Кавказская политика России

КАВКАЗСКАЯ

ПОЛИТИКА РОССИИ

И.В. БОЧАРНИКОВ

Москва
ИНФРА-М

202МОНОГРАФИЯ

УДК 327(075.4)
ББК 66.4(2Рос)
 
Б86

Бочарников И.В.

Б86  
Кавказская политика России : монография / И.В. Бочарни-

ков. — Москва : ИНФРА-М, 2023. — 175 с. — (Научная мысль). — 
DOI 10.12737/1221629.

ISBN 978-5-16-016720-6 (print)
ISBN 978-5-16-109305-4 (online)
В монографии представлен историко-политологический анализ поли-

тики России в одном из наиболее значимых регионов современной челове-
ческой цивилизации — Кавказе. Исторические рамки исследования охва-
тывают периоды с X по XX век.

Выявляются истоки кавказской политики России, анализируются ее 

основные этапы, определяются наиболее значимые достижения, ошибки 
и уроки. Особое внимание уделяется кавказским войнам России, а также 
опыту подавления антироссийских и антисоветских вооруженных высту-
плений в регионе.

Определяются основные направления выстраивания отношений Рос-

сии с сопредельными в регионе государствами, а также иными субъектами 
современных международных отношений.

Для широкого круга читателей, интересующихся историей Кавказа. Бу-

дет полезна студентам, аспирантам и преподавателям вузов по специаль-
ности «История».

УДК 327(075.4)
ББК 66.4(2Рос)

ISBN 978-5-16-016720-6 (print)
ISBN 978-5-16-109305-4 (online)
© Бочарников И.В., 2021

Предисловие

На протяжении практически всей своей истории Кавказ был 
объективно вовлечен в процессы военно-политической экс-
пансии извне и, соответственно, вооруженного противостояния ей. 
Овладеть Кавказом, доминировать в регионе пытались буквально 
все сопредельные ему государственные и соответствующие им по-
литические образования, ставившие перед собой цель расширения 
границ своего господства. Так, среди наиболее ранних попыток 
военно-политической экспансии в регион следует выделить во-
енные походы на Кавказ персидских завоевателей из династии 
Ахеменидов (V—IV века до н.э.). Доминировавшее в II—I веках 
до н.э. в Причерноморье и на значительной части Северного Кав-
каза Понтийское царство времен Митридата IV после своего пора-
жения в I веке до н.э. уступило регион Римской империи. В I веке 
н.э. значительная часть региона оказалась под властью сарматов, 
в IV веке — гуннов. В VII веке начинается экспансия на Кавказ 
арабских халифов. Последующая история региона была связана 
с господством Хазарского каганата, а с началом монголо-татарского 
нашествия — владычеством тюркских завоевателей от Чингисидов 
(начало XIII века) до Тимура (конец XIV века). На протяжении по-
следующих XVI—XVIII веков Кавказ стал ареной противоборства 
между Персидской и Османской империями. И, наконец, со второй 
половины XVIII века началась полномасштабная военно-политиче-
ская экспансия в регион Российского государства. Дважды в своей 
истории (в V и XIII веках) регион испытал на себе и «великое пе-
реселение народов», которые также сопровождались в большей сте-
пени акциями военно-силового характера.
Устойчивое и традиционное явление экспансии определялось 
выгодным геополитическим положением региона, представляв-
шего собой естественный географический транзитный узел, терри-
торию, по которой на протяжении столетий происходила миграция 
народов и целых цивилизаций с юга на север, с запада на восток 
и в обратном направлении. С другой стороны, собственно геостра-
тегическое положение Кавказа позволяло контролировать домини-
рующим в нем государствам прилегающие к региону территории. 
Данное обстоятельство определило специфику политической 
истории народов Кавказа. Она являла собой историю войн и воору-
женных конфликтов между сопредельными государствами за вла-
дение данным регионом и, соответственно, историю борьбы самих 
кавказских народов за выживание и самобытность.
Объективно в эти процессы оказалось вовлечено и Российское 
государство. Изначальный смысл кавказской политики России 

объективно и закономерно был определен ее военно-стратегиче-
ским положением. Южные и юго-восточные рубежи Русского го-
сударства с конца XV века представляли собой обширные степные 
пространства, по которым постоянно передвигались многочис-
ленные кочевые народы, несшие смерть и разрушение русским го-
родам и селениям. «Логика борьбы заставляла Россию стремиться 
к установлению стабильных границ, которые можно было бы защи-
щать. Но вплоть до Кавказских гор, Черного и Каспийского морей 
на юге таких границ не было». Именно поэтому Кавказ в планах 
российского руководства изначально рассматривался как буферная 
зона, стабильность и безопасность которой во многом определяли 
безопасность и самой России. Очевидно, что данное обстоятельство 
и являлось основной доминантой эволюции кавказской политики 
России.
Другим важнейшим аспектом, определившим характер и ди-
намику развития русско-кавказских отношений, являлось исклю-
чительное геостратегическое положение региона. Именно здесь 
проходил так называемый Малый шелковый путь и другие тор-
говые пути, соединявшие Европу с Центральной Азией. Обладание 
и контроль над этими важнейшими торговыми магистралями да-
вали существенный источник дохода. Поэтому на протяжении 
столетий Кавказ был объективно вовлечен в борьбу между веду-
щими европейскими державами — Великобританией, Францией, 
Австрией, Германией, а также сопредельными региону государ-
ствами — Ираном и Турцией. С начала XVIII века Кавказ стал иг-
рать значимую роль в российской внешней политике как направ-
ление, где предстояло ликвидировать искусственно созданную во-
енно-экономическую блокаду России, для которой Кавказ, таким 
образом, являлся «окном» в Азию.
И, наконец, третье обстоятельство, предопределившее характер 
и содержание кавказской политики России, определялось тем, что 
на протяжении столетий регион являл собой источник постоянной 
угрозы не только для России, но и для народов самого Кавказа. 
Сложившаяся в регионе «набеговая система», возведенная в ранг 
национальной традиции отдельных общин и ставшая для опреде-
ленной части населения региона наиболее доходным промыслом, 
представляла собой не что иное, как вооруженный разбой в отно-
шении соседей. Для большинства же народов Кавказа эта традиция, 
постоянно подогреваемая извне, была настоящим бедствием. По-
этому неслучайно, начиная с периода правления Ивана Грозного, 
в Москву постоянно направляются представители северокавказ-
ских народов и общин с предложением о принятии их в российское 
подданство. Российское государство, принявшее на себя в конце 
XV века мессианскую концепцию «Москва — третий Рим», не могло 

отказать в помощи тем, кто просил об этом. Судьбы кавказских на-
родов и их вооруженная защита, таким образом, длительное время 
являлись краеугольным камнем кавказской политики России.
Все вышеперечисленные обстоятельства определяли основные 
направления политики России в регионе на протяжении столетий.

Глава 1
КАВКАЗ В ИСТОРИИ РОССИИ 

ИСТОКИ ИНТЕРЕСОВ РОССИИ НА КАВКАЗЕ

Первые контакты в военно-политической плоскости Российского 
государства с государственными образованиями Кавказа уходят 
своими корнями в далекое прошлое — начало X века. К этому периоду 
относятся первые военные экспедиции на Северный Кавказ. 
Первой такую экспедицию в прикаспийские области современного 
Дагестана совершил в 913 году Киевский князь Игорь. Экспедиция 
представляла собой, по сути, вооруженный набег в кавказские владения 
Хазарского каганата, не получила дальнейшего развития 
и не оказала сколь-нибудь существенного влияния на развитие ситуации 
в регионе. Ее важнейшее значение заключалось в том, что 
она продемонстрировала, что Киевская Русь перешла от оборонительных 
к активным наступательным военным действиям против 
своего наиболее значимого в тот период противника — Хазарского 
каганата.
Более масштабным по характеру и значению были военные экспедиции 
на Кавказ (964—966 годы), осуществленные Киевским 
князем Святославом Игоревичем, в рамках его знаменитого хазарского 
похода. Поход завершился сокрушением Хазарского каганата 
и окончанием его господства, в том числе и на Северном Кавказе. 
В рамках этого похода Святослав со своей дружиной дошел до Кавказских 
гор, прошел через земли осетин и черкесов, захватил и разрушил 
древнейшую столицу Хазарского каганата Семендер1 на территории 
современного Дагестана, а на Таманском полу острове захватил 
другой крупнейший центр хазарского владычества — город 
Таматарху (Тмутаракань). Здесь же в последующем было образовано 
Тмутараканское княжество, вплоть до конца XI века являвшееся 
центром русского влияния в северном Причерноморье 
и в ряде других регионов Северного Кавказа.
В последующем из-за феодальной раздробленности и вассальной 
зависимости от Золотой Орды Древняя Русь не могла осуществлять 
активную внешнюю и военную политику, в том числе 

1 
По данным арабских географов Семендер располагался где-то поблизости 
от Каспийского моря в 4 (8) днях пути от Дербента и 7 (8) от Итиля. Чаще 
всего Семендер отождествляют с более поздним городом Тарки (ныне одноименное 
городище близ Махачкалы). Согласно другой точке зрения, он 
мог находиться в низовьях Терека у современного Кизляра.

и на кавказском направлении. Лишь с началом формирования 
Российского централизованного государства, с конца XV — начала 
XVI веков проявляются интересы России к Кавказу и начинают 
выстраиваться отношения с народами региона, практически с са-
мого начала приняв военно-политический характер.
На протяжении длительного периода, вплоть до конца XIX века, 
кавказская политика России рассматривалась как составная часть 
в рамках единого общеевропейского «восточного вопроса» в его 
российской постановке, а именно отношения с татарами и турками. 
Несмотря на то что официально Кавказ всегда оставался в тени 
российской внешней политики, именно здесь имела место точка 
соприкосновения с самым традиционным противником России — 
Турцией. Посредством Турции интересам России в регионе также 
противостояли Франция, Великобритания (опасавшаяся за свои 
колониальные владения в Индии), а с конца XIX века — Германская 
империя. С другой стороны, Россия на Кавказе, и особенно в Закав-
казье, в политической практике нередко сама противодействовала 
интересам европейских держав, как в самой Турции, так и в Персии 
(Иране), на всем Ближнем Востоке, в Индии (Ост-Индской ком-
пании, подрывая ее монополию в торговле шелком) и т.д.
По свидетельству автора исследования «Кавказская война» 
генерала русской армии В. Потто, практически все российские 
государи, начиная с Ивана Грозного, стремились к утверждению 
своей власти на Кавказе. «Мысль о господстве на Кавказе стано-
вится наследственной в русской истории»1. Сам Иоанн IV одним 
из первых предопределил и военное значение Кавказа для России, 
построив на реке Сунжа Терскую крепость для контроля за раз-
витием военно-политической обстановки в регионе. Федор Иоан-
нович, продолжая дело отца, уже подписал договор с кахетинским 
царем Александром II, по которому Кахетия (в российских до-
кументах того времени — Иверская земля2) переходила в полное 
подданство России, определив таким образом положение этого 
грузинского царства как вассального от России. Причем инициа-
тива о вассалитете исходила от самого царя Александра, пытавше-
гося использовать Московское царство для освобождения Кахетии 
от персидского гнета и в целях недопущения завоевания ее Тур-
цией. В данном случае военно-политический союз Московского 
царства и Кахетии был направлен против шамхалата Тарку, ко-
торый в указанный период одинаково угрожал интересам и без-

1 
Потто В.А. Кавказская война: в 5 т. — Ставрополь: Кавказский край, 1994. — 
Т. 1. — С. 14.
2 
См.: Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом: Материалы, извле-
ченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел 
С.А. Белокуровым. Вып. 1, 1517—1613. — М., 1889. — C. XVIII.

опасности как Грузии, так и южным провинциям России. Для 
Грузии это означало укоренившуюся практику работорговли хри-
стианским населением и постоянные опустошения, особенно Ка-
хетии. Для России соседство шамхалата определяло небезопасное 
положение Астрахани и других южных городов. Поэтому целью 
первой экспедиции русских войск на Кавказ, возглавляемой вое-
водой А.И. Хворостиным, было низложение тарковского шамхала 
и возведение на престол шамхалата родственника кахетинского 
царя Александра. Тем самым впервые была сделана попытка про-
рвать экономическую и политическую блокаду России, а также ре-
шить проблему обеспечения военной безопасности южных рубежей 
Российского государства посредством установления в регионе (на 
территории современного Дагестана) лояльного для себя полити-
ческого режима. Экспедиция А.И. Хворостина не достигла наме-
ченных целей, потерпела поражение. Не дождавшись обещанной 
помощи от Александра, русские вынуждены были самостоятельно 
отражать нападения войск шамхала. В результате практически пол-
ностью трехтысячный отряд Хворостина был уничтожен, в живых 
осталась лишь четвертая часть воинов.
Преждевременное вмешательство в дела Закавказья, переоценка 
сил союзников и своих собственных дорого обошлись Москве. 
Было очевидно, что Московское государство в конце XVI века еще 
не могло поддерживать такие отдаленные владения. Тем не менее 
в полном титуле Федора Иоанновича уже значился титул «государя 
земли Иверской, грузинских царей и Кабардинской земли, черкес-
ских и горских князей»1. Борис Годунов, несмотря на сложную вну-
триполитическую обстановку в стране, продолжил политику, на-
правленную на развитие отношений и оказание помощи отдельным 
грузинским государствам, в том числе Кахетии. В 1604 году им 
была вновь направлена военная экспедиция в Тарки во главе с во-
еводами И.М. Бутурлиным и В.Т. Плещеевым. Цели были анало-
гичными предыдущим. Отряду, возглавляемому И.М. Бутурлиным, 
пришлось в Дагестане столкнуться уже непосредственно с турец-
кими войсками. С их помощью кумыками весь его семитысячный 
отряд был полностью уничтожен. Причины поражения те же, что 
и у отряда воеводы А.И. Хворостина, — неоказанная вооруженная 
помощь со стороны кахетинского царя. Для правителей региона, 
находившихся между «двух огней в лице Турции и Персии, уже 
тогда была характерна практика решать вопросы посредством ис-

1 
См.: Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. IV. История России с древ-
нейших времен. Т. 7—8 / отв. ред. И.Д. Ковальченко, С.С. Дмитриев. — М.: 
Мысль, 1989. — С. 269; ЦГАДА, ф. 110. Сношения России с Грузией, 1596—
1597 гг. № 1, л. 1—110.

пользования внешней военной силы. Эта роль, безусловно, пред-
назначалась России.
Дальнейшее развитие событий в Кахетии (убийство царя Алек-
сандра, переориентация захватившего престол его сына Констан-
тина на Персию) временно ослабили российско-кахетинские поли-
тические отношения.
В целом же тенденцию российских военно-политических 
устремлений на Кавказ, закрепления в регионе, а также практику 
вмешательства во внутренние дела Персии, вассалами которой 
являлись и Восточная Грузия, и Тарковский шамхалат, прервал 
лишь Михаил Федорович Романов, в царствование которого 
предстояло преодолеть «последствия смуты на Руси». В общем-
то, в политической практике российского государства это был 
один из редких случаев сосредоточения на внутренних про-
блемах, период интровертности общества. Именно этим и объ-
ясняется осторожность в кавказских делах Михаила Романова, 
в царствование которого хотя и восстанавливаются связи с пред-
ставителями ряда грузинских династий: Леваном II Дадиани — 
правителем Мигрелии — и Теймуразом I Кахетинским. Но отно-
шения носят сдержанный характер и прерываются, в конечном 
счете, вследствие того, что на престолах ведущих государ-
ственных образований Грузии — Кахетинского и Картлийского 
царств — по решению шаха Аббаса I могли быть только цари 
мусульманского вероисповедания. Таким образом, почва для 
поддержки единоверных народов, что было существенно, была 
ликвидирована.
В рассматриваемый период основной акцент во внешнеполити-
ческой деятельности России на ее южном, кавказском направлении 
делается на противодействие военно-политической экспансии 
Турции посредством установления военно-политического союза 
с Персией, значительно обессиленной уже к исходу XVI века. Ос-
манская же империя на рубеже XVI—XVII веков стала представ-
лять одинаковую угрозу и Персии, и южным рубежам России. На-
пример, требования к Персии заключались в установлении турец-
кого протектората над всем Закавказьем и Дагестаном; обеспечении 
контроля Турции над транзитом шелка и других товаров из Персии 
и Индии в Европу, представлявших к тому времени значительный 
источник дохода. К России выдвигались требования восстановить 
Астраханское ханство. Поэтому данный альянс был взаимовыгоден, 
тем более, что к антитурецкому военно-политическому и экономи-
ческому союзу была готова присоединиться и Польша. Вследствие 
этого, уже шахом Годабендом, после поражения Персии в 1586 году, 
московскому царю были обещаны Баку и Дербент, а его сын шах 
Аббас Великий, кроме того, уступал и Кахетию в обмен на помощь 

России в борьбе против Турции1 с тем, чтобы они не достались 
Оттоманской Порте (еще одно название Османской империи — 
Турции).
Большую роль в сближении Московского царства и Персии 
сыграл подписанный в 1567 году торговый договор между рус-
ским правительством и представителями джульфинской тор-
говой компании2, закрепивший торгово-экономические отношения 
между странами. В 1673 году этот договор был вновь подтвержден, 
а в 1717 году русский посланник в Персии А.П. Волынский за-
ключил русско-персидский договор, согласно которому русские 
купцы получили право свободной торговли на территории Персии. 
И хотя данные акты не давали основания перевести отношения 
между Россией и Персией в военно-политическую плоскость, тем 
не менее можно утверждать, что торгово-экономический союз 
России с Ираном сыграл свою позитивную роль: Турции не уда-
лось закрепиться в Восточном Закавказье.
Таким образом, основная потребность Российского государства, 
определявшая его интересы на Кавказе на данном этапе, заключа-
лась в обеспечении военной безопасности, что представляло собой 
задачу стратегического характера всей военной политики России. 
Не менее значимыми были и потребности России в установлении 
дипломатических и иных контактов с рядом закавказских государ-
ственных образований, в создании торгово-экономического союза 
с Персией с целью уравновесить военно-политическую мощь Ос-
манской империи в регионе. Военные экспедиции России на Кавказ 
в рассматриваемый период были единичными, не опирались на весь 
потенциал государства и предпринимались московским правитель-
ством в целях зондирования обстановки в регионе.
В целом интересы России на южном, кавказском направлении 
носили охранительно-оборонительный характер, в частности в об-
ласти отношений с Персией и Турцией. В отношениях же с гру-
зинскими государствами интересы России определялись необходи-
мостью патронирования единоверному народу.
Следует отметить, что в данный период шел процесс активного 
поиска и установления политических контактов с московскими ца-
рями самих представителей правящих династий и духовенства ряда 
полувассальных грузинских царств и княжеств. С Арменией же, 
находившейся в полной зависимости от Турции и Персии и ли-
шенной даже элементов государственности, контакты осуществля-

1 
См.: Полиевктов М.А. Материалы по грузино-русским отношениям. — Тби-
лиси: Изд-во Тбилисского гос. ун-та, 1937. — С. XXI.
2 
См.: Кунакова К.П. Русско-иранские торговые отношения в конце XVII — 
начале XVIII в. // Исторические записки / отв. ред. А.Л. Сидоров. — М.: 
Изд-во АН СССР, 1956. — Т. 57. — С. 232.