Вторая смена. Работающие семьи и революция в доме

серия
социальная 
теория

Arlie Hochschild 
with Anne Machung

 The Second Shift  
Working Families  
and the Revolution at Home

Арли Хокшилд
при участии Энн Мачун

 Вторая смена 
Работающие семьи 
и революция в доме

Издательский дом  
Высшей школы экономики 
Москва, 2021

Перевод с английского  
Инны Кушнаревой
под научной редакцией 
Артема Космарского

2-е издание, электронное

УДК 316.36
ББК 60.561.5
Х70

ПРОЕКТ СЕРИЙНЫХ МОНОГРАФИЙ 
ПО СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМ И ГУМАНИТАРНЫМ НАУКАМ

Руководитель проекта Александр Павлов

Х70
Хокшилд, Арли.
Вторая смена. Работающие семьи и революция в доме / Хокшилд Арли, Мачун Энн ; 
пер. с англ. И. Кушнаревой ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — 2-е изд., 
эл. — 1 файл pdf : 369 с. — Москва : Изд. дом Высшей школы экономики, 2021. — (Социальная 
теория). — Систем. требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 
4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.

ISBN 978-5-7598-2085-7

Более 30 лет назад «Вторая смена», написанная американским социологом Арли Хокшилд, задала 
направление будущих дискуссий и исследований гендерного разделения труда на десятилетия. 
В этой книге Хокшилд рассмотрела, что на самом деле происходит в семьях, где оба партнера — муж 
и жена — работают. Она обнаружила, что женщины в среднем работают приблизительно на 15 часов 
в неделю больше, чем мужчины. За год у них набегает лишний месяц круглосуточной работы. Если 
женщина бездетна, то на работу по дому она тратит больше времени, чем мужчина. Если у нее есть 
дети, то она тратит больше времени и на них, и на дом. Подобно тому как между мужчинами и женщинами 
существует разрыв в размере заработной платы на рабочем месте, дома между ними существует 
«разрыв в досуге». Большинство женщин отрабатывают одну смену в офисе или на заводе и «вторую 
смену» дома.
Книга адресована социологам, психологам, социальным философам и всем, кого интересуют 
проблемы взаимоотношений в семье.

УДК 316.36 
ББК 60.561.5

Электронное издание на основе печатного издания: Вторая смена. Работающие семьи и революция 
в доме / Хокшилд Арли, Мачун Энн ; пер. с англ. И. Кушнаревой ; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа 
экономики». — Москва : Изд. дом Высшей школы экономики, 2020. — 368 с. — (Социальная теория). — 
ISBN 978-5-7598-2102-1. — Текст : непосредственный.

На обложке — картина Николая Купреянова «Гладильщица (Наталья Сергеевна Изнар)», 1921 г. 
<https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Купреянов_Гладильщица.jpg>

Перевод выполнен по изданию: Arlie Hochschild, with Anne Machung. 
The Second Shift: Working Families and the Revolution at Home (2012). 
This edition is published by arrangement with Penguin Books, an imprint 
of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC

Опубликовано Издательским домом Высшей школы экономики <http://id.hse.ru>

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами 
защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или 
выплаты компенсации.

ISBN 978-5-7598-2085-7
©  Arlie Hochschild, 1989, 2003, 2012 
All rights reserved including the right 
of reproduction in whole or in part in 
any form.
©  Перевод на русский язык. 
Издательский дом Высшей школы 
экономики, 2020

Предисловие   .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     . 8

Благодарности    .     .     .     .     .     .     .     .     .     16

Введение   .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     19

Глава 1. Семейное ускорение   .     .     .     .     .    22

Глава 2. Брак в забуксовавшей 
революции      .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     35

Глава 3. Культурное прикрытие     .     .     .     .    48

Глава 4. Проблема Джоуи: 
Нэнси и Эван Холт    .     .     .     .     .     .     .     .    62

Глава 5. Семейный миф 
традиционной пары: 
Фрэнк и Кармен Делакорте  .     .     .     .     .     .    94

Глава 6. Представление 
о мужественности и благодарностях: 
Питер и Нина Танагава  .     .     .     .     .     .     .   114

Глава 7. Все получить и от всего 
отказаться: Энн и Роберт Майерсон  .     .     .   137

Глава 8. Дефицит благодарности: 
Сет и Джессика Стейн    .     .     .     .     .     .     .   154

Глава 9. Шаткий брак и работа, 
которую она любит: 
Анита и Рэй Джадсон     .     .     .     .     .     .     .   175

Глава 10. «Его» и «ее» участие: 
Грег и Кэрол Элстон .     .     .     .     .     .     .     .   192

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 11. Нет времени на то, 
чтобы быть вместе: 
Барбара и Джон Ливингстон     .     .     .     .     .   212

Глава 12. Конфликт из-за разделения 
домашнего труда и движение по течению: 
откуда берется новый мужчина   .     .     .     .   227

Глава 13. Что стоит за прикрытием: 
стратегии и конфликты.     .     .     .     .     .     .  244

Глава 14. Конфликты в браке 
в эпоху разводов .     .     .     .     .     .     .     .     .   261

Глава 15. Мужчины, которые помогают, 
и мужчины, которые не помогают    .     .     .   275

Глава 16. Работающая жена как 
урбанизированная крестьянка     .     .     .     .  302

Глава 17. Повторять биографические 
траектории прошлого — 
или творить историю? .     .     .     .     .     .     .   321

Послесловие  .     .     .     .     .     .     .     .     .     .   337

Приложение. Исследования 
на тему разделения домашнего труда 
и заботы о детях .     .     .     .     .     .     .     .     .  348

Избранная библиография .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     359

Адаму

К

огда мне исполнился  31 год, в моей жизни насту-
пил момент, ярко высветивший проблему, которая 
стала стимулом к написанию этой книги. Я работа-
ла старшим преподавателем социологического факульте-
та Калифорнийского университета в Беркли, и у меня был 
трехмесячный ребенок. Мне хотелось воспитывать малыша 
и продолжать преподавать. Были возможны разные вариан-
ты, но я выбрала доиндустриальный — интеграцию семьи в 
рабочее место: когда у меня были приемные часы в Бэрроуз-
Холл1 , я брала сына с собой на работу. В возрасте от двух до 
восьми месяцев Дэвид был практически идеальным гостем. 
Я устроила для него небольшой бокс с одеялами, где он спал 
(большую часть времени), и принесла детский стул, с кото-
рого он внимательно следил за брелоками, разноцветными 
тетрадями, серьгами и очками. Иногда ожидавшие своей 
очереди студенты забирали его в приемную и нянчили, пе-
редавая друг другу. Беседы о Дэвиде помогали разговорить 
робких студентов, и некоторые возвращались навестить 
уже его, а не меня. Раз в четыре часа я записывала в список 
встреч вымышленное имя и кормила Дэвида в одиночестве.

 
1 Одно из зданий университета. Там, в частности, размещается факультет 
гендерных и женских исследований. — Примеч. ред.

Предисловие

П р е д и с л о в и е

Для людей, входивших в мой кабинет, присутствие ре-
бенка служило своеобразным тестом Роршаха. Посетите-
лям постарше, студенткам и некоторым молодым людям, 
похоже, нравился малыш и сама идея его присутствия. В со-
седнем кабинете сидел почетный профессор 84 лет. У нас 
было в шутку заведено, что, услышав плач, он заглядывал 
ко мне и говорил, качая головой: «Опять бьем ребенка?». 
Продавцы учебников с дипломатами и в костюмах  в полоску 
были обычно шокированы непривычным в атмосфере офи-
са детским гуканьем (а порой и запахами), раздававшимся 
из коробки. Многие аспирантки чувствовали беспокойство, 
отчасти из-за того, что в начале 1970-х годов дети вышли из 
моды, а еще потому что боялись моей возможной депрофес-
сионализации —  а вместе со мной, символически, их самих 
и всех женщин в целом. Меня это тоже страшило. До рождения 
Дэвида я непрерывно принимала студентов, бралась за 
все задания комитетов, по ночам и по вечерам писала статьи 
и благодаря этому накопила некоторый кредит доверия. Теперь 
я тратила этот кредит — на детский бокс, гуканье, умаление 
достоинства и целеустремленности моего факультета. 
Казалось, мои коллеги никогда не говорят друг с другом о 
детях. Они разговаривали о своих исследованиях и факультетском 
рейтинге — все еще «номер 1» или уже «номер 2»? 
Я готовилась получить постоянное место в штате, что было 
непросто. Одновременно я хотела стать своему сыну такой 
же спокойной матерью, какой моя мать была для меня. 
Я в буквальном смысле соединила семью и работу, но на более 
базовом уровне это только больше обнажило противоречия 
между запросами ребенка и требованиями карьеры.
Однажды мой аспирант пришел на встречу раньше назначенного 
времени. Ребенок проспал дольше обычного и 
не захотел есть в отведенное мной для этого время в Бэр-
роуз-Холл. Я пригласила аспиранта в кабинет. Поскольку 
раньше мы никогда не встречались, он представился с большими 
церемониями и продемонстрировал свое знакомство 

ВТОРАЯ СМЕНА. Работающие семьи и революция в доме

с моими работами и интеллектуальными вкусами. Возможно, 
в ответ на его почтительность я повела себя формальнее, 
чем обычно. Он осторожно начал рассказывать о том, 
что его интересует в социологии, и затронул вопрос о моем 
участии в комиссии на устном экзамене в аспирантуру. Его 
задачей было объяснить мне, что он хороший студент, заслуживающий 
доверия и не строптивый, но, по его мнению, 
академическое поле организовано не так, как ему хотелось 
бы, и он спросил у меня разрешения изучать собрание сочинений 
Карла Маркса в рамках социологии труда.
Пока мы беседовали, ребенок начал плакать. Я сунула 
малышу соску и продолжила слушать аспиранта с удвоенным 
вниманием.
Аспирант продолжал говорить. Ребенок выплюнул соску 
и завопил. Стараясь казаться непринужденной, я начала 
его кормить. В этот момент он выдал самый громкий, самый 
отчаянный вопль, какой я когда-либо слышала от этого маленького 
человечка.
Аспирант поменял позу и, пережидая этот небольшой 
кризис, изобразил на лице вежливую улыбку и начал слегка 
покашливать. Я извинилась и принялась ходить туда-сюда, 
укачивая ребенка. Помню, как я сказала: «Ни разу не брала 
его сюда на целый день. Это эксперимент».
«У меня своих двое, — ответил он, — только они живут 
в Швеции. Мы развелись, и я очень по ним скучаю». Мы 
обменялись сочувствующими взглядами, еще поговорили 
о наших семьях, и вскоре ребенок угомонился.
Месяц спустя, когда аспирант записался ко мне второй 
раз, он вошел в кабинет и церемонно сел. «Как мы говорили 
в прошлый раз, профессор Хокшилд...». Об эпизоде, оказавшемся 
для меня довольно травматичным, речи больше не 
шло. Как ни странно, я все еще была профессор Хокшилд. 
А он все еще был Джоном. Несмотря ни на что, отношения 
власти сохранялись.

П р е д и с л о в и е

Оглядываясь назад, я понимаю, что чувствовала себя 
тогда немного как персонаж из «Доктора Айболита и пиратов» — 
лошадь с двумя головами, которые видят и говорят 
разные вещи. «Толкай» чувствовал облегчение от того, что 
материнство не умалило мое профессиональное достоинство. 
Но «Тяни» удивлялся, почему в офисах малыши не 
были частью «нормальной» жизни. В конце концов, где 
дети моих коллег-мужчин?
Какая-то часть меня завидовала тому, что ученые, не 
приводившие своих детей в Бэрроуз-Холл, не стояли перед 
трудным выбором, но знали, что малыши — в любящих 
руках. Иногда я ощущала это очень остро, когда встречала 
одного из коллег, занимающегося бегом на тренажере (популярного 
вида спорта среди ученых — такие упражнения не 
требуют много времени), а затем его жену, ведущую ребенка 
в детский спортивный зал. Я также чувствовала это, видя, 
как по вечерам жены подъезжают к зданию на своих универсалах 
с двумя детьми на заднем сидении и, опершись локтем 
на окно, сидят и ждут мужчину, энергично спускающегося 
по ступенькам с портфелем в руке. Казалось, это особенно 
приятный момент их дня. Это напоминало мне о тех особых 
летних пятничных вечерах, когда моя мать запихивала меня 
и моего старшего брата в наш старый «Хадсон», загружала 
туда корзину для пикника и везла нас из Бетесды (Мэриленд) 
в Вашингтон, чтобы в пять часов встретить отца, энергично 
спускавшегося с портфелем в руке по ступенькам правительственного 
здания, в котором он работал. Мы устраивали 
пикник возле Приливного бассейна, окружавшего Мемо-
риал Джефферсона. Мои родители рассказывали друг другу 
о том, как прошел их день, и с этим ощущением чудесного 
конца недели мы возвращались домой. Когда я вижу подоб-
ные сценки, внутри меня что-то разрывается пополам. По-
тому что я одновременно и владелец портфеля, энергично 
спускающийся по ступенькам, и мать с приготовленным для 
пикника ужином — и в то же время ни один из этих персона-

ВТОРАЯ СМЕНА. Работающие семьи и революция в доме

жей. Университет по-прежнему рассчитан на таких мужчин, 
а их дома — на таких женщин. И женщина в универсале, и я 
со своим боксом для ребенка пытаемся «решить» пробле-
му работы и семьи. В нынешней ситуации в обоих случаях 
расплачивается женщина. Домохозяйка расплачивается тем, 
что остается вне общественной жизни. Женщина, делаю-
щая карьеру, — тем, что встраивается в часовой механизм, 
не оставляющий ни времени, ни эмоциональной энергии, 
чтобы заниматься семьей. Ее карьера позволяет так мало 
делать для семьи, потому что изначально была рассчитана 
на традиционного мужчину, чьих детей растила жена. При 
таких отношениях между карьерой и семьей последняя была 
службой соцобеспечения для университета, а женщины — 
ее социальными работниками. Сегодня женщины трудятся 
в таких институтах, не имея социальных работников. Как не-
однократно отмечали делающие карьеру женщины, которых 
я опрашивала для своего исследования, «на самом деле это 
мне нужна жена». Однако, возможно, им нужны не «жены», 
а карьеры, перестроенные с учетом нужд работников, зани-
мающихся семьей. Подобная перестройка практически ста-
ла бы революцией — сначала в семье, а затем и на рабочих 
местах — в университетах, корпорациях, банках и на про-
мышленных предприятиях.

Все больше женщин выходят на рынок труда, но лишь не-
многие из них сумели достичь на нем больших высот. И это 
происходит не потому, что женщины сами себя тормозят 
из-за некоей «самодискриминации», и не потому, что нам 
не хватает «ролевых моделей», и не по причине дискрими-
нации женщин со стороны корпораций и других институтов. 
Скорее, карьерная система сама тормозит женщин, причем 
не в силу их злостного неподчинения хорошим правилам, а 
установлением правил, подходящих в первую очередь муж-
ской части населения. Одна из причин, по которой половина 
юристов, врачей и бизнесменов не принадлежит к женскому