Русские в Корее и корейцы на Урале: история и современность = Russians in Korea and Koreans in the Urals: history and modernity

Р89
Русские в Корее и корейцы на Урале: история и современность = 
Russians in Korea and Koreans in the Urals: history and modernity / [под 
ред. А. В. Антошина, С. В. Смирнова, И. А. Мусиновой] ; Министерство 
науки и высшего образования Российской Федерации, Уральский фе‑
деральный университет. —  Екатеринбург : Изд‑во Урал. ун‑та, 2021. — 
192 с. —  Библиогр.: с. 173–176. — 150 экз. —  ISBN 978‑5‑7996‑3327‑1. —  
Текст : непосредственный.
ISBN 978‑5‑7996‑3327‑1

В монографии на основе использования разнообразных источников охаракте‑
ризована роль диаспоральных сообществ в социально‑ экономическом и культурном 
развитии России и Кореи в ХХ в. Основное внимание уделено истории русской 
эмиграции в Корее и корейской общины Урала.
Для историков, социологов, миграциологов.

The monograph, based on the use of various sources, describes the role of diaspora 
communities in the socio‑ economic and cultural development of Russia and Korea in 
the twentieth century. The main attention is paid to the history of the Russian emigration 
in Korea and the Korean community of the Urals.
For historians, sociologists, specialists in migration studies.
УДК 94(0)«19/20»
ББК Т3(0)6‑6

УДК 
94(0)«19/20»
ББК 
Т3(0)6‑6

 
Р89

ISBN 978‑5‑7996‑3327‑1 
© Уральский федеральный университет, 2021

Авторы:
А. А. Авдашкин (гл. 2.3), А. В. Антошин (предисловие, гл. 3.3), М. С. Каменских 
(гл. 1.1, 1.2), Лим Сунгжае (гл. 1.3), И. А. Мусинова (гл. 2.2), С. В. Смирнов (гл. 3.1), 
Со Санбом (гл. 3.4), В. Д. Тхай (гл. 2.1), И. Б. Фан (гл. 2.4), Е. Ю. Яковкин (гл. 3.2)

Рецензенты:
кафедра всеобщей истории и методики преподавания исторических дисциплин 
Уральского государственного педагогического университета  
(заведующий кафедрой доктор исторических наук, профессор В. Н. Земцов);
И. Г. Актамов, кандидат педагогических наук, доктор философии (PhD), 
заведующий лабораторией «Центр переводов с восточных языков» Института 
монголоведения, буддологии, тибетологии Сибирского отделения РАН

Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ № 19‑59‑51004 «Роль диаспоральных 
сообществ в социально‑ экономическом и культурном развитии России и Кореи в ХХ в. 
(на материалах сообществ русских эмигрантов в Корее и корейской общины Урала)».

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие 
7

Часть 1  
СУДЬБЫ КОРЕЙЦЕВ НА СРЕДНЕМ УРАЛЕ В ХХ В.
1.1. Корейцы на Урале в первой четверти ХХ в. 
27
1.2.  Политика Советского государства в отношении корейского 
населения в 1917–1937 гг. (на примере Пермской области) 
48
1.3.  Деятельность борцов за независимость Кореи на примере 
представителя корейской диаспоры на Урале Ан Тэдо 
56

Часть 2  
КОРЕЙЦЫ НА СРЕДНЕМ УРАЛЕ  
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ – XXI В.
2.1. Корейцы на Среднем Урале: история и современность 
70
2.2.  Развитие общественных организаций российских корейцев 
в 1990‑е —  начале 2000‑х гг. на примере Свердловской области 
80
2.3.  Жизнь «здесь» и «там» в мигрантских историях 
среднеазиатских корейцев (случай Челябинска) 
89
2.4.  «Я советско‑российский человек»:  
интервью И. Б. Фан с В. Д. Тхаем 
103

Оглавление

Часть 3  
РУССКИЕ В КОРЕЕ
3.1.  Особенности социальной адаптации младшего поколения 
российских эмигрантов в Корее в 1920–1930‑е гг. 
118
3.2.  По обе стороны фронта: советские военные и русские 
эмигранты в годы Корейской войны (1950–1953) 
130
3.3.  В рядах Антикоммунистической лиги народов Азии: 
деятельность русских эмигрантов в Южной Корее в 1950‑е гг. 
143
3.4.  Россия и русские в Корее  
во второй половине XIX — начале XXI в. 
158

Сокращения 
172
Список литературы 
173
Об авторах 
177
On the Authors 
181
Summary 
185

CONTENTS

Foreword 
7

Part 1  
THE FATE OF THE KOREANS IN THE MIDDLE URALS  
IN THE FIRST HALF OF THE XX CENTURY
1.1. Koreans in the Urals in the first quarter of the twentieth century 
27
1.2.  The policy of the Soviet state in relation to the Korean 
population in 1917–1937 (on the example of the Perm region) 
48
1.3.  The activities of the fighters for the independence of Korea 
(on the example of the representative of the Korean diaspora 
in the Urals An Tae Do) 
56

Part 2 
KOREANS IN THE MIDDLE URALS  
IN THE SECOND HALF OF THE XX–XXI CENTURIES
2.1. Koreans in the Middle Urals: history and modernity 
70
2.2.  Development of public organizations of Russian Koreans  
in the 1990s —  early 2000s on the example of Koreans  
of the Sverdlovsk region 
80
2.3.  Life “here and there” in the migrant stories  
of Central Asian Koreans (the case of Chelyabinsk) 
89

Contents

2.4.  “I am a Soviet‑ Russian person”:  
Irina Fan’s interview with Valery Tkhai 
103

Part 3 
RUSSIANS IN KOREA
3.1.  Features of social adaptation of the younger generation 
of Russian emigrants in Korea in the 1920s —  1930s 
118
3.2.  On both sides of the front: Soviet military officers and Russian 
emigrants during the Korean War: 1950–1953 
130
3.3.  In the ranks of the Anti‑ Communist League  
of the Peoples of Asia: the activities of Russian emigrants 
in South Korea in the 1950s 
143
3.4.  Russia and Russians in Korea  
in the second half of the 19th —  early 21th centuries 
158

Abbreviations 
172
Literature 
173
On the authors 
181
Summary 
185

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая монография посвящена рассмотрению роли ди‑
аспор в развитии России и Кореи в ХХ в. В условиях глобализации 
миграционные процессы привлекают все большее внимание иссле‑
дователей. В современном мире возрастает значение диаспораль‑
ных сообществ, которые играют заметную роль в экономической, 
политической, культурной сферах жизни принимающих обществ. 
К сожалению, в средствах массовой информации, в массовом 
сознании доминируют негативные представления о влиянии миг‑
рантов на социально‑экономическое развитие стран‑реципиен‑
тов. Вместе с тем экспертное сообщество отмечает, что реальный 
эффект международных миграций населения значительно менее 
однозначен. Для анализа этой проблемы важным становится об‑
ращение к историческому опыту, исследование влияния диаспор 
на социально‑экономическое и культурное развитие различных 
стран в ХХ в.
Особенно важно проанализировать место диаспор в обществах, 
принадлежащих к иному цивилизационно‑культурному ареалу. 
Именно эта проблема становится наиболее актуальной в совре‑
менном мире. Насколько успешно такие диаспоры способны ин‑
тегрироваться в социальные структуры принимающего общества? 
Как диаспоральные институты взаимодействуют с органами власти 

Предисловие

данного общества? Какова специфика процессов аккультурации 
лиц, принадлежащих к подобным диаспорам? Ответы на данные во‑
просы могут иметь не только научный, но и практический интерес.
В постсоветский период Россия стала крупным мировым цен‑
тром притяжения трудовых ресурсов. В значительной мере они 
направляются из стран Востока (в том числе Дальнего Востока). 
Мигранты из этого региона сталкиваются с большими пробле‑
мами, связанными с затрудненной адаптацией части этих людей 
к условиям принимающего общества. Серьезные проблемы нередко 
испытывают и органы государственной власти, осуществляющие 
прием иностранных граждан (в частности, Федеральная миграци‑
онная служба). Эти обстоятельства делают актуальными обращение 
к историческому опыту, анализ механизмов адаптации предста‑
вителей диаспоральных сообществ стран Востока в российском 
обществе в ХХ в. Данное исследование значимо и в плане характери‑
стики процесса межкультурного диалога России и Кореи, который 
продолжается в XXI в. Таким образом, цель данной работы —  ана‑
лиз роли диаспоральных сообществ в социально‑экономическим 
и культурном развитии России и Кореи в ХХ в. (на материалах 
русских эмигрантов в Корее и корейской общины Урала).
Основные задачи работы:
— введение в научный оборот новых, ранее не изученных 
и малодоступных материалов, прежде всего судебно‑следственных 
дел корейцев Урала, находящиеся в фондах ГАСО;
— анализ специфики формирования и эволюции диаспо‑
ральных сообществ русских эмигрантов в Корее и корейской 
общины Урала;
— выявление роли русских эмигрантов в процессе трансфор‑
мации корейского общества в ХХ в.;
— определение вклада диаспорального сообщества корейцев 
Урала в социально‑экономическую модернизацию региона в ХХ в.
В методологическом плане авторы монографии опираются 
на традиционные принципы исторического исследования —  исто‑

Предисловие

ризма, объективности, социокультурного подхода, на стремление 
к максимальной полноте источниковой базы. Кроме того, приме‑
няются методологические подходы таких наук, как социальная 
история, историческая антропология, этнология, культурология.
Методы, методики, инструментарий научного анализа соответ‑
ствуют целевой установке исследования —  провести комплексный 
анализ роли диаспоральных сообществ в принимающих обществах 
на основе методов и знаний различных гуманитарных дисциплин. 
Основными методами являются исторический, источниковедче‑
ский, текстологический анализ.
Отличительная черта источниковедческого подхода заключает‑
ся в том, что в его рамках рассматривается не только соотношение 
источника и действительности, но и взаимодействие познающего 
субъекта и источника. Особое значение данный подход имеет при 
анализе судебно‑следственных дел представителей корейской 
диаспоры на Урале, хранящихся в ГААОСО, а также документов 
личного происхождения.
Применительно к изучению наследия отдельных обществен‑
ных и культурных деятелей, принадлежащих к диаспоральным со‑
обществам, необходим традиционный историко‑биографический 
подход, позволяющий интерпретировать реальный жизненный 
опыт, полученные воспитание и образование как источник того 
или иного поведения и его результатов. В работе применяется 
биографический метод, в фокусе которого находится субъектив‑
ный опыт, жизненный путь человека, описываемый через смену 
социальных ролей и типов поведения и рассматриваемый в кон‑
тексте занимаемого им на том или ином этапе жизни социального 
пространства, обусловленного влиянием микро‑ и макроструктур.
При анализе источников личного происхождения, связанных 
с диаспоральными сообществами, актуальным также представля‑
ется использование методов семиотики, позволяющих выявить 
скрытые культурные символы, используемые социальной группой. 
Для этого необходим анализ социокультурного контекста, в кото‑

Предисловие

ром родились эти символы. Важную роль в исследовании играют 
методы дискурсивного анализа и исторической герменевтики. 
В целом анализ диаспоральных сообществ требует применения 
методов междисциплинарного анализа, отличающихся широтой 
и синтетическим инструментарием [Николаева; Поршнева и др.].
Изучение места России и Советского Союза в миграционных 
процессах ХХ в. началось еще в советский период. Однако даже 
советские демографы отмечали, что долгое время, в 1930‑е —  
начале 1950‑х гг., изучение данной проблематики фактически 
не проводилось: в условиях массовых принудительных миграций 
населения выводы исследователей могли не совпасть с идеологи‑
ческими установками руководства страны [Переведенцев, с. 3]. 
Характерно, что именно на этот период пришлась депортация 
советских корейцев. Согласно переписи населения СССР 1926 г., 
в Дальневосточном крае проживало 169 тыс. представителей ко‑
рейского народа, чье переселение в Россию началось еще в XIX в. 
[Полян, с. 91]. Большинство из них в 1937 г. было переселено 
в Казахстан (более 95 тыс. чел.) и Узбекистан (более 75 тыс. чел.) 
[Там же, с. 92]. Трагедия депортации корейцев осталась в памяти 
этого народа, однако долгое время не затрагивалась в работах 
исследователей.
Изучение проблем миграции населения СССР возобновилось 
после долгого перерыва в конце 1950‑х гг. Центром исследований 
в этой области стало Сибирское отделение РАН, и именно «прак‑
тические интересы экономического развития Сибири» находились 
в центре внимания авторов многих работ [Тарасова, Ускова, с. 186; 
Переведенцев, с. 3]. Безусловно, миграционные исследования 
в СССР имели свою специфику. В рамках марксистского подхода 
ключевая роль отводилась социально‑экономическим факторам 
размещения населения [Марксистско‑ленинская теория наро‑
донаселения, с. 77; Хомра, с. 17]. Тезис об управляемом, орга‑
низованном характере миграционных потоков при социализме 
фигурировал в большинстве работ советских исследователей 

Предисловие

1960–1980‑х гг. [Моисеенко, с. 131; Хорев, Чапек, с. 4; Рыбаков‑
ский, с. 69]. При этом такой аспект, как принудительные миграции 
населения, депортации народов (в том числе корейцев), до кон‑
ца 1980‑х гг. фактически был закрытой темой для исследований 
в Советском Союзе.
Активизация миграционных исследований в СССР началась 
в эпоху перестройки, связанной с кардинальными изменениями 
в различных гуманитарных и социальных науках. Не случайно 
ведущие советские демографы в конце 1980‑х гг. стали говорить 
о формировании миграциологии как особой научной дисципли‑
ны [Денисенко, Ионцев, Хорев]. В начале 1990‑х гг. появляются 
и первые исследования Н. Ф. Бугая, познакомившие российское 
общество с историей трагических событий депортации совет‑
ских корейцев в 1937 г. [Бугай, 1992а; Бугай, 1992b и др.]. В 1990–
2000‑е гг. особый вклад в осмысление данной темы внес Г. Н. Ким.
В 1990–2000‑е гг. в связи с превращением России в евразийский 
центр транзитных миграционных потоков изучение указанной 
проблематики в нашей стране получает новый импульс. Этому 
способствует и расширение для российских ученых возможно‑
стей контактировать с коллегами из университетов США, Европы 
и других регионов мира, где миграционные исследования актив‑
но развивались начиная с 1930–1940‑х гг. Рост международных 
миграционных потоков, усиление внимания СМИ к ним в конце 
ХХ – XXI в. приводят к тому, что в последние десятилетия данная 
проблематика активно изучается в современной гуманитаристике. 
В рамках таких концепций, как теории человеческого капитала, 
«притяжения —  выталкивания», миграционных сетей и т. д., ана‑
лизируются ключевые факторы, оказывающие решающее влияние 
на ход и специфику миграционного обмена между государствами. 
В работах П. Сталкера, Д. Гросса и других авторов отмечается, что 
миграционный обмен между странами Запада и Востока относит‑
ся к числу ключевых в международных миграционных потоках 
[Stalker; Gross].

Предисловие

Современная миграциология неизбежно выходит на про‑
блему диаспоральных сообществ. В отечественной науке одним 
из ведущих специалистов в данной области в течение многих 
лет является Ю. И. Семенов. Отстаивая этнический подход к по‑
нятию «диаспора», он подчеркивает, что о ней можно говорить 
только в том случае, когда члены этноса «живут, причем дис‑
персно, на территории, основное население которой принад‑
лежит к иной этнической общности, т. е. на чужой этнической 
территории». При этом он различает диаспору и этническую 
периферию —  ситуацию, когда компактные группы предста‑
вителей этноса так или иначе отделены от основной его части 
(примером этого является русское население в так называемом 
ближнем зарубежье) [Семенов, с. 66].
Однако одним из ключевых в российских диаспоральных ис‑
следованиях является подход ведущего отечественного этнолога 
В. А. Тишкова. Подчеркивая мультиэтничный характер многих 
диаспор, он полагает, что под этим термином нужно понимать 
«культурно отличительную общность на основе представления 
об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной 
связи, групповой солидарности и демонстрируемого отношения 
к родине». Иными словами, диаспора —  это стиль жизненного 
поведения, а не жесткая демографическая или этническая реаль‑
ность [Тишков, с. 21].
Нельзя не обратиться и к концепции С. А. Арутюнова, который 
указывает, что диаспора не образуется «простым прочерчива‑
нием государственных границ». Отмечая, что «диаспора бывает 
не у государства, а у этносоциального организма», С. А. Арутюнов 
подчеркивает динамичный характер этого явления. Он говорит 
о том, что диаспора —  это «не только и не столько состояние, 
диаспора —  это процесс развития от “еще не диаспоры” через 
“собственно диаспору” к “уже не диаспоре”» [Арутюнов, с. 77–78]. 
На наш взгляд, данную концепцию следует учитывать при анализе 
состояния общности российских корейцев в конце ХХ – XXI в.

Предисловие

Активно обсуждаются в современной этнологии и культурной 
антропологии проблемы идентичности (С. Хэлл и др.). Достаточно 
много исследований посвящено идентичности русского населения 
на постсоветском пространстве (Х. Пилкингтон, М. Флинн, Е. Фи‑
липпова, Н. П. Космарская и др.). При анализе диаспоральных 
сообществ России и Кореи следует учитывать, что специалисты 
выделяют два подхода к этому явлению. Согласно одному из них, 
культурная идентичность представляет собой коллективную, раз‑
деляемую индивидами историю, связанную с понятиями расы или 
этничности, которая считается стабильной. Однако культурную 
идентичность можно понимать и как нестабильную и даже про‑
тиворечивую сущность, представленную у различных индивидов 
множеством точек как сходства, так и различия. Интересно заме‑
чание исследователя индийской общины в США Р. Радхакришнана 
о том, что этничность практически никогда не является чем‑то 
статичным и неизменным, она всегда должна пониматься в «спе‑
цифике контекста». Р. Радхакришнан отмечает в связи с этим, 
что, например, быть индийским американцем —  это не то же 
самое, что быть индийцем [Radhakrishnan, p. 119]. Думается, это 
наблюдение справедливо и в отношении российской эмиграции. 
Эти концептуальные построения весьма актуальны при анализе 
такого сложного, противоречивого феномена, как идентичность 
российских корейцев.
Механизм возникновения феномена корейской общины в Рос‑
сии во многом объясняет концепция известного российского 
демографа Л. Л. Рыбаковского. Он указывал, что коллективные 
переселения не только в меньшей степени, чем индивидуальные, 
разрывают родственные, земляческие и иные социальные связи, 
но и в определенной степени переносят социально‑демографи‑
ческие связи и отношения из районов выхода в места вселения 
мигрантов. При этом на успешность адаптации мигрантов влияют, 
по мнению Л. Л. Рыбаковского, в том числе и различие климати‑
ческих условий регионов въезда и выезда, разница в социаль‑