Люди и кирпичи: десять архитектурных сооружений, которые изменили мир

Моим родителям посвящается

BRICKS &
MORTALS

Ten Great Buildings and the People 
They Made

Tom Wilkinson

ЛЮДИ 
И КИРПИЧИ

Десять архитектурных сооружений, 
которые изменили мир

Том Уилкинсон

Москва

2015

Перевод с английского

© Tom Wilkinson, 2014
 
The moral right of the author has been asserted
© Фотография на обложке. Die Photographische Sam-
mlung/SK Stiftung Kultur – August Sander Archiv, 
Cologne; RAO, Moskwa, 2015
© Издание на русском языке, перевод, оформление. 
ООО «Альпина нон-фикшн», 2015
ISBN 978-5-91671-437-1 (рус.)
ISBN 978-1-4088-4366-6 (англ.)

УДК 72.03
ББК 85.113
 
У36

Переводчик Мария Десятова
Редактор Наталья Нарциссова

Уилкинсон Т.
Люди и кирпичи: Десять архитектурных сооружений, которые изменили 
мир / Том Уилкинсон ; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2015. — 
328  с.

ISBN 978-5-91671-437-1

Книга Тома Уилкинсона — захватывающее путешествие в историю архитектуры, 
в ходе которого вам предстоит познакомиться с десятью великими 
сооружениями, удаленными друг от друга во времени и пространстве: 
из Древнего Вавилона вы попадете во Флоренцию эпохи Возрождения, в Пекин 
рубежа XVIII–XIX веков, в Лондон 1930-х годов, а затем и в современный 
Рио-де-Жанейро. Люди живут в архитектурной среде, а она, в свою очередь, 
формирует их взгляды и определяет поведение. Это взаимовлияние и есть предмет 
авторского интереса. Том Уилкинсон поднимает самые разные темы — 
секс, власть, нравственность, труд, здоровье — в контексте их связи с гармонизацией 
пространства. Вы узнаете, как окружающие нас здания формируют 
человеческое мировоззрение — и наоборот.
УДК 72.03
ББК 85.113

У36

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть 
воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было 
средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных 
сетях, а также запись в память ЭВМ для частного или публичного 
использования, без письменного разрешения владельца авторских 
прав. По вопросу организации доступа к электронной библиотеке 
издательства обращайтесь по адресу mylib@alpina.ru.

Содержание

 
Предисловие. Рай в шалаше .............................................................. 7

1 Вавилонская башня, Вавилон ........................................................ 25

2 Золотой дом, Рим ............................................................................ 49

3 Джингереберская мечеть, Тимбукту ............................................ 85

4 Палаццо Ручеллаи, Флоренция .................................................... 109

5 Сад совершенной ясности, Пекин .................................................141

6 Байройтский фестивальный театр, Германия .............................167

7 Автомобильный завод в Хайленд-парке, Детройт ...................... 197

8 E-1027, Кап-Мартен ....................................................................... 231

9 Лечебно-оздоровительный центр в Финсбери, Лондон .............. 261

10 Пешеходный мост, Рио-де-Жанейро ............................................ 287

 
Примечания ................................................................................... 301

 
Благодарности .............................................................................. 313

 
Избранная библиография ..............................................................314

 
Об авторе .......................................................................................319

 
Предметный указатель ................................................................ 320

Предисловие
Рай в шалаше
Истоки архитектуры

То, что обнаруживается в историческом начале вещей, — это 
не идентичность, еще сохранившаяся от их происхождения, это 
распря других вещей, это несоответствие.
Мишель Фуко . 
Ницше , генеалогия, история1

В избушке было что-то отвратительное.
Стелла Гиббонс. 
Неуютная ферма

Домик композитора, Тоблах 

На усыпанном цветами альпийском склоне стоит разборный домик 
с двускатной крышей (наверное, с этого и начиналось зодчество — с про-
стых деревянных построек в глуши). Не живописная лачуга, но и не ро-
скошное шале. Вокруг сосновый частокол, поверху которого пущена 
колючая проволока, а позади дом окружают, будто крадущиеся разбой-
ники, раскидистые деревья. Шелестит листва, галдят крестьянские ре-
бятишки (на дворе 1909 год, крестьяне в этих местах еще встречаются), 
а из дома доносятся звуки фортепиано. Мелодия, ясно слышная в непод-
вижном прозрачном воздухе, то спотыкается и прерывается, то льется 
свободно. Вдруг в дом врезается какой-то взъерошенный клубок, разда-
ется звон разбитого стекла. Фортепиано умолкает, и обитатель дома — 
Густав Малер — вскрикивает от неожиданности. Влетевшая в окно гал-
ка, спасавшаяся от сокола, отбивается от своего преследователя прямо 
над головой жильца.
Тысячелетиями люди представляли, что именно так и зародилась архи-
тектура: лесной пейзаж, деревянная хижина и порыв вдохновения положи-
ли начало целой области человеческой деятельности (хотя, пожалуй, галки 
и композиторы в этих картинах фигурируют нечасто). К истокам зодче-
ства обращаются не только историки: многие представители искусства, 
как и Малер , предпочитали творить в слиянии с природой, да и популяр-
ность пляжных шалашей, хижин на деревьях и садовых домиков говорит 
сама за себя. «Рай в шалаше» привлекает и художников, и отдыхающих, 
и историков — первозданной чистотой и возможностью начать с нуля. Од-
нако возвращение к истокам не только дает ответы, но и порождает новые 
вопросы. Сколько было таких истоков — один или много? И следует ли 
рассматривать неудачные, тупиковые попытки или стоит ограничиться 
историей, написанной победителями? Откуда черпать сведения о доисто-

ЛЮДИ И КИРПИЧИ

рических постройках? И где проходит водораздел между примитивными 
первобытными сооружениями и Архитектурой с большой буквы?
Боюсь, последний вопрос останется риторическим — я на него отве-
тить не берусь. Историк архитектуры Николаус Певзнер начинает свои 
«Очерки о европейской архитектуре» (Outline of European Architecture) 
с того, что высокомерно называет велосипедный сарай чем-то, не за-
служивающим внимания и не имеющим отношения к зодчеству, а вот 
я собираюсь изрядно покопаться в «сараях» истории. Что же касается 
истоков — тут я несколько лукавлю, поскольку начал не с доисторических 
времен (Малер при всех его недостатках неандертальцем не был). 
Я просто выбрал подходящую отправную точку и с равным успехом 
мог бы взять любой пример возвращения человека к примитивной постройке. 
Я воспользовался тайным ходом, срезал путь, отклонившись 
от линии времени и выбрав, может быть, менее изящный, но зато более 
удобный способ изложить достаточно запутанную тему. И хотя десять 
тематических глав моей книги выстроены в хронологическом порядке, 
мы и дальше будем кое-где пользоваться тайными ходами и перемещаться 
во времени и пространстве, рассматривая самые разные темы — секс, 
власть, нравственность и т. д. — в контексте их связи с архитектурой. 
Давайте же перенесемся вслед за Малером в доисторические кущи: его 
скромный выбор места для работы как нельзя лучше перекликается 
с первой моей темой — истоки архитектуры.
Малер удалялся в горы от соблазнов современного города и создавал 
основные свои произведения поочередно в трех альпийских «шалашах» — 
в перерывах между дирижированием оркестрами в Вене и Нью-Йорке. 
В третьей из этих построек (как раз той, что описана выше), находившейся 
на территории фермы в тирольской коммуне Тоблах , Малер провел три 
последних лета своей жизни. В начале XX века Тоблах, располагавшийся 
вдали от шумной жаркой Вены, сохранял доиндустриальный сельский 
уклад. Но «тихая» деревенская жизнь действовала Малеру на нервы. Он 
жаловался жене на шумных хозяев фермы. «Как замечательно было бы 
жить в сельской глуши, если бы крестьяне рождались исключительно 
глухонемыми!»2 — говорилось в одном его письме домой, а в другом: «Мир 

РАЙ В ШАЛАШЕ

был бы чудесен, если бы можно было огородить забором участок земли 
и сидеть посередине в одиночестве»3. Однако Малеру никак не удавалось 
изолировать себя от окружающего мира и его назойливых обитателей. 
Крестьяне лезли через полутораметровый забор клянчить деньги, поэтому 
пришлось пустить поверху колючую проволоку. Но и после этого 
покой и уединение Малеру только снились. «Как отучить петуха кукарекать?» — 
поинтересовался у хозяина фермы измученный композитор. 
«Проще простого, — ответил тот. — Сверните ему шею»4.
К досадным неприятностям сельской жизни добавлялись и серьезные 
несчастья: в 1907 году умерла от воспаления легких маленькая дочь 
Малера , а в 1910-м он получил в Тоблахе нервный срыв, узнав, что жена 
изменяет ему с архитектором Вальтером Гропиусом (будущим учреди-
телем Баухауза и создателем еще одной «примитивной» постройки — де-
ревянного дома Зоммерфельда в пригороде Берлина). Измученный пере-
живаниями и болезнью сердца, следующей весной Малер умер: спастись 
от мира оказалось невозможно даже в четырех стенах за высоким забором.
Малер  был не единственным, кто искал уединения в «шалаше». Немало 
художников и писателей работали в схожих примитивных постройках. 
Многим для вдохновения требуется одиночество и возврат к истокам, 
к самому элементарному, как своеобразный способ начать с чистого листа. 
Марк Твен, Вирджиния Вульф, Дилан Томас, Роальд Даль и Бернард Шоу  
творили в деревенских домиках (который у Шоу поворачивался вокруг 
своей оси вслед за солнцем). Хайдеггер и Витгенштейн философствовали 
в лачугах, Гоген  умер в хижине на Таити в окружении несовершенно-
летних островитянок — он называл эту хижину maison du jouir (дом 
оргазма). Гоген отправился в Полинезию по гранту французского пра-
вительства, которому потребовалось запечатлеть местных жителей 
и их обычаи для истории и, возможно, в качестве рекламы, чтобы при-
влечь других колонистов. Бежавший от буржуазного мещанства худож-
ник увековечивал нетронутую, девственную культуру, заодно заражая 
ее представительниц сифилисом.
Первым среди творческих людей уединение в «шалаше» выбрал аме-
риканский писатель Генри Торо . В 1845 году он построил на земле своего