Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века

Ю. Б. Балашова

ОЧЕРКИ ИСТОРИИ  
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЙ  
ЖУРНАЛИСТИКИ  
ХХ ВЕКА

Учебник

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2023

УДК 070(075.8)
ББК  76.0я73
          Б20

Р е ц е н з е н т ы:
д-р филол. наук, проф., зав. кафедрой истории литературы  
и журналистики Московского государственного университета  
им. М. В. Ломоносова Е. И. Орлова;
д-р филол. наук, проф., зав. кафедрой истории журналистики 
Санкт-Петербургского государственного университета Л. П. Громова

А в т о р
д-р филол. наук, профессор СПбГУ Юлия Борисовна Балашова

Б20        

Балашова Ю.Б.
   Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века : 
учебник / Ю. Б. Балашова. — Москва : ФЛИНТА, 2023. — 80 с. 
— ISBN 978-5-9765-5220-3. — Текст : электронный.

В учебнике воссоздаётся краткая обзорная история научно-
популярной журналистики ХХ века. «Научпоп» понимается 
широко: не только как типология научно-познавательных СМИ 
или научно-публицистическое творчество отдельных учёных, 
либо журналистов, но в аспекте взаимодействия с важнейшими 
институтами общества — наукой, образованием, культурой — как 
общая система медиатизации знаний. В богатой истории отечественного 
научного просветительства ХХ века выделяются следующие 
основные исторические отрезки: рубеж XIX—ХХ веков, 
1920—1930-е и 1960—1970-е годы. Каждый из обозначенных этапов 
связан с определёнными особенностями развития научно-
популярной журналистики.
Для магистрантов, аспирантов, специалистов, обучающихся 
по образовательной программе «Журналистика», а также всех 
интересующихся популярной наукой и культурой ХХ века.

УДК 070(075.8)
ББК  76.0я73

ISBN 978-5-9765-5220-3 
© Балашова Ю.Б., 2023
© Издательство «ФЛИНТА», 2023

ПРЕДИСЛОВИЕ

Подобно тому как на всём протяжении существования российской 
культуры литературное моделирование мира замещало 
социальное, сегодня популярная наука, в принципе, стремится 
обрести качество подобного конституирующего элемента. Однако 
необходимо иметь в виду, что российская история циклична и 
возрождение субстратных элементов национальной идентичности, 
к которым относится наука в её общественном выражении, 
с неизбежностью актуализирует прошедшие проверку 
временем модели. 
Исторический опыт свидетельствует о значительном интересе 
российской аудитории, потенциальных «русских Кулибиных» 
к научному познанию и творчеству. В этой связи достаточно 
вспомнить биографии М. В. Ломоносова, Н. И. Лобачевского, 
К. Э. Циолковского и других крупнейших русских учёных, для 
которых благодаря научному творчеству оказались открыты в 
том числе социальные лифты. Одновременно развитие науки 
всегда было неотделимо от научного просвещения. 
На протяжении ХХ в. в Российской империи, а затем в СССР 
сложилась уникальная система популярной науки, не дублирующая 
западную практику. В условиях современных вызовов 
очевидна необходимость возрождения и имплементации 
этой прошедшей испытание временем практики взаимосвязи 
науки и общества, принимая во внимание Десятилетие науки и 
технологий. Современный процесс популяризации знаний развивается 
непросто, учитывая основные проблемные моменты:  
1) отсутствие у значительной части СМИ универсального типа 

Балашова Ю.Б. Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века

интереса к повседневной научной повестке, не создающей, с 
редакторской точки зрения, инфоповодов, 2) приоритетное внимание 
СМИ к околонаучной проблематике (в диапазоне: «скандалы — 
интриги»), 3) нехватку квалифицированных научных 
журналистов, 4) невысокий уровень вовлечённости учёных в 
научные коммуникации с внешней аудиторией. По контрасту, в 
советское время ситуация выглядела противоположной: популяризация 
науки вменялась учёным в качестве общественного 
долга; затруднительно найти какой-либо пример общесоюзной 
печатной прессы 1960—1970-х годов, где не было бы полноценного 
отдела науки или отдельных материалов; сложился 
своеобразный пул советских научных журналистов высочайшей 
квалификации (пришедших в профессию и из науки, и из 
журналистики).
Если представления Джона Хоргана о «конце науки» временами 
угрожающе напоминают реальность, то в такой тяготеющей к 
синкретизму стране, как Россия, научная популяризация неизменно 
оказывается разновидностью широкого просветительства 
и выполняет миссию развития мировоззрения аудитории.

Глава 1 
ВАРИАНТЫ ПОДХОДА  
К ИСТОРИИ НАУЧНОЙ ПОПУЛЯРИЗАЦИИ

Научной литературы по истории российской популярной 
науки чрезвычайно немного1. Так, в 2014 г. вышла книга об истории 
научной популяризации в России, написанная известным 
научным журналистом Андреем Вагановым в «лёгком» научно-
популярном жанре. И это, в общем, оправдано. Здесь отчётливо 
проявляется компенсаторная функция популярной науки. Её 
вклад в пропаганду научных знаний проявляется в том числе 
и в тех областях, где в силу разных причин (скажем, повышенной 
сложности или запутанности) затруднено обстоятельное 
научное исследование. Выход данной книги ценен ещё и потому, 
что в совокупности накапливается чрезвычайно значительный 
массив необходимых материалов по истории популяризации 
науки в России. В советское время основной вклад в разработку 
данной темы внесли исследования Э. А. Лазаревич, отнюдь не 
утратившие, несмотря на фактические неточности и сильную 
степень идеологизации, своей роли первопроходца в чрезвычайно 
значимой области общедоступной науки. Следующий 
шаг, к которому подводит книга А. Ваганова «Спираль жанра: 
От “народной науки” до развлекательного бизнеса. История 

1 См., напр.: Лазаревич Э. А. Искусство популяризации. Академики 
С. И. Вавилов, В. А. Обручев, А. Е. Ферсман — популяризаторы науки. 
М., 1960; Парафонова В. А. Научно-популярный журналы в дореволюционный 
период // Электронный научный журнал «Медиаскоп». 2011. 
Вып. 3. URL: http://www.mediascope.ru/node/897

Балашова Ю.Б. Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века

и перспективы популяризации науки в России», — создание 
фундаментальной истории популяризации науки в России.
«Научная популяризация», или, по выражению автора, «науч-
поп», — термин, порождённый советский системой и в известном 
смысле морально устаревший. Заметим, что на Западе это 
понятие хотя и употребляется, однако достаточно ограничено и 
действительно несёт компенсаторную коннотацию, знаменуя тот 
поворотный момент, когда учёному становится сложно работать 
в серьёзной науке и он переходит к более популярным (адаптированным) 
её формам. В России ситуация несколько иная. Можно 
вспомнить движение Ю. Н. Тынянова от академической науки к 
созданию исторических романов и повестей на фоне кампании по 
борьбе с формализмом и одновременно — социальным заказом 
на популярную литературу. В западной традиции чаще используются 
термины «медиатизация науки» и «научные коммуникации», 
обозначающие процесс социализации научного знания. 
Центральная идея книги Андрея Ваганова заключается в 
том, что «интерес общества к науке слабо зависит от тиражей 
научно-популярной литературы. Это именно промышленное 
развитие тянет за собой развитие системы научно-популярной 
периодики и литературы. Не наоборот»1. Иными словами, 
«научпоп» выступает прямым следствием промышленного и 
индустриального развития общества. В соответствии с заявленной 
установкой автор выстраивает определённую жанровую 
эволюцию и типологию научно-популярного жанра «...как конкретно-
исторического феномена. Он прошёл несколько стадий в 
своём развитии и продолжает видоизменяться»2. Андрей Ваганов 

1 Ваганов А. Г. Спираль жанра: От «народной науки» до развлекательного 
бизнеса. История и перспективы популяризации науки в 
России. М., 2014. С. 151.
2 Там же. С. 23.

Глава 1. Варианты подхода к истории научной популяризации

предлагает следующую схему развития жанра, выделяя четыре 
основных этапа.
Первый этап связан с научной революцией в Европе и охватывает 
XVII — начало XVIII в. Ваганов называет этот период 
«народной наукой», «Popular Science, но... без популяризации 
собственно науки»1. Проблема заключается в том, что приводимые 
примеры не вполне подкрепляют выдвинутый автором 
тезис. Так, издаваемые Академией наук знаковые для эпохи 
«Месячные исторические, генеалогические и географические 
примечания в ведомостях» (1728—1742) сам автор справедливо 
характеризует как «...рассчитанное на узкий круг читателей, 
прежде всего — на самих академиков, и не предназначенное 
для широкой публики»2. Складывается впечатление, что если 
и использовать условное понятие «народная наука», то скорее 
для характеристики различных позднесредневековых и распространенных 
на переходе к Новому времени «изборников»: 
«травников», «лечебников» («Прохладных вертоградов» XVII в.).
В выделяемом Андреем Вагановым втором периоде развития 
научно-популярного жанра смущают слишком конкретно заданные 
временные границы: 1750—1850 гг. Но с базовым определением 
этого периода — «промышленное просвещение», вызванное 
промышленной революцией в Европе, — вероятно, стоит 
согласиться. Правда, не получается согласиться с доминантной 
«исторической формой научно-популярного жанра» — «пособия 
в помощь техническому любительству»3. Основной и отнюдь не 
жанр, а тип издания в это время — энциклопедический журнал, 

1 Ваганов А. Г. Спираль жанра: От «народной науки» до развлекательного 
бизнеса. История и перспективы популяризации науки в 
России. М., 2014. С. 23.
2 Там же. С. 28.
3 Там же. С. 24.

Балашова Ю.Б. Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века

если мы понимаем под научной популяризацией текстовой канал 
распространения информации. И здесь напрашивается ещё один 
вопрос, о какой именно материи идёт речь: о жанре или о сверх-
жанре? По-видимому, сначала складываются исторические типы 
популяризации знаний (сборник, журнал, альманах, пособие), а 
затем (причём, как представляется, довольно поздно, на рубеже 
XIX—ХХ вв.) — научно-популярный жанр как таковой. В этом 
смысле размывается рациональная логика движения смысла от 
простого к сложному. Вспомним цикл телевизионных лекций 
Ю. М. Лотмана: всё как будто предельно просто — ни спецэффектов, 
ни «технических новинок и изобретений», в кадре 
просто сидит учёный (вовсе не «попучёный») и рассказывает 
в спокойной манере о «школьных» декабристах, — а впечатле- 
ние незабываемое, внедряющее в сознание аудитории элементы 
культурного мировоззрения. Чем не «народная наука»?
Третий период эволюции жанра определяется Андреем Вагановым 
во временнóм отношении с середины XIX до середины 
ХХ в. и укладывается в формулу «занимательная наука». Действительно, 
такая характеристика представляется оправданной. 
Сформированный позитивистскими представлениями о 
ценности знания, этот период — по крайней мере в Советской 
России — продлился вплоть до окончания Второй мировой 
войны вследствие мощнейшего воздействия (персонального, 
парадигмального, институционального) дореволюционной науки. 
Характеристика исторического контекста указанного периода: 
«...рождение феномена государственной научно-технической 
политики на фоне мировых войн»1 — нуждается в существенном 
уточнении, поскольку многое в это время определялось 

1 Ваганов А. Г. Спираль жанра: От «народной науки» до развлекательного 
бизнеса. История и перспективы популяризации науки в 
России. М., 2014. С. 24.

Глава 1. Варианты подхода к истории научной популяризации

как раз негосударственной, частной просветительской инициа- 
тивой. 
Наконец, четвёртый период охватывает середину ХХ — начало 
XXI в., соответственно и определяется как «научпоп, Popular 
Science 0.2». «В эпоху научпопа коммуницируют уже не столько 
по поводу науки, сколько по поводу того, что когда-то было 
научным знанием, — пишет Андрей Ваганов. — То есть по 
поводу популярной интерпретации знаний. И по своей природе 
научпоп — это часть развлекательного бизнеса. Другими словами, 
потребитель научпопа тоже получает знание, но это уже не 
научное знание»1. Звучит по-постмодернистски, но справедливо.
И всё же основное достоинство книги видится нам не столько 
в теоретических построениях, но в сборе и систематизации 
огромного количества различных материалов, касающихся 
отдельных персоналий (от Ньютона до наших дней), издательской 
инфраструктуры и рынка СМИ, государственной политики 
в области научного просвещения. Эти сведения обобщены в 
многочисленных таблицах. И конечно, в центре рассмотрения 
оказывается система популяризации знания в СССР: «Беспрецедентное 
и, судя по всему, до сих пор не повторённое социальное 
достижение в истории цивилизации: население гигантской 
страны почти поголовно было охвачено научно-популярной 
пропагандой! <...> К середине 1980-х годов каждая двадцатая 
книга в СССР — научно-популярная. Причём половина тиража 
советских научно-популярных изданий приходилось на издательство 
научно-популярной литературы “Знание”, созданное 
в 1951-м году»2. После издательского предисловия, выдержан-

1 Ваганов А. Г. Спираль жанра: От «народной науки» до развлекательного 
бизнеса. История и перспективы популяризации науки в 
России. М., 2014. С. 25.
2 Там же. С. 158, 159.

Балашова Ю.Б. Очерки истории научно-популярной журналистики ХХ века

ного в апологетических по отношению к советскому прошлому 
тонах, читатель внутренне готов к продолжению заданной линии. 
Однако Андрей Ваганов остаётся на принципах объективности, 
подчёркивая, что «ситуация с процветанием научно-популярного 
жанра в СССР была отнюдь не уникальной. Он процветал  
(и процветает) всюду, где было (и продолжается) промышленное, 
индустриальное развитие экономики»1. В качестве примера автор 
ссылается на конструктивный популяризаторский опыт США. 
Любопытен раздел книги о «Казанской Ньютониане-1943»: 
«В 1942—1943 гг. Казань стала неформальным интеллектуальным 
эпицентром ньютоновских торжеств. Такой концентрации 
исследований, посвящённых жизни и творчеству Исаака 
Ньютона, не было, пожалуй, нигде в мире. <...> Но, возможно, 
самое поразительное, что все эти юбилейные ньютоновские 
торжества действительно были всенародными, а не просто 
сугубо академической, монотонной чередой мероприятий»2. 
Очевидно, такие — почти ритуальные — действа помогали 
выжить в годы войны. В то же время это лишний раз доказывает 
огромную, недостаточно эксплицируемую тягу широкой 
аудитории, состоящей в том числе из самоучек-Кулибиных, 
к объективизированной картине мира. От себя добавим, что 
такого рода эксперименты по вовлечению самых широких масс 
в пространство науки и культуры таят большую опасность 
вульгаризации. Пример «Пушкиниан» — тому подтверждение. 
Расширительно понимаемая популяризация, по крайней 
мере, в гуманитарной сфере, не может обходиться без элементов 
игры и карнавализации. В противном случае Пушкин 

1 Ваганов А. Г. Спираль жанра: От «народной науки» до развлекательного 
бизнеса. История и перспективы популяризации науки в 
России. М., 2014. С. 165.
2 Там же. С. 144, 145.