Художественный мир Андрея Платонова

В.Д. Серафимова

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР 
АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА

Учебно-методическое пособие 
для студентов филологических факультетов

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2023

УДК 821.161.1(075.8)Платонов А.
ББК  83.3(2=411.2)6-8я73Платонов А.
         С45

Утверждено научно-методическим советом ПГКУ им. Т.Г. Шевченко 
в качестве учебно-методического пособия

Р е ц е н з е н т ы:
канд. пед. наук, зав. лабораторией литературы  
Российской академии образования Э.Н. Иванова;
главный редактор газеты Госкомвуза РФ «Кафедра» О.П. Монахова;
канд. филол. наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы В.Г. Титов;
канд. филол. наук, старший преподаватель  
кафедры русской и зарубежной литературы ПГКУ А.И. Чернов;
старший преподаватель кафедры русской и зарубежной литературы ПГКУ  
Г.Н. Николаева;
методист ПИНО, учитель высшей категории М.И. Фоменко

Серафимова В.Д.

С45 
   Художественный мир Андрея Платонова : учебно-методическое 
пособие / В.Д. Серафимова. — Москва : ФЛИНТА, 2023. — 120 с. — 
ISBN 978-5-9765-5185-5. — Текст : электронный.

В работе глубоко и всесторонне проанализированы основные темы и 
мотивы творчества А. Платонова. Исследование мира произведений выполнено 
автором профессионально и позволяет читателю постичь особенности 
художественного метода писателя. Методическая составляющая пособия 
поможет студентам анализировать художественный текст, воспринимать 
отдельные рассказы и повести А. Платонова не только как самостоятельные 
произведения, но и в контексте всего творчества писателя и в контексте эпохи.
Книга адресуется преподавателям русской литературы вузов, гимназий, 
общеобразовательных школ, студентам-филологам.

УДК 821.161.1(075.8)Платонов А. 
ББК  83.3(2=411.2)6-8я73Платонов А.

ISBN 978-5-9765-5185-5 
© Серафимова В. Д., 2023
© Издательство «ФЛИНТА», 2023

Андрей ПлАтонов. АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЕ ПИСЬМО

(Изложение дано в сокращенном виде)

Я родился в слободе Ямской, при самом Воронеже. Уже десять лет 
тому назад Ямская чуть отличалась от деревни. Деревню же я до слез 
любил, не видя ее до 12 лет. В Ямской были плетни, огороды, лопуховые 
пустыри, не дома, а хаты, куры, сапожники и много мужиков 
на задонской большой дороге. Колокол «Чугунной» церкви был всею 
музыкой слободы, его умилительно слушали в тихие летние вечера 
старухи, нищие и я. А по праздникам (мало-мальски большим) устраивались 
свирепые драки Ямской с Чижевской или Троицкой (тоже 
пригородные слободы). Бились до смерти, до буйного экстаза, только 
орали: «Дай дух!»...
Потом наступило для меня время ученья — отдали меня в церковноприходскую 
школу. Была там учительница — Аполлинария Николаевна, 
я ее никогда не забуду, потому что через нее я узнал, что есть пропетая 
сердцем сказка про Человека, родимого «всякому дыханию», траве и 
зверю, а не властвующего бога, чуждого буйной зеленой земле, отделенной 
от неба бесконечностью... Потом я учился в городском училище. 
Потом началась работа. Работал я во многих местах у многих хозяев. 
У нас семья была одно время в 10 человек, а я старший сын — один 
работник, кроме отца. Отец же, слесарь, не мог кормить такую орду.
Я забыл сказать, что, кроме поля, деревни, матери и колокольного 
звона, я любил еще (и чем больше живу, тем больше люблю) паровозы, 
машину, ноющий гудок и потную работу. Я уже тогда понял, что все 
делается, а не само родится1.

1922 г.

1 Платонов А.П. Избранное. М.: Просвещение, 1989. С. 18.

СОВРЕМЕННИКИ ОБ АНДРЕЕ ПЛАТОНОВЕ

Ф. Сучков
...У Платонова нет выражений, которые заставили бы испытать 
брезгливость. Между тем автор не гнушается поведать о любом естественном 
действии. Он описывал и рождение человека, и жалкость 
любовного удовлетворения, и всякий раз у него находились удобочитаемые, 
выражающие суть слова. Это означает — дело не в ситуации, 
описываемой художником, а в том, как он мыслит и чувствует. Это 
означает также, что красный свет семафора, преграждающий пешеходам 
и водителям путь на всех дорогах, в художественном творчестве 
оказывается именно тем цветом, который не отталкивает, а, напротив, 
привлекает внимание, зовет к себе.
На красный свет шел Платонов во всех своих работах, и, на радость 
всем нам, чистота понимания человеческой души, святое отношение 
к описываемым явлениям были у него равны писательскому размаху. 
Это и обеспечило исключительную красоту, редкую человечность 
удивительной прозы Платонова. Теперь эта проза наша. Она стала 
частью России.
Не наветы, не огульное безоглядное осуждение современной ему 
действительности занимало А. Платонова. Его интересовала жизнь 
без разделения ее искусственным путем на так называемые темные и 
светлые стороны. Будучи настоящим художником, он отражал все ее 
грани... И это закономерно. Будь наоборот, он бы не стал тем явлением 
в литературе, о котором мы говорим сейчас.
Платонов видел в жизни и страдания, и мрак, но видел и то, что 
способно этому противостоять. Вспомним подлинно человеческое разрешение 
конфликта в рассказе «Возвращение». Я утверждаю: платоновская 
проза оптимистична...

СОВРЕМЕННИКИ ОБ АНДРЕЕ ПЛАТОНОВЕ

Произведения Платонова... надо рассматривать не с сугубо идеологических 
позиций, а как явление литературы, явление культуры.., 
помня, что художественные произведения называются таковыми не 
потому, что они устраивают нас в философском, нравственном и ином 
виде, а потому, что эстетическая основа их несокрушима, она результат 
подлинного творческого акта2...

В. Верин
Зачем нам нужен Платонов? И что он вносит в нашу сегодняшнюю 
литературу?
Во-первых, мы должны впитать в себя опыт судьбы Платонова, 
прожить такую жизнь в такое время, претерпеть нищету, мытарства, 
личную неприязнь Сталина со всеми вытекающими из этого последствиями, 
арест и смерть сына, враждебную волну критики и никогда, 
ни единым словом не солгать, не приспособиться, а работать и работать 
«в стол», для будущих поколений — этот нравственный урок должен 
войти в наше общественное сознание.
Во-вторых, Платонов именно сейчас настолько современен, как, 
может быть, ни один из писателей его поколения. Появляется ощущение, 
что он не столько из прошлого, сколько из будущего говорит с нами, 
объясняя нам историю и перспективы наших вчерашних болей и бед. 
С А. Платоновым в литературу вошел необычайно высокий уровень 
социальности художественного слова. На ограниченном пространстве 
фразы.., абзаца или художественной ситуации он поднимается до создания 
социальных символов и моделей мира, общества, государства. 
В сатирической пьесе «Шарманка» есть маленькая ремарка, в которой 
говорится о кооперативе по «организации рачьих пучин». На сцене 
должна стоять пушка для стрельбы по птицам, расклевывающим зерна 
на полях. Пушка эта выстрелила всего один раз, и то в обратную сторону, 
потому что ствол был завешен лозунгом. Трудно представить себе 
более реальный символ бюрократической системы, бюрократической 
организации вообще3.

2 Андрей Платонов сегодня // Литературная газета. 1987, 23 сентября.
3 Там же.

Серафимова В.Д. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА

В. Акимов
Художественный язык Платонова сложен и самобытен. Читать его 
бывает нелегко. Необычно порой его слово, зачерпнутое из живого 
моря народной речи. Необычен жанровый облик его прозы. Бытовое и 
условное, житейски обычное и аллегорическое, психологизм и сказка, 
притча и сатира, поучение — все формы необходимы Платонову и 
нередко существуют у него в неповторимых и непривычных сплавах.  
И во всех формах он стремится выразить духовный сюжет, объемлющий 
главные вопросы жизни человеческой, заботы, тревоги, открытия 
и надежды людей. Как художник и гражданин он не упрощал картины 
жизни, не давал себе отдыха от ее проблем. Он непременно шел в бой 
за счастье человека в сложном и трудно меняющемся к счастью мире4.

Ю. Нагибин

Андрея Платонова хоронили в начале января 1951 года на Ваганьковском 
кладбище в сыроватый, какой-то не январский, а скорее мартовский, 
серый, с редкими пробоями синевы и света день. У рыжей отверстой 
могилы, над гробом, где лежало обобранное болезнью, неправдоподобно 
узенькое, худое тело — крупен и мощен оставался лишь высокий 
чистый свод лба и темени, — писатель Вячеслав Ковалевский, с 
темными, выплаканными глазами и детским затылком, говорил ясным, 
твердым от скорби голосом.
— Андрей Платонович!.. Андрей Платонович!.. — это звучало, как 
зов, который может быть услышан, да и был, верно, услышан — кто 
знает? — Андрей Платонович, прощай. Простое русское слово «прощай», «
прости» я говорю в прямом смысле. Прости нас, твоих друзей, 
любивших тебя сильно, но не так, как надо было любить, прости, что 
мы не помогли тебе, не взяли на себя хоть часть твоей ноши. Андрей 
Платонович, прости!..
А когда гроб на талях опустили в рыже-отверстую глубину последнего 
успокоения Платонова, вперед прорвался некий литературный 
человек, от которого покойный не видел добра, и неловким, женским 

4 Акимов В.Н. Рабочий класс — это моя Родина // А. Платонов. В прекрасном 
и яростном мире. Л.: Лениздат, 1979. С. 414.

СОВРЕМЕННИКИ ОБ АНДРЕЕ ПЛАТОНОВЕ

движением, от кисти, швырнул в могилу горсть влажной земли; его 
жест обрел значительность символа: последний комок грязи, брошенный 
в Платонова5.

М. Горький

Человек вы (обращено к Платонову. — В.С.) — талантливый, это бесспорно, 
бесспорно и то, что вы обладаете очень своеобразным языком6.

А. Битов
Платонов нам только-только предстает. Он нам еще только предстоит, — 
ибо то, что было внешней преградой (запретом), стало преградой 
внутренней (собственный духовный потенциал). Надо восхо- 
дить7...

С. Залыгин
Когда читаешь Платонова, невольно думаешь о слове: вот еще, 
оказывается, как это слово можно употребить, как и какую мысль им 
можно выразить!..
Платонов как бы некий упрек нам — людям с обычным языком и 
обычными понятиями8.

5 Нагибин Ю. По пути в бесмертие. М.: АСТ, 2004. С. 65.
6 Письмо Горького А. Платонову от 18 сентября 1929 года // Вопросы литературы. 
1988. № 9. С. 176.
7 Андрей Платонов сегодня // Литературная газета. 1987, 23 сентября.
8 Залыгин С.П. Об этой книге // Платонов А. Сухой хлеб. М.: Детская литература, 
1991. С. 4.

«СЕЯТЬ ДУШИ В ЛЮДЯХ»

ПРОБЛЕМАТИКА, ПОЭТИКА РОМАНА «ЧЕВЕНГУР»,  
ПОВЕСТЕЙ «КОТЛОВАН», «ЮВЕНИЛЬНОЕ МОРЕ»

Единственная надежда для всей изможденной 
косности — это пробиться через 
истину человеческого сознания.

А. Платонов. Ювенильное море

Десятилетие с 1925 по 1935 г. считается самым плодотворным периодом 
в жизненной судьбе А. Платонова. В этот период им написаны 
основные произведения: роман «Чевенгур» (1927); повести «Котлован» (
1929—1930), «Ювенильное море» (1934), «Джан» (1933—1935), 
«Впрок» («Бедняцкая хроника») (1929—1930), «Епифанские шлюзы» 
(1926); рассказы «Усомнившийся Макар» (1929), «Мусорный ветер» 
(1934—1935), «Лунная бомба» (1926); «Песчаная учительница» (1927); 
в соавторстве с Б. Пильняком написан философский очерк «Че-Че-О».
Все перечисленные произведения полны глубокого философского 
смысла; подчас гротескные, аллегорические по форме, они отражают 
главные мотивы в художественном мире «самого метафизического советского 
писателя» (С. Семенова) — «поиски истины», «смысла отдельного 
и общего существования», благотворного воздействия людей в процессе 
преобразования мира, чтобы, по мысли Платонова, не жить, как 
собака, «благодаря одному рождению». Во всех этих произведениях 
автор пристально вглядывается в свою эпоху, эпоху революционных 
преобразований, и все то, что тревожит его, в полной мере созвучно 
нашим сегодняшним тревогам и волнениям. Сохранилась запись в 
дневнике Платонова, которая является ключом к раскрытию пафоса 
его произведений: «Все возможно — и удается все, но главное — сеять 
души в людях» (подчеркнуто нами. — В.С.).
У всех перечисленных произведений трудная судьба. После яркого 
дебюта в 1927 г., когда в Москве в издательстве «Молодая гвардия» 

«СЕЯТЬ ДУШИ В ЛЮДЯХ»

вышел сборник повестей и рассказов Платонова «Епифанские шлюзы», 
о нем заговорили как о зрелом мастере слова. Книга имела успех, ее 
заметили и читатели, и критики. Однако после напечатания сатирических 
рассказов «Государственный житель», «Усомнившийся Макар», 
очерка «Че-Че-О», повести «Впрок» (напечатана в 1931 г. в журнале 
«Красная новь»), раскрывающих паразитизм набирающей силу и перспективу 
бюрократии в нашей стране, Платонова обвиняют во всех 
смертных грехах, наклеивают ярлык классового врага, правоуклониста, 
антисоветского писателя, подвергают резкой несправедливой критике. 
Сигнальная ракета для травли была пущена могущественным врагом 
и гонителем всех художников слова, не угождающих тоталитарному 
режиму; сталинской рукой на рассказе «Впрок» в журнале было написано «
подонок». А. Фадеев, редактор «Красной нови», давший высокую 
оценку повести «Впрок», прочитанной им еще в рукописи, после ее 
публикации обрушится на Платонова со статьей «Кулацкая хроника» 
(Известия. 1931, 3 июля), объявив ее вылазкой «классового врага».
Сокрушительной критике подвергся и рассказ «Усомнившийся 
Макар», напечатанный в 6-м номере журнала «Октябрь» в 1929 г.  
Теоретик РАППа Леопольд Авербах в статье «О целостных масштабах 
и частных Макарах», опубликованной в журнале «На литературном 
посту», с особенной нетерпимостью отнесся к платоновскому гуманизму. «
К нам приходят с пропагандой гуманизма, как будто есть на 
свете что-либо истинно человечнее, чем классовая ненависть пролетариата», — 
возмущался он.
Платонова перестали печатать. Лишь в 1934 г. в периодике появляются 
два его небольших рассказа — «Любовь к дальнему» и «Такыр». 
Не помогло Платонову и письменное обращение к М. Горькому от  
12 сентября 1929 г. с просьбой прочитать рукопись «Чевенгура» и 
«помочь тому, чтобы она была напечатана, — если рукопись заслуживает 
этого». «...Ее не печатают, говорят, что революция в романе изображена 
неправильно, что все произведение поймут даже как контрреволюционное. 
Я же работал совсем с другими чувствами»9 (подчеркнуто  

9 Платонов А.П. Мне это нужно не для славы // Вопросы литературы. 1988. 
№ 9. С. 176.

Серафимова В.Д. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА

нами. — В.С.), — взывает Платонов к Горькому. Горький же мягко, но 
решительно откажет А. Платонову в поддержке. В письме к Платонову 
от 18 сентября 1929 г. Горький высоко оценит роман «Чевенгур», но 
отметит, что вряд ли его издадут: «Но, при неоспоримых достоинствах 
работы Вашей, я не думаю, что ее напечатают, издадут. Этому помешает 
анархическое Ваше умонастроение, видимо, свойственное природе 
вашего “духа”. Хотели Вы этого или нет, — но придали освещению 
действительности характер лирико-сатирический, это, разумеется, 
неприемлемо для нашей цензуры», — напишет он.
Долгие годы писатель находился на краю бедности, претерпел 
нищету, личную неприязнь Сталина, арест и смерть сына, но никогда 
не приспосабливался, ни единым словом не солгал, смело писал о 
дегуманизации социалистических идей, о превращении человека из 
цели в средство общественного прогресса, писал о вытеснении личности 
обезличенными интересами; предостерегал о том, что слепая 
вера, не пропущенная через сомнение, собственное сознание, творит 
фанатиков, сеет разрушение. Сошлемся на отрывок из рассказа «Усомнившийся 
Макар». Герой рассказа Макар Ганнушкин прибывает из 
деревни в Москву, чтобы добывать себе жизнь «под золотыми куполами» «
храмов и вождей» (подчеркнуто нами. — В.С.). В ночлежном 
доме он обращается к уставшему за день пролетариату с упреками за 
технические «непорядки» и «утраты ценностей». И пролетариат, «кто с 
хлебом, кто без него, кто больной, кто уставший, явно не чувствующий 
себя счастливым, прокричал из дальнего угла некие слова, и Макар 
их услышал, как ветер: — Нам сила не дорога — мы и по мелочи дома 
поставим, — нам душа дорога. Раз ты человек, то дело не в домах, а 
в сердце. Мы здесь все на расчетах работаем, на охране труда живем, 
на профсоюзах стоим, а друг на друга не обращаем внимания — друг 
друга закону поручили... Даешь душу, раз ты изобретатель»10.
За «общими масштабами» видеть «частных Макаров» призывает 
писатель и в очерке «Че-Че-О». В уста Федора Федоровича, ветерана 
железнодорожных мастерских, природного философа, положившего 

10 Платонов A.П. Усомнившийся Макар // Платонов А.П. Государственный 
житель. Минск: Мастацкая литература, 1990. С. 115.