Человек эпохи модерна: герменевтика субъекта в немецкоязычной культуре XVIII-XX веков

Российский государственный педагогический университет 
им. А. И. Герцена. Филологический факультет.  
Кафедра зарубежной литературы 

Человек эпохи модерна:  
герменевтика субъекта  
в немецкоязычной культуре 
XVIII—XX веков 

К юбилею профессора  
Алексея Иосифовича  Жеребина 

Монография 

Под редакцией А. Л. Вольского 

Москва 
Берлин 
2020 

УДК 008(075) 
ББК 71.063.131я723 
        Ч39 
Авторы монографии: 
к.ф.н., доц. Аствацатуров А. А., 
к.ф.н. проф. Аствацатуров А. Г., 
к. ф. н., доц. Болтовская Л. Н., 
д.ф.н., проф. Вольский А. Л. , 
д.ф.н., проф. Жеребин А. И., 
к.ф.н., доц. Каминская Ю. В., 
д.ф.н., проф. Лагутина И. Н., 
д.ф.н., проф. Фокин С. Л. 

Редколлегия: 
д.ф.н., проф. А. Л. Вольский (ответственный редактор), 
к.ф.н., доц.. Ю.В. Каминская, 
к.ф.н. Разумахина К. Ю. 

      Человек эпохи модерна: герменевтика субъекта в  
Ч39  немецкоязычной культуре XVIII-XX веков : монография / 
         под ред. А. Л. Вольского. ― Москва ; Берлин : 
        Директ-Медиа, 2020. ― 516 с. 

ISBN 978-5-4499-0532-1 

Монография подготовлена в рамках проекта РГНФ №14–04–000–65 
«Человек модерна: герменевтика субъекта в немецкоязычной культуре XVIII-
XX веков» и представляет собой его итоговую часть. В рамках теоретической 
концепции модерна как макроэпохи в ней рассматриваются генезис и ста-
новление модернисткой субъективности на основании трех антропологиче-
ских инвариантов: человек метафизический, человек психологический и 
человек эстетический. Основная часть исследования посвящена главным 
героям немецкого модерна — И. В. Гете, Ф. Гельдерлину и Ф. Ницше. Мо-
нография предназначена для преподавателей и студентов гуманитарных 
специальностей и может использоваться в изучении истории зарубежной 
литературы, философии, психологии и эстетики. 
УДК 008(075) 
ББК 71.063.131я723 

ISBN 978-5-4499-0532-1
© Коллектив авторов, текст, 2019
© Издательство «Директ-Медиа», оформление, 2019 

Содержание 

Предисловие ..........................................................................................5 
Герменевтическая прелюдия...........................................................14 
Часть 1. Человек модерна и его антропологические 
инварианты..........................................................................................36 

Глава 1. Homo metaphysicus и трагедия модернистской 
свободы..............................................................................................36 

Образ человека модерна (Рокайроль Жан Поля)...............36 
Категория свободы в романтической культуре..................57 
Эрнст Мах и проблема разрушения личности ...................83 

Глава 2. Homo psychologicus и открытие внутреннего 
человека ..........................................................................................105 

Зигмунд Фрейд: психоаналитическая концепция 
личности  в историко-литературном контексте эпохи 
Fin de siècle .................................................................................105 
«Новая психология» и эстетическая утопия венского 
модерна.......................................................................................133 
Антропологическая утопия Отто Вейнингера..................154 

Глава 3. Homo aestheticus и проблема гениальной 
личности .........................................................................................180 

Poeta vates vs poeta doctus: генезис эстетического 
человека ......................................................................................180 
Осознавание бессознательного: художник модернизма 
на пути к духовному синтезу.................................................203 
Антропология гения в философско-литературном 
дискурсе конца XIX — начала XX века................................217 

Часть 2. Образ человека в литературе эпохи модерна............229 

Глава 1. И.В. Гёте...........................................................................229 

Человек модерна Вертер.........................................................229 
Поэт и просвещенное общество.  Драма И. В. Гёте 
«Торквато Тассо».......................................................................246 
Гёте и Толстой в интерпретации Томаса Манна ..............265 
«До божественности удавшийся человек…»: Гёте и 
жизнетворческая стратегия Э. К. Метнера.........................276 

Глава 2. Фридрих Гёльдерлин...................................................295 

Европейский текст Фридриха Гёльдерлина......................295 
Роман Гёльдерлина «Гиперион» и утопия  «третьего 
царства» в европейской культуре.........................................326 
«Глашатай нового Бога»: поэзия Гёльдерлина  
в контексте формирования национал-социалистической 
идеологии...................................................................................340 
Звуки, способные выразить все тайны памяти: Hölderlin 
как homo aestheticus в современной  немецкоязычной 
поэзии..........................................................................................353 

Глава 3. Фридрих Ницше ...........................................................386 

Какую музыку любил и сочинял Фридрих Ницше? .......386 
Загадка великого разрыва. К антропологии декаданса 
в книге Ницше «Человеческое, слишком  
человеческое» ............................................................................405 
Ницше и Бодлер: генеалогия декаданса в свете 
проблемы  перевода.................................................................418 
Фридрих Ницше и случай его интерпретации в США..428 

Вместо послесловия. Литература и литературоведение  в 
антропологическом аспекте. О новых исследованиях  
Алексея Жеребина и Сильвио Вьетта .........................................472 
Литература.........................................................................................480 

Предисловие 

Предлагаемая коллективная монография представляет 
собой опыт герменевтического исследования текстов культу-
ры европейского модернизма. В качестве основной методоло-
гической предпосылки выступает концепция модерна как 
макроэпохи, которая рассматривает модерн как парадигму 
общественного и индивидуального сознания, доминирую-
щую в Европе начиная с конца XVIII века до наших дней. 
Модернизм провозгласил переход к творческому сво-
бодному мышлению, свободному от общезначимой тради-
ции, утвердил принцип непрерывного обновления его 
стилей и форм, дал толчок к созданию синтетических ин-
термедиальных пространств, инициировал перекодировку 
традиционных семиотических систем, стимулировал процес-
сы демифологизации сакрального и ремифологизации про-
фанного бытия, отчуждения индивида от общества и 
поисков новой социальной и метафизической интеграции. 
В монографии осуществляется попытка диссеминации 
опыта западного модернизмоведения, выдвинувшего про-
дуктивную и до настоящего времени не востребованную 
отечественной наукой концепцию «большого модерна», а 
также осмысления основной проблематики модернизма на 
основе философской антропологии как базиса инновацион-
ного развития традиционных дисциплин гуманитарного 
цикла. 
Последнее связано с постепенным ослаблением по-
стмодернистской парадигмы, строившейся на идее смерти 
субъекта. Отказ от этой идеи закономерно ведет к реанима-
ции «человековедения» и расширению сферы влияния ан-
тропологии 
на 
философию 
и 
эстетику, 
историю 
и 
социологию, психологию и лингвистику, литературоведение 
и искусствознание. 
Предметом теоретической рефлексии в рамках данного 
исследования выступают такие знаковые процессы эпохи мо-
дерна, 
как 
прорыв 
в 
мир 
бессознательного, 
интерес  

к глубинным («ночным») пластам человеческой психики, ме-
тафизическая напряженность экзистенциальных исканий и 
возведение творческого процесса в ранг религиозного действа. 
Антропологическая проблематика модернизма, его ге-
незис, формы и эволюция исследуются здесь сквозь призму 
трех антропологических инвариантов: homo metaphysiсus 
(человек метафизический), homo psychologicus (человек пси-
хологический) и homo aestheticus (человек эстетический), на 
основании которых описывается становление новых форм 
субъективности, проявляющееся в семиотических формах 
культуры — в области философии и литературы, науки и 
политики, личной жизни и социальной практики. 
Становление — 
ключевое 
понятие 
модернистского 
проекта. Оно определяет смысл человеческой жизни как 
перманентного креативного процесса, не знающего завер-
шения. Динамика становления пронизывает все сферы суще-
ствования 
человека 
модерна, 
его 
духовная 
эволюция 
отмечена периодами радикальной переоценки ценностей. 
Монография открывается «Герменевтической прелю-
дией» (А. Г. Аствацатуров), в которой предметом рефлексии 
становятся экзистенциальные основания герменевтической 
интерпретации текстов культуры, отражающие потребность 
человека в самопонимании, обосновывается концепция мо-
дерна как макроэпохи, декларируются ключевые теоретиче-
ские 
принципы 
модернизмоведения, 
предпринимается 
попытка сжатого историко-философского очерка генезиса 
модерна в культуре Нового времени. 
В первой части проблема модернистской субъективно-
сти получает интерпретацию на основе трех вышеупомяну-
тых антропологических инвариантов. В ее первой главе 
«Homo metaphysicus и трагедия модернистской свободы» в 
центре внимания авторов находятся проблемы суверенной 
модернистской субъективности и кризиса ее идентичности.  
Трагизм абсолютной свободы человека раскрывается в 
интерпретации образа Рокайроля, главного героя романа 
Жана Поля Рихтера «Титан» (А. Г. Аствацатуров). Этот образ 
является синтетическим и программным для всего модерна, 

т. к. вбирает в себя черты, присущие как демоническим геро-
ям традиционной культуры (Фауст и Дон Жуан), так и реф-
лексирующим персонажам модерна, первым в ряду которых 
был гётевский Вертер. История Карла Рокайроля демонст-
рирует трагедию романтического индивидуалиста, стремя-
щегося к абсолютизации своего «Я». Итогом его пути 
становятся растрата творческих сил, пресыщение жизнью и 
острое чувство бессмысленности существования.  
В статье «Категория свободы в романтической культу-
ре» (Л. Н. Болтовская) дан анализ понятия свободы в его ис-
торическом, философском и художественном преломлении. 
Основное внимание уделяется обоснованию этой категории 
в немецкой классической философии (Кант, Фихте, Шел-
линг). Художественное воплощение романтического типа 
свободолюбия рассматривается через творчество Байрона. 
Полемика с «байронизмом» дана с точки зрения онтологиче-
ского реализма Пушкина. 
В статье «Эрнст Мах и проблема разрушения личности» 
(А. И. Жеребин) подчеркивается амбивалентность критики 
классического субъекта в монистической философии Эрнста 
Маха, оказавшей значительное влияние на теорию личности 
в культуре XX века. Скептически опровергая единство и 
идентичность человеческого «Я» как идеалистическую иллю-
зию, Мах намечает вместе с тем мистическую концепцию 
симфонической личности-микрокосма, интерферирующую 
с немецкой философией жизни и русской метафизикой все-
единства. 
Вторая глава «Homo psychologicus и открытие внутрен-
него человека» написана А. И. Жеребиным. Она содержит 
исследование интердискурсивного диалога между литературой 
и психологией. Лучшим подтверждением их сближения 
является психоанализ. Фрейд и его ученики разрабатывали 
свои теории преимущественно на литературных примерах, а 
их собственная научная проза обладала ярко выраженными 
эстетическими качествами. В свою очередь многие писатели 
конца XIX — начала XX века увлеченно следили за успехами 
глубинной психологии, чтобы интегрировать ее открытия  

в свою поэтику. Примечательно, что герменевтический термин «
науки о духе» вошел в подзаголовок важнейшего психоаналитического 
издания — журнала «Имаго» (Imago. 
Zeitschrift für Anwendung der Psychoanalyse auf die Geistes-
wissenschaften). 
В третьей главе «Homo aestheticus и проблема гениальной 
личности» (А. Л. Вольский) исследуются генезис и эволюция 
идеи гениальной личности в европейской культуре. 
Феномен гениальности раскрывается на основе оппозиции 
двух конкурирующих друг с другом в истории культуры 
теоретических концепций: творчества как вдохновения и как 
мастерства, бессознательного творчества и осознанного действия, 
которые здесь связываются с именами Платона и Аристотеля. 
Взаимоотношения этих концепций рассматриваются 
в контексте античной и модернистской культуры.  
Вторая часть монографии посвящена трем ключевым 
фигурам немецкого модерна — И. В. Гёте, Ф. Гёльдерлину и 
Ф. Ницше, — в личности и творчестве которых проявляются 
наиболее продуктивные тенденции современности и фоку-
сируются ее типологические признаки.  
Глава начинается с интерпретации романа И. В. Гёте 
«Страдания юного Вертера» (А. Г. Аствацатуров). В этом 
произведении, по мнению автора, впервые воплотился образ 
суверенной личности, т. н. эксклюзионной субъективности, 
человека, наделенного развитым самосознанием и внутрен-
ней независимостью, мучительно переживающего свое оди-
ночество в этом мире. Вертер — литературная «матрица» 
современного человека, архетипические свойства которого 
так или иначе наследуют литературные герои модерна. 
Исследование современного человека А. Г. Аствацату-
ров продолжает в статье «Поэт и просвещенное общество». 
Драма И. В. Гёте «Торквато Тассо», главный герой которой — 
поэт-маньерист Торквато Тассо — традиционно рассматри-
вается как прямой наследник Вертера, «потенцированный 
Вертер». В статье раскрывается глубинное противоречие ме-
жду современным поэтом и обществом, выявлено метафизи-
ческое 
отчуждение поэта, 
а 
концепция 
эстетического 

государства, которая станет ключевой для веймарской клас-
сики, деконструирована как несбыточная утопия. 
Две следующие главы посвящены рецепции личности и 
творчества Гёте в культуре XX века. Историко-литературный 
этюд Томаса Манна «Гёте и Толстой. Фрагменты к проблеме 
гуманизма» (1921–1932), разбор которого дан в статье 
А. И. Жеребина, представляет собой выразительный пример 
немецкой эссеистики ХХ века, последнюю отчаянную попыт-
ку возрождения гуманистической традиции накануне наци-
стского 
переворота. 
Интерпретируя 
факты 
личной 
и 
литературной биографии Толстого на фоне жизни и творче-
ства Гёте, Т. Манн отнюдь не стремится к научной объектив-
ности. Его книга не научное исследование, а образец 
синкретической философской прозы, в которой эмпириче-
ский материал проецируется на бытийные универсалии,  
а идея как принцип изображения сливается с художествен-
ной формой (Бахтин). Искусство психологического портрета, 
яркие повествовательные эпизоды, парадоксальность философской 
аргументации, своевольная интерпретация обильных 
цитат — все служит Т. Манну средством создания 
художественно-идеологической конструкции, преобразую-
щей антитезу варварской России и цивилизованной Европы 
в сверхнациональный миф о западно-восточном культурном 
синтезе. 
И. Н. Лагутина в статье «До божественности удавшийся 
человек…»: Гёте и жизнетворческая трагедия Э. К. Метнера» 
реконструирует на основе неопубликованных автобиографических 
материалов из московского фонда Эмилия Метне-
ра одну из жизнетворческих моделей русского символизма, 
превращение Гёте из объекта личного поклонения в основателя 
новой религии «Святого Вольфганга». 
Герой второй главы — Фридрих Гёльдерлин, поэт-
философ, предтеча современной немецкой поэзии, образ которого 
подвергался многочисленным мифологизациям в модернистской 

культуре. 
В 
статье 
«Европейский 
текст 

Фридриха Гёльдерлина» (С. Л. Фокин) рассматриваются,  
с одной стороны, то, что можно назвать «европейским  

текстом» Гёльдерлина, — его размышления о судьбе Германии 
в связи с идеей Европы, тогда как с другой — ориги-
нальная 
концепция 
перевода 
поэта, 
в 
которой 
тот 

сближается, с одной стороны, с метафизикой, с другой — со 
своего рода театрально-экзистенциальным экспериментом. В 
такого рода практике поэт-переводчик так углубляется в 
языковое начинание, что поэзия начинает грозить безумием 
и безмолвием. Вместе с тем в такого рода переводе или языковом 
перевороте поэт может решать политические задачи 
своего времени и своего отечества, стремясь поставить последнее 
в число первых. 
Идейный сюжет романа Гёльдерлина «Гиперион» ис-
следуется в статье А. И. Жеребина как одна из манифестаций 
мифопоэтической концепции «третьего царства» — влиятельного 
метанарратива эпохи модерна, сохраняющего свою 
актуальность в качестве отложенного смысла истории европейской 
культуры. В его основе — романтическая идея  
«циклического» хода исторического и мирового (богочеловеческого) 
процесса, восходящая к гностицизму и нашедшая 
логическое обоснование в диалектической триаде Гегеля (тезис — 
антитезис — синтез). Гёльдерлину тезисом представляется 
античность, синтезом — Германия будущего как 
носительница идеи Европы. Провозвестницей этого идеала 
является Диотима — наследница мистической Святой Софии, 
душа «новой церкви», соборного богочеловечества, 
объединенного принципом вселенской любви. 
Как и раздел о Гёте, эта глава завершается исследованиями 

истории 
рецепции 
Гёльдерлина 
в 
XX 
веке. 

И. Н. Лагутина рассматривает идеологическую и политическую 
интерпретации поэзии Гёльдерлина в 1920–1930-е годы, 
которая становится одним из инструментов формирования 
арийского мифа в нацистской Германии, а Ю. В. Каминская 
в последней статье раздела изучает продуктивную рецепцию 
Гёльдерлина в современной немецкоязычной поэзии. Принципиальное 
размывание всяческих полярностей в творчестве 
Гёльдерлина послужило одной из важнейших причин того, 
что современная поэзия, стремящаяся любыми средствами 

избавиться от сдерживающих границ, выйти за всевозможные 
пределы, именно в этом грандиозном предшественнике 
видит своеобразное, но максимально точное воплощение 
homo aestheticus, одновременно воспринимающего, творящего 
и побуждающего других к особенно интенсивному, художественному 
восприятию мира в целом и творчества в 
частности. Продолжая традицию Пауля Целана (1920–1970), 
Эриха Фрида (1921–1988) и Оскара Пастиора, знаменитые по-
эты наших дней Герхард Фалькнер и Фридерике Майрёккер 
посвящают чрезвычайно значительные усилия осмыслению 
традиции Гёльдерлина, своеобразно отразившейся в их сти-
хотворных сборниках, сопоставление которых стало основой 
статьи и позволяет по-новому взглянуть на роль поэта в со-
временном обществе. 
Третья глава «Фридрих Ницше» открывается статьей 
А. Г. Аствацатурова «Какую музыку любил и сочинял Фрид-
рих Ницше?», посвященной эволюции музыкальных взгля-
дов великого философа, главным героем и антигероем 
которой был Рихард Вагнер. Автор статьи показывает проти-
воречивость сформировавшей Ницше музыкальной культу-
ры. С одной стороны, она определяется юношеским 
интересом Ницше к германской мифологической архаике, 
который сближал его с Вагнером, с другой — обусловлена 
детскими впечатлениями интимной и изящной «музыки 
Юга» от Моцарта до Ф. Шопена и Ф. Мендельсона, в которой 
Ницше усматривал возрождение светлого духа античности, 
преодолевающего моралистическую и политически ангажи-
рованную музыку Вагнера. 
Работа «Загадка великого разрыва. К антропологии де-
каданса в книге Ницше „Человеческое, слишком человече-
ское“» (А. И. Жеребин) отчасти продолжает проблематику 
предыдущей статьи о творческом союзе и разрыве Ф. Ницше 
и Р. Вагнера. Страсть к разрывам и мания уходов — харак-
терный симптом кризиса культуры, получивший широкое 
распространение в жизни и литературе эпохи декаданса. 
Предисловие Ницше к «Человеческому, слишком человече-
скому» (1886) приобретает на этом фоне особое значение. На 

его страницах зарождается новая антропологическая пара-
дигма эпохи. Ницше создает образ экспериментального че-
ловека in extremis и набрасывает инвариантную схему его 
становления, которая становится архетипической порож-
дающей моделью для множества конкретных литературных 
сюжетов. 

В статье «Ницше и Бодлер: генеалогия декаданса в свете 

проблемы перевода» (С. Л. Фокин) рассматривается прочте-
ние 
Ф. Ницше 
посмертных 
фрагментов 
Ш. 
Бодлера,  

относящихся к замыслу автобиографического эссе «Мое об-
наженное сердце». Устанавливается, что идеи французского 
поэта были важным источником размышлений Ницше над 
проблемой декаданса. Более того, в силу исключительно 
своеобразного понимания музыки Р. Вагнера, Бодлер оказал-
ся для немецкого мыслителя, вступавшего в период нездоро-
вья, своего рода экзистенциальным «двойником», смутным 
объектом идентификации воспаленного критического соз-
нания. В последние месяцы сознательной жизни Ницше бук-
вально заболел Бодлером, как в свое время болел Вагнером. 
Во власти этого наваждения ему случалось видеть во фран-
цузском поэте самого себя, но гораздо чаще образ Бодлера 
сливался в его сознании с образом Вагнера. 
Глава завершается обширной статьей А. А. Аствацату-
рова «Фридрих Ницше и случай его интерпретации в США». 
Внимание автора статьи сфокусировано на понимании при-
роды искусства, высказанном Ницше в книге «Рождение тра-
гедии 
из 
духа 
музыки». 
Эта 
работа, 
содержащая 
в 
потенциале все будущие идеи мыслителя, явилась попыткой 
осуществить революцию в немецком академическом сообще-
стве, актуализировать прошлое, сделать миф способом по-
знания реальности и сделать возможным появление гения. В 
статье также говорится о специфическом характере воспри-
ятия Ницше в США и о той версии идей великого философа, 
которую предлагает в своих текстах американский прозаик 
Генри Миллер. Он использует ключевые идеи Ницше в каче-
стве художественного метода, способа письма, а также как 
темы, о которых он обстоятельно рассуждает на страницах