Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия беглопоповцев/часовенных XVIII - начала XX в.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

УРАЛЬСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 
 им. ПЕРВОГО ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ Б. Н. ЕЛЬЦИНА

ЛАБОРАТОРИЯ АРХЕОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

С. А. Белобородов, Ю. В. Боровик

Староверы горнозаводского Урала:
страницы истории согласия  
беглопоповцев/часовенных  
XVIII – начала XX в.

Екатеринбург
Издательство Уральского университета
2017

УДК 279.99(470.5)
ББК Э372.242(2Р36)
         Б 435

Рецензенты:

Н. Д. Зольникова, доктор исторических наук, главный научный сотрудник  

сектора  археографии и источниковедения Института истории СО РАН;

В. А. Есипова, доктор исторических наук, зав. сектором изучения  

и раскрытия фонда, отдела рукописей и книжных памятников  
Научной библиотеки Томского государственного университета

Белобородов, С. А.
Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия  

беглопоповцев/часовенных XVIII – начала XX в. : монография /  

С. А. Белобородов, Ю. В. Боровик. – Екатеринбург : Изд-во Урал.  
ун-та, 2017. – 382 с.

ISBN 978-5-7996-2251-0

Книга посвящена истории старообрядцев-беглопоповцев/часовенных на 

горнозаводском Урале в XVIII – начале XX в. Авторами впервые в едином ком-
плексе рассмотрена история основного направления уральского староверия, вы-
явлены его главные центры, охарактеризованы лидеры, прослежена трансформа-
ция от беглоповщины к беспоповскому состоянию. 

Книга рассчитана на историков, краеведов и всех, интересующихся историей.

УДК 279.99(470.5)
ББК Э372.242(2Р36)

Монография подготовлена в рамках выполнения проекта № 33.2182.2017/4.6  
(«Формирование русской культурно-религиозной идентичности: памятники  
традиционной письменности как символические коды культурной памяти»)  

госзадания МО РФ научным коллективам исследовательских центров  
и (или) научных лабораторий образовательных организаций высшего  

образования на 2017–2019 гг.

© Белобородов С. А., Боровик Ю. В., 2017

ISBN 978-5-7996-2251-0 
© ЛАИ УрФУ, 2017

Б 435

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Глава 1
Уральские беглопоповцы в XVIII – начале XIX в.
§1. Первые старообрядцы на Урале и в Западной Сибири . . . . . . . . . . . . 32
§2. Беглопоповцы и строительство заводов на Урале . . . . . . . . . . . . . . . . . 36
§3. Уральские «кержаки» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40
§4. «Экспедиция» К. Брандта и «татищевская выгонка» . . . . . . . . . . . . . . 50
§5. Священническое «старейшинство»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 57
§6. Иноческое «старейшинство» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 64
§7. Мог ли схимник Ипатий стать схимником Игнатием? . . . . . . . . . . . . 71
§8. Инок-схимник Дионисий  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
§9. Старообрядческие священники 1720–1750-х гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
§10. Скит инока Максима . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 86
§11. «Оскудение» беглого священства в 1750-е гг. и преодоление 
этого кризиса  во второй половине 1760-х гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91
§12. Невьянский собор 1778 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96
§13. Старообрядческие соборы и «советы освященные»  . . . . . . . . . . . . 100

Глава 2
Старообрядческий мир: общества и общины Среднего Урала
во второй четверти XIX – начале XX в.
§1. Старообрядческая община и общество . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 107
§2. Невьянское общество во второй четверти – середине XIX в. . . . . . 112
§3. Нижнетагильское общество во второй четверти – середине XIX в. . . 121
§4. Екатеринбургское общество во второй четверти – середине XIX в. . . 129
§5. Основные центры старообрядчества горнозаводского Урала  
во второй половине XIX – начале XX в. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 159

Глава 3
От беглых попов к наставникам: руководство религиозной жизнью 
уральских старообрядцев в конце XVIII – начале XX в.
§1. Старообрядческие священники Невьянска . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 178
§2. Старообрядческие священники Нижнего Тагила  . . . . . . . . . . . . . . . 184
§3. Старообрядческие священники Екатеринбурга  . . . . . . . . . . . . . . . . . 192
§4. «Последний» беглый священник уральских беглопоповцев  . . . . . . 205
§5. Попытки уральских старообрядцев сохранить институт 
беглых попов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 207

§6. История возникновения и идеологическое обоснование института 
наставничества у старообрядцев горнозаводского Урала . . . . . . . . . . . . 213
§7. Крещение. Сводные браки. Похоронная обрядность. . . . . . . . . . . . . 218
§8. Покаяние и причащение. Институт духовничества . . . . . . . . . . . . . . 226
§9. Поиски священства уральскими часовенными  
в последней четверти XIX – начале XX в.  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .232

Глава 4
Старообрядческие скиты на горнозаводском Урале
во второй четверти XIX – начале XX в.
§1. Уральское скитничество до середины XIX в. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 248
§2. Уральское скитничество во второй половине XIX – начале XX в. . 270
§3. Святые места Нижнетагильского объединения старообрядцев . . . 288
§4. Святые места Екатеринбургского объединения старообрядцев . . . 293
§5. Святые места Невьянского объединения старообрядцев . . . . . . . . . 299
§6. Святые места в «урминских пределах»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 305

Глава 5 
Старообрядцы-часовенные после провозглашения  
веротерпимости в 1905–1919 гг.
§1. Возможности и ограничения «золотого века» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 309
§2. «Великое стремление»: I Всероссийский съезд часовенных . . . . . . . 319
§3. Мирские общины часовенных и «старообрядцы-интеллигенты» . 326

Приложения  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .339

Указатель имен . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .364

Список сокращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .381

ВВЕДЕНИЕ

Определяя актуальность выбранной нами темы исследования, 
хотелось бы избежать справедливых, но достаточно общих рассуждений 
о староверии как сложном и многоаспектном явлении 
с более чем трехвековой историей. Гораздо важнее отметить, что 
до настоящего времени старообрядчество занимает значительное 
место в конфессиональной структуре России в целом и на Урале 
в частности. При этом, несмотря на обилие литературы, можно 
однозначно утверждать, что оно изучено недостаточно хорошо.
В первую очередь проблема заключается в том, что детальных 
и всесторонних описаний отдельных старообрядческих согласий, 
их истории, особенностей вероучения и обрядовой практики 
очень немного. А без этого не может быть адекватно представлена 
ни общая история староверия, ни история русской религиозной 
мысли в целом1.
С другой стороны, недостаток конкретной информации, касающейся 
региональных особенностей старообрядческого движения, 
позволяет некоторым исследователям говорить о старообрядцах 
как о самых ревностных хранителях древнерусских 
традиций, соблюдающих их едва ли не в первозданном виде. При 
этом само староверие рассматривают как некое единое целое, не 
учитывая такие «детали», как контекст конкретных исторических 
эпох, социальную и конфессиональную неоднородность старообрядчества, 
неравномерность влияния на разные старообрядческие 
общества социально-политических и экономических факторов 
общественного развития и т. п.

1 В качестве показательного примера можно привести удивительную по количеству 
несуразностей цитату из сочинения современных «исследователей»: «Беспоповцы-часовенные – 
согласие, почти не представленное в европейской России. Регион их распространения – 
Урал и Сибирь. У часовенных вообще нет традиций централизации, никогда не было 
своих учебных заведений и периодических изданий. Большинство общин не регистрируется 
и сохраняет традиционную неприязнь к государственным институтам. Это согласие 
и сейчас остается народным, крестьянским и стариковским. Тем не менее часовенных еще 
слишком много, и вера их слишком сильна, чтобы списывать со счетов это согласие». Воронцова 
Л., Филатов С. Церковь достоинства. Старообрядческая альтернатива: прошлое 
и современность // Дружба народов. 1997. № 5. С. 163.

Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия
6

Хотелось бы также акцентировать внимание на том, что многие 
страницы истории староверия конца XVIII – начала XX в. 
словно бы «выпали» из поля зрения исследователей уральского 
старообрядчества2. Так, например, среди работ, посвященных 
уральской беглопоповщине, до недавнего времени не было ни одной, 
где бы более или менее подробно говорилось о самих беглых 
попах. Аналогичная история произошла и с другими важнейшими 
для воссоздания истории уральского старообрядчества темами: 
скиты и скитское движение, культовые сооружения, старообрядческие 
святыни и т. п.
В свою очередь это привело к тому, что старообрядчество не 
рассматривается как один из компонентов религиозного ландшафта 
горнозаводского Урала3. А это значительно обедняет и искажает 
существовавшую картину и не позволяет в полной мере развивать 
интересное и, на наш взгляд, чрезвычайно перспективное направление 
исторических исследований.
Наконец, еще один аспект проблемы, с которым авторы данной 
работы познакомились на личном опыте. Много лет общаясь 
со староверами, мы вынуждены констатировать, что в последние 
годы приходится не столько слушать их повествования о старообрядческой 
истории, сколько самим рассказывать об этом, занимаясь «
просветительской работой на местах»4. Отмеченный факт 
прямо свидетельствует о том, что под воздействием объективных 
и субъективных причин прервалась традиция передачи старооб-
рядцами информации от поколения к поколению (то, что называ-
ется «исторической памятью»), хотя интерес к истории огромен.
Основными целями нашего исследования являются изучение 
истории старообрядчества горнозаводского Урала XVIII – начала 
XX в. на примере крупнейшего в регионе согласия беглопоповцев/
часовенных и анализ изменений, произошедших с важнейшими 
структурообразующими элементами старообрядческой организа-
ции в рассматриваемый период.

2 Напомним, что ни одно из диссертационных исследований уральских археографов, 
посвященных уральским беглопопцам/часовенным (В. И. Байдина, Ю. В. Боровик, С. А. Бе-
лобородова), до сего дня не опубликовано.
3 Главацкая Е. М., Манькова И. Л., Цеменкова С. И. Реконструкция православного 
ландшафта Урала XVII – начала XXI вв.: из опыта создания историко-культурно атласа //  
Православие в судьбе Урала и России: история и современность : материалы Всеросс.  
науч.-практ. конф. Екатеринбург, 2010. С. 11–14.
4 Причем это происходит не в глухих уральских деревушках, а в крупных поселениях, 
некогда бывших основными центрами местного старообрядчества: Ревда, Нижний Тагил, 
Невьянск.

Введение
7

Определенные ними цели исследования обусловили поста-
новку следующих задач:
– определить центры беглопоповщины на горнозаводском 
Урале; выявить наиболее значимые из них;
– охарактеризовать личности лидеров уральских беглопопов-
цев XVIII – середины XIX в. и руководителей часовенного согла-
сия на Урале во второй половине XIX – начале XX в.;
– выявить основные тенденции развития уральской беглопо-
повщины в XVIII – первой четверти XIX в.;
– проанализировать 
основные 
попытки 
беглопоповцев 
в 1830-е гг. достичь компромисса с государством и реакцию на эти 
предложения со стороны властей;
– выявить основные скитские центры, существовавшие на 
горнозаводском Урале до начала XX в. и показать произошедшие 
в них изменения;
– установить причины перехода убежденных беглопоповцев 
к беспоповской практике и рассмотреть идеологическое обосно-
вание института наставничества, предпринятое старообрядцами 
горнозаводского Урала;
– провести анализ изменений, произошедших в богослуже-
нии и обрядовой практике уральских старообрядцев после их пе-
рехода на беспоповские позиции;
– выявить и обобщить факты, связанные со становлением 
и развитием культа почитания святынь беглопоповцами/часовен-
ными горнозаводского Урала.
В работе употребляются понятия «согласие» и «толк». При 
этом под согласием мы понимаем крупное направление в старооб-
рядческом движении, которое характеризуется рядом устойчивых 
вероучительных признаков. Толк – это относительно небольшое 
течение в рамках согласия, последователи которого признают важ-
нейшие идеи согласия, но имеют отличающиеся воззрения по ряду 
вопросов (большей частью обрядового и бытового характера).
Под согласием беглопоповцев (так же как и все предшеству-
ющие исследователи) мы понимаем сообщество старообрядцев, 
принимающих священников, переходящих («бегствующих») из 
официальной церкви. После того как уральские беглопоповцы 
в 1830–1840-е гг. лишились беглых священников, ими было при-
нято решение перейти к беспоповской практике. Руководить бого-
служением стали выборные наставники, а согласие получило на-
звание часовенные («стариковщина»).

Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия
8

События, о которых говорится в нашем исследовании, охва-
тывают два столетия: период с 1720-х гг. до 1910-х гг. Нижняя хро-
нологическая граница обусловлена появлением и становлением 
беглопоповской организации на горнозаводском Урале. Верхняя 
граница определена революционными событиями 1917–1919 гг., 
радикально изменившими страну и открывшими новый этап 
в истории старообрядчества.
В основном речь будет идти о территории горнозаводского Ура-
ла и ближнего Зауралья в границах существовавшего с 1833 г. Ека-
теринбургского викариатства. Первоначально это земли Екатерин-
бургского, Верхотурского и Ирбитского уездов Пермской губернии. 
В 1851 г. в состав викариатства вошел Шадринский уезд, а в 1883 г. – 
Камышловский. В 1885 г. викариатство было преобразовано в са-
мостоятельную Екатеринбургскую епархию. Выбор именно этой 
территории связан, помимо прочего, с тем, что располагавшиеся 
здесь Нижнетагильское, Невьянское и Екатеринбургское старооб-
рядческие объединения считались наиболее значительными и зна-
чимыми далеко за пределами Урала. В отдельные периоды они даже 
выступали как некая единая организация. Примечательно, что это 
единство признавалось и пермскими и сибирскими старообрядца-
ми, называвшими уральских староверов «заводскими».
Объективный анализ источников привел к необходимости 
включить в наше исследование сопредельные территории. Речь 
идет о северной части Красноуфимского и восточной части Кун-
гурского уездов, поскольку местные старообрядческие общины 
исторически и «генетически» были самым тесным образом свя-
заны с горнозаводскими обществами, а знаменитые скиты в «Ур-
минских пределах» основаны «заводскими» иноками. Иногда нам 
придется «делать вылазки» в более отдаленные края, например 
в Москву, Поволжье или в Западную Сибирь – для того чтобы со-
хранить логику повествования.

***

Литература, посвященная истории старообрядчества, на-
столько обширна, что рассмотреть даже основные труды общей 
проблематики не представляется возможным. Обзор важнейших 
дореволюционных работ приведен в сочинении И. К. Смолича5. 

5 Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917. Ч. 2. М., 1997. С. 116–165.

Введение
9

В советской и постсоветской историографии крупных работ обоб-
щающего характера не появилось, хотя в это время (особенно 
в последние три десятилетия) для изучения истории и культуры 
старообрядчества было сделано очень много.
Без сомнения, главное значение для нашего исследования 
имеют труды по истории староверия в урало-сибирском регионе, 
а также работы, в которых рассматриваются вопросы, связанные 
с беглопоповщиной XVIII – первой половины XIX в. и согласием 
часовенных во второй половине XIX – начале XX в. Именно на них 
мы и сосредоточили основное внимание.
Хотя сочинение ректора Пермской семинарии архимандрита 
Палладия (Пьянкова), посвященное старообрядчеству в пределах 
Пермского края, было издано в 1863 г.6, материалы, на которые 
опирался автор, охватывают более ранний период. Свое отно-
шение к староверию автор выразил вполне определенно, назвав 
его «зловредной болезнью, язвой, гибельным порождением тьмы 
и слепых страстей». Однако, будучи исследователем добросовест-
ным, Палладий не ограничился одними лишь обличениями, но 
привел разнообразные и очень любопытные данные по истории 
и современному состоянию уральского старообрядчества, рас-
смотрел особенности вероучения представителей различных со-
гласий, подробно сообщил о традициях, обрядах и обычаях старо-
веров. Значительная часть этой работы базируется на донесениях 
приходских священников и миссионеров 1820–1830-х гг., что, как 
ни парадоксально прозвучит, одновременно можно оценить и как 
плюс (учет региональных особенностей), и как минус (тенденци-
озность, использование непроверенных фактов) труда Палладия. 
Следует также отметить большое количество ошибок «техниче-
ского» характера: неверные даты, искаженные имена и названия 
и т. п. Вместе с тем отмеченные недостатки не снижают значения 
исследования архимандрита Палладия, которое можно рассматри-
вать как первый вышедший в печатном виде и чрезвычайно цен-
ный труд по истории уральского старообрядчества. 
Именно в работе Палладия (Пьянкова) впервые приводится 
группировка старообрядческих общин Урала по территориально-
му признаку. Говоря «о препятствиях к обращению раскольников», 
автор обозначил и охарактеризовал эти «препятствия», которые, 

6 Палладий (Пьянков). Обозрение Пермского раскола, так называемого «старообряд-
ства» / составлено А. П. СПб., 1863. III, III, 215, 47, 2 с.

Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия
10

как показывает наше исследование, и яв-
лялись основными структурообразующи-
ми элементами старообрядческого обще-
ства до конца 1830-х гг.: 1) беглые попы;  
2) старшины и попечители раскольниче-
ских часовен; 3) монастыри и скиты; 4) по-
кровители раскола; 5) общинное устройство 
(в упрощенном Палладием виде: «зависи-
мость бедных раскольников от богатых»)7. 
Наконец, именно в этой работе впервые 
более или менее подробно говорится о дея-
тельности наставников и духовников.
Следует также отметить, что исследо-
вание архимандрита Палладия изобилует 
документальными 
материалами, 
полу-
ченными от непосредственных участников событий (пространные 
цитаты из донесений миссионеров и приходских священников или 
же из конфискованных у староверов полемических и исторических 
сочинений). Это позволяет в отдельных случаях рассматривать ра-
боту Палладия как важный и интересный источник.
В 1866 г. увидела свет книга Н. И. Попова «Сборник по исто-
рии старообрядчества». Для нашего исследования особый интерес 
представляет вторая часть этого сочинения, где автор пишет о бе-
глопоповщине на Иргизе. Вместе с пространным историческим 
экскурсом, в котором история этого важнейшего центра бегло-
поповцев рассматривается с 1762 г., в работе содержится ряд кон-
кретных фактов, непосредственно относящихся к беглым иереям, 
служившим на Урале в первой трети XIX в.8 Следует отметить, что 
замечание, касающееся использования непроверенных данных, 
высказанное о труде архимандрита Палладия, с полным основа-
нием может быть отнесено и к сочинению Н. И. Попова. Кроме 
того, лишенная даже минимальных ссылок на источники, эта кни-
га воспринимается, скорее, как беллетристическое произведение, 
чем как научная монография.

7 Палладий (Пьянков). Обозрение Пермского раскола, так называемого «старообряд-
ства»... С. 59–64. Правда, автор выделил как отдельный пункт «обширное пространство по-
селений пермских раскольников», который не имеет отношения к структуре беглопопов-
ского общества.
8 Попов Н. Сборник для истории старообрядчества. Т. II. Вып. V. Исторические очерки 
беглопоповщины на Иргизе с 1762–1866 г. М., 1866. С. 82–88.

Палладий (Пьянков)

Введение
11

Резко контрастирует с дву-
мя 
предшествующими 
рабо-
тами опубликованная в 1869 г. 
фундаментальная 
монография 
И. Ф. Нильского 
«Семейная 
жизнь в русском расколе», пол-
ностью отвечающая научным 
требованиям того времени9. Во 
второй части своего сочинения 
автор затронул и вопрос свод-
ных браков на Урале в 1830–
1840-х гг. При этом И. Ф. Ниль-
ский считал, что определяющей 
причиной появления бессвя-
щеннословных браков была го-
сударственная политика, унич-
тожившая 
институт 
беглого 
священства. Таким образом, за рамками проблемы оставался ком-
плекс сложных социально-экономических факторов и внутренних 
процессов в среде уральской беглопоповщины.
Говоря о работах, появившихся в 1860-е гг., нельзя не упомя-
нуть труды П. И. Мельникова (Андрея Печерского). Знакомый со 
староверием не понаслышке10, П. И. Мельников хорошо изучил 
различные произведения старообрядческой литературы. Кроме 
того, он лично знал многих лидеров староверия, бывал в старооб-
рядческих селениях, скитах. Все это делает сочинения П. И. Мель-
никова незаменимыми для любого исследователя истории старо-
обрядчества. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что 
отдельные сведения и живописные подробности из жизни некоторых 
героев Мельников явно заимствовал из недостаточно надежных 
источников, не отличавшихся фактологической точностью. 
Уральские материалы присутствуют и в его главном труде – 
«Очерках поповщины», и в отдельных статьях (например, «Письма 
о расколе» и «Счисление раскольников»)11. 

9 Нильский И. Семейная жизнь в русском расколе: исторический очерк раскольнического 
учения о браке. Вып. 2. СПб., 1869. С. 50–61.
10 В 1850 г. он был причислен к штату Министерства внутренних дел как чиновник по 
особым поручениям, основными служебными обязанностями которого были исследование 
и «искоренение» старообрядчества.
11 Мельников П. И. Полн. собр. соч. Изд. 2-е. СПб., 1909. Т. 6. С. 203–250 ; Т. 7. С. 157–182, 
387–402 ; Мельников П. И. Очерки поповщины // Собр. соч. в 8 т. Т. 7. М., 1976.  С. 191–555.

П. И. Мельников-Печерский 

Староверы горнозаводского Урала: страницы истории согласия
12

Среди изданных в то время сочинений о старообрядчестве 
особо хотелось бы выделить значительную (и по объему и по 
приведенной информации) работу быньговского священника 
Н. Варушкина, опубликованную в 1866–1867 гг. Опираясь на раз-
нообразные источники (официальные бумаги, записки старо-
обрядцев, архив Троицкой единоверческой церкви, а главным 
образом, на материалы, собранные первым единоверческим ие-
реем Нижнего Тагила И. С. Пырьевым), автор подробным обра-
зом реконструирует историю староверия конца XVIII – первой 
трети XIX в. в Нижнетагильском заводе и еще в 12 поселениях 
нижнетагильского округа. Приведены исчерпывающие данные 
о часовнях и официальные сведения о количестве тагильских 
старообрядцев, перечисляются беглые священники, служившие 
в Нижнем Тагиле. Буквально по дням прослежена история оже-
сточенного конфликта, связанного с передачей старообрядче-
ской часовни единоверцам12.
Произведенная нами по архивным источникам проверка от-
дельных данных Н. Варушкина подтвердила их абсолютную до-
стоверность. К сожалению, эти замечательные материалы не при-
влекли особого внимания ни современников, ни исследователей 
новейшего времени. Насколько нам известно, на них вообще нет 
ссылок в трудах историков, из-за чего некоторым современным 
авторам, изучавшим вопрос закрытия старообрядческих часовен 
в Нижнетагильском заводском округе, пришлось заново «откры-
вать Америку»13.
В 1860-е гг. начинают появляться статьи об уральском старо-
верии и в местной периодической печати14. По большей части 
это этнографические зарисовки, основной задачей которых было 
стремление показать бытовую «косность» старообрядцев. Среди 
таких заметок особняком стоит «Извлечение из миссионерского 

12 Варушкин Н. О единоверии в Нижнетагильском заводе и его округе // Православ. 
собеседник. 1866. Ч. 1, № 1. С. 3–36 ; Ч. 2, № 7. С. 167–218 ; Ч. 3, № 7. С. 48–79; № 11. С. 169–
204 ; 1867. Ч. 1, № 4. С. 3–42; № 6. С. 272–311.
13 Пермский исследователь Г. Н. Чагин в одной из своих небольших заметок ис-
пользовал сведения Н. Варушкина (Чагин Г. Н. Нижнетагильские старообрядцы на 
Урале в XVIII – первой половине XIX в. // Старообрядчество: история, культура совре-
менность : тезисы III науч.-практ. конф. 15–17 мая 1997 г. М., 1997. С. 163–165). Прав-
да, ссылался ученый не на публикацию, а на рукописную копию, хранящуюся в архиве 
Пермского края.
14 Материалы для этнографии (Рассказ обратившегося к православию старообрядца 
о времени его пребывания в расколе) // ПГВ. 1864. № 4. С. 8–9 ; Таинственный мир (Рассказ 
раскольника о раскольническом быте) // ПЕВ. 1867. № 17; № 18.