Страсти Запада и мы

Михаил Ермолаев

СТРАСТИ
ЗАПАДА
И МЫ

Москва
ИОИ
2023

Электронное издание

УДК 130.2
ББК 87.6
Е74

Е74
Ермолаев, Михаил.
Страсти Запада и мы / М. Ермолаев. — Эл. изд. — 1 файл pdf : 234 с. — Москва : 
Институт общегуманитарных исследований, 2023. — Систем. требования: Adobe 
Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.

ISBN 978-5-7312-0910-6

Книга-очищение в преддверии новой исторической эпохи. Размышление о том, что 
такое Запад на самом деле и как нам важно им не стать.

УДК 130.2 
ББК 87.6

Электронное издание на основе печатного издания: Страсти Запада и мы / М. Ермолаев. — 
Москва : Институт общегуманитарных исследований, 2023. — 234 с. — ISBN 
978-5- 88230-426-2. — Текст : непосредственный.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских 
прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-7312-0910-6
© Ермолаев М., 2023
© ИОИ, оформление, 2023

ОТ РЕДАКТОРА

Идея этой книги родилась задолго до специальной военной операции. 
Автор приступил к работе вскоре после терактов 11 сентября, 
когда началась официальная отмена пропагандируемых 
Западом «прав и свобод», а заканчивал в пандемию, когда этот 
процесс вошёл в завершающую стадию.
Стало ясно, как день: всё, что декларирует коллективный Запад, 
все его толерантности, «заботы о человечестве», легко отменяются, 
если есть какая-то цель. А она может быть любая. Например, 
заставить подчиниться «новому мировому порядку» – когда 
так называемые «западные ценности» становятся правилом для 
всех без исключения, не терпят никаких возражений и превращаются 
в условие существования на Земле. Несогласных не предусмотрено. 
Но они – были и есть.
В воздухе запахло порохом, и было понятно, что вот-вот произойдет 
взрыв. Появлялись всё новые и новые факты и тенденции, 
свидетельствующие об обострении и приближающейся кульминации 
противостояния двух принципиально непохожих друг на 
друга цивилизаций. Кто-то должен был взять на себя великую и 
благородную миссию – поднять восстание против наглой и беззастенчивой 
либеральной диктатуры Запада во главе с США. И 
мало кто сомневался, что это будет именно Россия…
Сейчас у многих возникают одни и те же вопросы: как? почему? 
И главный – зачем?
Ответы – в новой книге писателя и журналиста Михаила Ермолаева «
Страсти Запада и мы». Это попытка систематизировать 
всё, что было сказано об опасностях западного влияния на Россию 
за последние век-полтора плюс авторская оценка явления (с 
использованием уникального профессионального опыта в сферах 
журналистики, филологии, искусства, философии, религии, 
экономики).

Страсти Запада и мы

«Страсти Запада и мы» даёт свежее знание о предмете, который, 
возможно, и до прочтения был неплохо изучен. Заставляет 
задуматься, поразмышлять. Где-то поспорить с автором, может 
быть, даже покритиковать. Но и безусловно – восхититься: многогранностью 
исследовательского подхода, масштабностью проделанной 
работы. Необычным взглядом на проблему: замусоленная 
бесчисленными политиками, чиновниками, экономистами, 
СМИ, аналитиками, политологами и блогерами тема Россия–Запад 
подаётся в принципиально ином ракурсе.
Жанр – философская публицистика. Явления и тенденции 
подвергаются анализу не только традиционно (с точки зрения 
пользы или вреда человеческому естеству, семье, обществу, государству), 
но и с точки зрения духовной, без чего, на взгляд автора, 
невозможно воссоздать полную картину происходящего.  И с 
этим нельзя не согласиться.  Манипуляции сознанием – главное 
оружие современной цивилизации. Поэтому исследование так 
называемого внутреннего человека в наше время безусловно выходит 
на первый план.
Автор выделяет целый ряд негативных тенденций (страстей), 
навязываемых или уже заимствованных нами у Запада (от только 
народившихся и пока неоперившихся до глубоко пустивших 
корни) и как бы препарирует их, раскладывает на составляющие. 
Наглядно демонстрируя особенности влияния каждой на целостность 
отдельной личности и народ. А также рисует трагические 
последствия невнимания к такому развитию событий (со стороны 
как самого человека, так и властей), опираясь в том числе за 
западный антиопыт.
Аргументация подобрана небанально: М. Ермолаев основывается 
на суждениях часто идеологических противников, людей 
разных взглядов, социальных слоёв, государств и времён. Видимо, 
затем, чтобы подчеркнуть возможность совпадения в ключевом 
вопросе – защиты национальных интересов, целостности 
страны, самосохранения, противостояния Злу.
В книге его олицетворяет Запад. Название: «Страсти Запада и 
мы» – суть антитеза, Зло и Добро. Но не восхваление себя, любимых, 
не хвастовство, не осуждение (автор это специально подчер-

От редактора

кивает), а именно противопоставление цивилизаций с разными 
мировоззрением и задачами. И, что естественно, предупреждение, 
предостережение: нам с НИМИ такими не по пути. Какими 
ТАКИМИ?  Этому главным образом и посвящена книга. Чтобы 
знали. Научились сопротивляться. Дистанцировались, насколько 
это возможно. И, конечно, двигались вперёд, но СВОЕЙ дорогой. 
Что для этого нужно? Читать внимательно заключительную 
часть каждой из глав (везде одно и то же название-подсказка – 
«Мы», не запутаешься). Запомнить. И действовать. 
«Страсти Запада и мы» – книга более чем своевременная и полезная. 
Противостояние между коллективным Западом и коллективной 
Россией (к нам примкнули все, кто также против гегемонии 
Зла), похоже, вступило в решающую фазу. Война идёт не на 
жизнь, а насмерть. И важно чётко понимать, ради чего.

Стася Жданова

ВСТУПЛЕНИЕ

Наш мир меняется так бурно, что всё острее встаёт вопрос: куда 
мы несёмся, точно ли нам туда? Мы построили цивилизацию, 
где судьбы добрых людей вершатся недобрыми. Где возможность 
влиять на других досталась тем, у кого на это меньше всего морального 
права: богатые люди не самые справедливые, надув другого, 
я не стану человеком возвышенной души. Мы построили 
цивилизацию, где безбожно прожирающие «плоды трудов праведных» 
размышляют о том, смогут ли они прокормить тех, кто 
реально производит продукты питания, и не пора ли сокращать 
их численность. Цивилизацию, где одни умирают от безделья, а 
другие – от отсутствия питьевой воды, где «все усилия человеческого 
ума направляются не на то, чтобы облегчить труд трудящихся, 
а облегчить и украсить праздность празднующих» (Лев 
Толстой. Трудолюбие, или торжество земледельца). Писатель полагал, 
что как люди постепенно улучшаются, и даже достигнув 
власти, могут прийти к выводу о её тщетности, так и народы, по 
сравнению с дикими племенами, уничтожавшими друг друга, теперь 
становятся более гуманными. Наше время показало, что дикие 
племена никуда не делись, только боевую раскраску они сменили 
на фальшивые улыбки. Тех, кто, пользуясь крепостью своих 
кулаков, нападает на старушку и отбирает у неё пенсию, мы без 
всякой толерантности называем негодяями – почему же тех, кто, 
изощрившись в политических и военных подлостях, обирает целые 
народы, мы называем цивилизованными? Именно их управление 
миром стало самым диким в истории человечества: в спровоцированных 
и проплаченных ими бойнях люди гибнут уже не 
сотнями и тысячами, как раньше, а миллионами. «Я спрашивал 
себя, – пишет бывший профессиональный «экономический киллер» 
Джон Перкинс, – в каком мире довелось бы нам жить, если 
бы Соединенные Штаты и их союзники обратили все деньги, по-

Вступление

траченные на колониальные войны, подобные вьетнамской, на 
борьбу с мировым голодом, на распространение образования 
и основ здравоохранения, доступных для всех, включая наших 
собственных граждан». (Исповедь экономического киллера).
Что за сила стоит во главе всего этого мирового безобразия? 
Известный ведущий Познер, если кто-то заговаривал о неких 
тайных правителях, всегда спрашивал: кто конкретно имеется в 
виду? Мол, назовите фамилии и должности согласно штатному 
расписанию – или не мудрите. Конечно, это ловушка: при любом 
ответе вы будете выглядеть параноиком, даже если в ваших рассуждениях 
есть правда. Мы не можем уверенно утверждать, сговорились 
ли эти «некие», какой секретный документ сочинили 
и какой кровью скрепили, красной или голубой. Однако глумление 
не снимает вопроса, а уход от темы не снижает опасности. 
Кто эти загадочные властители, то ли настолько подлые, то ли 
настолько глупые, что, имея все возможности, не хотят или не 
могут решить элементарные проблемы планеты, а только усугубляют 
их? Закулисье? Рептилоиды, аннунаки, инопланетяне? Некто, 
кого нельзя называть? Задавая себе этот вопрос, мы, как правило, 
или повторяем расхожие «конспирологические» формулы, 
или запутываемся, как герой «Маятника Фуко», поскольку сами 
не являемся ни закулисниками, ни рептилоидами, то есть «свечку 
не держали». А может быть, стоит рассматривать эту тайную 
власть не столько как сборище людей, сколько сборище сущностей? 
Мир наполнился принципами, а точнее, комплексами популярного 
ныне капитализма: вежливо улыбайся, имитируй заботу 
и всё время думай, как бы сманипулировать и надуть; забудь о 
взаимодействии и солидарности, борись до конца; помни о главном – 
о себе; всеми способами разрушай поднимающего голову 
конкурента, нужно толкнуть – толкни, некуда развиваться твоей 
цивилизации – захватывай чужие ресурсы и рынки сбыта, провоцируй 
войны. Такой тип человеческих и общественных отношений 
существует под именем Запад.
Каким бы убедительным ни было определение этой сущности, 
мы будем вынуждены давать его снова и снова. Вроде бы Запад – 
это территория, географическое пространство, но границы его 

Страсти Запада и мы

крайне размыты. Вроде бы это похожие друг на друга страны, но 
ведь по сравнению с Америкой даже Европа часто смотрится как 
интеллигент рядом со шпаной. Вроде бы это набор наций, активно 
занятых взаимовлиянием и взаимообогащением. Но какие это 
нации? Добрая треть силиконовой долины русскоязычная; половина 
Европы православные славяне, китайцы, арабы, ментальность 
которых вряд ли можно определить как западную. «В духовном 
смысле явно относятся к Европе английские доминионы, 
Соединенные Штаты и т. д., но не эскимосы и индейцы, показываемые 
на ярмарках, и не кочующие по Европе цыгане. Очевидно, 
здесь под именем Европы понимается единство духовной жизни, 
деятельности, творчества со всеми целями, интересами, заботами, 
усилиями, целевыми институтами и организациями». (Эдмунд 
Гуссерль. Кризис европейского человечества и философия). 
Запад – некая совокупность внешних черт и ментальных принципов, 
определённая жизненная повадка, коллективная манера 
мыслить и чувствовать, концентрация сущностей и сгусток энергий, 
исходящих из единого духовно-интеллектуального источника. 
В русской философии образ «европо-американца» (Георгий 
Федотов) выстраивался через сложное сочетание неприятия, 
восхищения, жалости, тёплого русского уважения, презрения, 
надежды: «величайшая и бесспорно первая во всех отношениях 
из держав Запада, Англия, не была постигнута до сих пор ни 
своими, ни иноземными писателями. Везде она является как создание 
какого-то условного и мёртвого формализма, какой-то душе-
убийственной борьбы интересов, какого-то холодного расчёта, 
подчинения разумного начала шествующему факту, и всё это 
с примесью народной и особенно личной гордости, слегка смягчённой 
какими-то полупорочными добродетелями. И действительно, 
такова Англия в её фактической истории, в её условных 
учреждениях, в её внешней политике, во всём, чем она гордится 
и чему завидуют другие народы». (Алексей Хомяков. Мнение 
иностранцев о России). А вот характеристика англичан от нашего 
современника: «принятие риска и использование опциональ-
ности – замечательная способность добиваться своего рациональным 
путём проб и ошибок, терпеть неудачи, но не слишком 

Вступление

их стыдиться, начинать всё сначала и вновь терпеть неудачи». 
(Нассим Талеб. Антихрупкость). Александр Зиновьев в книге 
«На пути к сверхобществу» так определяет основные западные 
черты в целом: «Повышенная склонность к индивидуализму. Высокий 
интеллектуальный и творческий уровень (сравнительно с 
другими народами, конечно). Изобретательность. Практицизм. 
Деловитость. Расчётливость. Конкурентоспособность. Авантю-
ристичность. Любознательность. Эмоциональная чёрствость. 
Холодность. Тщеславие. Повышенное чувство собственного достоинства. 
Чувство превосходства над другими народами. Высокая 
степень самодисциплины и самоорганизации. Стремление 
управлять другими и способность к этому. Способность скрывать 
чувства. Склонность к театральности. Почти все они в той 
или иной мере побывали в роли завоевателей и колонизаторов».
У нас, русских, всё иначе. В нашем национальном характере 
заложена тяга к самопринижению, к уступчивости (до поры до 
времени), склонность видеть прежде всего совершенство другого 
и собственную низость. «Он вон какой, а ты-то кто? Сиди уж, помалкивай», – 
редко ли мы слышали такое в детстве? Мы слишком 
часто готовы подвинуться, чтобы чужому было удобнее, а своему – 
как получится. Мы бесконечно зависимы от мнения других, 
и если оно портится, мы, даже если ни в чём не виноваты, готовы «
исправляться». Этот вечный комплекс вины в сочетании со 
склонностью к глубокому самокопанию, с пресловутой русской 
исповедальностью порой доводит нас до крайности: «Поди на перекрёсток, 
поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и 
пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: „Я убийца!“» (Фё-
дор Достоевский. Преступление и наказание). Да что там, даже 
высмеивать, как это показано Лихачёвым и Панченко, мы больше 
склонны не чьё-то, а своё собственное. Что бы кто ни говорил о 
разнице между человеком и цивилизацией, они неизбежно зер-
калят друг друга, а значит и взаимоотношения людей «конгруэнтны» 
взаимоотношениям цивилизаций. Во время суворовских 
походов наша армия сражалась «не за русские, а за европейские 
интересы» (Николай Данилевский. Россия и Европа), хотя это и 
было бесполезно: «Чем искреннее и бескорыстнее усваивали мы 

Страсти Запада и мы

себе одну из европейских точек зрения, тем глубже ненавидела 
нас Европа, никак не хотевшая верить нашей искренности и видевшая 
глубоко затаённые сластолюбивые планы там, где была 
только задушевная преданность европейскому легитимизму и 
консерватизму». Наши национальные черты сделали нас прекрасной 
мишенью для внешних сил. Наверное, поэтому на фоне 
спецоперации на Украине западный мир так старательно бьёт 
именно по всему русскому: культуре, истории, этнической принадлежности. 
Британские масонские ложи искони настраивали 
своих участников на вражеских территориях, например, в Германии, 
на свободу и критику, а внутри страны на патриотизм, который 
и сейчас там придерживают «для внутреннего пользования». 
Запад млеет от самого себя, старается присвоить себе всё лучшее, 
что выработало человечество, и даже оболганным и обобранным 
народам внушает их ничтожность, несопоставимость с собой. Он 
прикладывает огромные усилия к тому, чтобы провозглашённые 
им ценности выглядели как настоящие. «Эти сухие фанфароны, – 
писал Константин Леонтьев о пленных французах времён 
Крымской войны 1853–1856 годов, – были тогда победителями 
и даже в плену были очень развязны, так что по отношению к 
ним, напротив того, видна была жалкая и презренная сторона 
русского характера – какое-то желание заявить о своей деликатности, 
подобострастное и тщеславное желание получить одобрение 
этой массы самоуверенных куаферов». (О всемирной любви). 
Наша надувная аристократия веками гнулась перед кичливой западной, 
как, впрочем, и «интеллигенция», которая «без разбора 
как огромный и простодушный страус глотает всё: камни, стёкла 
побитые, обломки медных замков (лишь бы эти стёкла и замки 
были западной фабрики). – Страус не может понять, что стекло 
режет желудок и что медь, окислившись, отравит его» (Константин 
Леонтьев. Православие и католицизм в Польше). За полтора 
столетия мало что изменилось. «Нашу российскую либеральную 
интеллигенцию начала XXI века, – продолжает Валентин Ката-
сонов, – можно ещё с бо́льшим основанием сравнить с глупыми 
и всеядными страусами. Чем либеральные страусы питаются 
сегодня?.. Этот мусор называется «монетаризмом», «экономи-