Свет, обманувший надежды: почему Запад проигрывает борьбу за демократию

С В Е Т, 
О Б М А Н У В Ш И Й 
Н А Д Е Ж Д Ы

THE LIGHT THAT FAILED

A Reckoning

I K 
 S H

«РОССИЯ В ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ» РЕКОМЕНДУЕТ

И В А Н  К Р А С Т Е В ,  С Т И В Е Н  Х О Л М С
СВЕТ,
ОБМАНУВШИЙ
НАДЕЖДЫ

ПОЧЕМУ ЗАПАД ПРОИГРЫВАЕТ 
БОРЬБУ ЗА ДЕМОКРАТИЮ

Москва
2020

Перевод с английского

ISBN 978-5-9614-3236-7 (серия)
ISBN 978-5-9614-3608-2 (рус.)
ISBN 978-0-241-34570-2 (англ.)

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может 
быть воспроизведена в какой бы то ни было форме 
и какими бы то ни было средствами, включая размещение 
в сети интернет и в корпоративных сетях, а также запись 
в память ЭВМ для частного или публичного использования, 
без письменного разрешения владельца авторских прав. 
По вопросу организации доступа к электронной библиотеке 
издательства обращайтесь по адресу mylib@alpina.ru.

© Ivan Krastev and Stephen Holmes, 2019
 
International Rights Management: 
Susanna Lea Associates
© Издание на русском языке, перевод, 
оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2020

УДК 327
ББК 66.4
 
К78
Переводчик Александр Соловьев, 
заместитель главного редактора 
журнала «Россия в глобальной политике»
Редактор Ольга Бараш

Крастев И.

К78  
Свет, обманувший надежды: Почему Запад проигрывает борьбу 
за демократию / Иван Крастев, Стивен Холмс ; Пер. с англ. — М. : 
Альпина Паблишер, 2020. — 354 с. 

ISBN 978-5-9614-3608-2

Книга Ивана Крастева и Стивена Холмса — жесткий, местами бес-
пощадный глобальный анализ того, почему либерально-демократическая 
эйфория конца прошлого века закончилась разочарованием. Почему по-
сле краха коммунизма государства не трансформировались, а лишь стали 
имитировать демократию, причем весьма поверхностно? Как их лидеры 
дошли до отрицания и публичной критики либеральных ценностей?
Авторы анализируют политику стран Восточной Европы, а также 
России, США и Китая. Россия, по мнению авторов, со временем перешла 
от имитации западного общественно-политического устройства к паро-
дии на американский внешнеполитический авантюризм. В США Трамп 
активно разрушает представление об американской исключительности 
и миссионерской внешней политике — так как считает, что подобная 
идеология сдерживает экономическое развитие страны. Китай же во-
обще предлагает общество без идеологии и моральных ориентиров — 
и многим странам такая модель оказывается близка.
Крастев и Холмс не дают рецепта новой идеологической плат формы 
для всего мира, но объясняют, в чем причина роста национализма и авто-
ритаризма во многих странах.
УДК 327
ББК 66.4

С

Предисловие к русскому изданию 


Предисловие: Имитация и ресентимент 


 Образ мыслей имитатора 


 Имитация как возмездие 


 Имитация как экспроприация 


Заключение: Конец эпохи 


Благодарности 


Примечания 


П 
  

Ш , 
 Б 

Авторы книг, которые в наше богатое сюрпризами время 
отваживаются на анализ и особенно прогноз социально-
политических событий, изрядно рискуют. Процесс напи-
сания и издания занимает, как правило, не меньше года, 
и доставленный из типографии том имеет шанс попасть 
пальцем прямиком в небо. Примеров тому немало, осо-
бенно если авторами руководит не желание понять, что 
происходит, а стремление доказать некую идеологическую 
правоту, сагитировать читателя. Тем ценнее, когда события, 
имевшие место уже после выхода книги, подтверждают 
точность анализа, а сама она становится объяснением, 
«что это было».
«Свет, обманувший надежды» Ивана Крастева и Стивена 
Холмса вышел на английском языке в конце  г., 
к тридцатилетию событий, обозначивших переломный момент 
в мировой политике. Падение Берлинской стены как 
символ краха коммунистической идеологии, а затем и ее 
главного носителя —  СССР —  воспринималось как начало 
«нашей эры». То есть период, когда человечество перевернуло 
сумрачные страницы ХХ столетия и вышло на торную 
дорогу в направлении «конца истории». Авторы —  два 
сомневающихся интеллектуала из Европы и США —  задались 
целью понять, почему ослепительный фейерверк 
энтузиазма и оптимизма относительно будущего, расцветивший 
политический небосклон на рубеже -х и -х 

СВЕТ, ОБМАНУВШИЙ НАДЕЖДЫ

8

годов прошлого века, превратился три десятилетия спустя 
в кучку тускло догорающих петард. И как получилось, 
что великая либеральная трансформация, начатая тогда, 
обернулась масштабной имитацией «лучших практик». 
Почему она стала в большинстве случаев поверхностным 
подражанием, которое не только не привело к успеху эпигонов, 
но и толкнуло на опасный путь сами образцы.
«Сразу после  г. распространение демократии 
по всему миру мыслилось как версия сказки о Спящей красавице, 
в которой прекрасному Принцу свободы оставалось 
только убить Дракона тирании и поцеловать принцессу, 
чтобы пробудить спящее либеральное большинство», —  
иронизируют авторы, называя поцелуй горьким, а пробудившуюся 
красавицу мало похожей на воображаемый 
идеал. Развивая метафору, можно заметить, что история 
на деле воспроизвела не оригинальный сюжет Шарля 
Перро, а популярные в начале века фильмы о сказочном 
персонаже по имени Шрек. Принцессу вместо прекрасного 
Принца спас и очаровал малоэстетичный завсегдатай болота, 
а сама она оказалась в итоге не изящной девушкой, 
а великаншей-людоедкой, хоть и обаятельной.
Чары окончательно рассеялись через несколько месяцев 
после выхода книги. Пандемия COVID-, в считаные 
недели охватившая весь мир весной  г., будет иметь 
разные последствия, но главное —  в одночасье осыпалась 
мишура имитации, генезис которой описывали авторы. 
Универсализм, тот самый, что, по логике либеральной 
глобализации, должен был преобразить человечество 
к лучшему, растворился в момент, когда под угрозой (неважно —  
реальной или воспринимаемой как реальная) оказались 
безопасность и жизнь граждан конкретных стран. 
Тут же выяснилось, что жители любого государства могут 
полагаться только на него, а всякое правительство —  только 

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

9

на себя и на собственное население. Космополитизм как 
образ мысли и действий, пренебрегающий границами, 
уперся в непреодолимые барьеры отнюдь не политической 
природы. А эффективность ответа на распространение 
инфекции не связана с социально-политической формацией, 
зато напрямую зависит от культуры и традиций 
каждого общества. Иными словами, создалась ситуация, 
ответ на которую невозможно сымитировать. Его нужно 
давать, исходя из реальности, существующей сейчас и здесь.
Забегая вперед, процитирую следующую книжку Ивана 
Крастева, написанную в период всеобщих карантинов 
и ставшую развитием этой: «Призыв “оставаться дома” 
подталкивает людей к тому, чтобы определять свой дом 
не только в прагматическом смысле —  как лучшее место 
для жизни и работы, но и в метафизическом. Дом —  это 
место, где мы больше всего хотим находиться в период 
опасности…»
Основная мысль Крастева и Холмса следующая: предпо-
лагалось, что после краха коммунизма и «конца истории» 
мир за пределами классического Запада будет перенимать 
принципы успешно действующей там либеральной демо-
кратии, так что «всесильная, потому что верная» модель 
скоро завоюет планету. Заодно и решая наиболее острые 
проблемы. На деле, однако, происходила мимикрия, 
которая не столько преображала переходные общества, 
сколько заставляла притворяться послушными учениками. 
Ну а притворство рано или поздно приводит к обратной 
реакции, что и наблюдается в Восточной Европе, причем 
в наибольшей степени у таких флагманов реформ, как 
Польша или Венгрия. «Имитационный либерализм, неиз-
бежно ущербный и искаженный, заставил многих ранних 
энтузиастов демократизации ощущать себя культурными 
самозванцами, притворщиками. Этот психологический 

СВЕТ, ОБМАНУВШИЙ НАДЕЖДЫ

10

кризис, в свою очередь, стимулировал легко политизиру-
емую тягу к утраченной “подлинности”».
Россия, которой в книге посвящен отдельный раздел, 
случай, по версии авторов, более сложный. На раннем 
этапе после распада СССР руководство страны и новые 
элиты стремились влиться в восточноевропейский тренд. 
Но быстро выяснилось, что в эту матрицу Россия не вписы-
вается. Краткий период имитации по-восточноевропейски 
закончился острым разочарованием, породившим другое 
качество подражания: Россия «перешла от имитации вну-
треннего западного общественно-политического устрой-
ства к пародии на американский внешнеполитический 
авантюризм».
«Отзеркаливание предусматривает ироничную и агрес-
сивную имитацию целей и поведения соперника, —  по-
лагают авторы. —  Задача его в том, чтобы сорвать ли-
беральную маску с Запада и показать, что Соединенные 
Штаты тоже, вопреки тщательно выработанному имиджу, 
играют на международной арене по “закону джунглей”… 
После  г. российские лидеры пришли к выводу, что 
главной слабостью политики их страны после окончания 
холодной вой ны было то, что они имитировали не реаль-
ный Запад… Так что теперь они стали одержимы идеей 
имитации реального западного лицемерия. Если раньше 
Россия больше всего беспокоилась относительно собствен-
ной уязвимости, то сейчас она обнаружила уязвимость 
Запада и мобилизовала все свои ресурсы, чтобы обнажить 
ее перед всем миром».
Оставим читателям судить, насколько они согласны 
с авторами, которые, кажется, уверены, что российское по-
литическое поведение а) подчиняется надежному управле-
нию, б) целенаправленно, продуманно и даже интеллекту-
ально изящно, в) полностью зациклено на психологически 

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

11

запутанных отношениях с Западом. Живущие в России 
и хотя бы немного представляющие, как на практике функ-
ционируют здесь государство и общество, сочтут первые 
два пункта незаслуженным комплиментом. Третье пред-
положение, впрочем, достойно рассмотрения.
Крастев и Холмс преувеличивают одержимость Кремля 
и его злонамеренность, списывая, как сейчас принято 
в США и ЕС, на Москву гораздо больше западных непри-
ятностей, чем она в состоянии доставить (даже во время 
пандемии продолжают звучать обвинения в том, как 
именно Россия старается разрушить Запад). Справедливо, 
однако, что с момента распада СССР ее внешнеполитиче-
ское поведение в огромной степени определялось тем, что 
делали на международной арене другие ведущие игроки. 
А также реакцией на собственной положение, в котором 
Россия оказалась после внезапного коллапса советской 
сверхдержавы.
Крастев и Холмс отмечают важнейшее обстоятельство, 
которое обычно игнорируют западные комментаторы: «Па-
дение Берлинской стены показало, что обрушение эко-
номических систем и ожиданий убивает людей так же 
неумолимо, как и “горячая” вой на. Социально-экономи-
ческие показатели России последнего десятилетия ХХ века 
напоминают показатели страны, только что проигравшей 
вой ну». Это к вопросу о том, почему было странно ожи-
дать от русских их собственной арии в хоре ликования 
по поводу крушения тоталитаризма. «Русские отказались 
признать историю – гг., служившую в их глазах 
своекорыстному самовозвеличиванию Запада, совмест-
ной победой, в которой не было проигравших… По их 
мнению, Запад просил их праздновать чудесное “освобож-
дение” России от цепей советской власти как раз тогда, 
когда вокруг них рушилась их страна. Эта либеральная