИХ СЛАВЯН

Скифы (самоназвание по Геродоту – сколоты) – экзоэтно-

ним греческого происхождения. Стал использоваться для 
обозначения родственных племен североиранской языковой 
группы, населявших в VII в. до н.э. – III в. н.э. Северное Причерноморье.


Мигрировав с востока, скифы в VII в. до н.э. вытеснили 

живших в Северном Причерноморье киммерийцев и завладели 
их землями. Именно в это время у скифов начало складываться 
государство, имевшее сильную военную организацию. 
Наиболее развитой областью Скифии стал степной Крым. 
Расцвета Скифское царство достигло во II в. до н.э. при царе 
Скилуре. Столицей его был город Неаполь, основанный (вероятно, 
Скилуром) на берегу Салгира (около современного Симферополя).


Ядро войска скифов составляла конная дружина царя. 

Большинство воинов в его войске были конными лучниками, 
хотя в источниках сохранилось упоминание и о пехотных подразделениях, 
рекрутируемых из скифов-пахарей.

Военные обычаи пропитали собой всю жизнь народа, на-

шли отражение в их образе жизни, традициях и религии. Наряду 
с верховным божеством и прародителем народа Папаем 
почитался и бог войны Арес (так его назвал Геродот по аналогии 
с греческой мифологией), символом которого был меч. Раз 
в год Аресу приносили жертву – животных (в частности, лошадей) 
и пленных, из ста – одного. Из всех почитаемых божеств 
скифы возводили святилища только одному – Аресу.

Оружие скифов
•
Акинак – короткий меч-кинжал скифов. Заточенным с
двух сторон узким треугольным лезвием можно было
рубить и колоть одновременно.

•
Скифский лук (лук скифского типа). Напоминал растянутую 
греческую букву «сигма» или русскую «З»1, но
с планкой в средней части лука, где его держат рукой.
В отличие от использовавшихся в те времена луков с

1 
Римский историк Аммиан Марцеллин сравнивал вид скифского лука 

с очертаниями северного побережья Черного моря, где в роли центральной 
планки выступает Крымский полуостров.

ГЛАВА 2

цельной деревянной основой, скифский лук изготавливался 
из дерева, кости, роговых пластин, сухожилий, 
кожи, иногда плотно обертывался корой дерева. Более 
жесткая и упругая конструкция позволяла метать стрелы 
гораздо дальше, чем другие луки. Спиралевидные 
концы его гнущихся плеч при натягивании тетивы 
распрямлялись, сообщая выстрелу дополнительную 
энергию. Имеющий небольшие размеры, он был чрезвычайно 
удобен при стрельбе с лошади. Лук и стрелы 
хранились в специальных чехлах – горитах. В горите, 
который каждый воин-скиф носил на левом боку, было 
два отделения: для лука и для стрел. В футляре могло 
поместиться до 150 стрел. (По свидетельству Геродота, 
скифы притягивали тетиву лука не к груди, как другие 
народы, а к противоположному плечу. Это обеспечивало 
максимальное натяжение тетивы, и стрела летела с 
убойной силой на немыслимые для того времени расстояния – 
200–300 м и более2.)

•
Длинное копье. На обратную сторону древка копья надевался 
железный наконечник – вток, что позволяло
в бою использовать для колющих ударов обе стороны
оружия.

•
Порату (топор) – боевая секира. Крепилась на длинной 
рукояти. В отличие от акинака, применявшегося
в ближнем бою, порату был эффективен и в конной
схватке.

•
Боевая плеть. В кончик тяжелой боевой плети вплетался 
металлический или каменный шарик. В руках
опытного воина такое оружие становилась смертельным.


Защитное вооружение
•
Щит. Имел характерную бобовидную форму. Чаще
всего их плели из веток или вырезали из цельного дерева 
и обтягивали толстой воловьей кожей. Знатные и
богатые воины использовали щиты, обитые металлическими 
пластинами.

•
Панцирь. Командиры и элитные воины носили чешуйчатые 
или цельнометаллические панцири. Первый
состоял из отдельных железных пластин, имевших в

2 
В Ольвии археологи обнаружили каменную стелу, увековечившую рекордный 
выстрел некого Анаксагора, сына Димагора. Стрела, пущенная им 
из скифского лука, пролетела 520 м.

ГЛАВА 2

верхней части отверстия. С помощью этих отверстий 
пластины крепились к кожаной основе так, что край 
верхней пластины закрывал большую часть нижней. 
Получаемое соединение напоминало рыбью чешую. 
Такие доспехи не сковывали движений и были очень 
прочными. 

•
Наголовье. Головы воинов защищала войлочная или
кожаная шапка – башлык с округлым верхом, несколько 
выступающим вперед. Иногда она имела и металлическое 
покрытие. Использовались скифами и бронзовые 
шлемы греческого производства.

Сохранились сведения о ряде громких побед скифов.
•
В первой половине VII в. до н.э. скифы завоевали Мидию, 
Сирию, Палестину и только в VI в. до н.э. были вытеснены 
оттуда мидийцами. Об этом сообщает Геродот.
По собранным им преданиям «...мидийцы, вступив со
скифами в бой и потерпев поражение в битве, лишились
власти, а скифы завладели всей Азией» (Геродот, I, 104).
«Отсюда они пошли па Египет. Когда они достигли Сирийской 
Палестины, Псамметих, царь Египта, встретив
их дарами и мольбами, убедил далее не продвигаться»
(Геродот, I, 105). «В течение двадцати весь ми лет скифы 
властвовали над Азией, и за это время они, преисполненные 
наглости и презрения, всё опустошили. Ибо,
кроме того, что они с каждого взимали дань, которую
налагали на всех, они еще, объезжая страну, грабили у
всех то, чем каждый владел» (Геродот, I, 106). Царь Мидии 
Киаксар, не имея возможности использовать военную 
силу, пошел на хитрость. Пригласив вождей скифов
па пир, он их перебил. Обезглавленное войско скифов
ушло в степи Северного Причерноморья.

•
В 512 г. до н.э. скифы, используя тактику «выжженной
земли», не вступая в открытое сражение, измотали и
обескровили войско персидского царя Дария I, с трудом
избежавшего гибели при вторжении в Скифию.

•
В 331 г. до н.э. у греческого полиса Ольвии скифы нанесли 
поражение 30-тысячной армии македонского
полководца Зопириона, погибшего с остатками войска
при отступлении к своим границам.

Во II–I вв. до н.э. скифов в степях Восточной Европы посте-

пенно вытеснять начинают сарматы, родственные им племена 
языгов, роксолан, аорсов, сираков и алан (Страбон). До этого 

ГЛАВА 2

сарматы были добрыми соседями и союзниками сколотов. Купеческие 
караваны, следуя из Скифии, свободно проходили 
через сарматские земли. Известно участие сарматов в ряде военных 
предприятий скифов, их отряды даже принимались на 
службу в войско скифского царя. В историю развития военного 
дела сарматы привнесли использование меча длиной от 70 
до 110 см, более удобного в конном бою, чем скифская секира.

В III в. до н.э. добрососедские отношения сменились острым 

конфликтом, приведшим к ослаблению Скифского царства и 
сокращению его территории. После завоевания Причерноморья 
сарматы стали доминировать на востоке Европы, территория 
которой (вместе с Кавказом) долго именовалась Сармати-
ей. В дальнейшем, в ходе расселения славян в Приднестровье 
и Поднепровье, часть языгов и роксолан, а возможно, и алан 
была ассимилирована ими3.

Древнейшая история славянского народа по-прежнему 

остается одной из великих загадок современности. Ученые и 
по сей день яростно спорят, где же находилась их прародина, 
откуда они двинулись к местам своего позднейшего расселения, 
как зародилась у них княжеская власть? Однозначных и 
убедительных ответов на все эти вопросы до сих пор не найдено. 
Одни историки искали древнюю родину славян на Дунае, 
другие – на Висле, Одре и Днепре, на реках, изначально входивших 
в зону славянского расселения.

В VI–VII вв. славяне начинают продвигаться на террито-

рию Прибалтики, Балканского полуострова, достигают Испании 
и Северной Африки. К концу VII в. племена восточных 
славян плотно заселили земли от Карпатских гор на западе 
до Днепра и Дона на востоке, озера Ильмень на севере и Черного 
моря на юге.

В распоряжении исторической науки есть ряд бесспорных 

сведений о роли, которую сыграли славяне в борьбе с опасностью, 
постоянно грозившей Европе из азиатских степей, – нашествиями 
обитавших там кочевых племен.

Великой степной дорогой из восточных стран, проходив-

шей в том числе и через славянские земли, промчались десятки 
кочевых племен: на заре истории – киммерийцы, скифы 
и сарматы; позже – гунны, авары, болгары, хазары (белые 
угры), венгры (черные угры), печенеги, гузы (торки), берендеи, 
коуи, половцы, монголы.

3 
Названия рек Днестр, Днепр и Дон – сарматские.