Геопоэтика: международные отношения и искусство

ГЕОПОЭТИКА

МЕЖДУНАРОДНЫЕ 
ОТНОШЕНИЯ И ИСКУССТВО

Л.О. ТЕРНОВАЯ

МОНОГРАФИЯ

Москва
ИНФРА-М
2023

УДК 327(075.4)
ББК 66.4(0)
 
Т40

Терновая Л.О.
Т40  
Геопоэтика: международные отношения и искусство : моногра-
фия / Л.О. Терновая. — Москва : ИНФРА-М, 2023. — 591 с. — (Науч-
ная мысль). 

ISBN 978-5-16-018021-2 (print)
ISBN 978-5-16-111029-4 (online)
В монографии рассматриваются сложные и одновременно увлекатель-
ные вопросы переплетения искусства и международных отношений, то, 
какое влияние они оказывают друг на друга, как деятели искусства вы-
ступают в роли посредников в связях между государствами. Автор также 
уделяет внимание проблеме сохранения всемирного культурного наследия 
и практике возвращения культурных ценностей.
Предназначена для специалистов в области международных отношений 
и широкого круга читателей.

УДК 327(075.4)
ББК 66.4(0)

Р е ц е н з е н т ы:
Михайлов В.А., доктор исторических наук, профессор, заслужен-
ный деятель науки Российской Федерации;
Рябова E.Л., доктор политических наук

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати 
и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы 
«Культура России (2012–2018 годы)»

ISBN 978-5-16-018021-2 (print)
ISBN 978-5-16-111029-4 (online)
© Терновая Л.О., 2013

ВВЕДЕНИЕ

События в разных частях планеты убеждают нас в
том, что отказ на словах во внешнеполитической сфере от старой
геополитики, основанной на голом интересе и балансе сил, и провозглашение примата прав человека, гуманных ценностей, ухода
от борьбы за сферы влияния сопровождаются чуть ли не прямо
противоположной этому реальной политикой1.
Большинство исследователей, основываясь на фактах международной жизни и мировой политики, приходят к неутешительным выводам. Так, Зигмунт Бауман утверждает, что «единственным постоянным аспектом, атрибутом нашей действительности
является непостоянность, единственной уверенностью, которой
мы обладаем наверняка, является неуверенность»2.
Подобные оценки выглядят вполне обоснованными. Однако
на мир, на отношения, которые в нем складываются между странами, народами, организациями, можно смотреть с разных позиций. Главное, понимать, что взгляд, брошенный с любой из них,
не будет в полной мере отражать всю гамму международных реалий: ни политических, ни экономических, ни идеологических, ни
социальных, ни духовных.
Известный философ и культуролог, профессор Гарвардского
университета Сэмюэль Хантингтон утверждал, что именно культура сменит идеологию как линия противостояния в грядущих международных конфликтах. Его книга «The Clash of Civilizations and
the Remaking of World Order»(«Столкновение цивилизаций»), выросшая из статьи в журнале «Foreign Affairs», вызвала наибольший
резонанс среди исследователей международных процессов за всю
вторую половину XX столетия. В ней автор поновому описывает
политическую реальность наших дней и дает прогноз глобального

1 Караганов С. Революционный хаос нового мира // Российская газета. Федеральный выпуск. 2011. 21 декабря.
2 Бауман З. Текучая модерность: взгляд из 2011 года : лекция // Полит.ру (Сетевое издание). 2011. 6 мая. – http://modernitycentre.org/2011/05/14/bauman03/

развития всей земной цивилизации1. И этот прогноз неутешительный.
Воздействие культуры на международную жизнь оказалось
значительно шире, оно принесло инновации практически в каждое из проявлений международных отношений. Это говорит об
усилении геопоэтического (греч. poieticos – творческий) влияния
на мировые реалии. Термин «геопоэтика» вошел в научный дискурс в 1970х гг. Именно в то время возникло осознание гибельности замечаемого всеми и повсеместного разделения человека и
природы. Распространялись представления о скором достижении
«пределов роста»2. Тогда же начала ощущаться опасность будущих
техногенных катастроф. Преодоление этих тенденций виделось в
возможностях, которые открывались в результате моделирования
пространственных образов и текстуальной революции, где важное
место должно было занять геопоэтическое видение мира.
Естественно, понятие «геопоэтика» расширяет и развивает наши представления о поэтике не просто как о теории поэзии, науке, изучающей поэтическую деятельность, ее происхождение,
формы и значение, а как науке о законах литературы и художественного творчества вообще. Важно то, как знание законов поэтики помогает художнику так оттачивать свое мастерство, что оно
может менять мир. Ведь именно об этом пишет Умберто Эко в
«Имени розы», предсказывая устами библиотекаря, что могло бы
стать с миром, если бы до него дошла утерянная часть «Поэтики»
Аристотеля: «...из этой книги могло бы народиться новое сокрушительное стремление уничтожить смерть путем освобождения
от страха. А во что превратимся мы, греховные существа, вне страха, возможно, самого полезного, самого любовного из Божьих даров? Века за веками доктора и отцы скапливали благоуханнейшие
токи священной науки, дабы иметь возможность изживать с помощью божественного промышления о том, что вверху – гадкое
убожество и возмутительность того, что внизу. А эта книга, в которой утверждается, что комедия, сатира и мим – сильнодействующие лекарства, способные очистить от страстей через показывание и высмеивание недостатка, порока, слабости, могла бы под6
Л.О. Терновая • Геопоэтика: международные отношения и искусство

1 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2007.
2 «Пределы роста» – первый доклад Римскому клубу, опубликованный в 1972 г.
Основан на результатах компьютерного моделирования роста человеческой популяции и исчерпания ресурсов в результате увеличения их потребления.

толкнуть лжеученого к попытке, дьявольски перевертывая все на
свете, изживать то, что наверху, через приятие того, что внизу. Из
этой книги вытекала бы мысль о том, что человек имеет право желать на земле (к чему приближается и твой Бэкон, рассуждая о
природной магии) такого же изобилия, как в стране Кукан. А мы
не можем и не должны этого иметь»1.
Такой книги Аристотеля никогда не было или она оказалась
навсегда утерянной. Однако люди со временем и сами поняли, что
искусство, в том числе и искусство смеха, помогает не только
осознать свое право желать изобилия на земле, но и добиваться
его. И часто им помогали те, кто был непосредственно связан с поэтикой, т.е. сами поэты. Вспомним строки Евгения Евтушенко2:

Поэт в России – больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
кому уюта нет, покоя нет.

Поэт в ней – образ века своего
и будущего призрачный прообраз.
Поэт подводит, не впадая в робость,
итог всему, что было до него.

Но ведь и во многих других странах поэт – больше, чем поэт,
потому что позволял увидеть, почувствовать проблемы всемирного, вселенского порядка, воспринимать их как близкие, какими
бы далекими они ни были от него самого и его родной земли. Вот
почему среди литераторов немало борцов за свободу, справедливость, счастье других народов (можно вспомнить Джорджа Байрона, отдавшего силы и средства на борьбу за свободу Греции, таких
выдающихся мастеров, как Эрнест Хемингуэй, Антуан де СентЭкзюпери, Андре Мальро, Джордж Оруэлл, Илья Эренбург, которые участвовали в Гражданской войне в Испании)3.
Среди творческих личностей было немало и геополитиков.
В России первым геополитиком можно считать Михаила ЛомоноВведение
7

1 Эко У. Имя розы. М., 2002. С. 593.
2 Евтушенко Е.А. Молитва перед поэмой. – http://www.litera.ru/stixiya/authors/
evtushenko/poetvrossii.html
3 См.: Снегирев В. Об Испании думаю с нежностью и тоской // Российская газета. Федеральный выпуск. 2011. 10 октября.

сова, прославившегося как на ниве науки, так и поэзии. Одним из
наиболее ярких отечественных геополитиков можно по праву
считать великого русского поэта Федора Тютчева1. Да и в целом
российская геополитическая школа в отличие от западных создавалась прежде всего поэтами, писателями, публицистами, а затем
уже учеными, военными, путешественниками.
Безусловно, присутствие поэтов и поэтики было заметно и в
других национальных геополитических школах. Но только не это
присутствие определяло вектор движения геополитики к геопоэтике. Углубление исследования различных характеристик пространства происходило с использованием подходов геоистории,
геокультуры, геоэкономики. Поэтому выделение геопоэтики в
1970х гг. не стало неожиданностью.
Автор термина «геопоэтика» и основатель Международного
института геопоэтики – писатель, поэт и ученый Кеннет Уайт,
француз шотландского происхождения, так объясняет особенность предметного поля этой новой области знаний: «Геопоэтика – это название, которое несколько лет назад я присвоил некой
области, обрисовавшейся в конце долгих лет странствий и интеллектуальных исканий. Чтобы дать описание этой области, можно
было бы сказать, что речь идет о новой духовной картографии, о
новом восприятии жизни, освободившейся наконец от идеологий, религий, социальных мифов и т.д., и соответственно о поиске языка, способного выразить это новое бытие в мире, сразу уточнив, что речь идет именно об отношениях с миром, с его энергиями, ритмами, формами, а не только о подчинении Природе, не
только о “врастании в почву”. Я говорю о бесконечно возобновляемом поиске – от одного места к другому, от одной дороги к
другой – поэтического языка, лежащего или, точнее, движущегося вне установившихся способов представления. Речь, следовательно, идет о сдвиге в самой манере мыслить, а не о высокомерном отрицании или бесконечном аналитическом расщеплении.
Все сказанное – не более чем предварительные очертания предмета. Но главное – не определение, а воля, порыв к жизни и к открытию мира, устремленность к движению. В том, что касается геопоэтики, речь не идет ни о культурной “новинке”, ни о литературной

8
Л.О. Терновая • Геопоэтика: международные отношения и искусство

1 Цымбурский В.Л. Тютчев как геополитик // Общественные науки и современность. 1995. № 6. С. 86–98.

школе, ни о поэзии, понимаемой как сокровенное искусство.
Речь идет о движении, которое затрагивает вопрос о самих основах бытия человека на земле. И главное здесь не в построении умозрительной системы, а в том, чтобы шаг за шагом довести до конца
опыт, личное исследование, для начала поместив себя в смысловое поле, возникающее между поэзией, философией и наукой»1.
Ведь и до выделения такого смыслового поля суть этого дискурсивного пространства была видна многим, особенно тем, кто
понимал безграничность возможностей поэтического языка как
инструмента описания действительности. В частности, Виссарион Белинский еще в 1835 г. писал: «…вот поэзия реальная, поэзия
жизни, поэзия действительности, наконец, истинная и настоящая
поэзия нашего времени. Ее отличительный характер состоит в
верности действительности; она не пересоздает жизнь, но воспроизводит, воссоздает ее и, как выпуклое стекло, отражает в себе,
под одною точкою зрения, разнообразные ее явления, выбирая из
них те, которые нужны для составления полной, оживленной и
единой картины. Объемом и границами содержимого этой картины должны определяться великость и гениальность поэтического
создания. Чтобы докончить характеристику того, что я называю
реальною поэзиею, прибавлю, что вечный герой, неизменный
предмет ее вдохновений, есть человек, существо самостоятельное,
свободно действующее, индивидуальное, символ мира, конечное
его проявление, любопытная загадка для самого себя, окончательный вопрос собственного ума, последняя загадка своего любознательного стремления... Разгадкою этой загадки, ответом на этот
вопрос, решением этой задачи должно быть полное сознание, которое есть тайна, цель и причина его бытия!»2 Человек всегда был
и остается, по выражению В.Г. Белинского, «любопытной загадкой для самого себя». Однако каждая эпоха множила количество
загадок, делая разрешение этой «загадки для самого себя» еще более затруднительным.
К концу 1970х гг., когда и появляется термин «геопоэтика»,
возникает новая, не менее сложная для человека загадка: почему

Введение
9

1 См.: Голованов В. Геопоэтика Кеннета Уайта // Новый мир. 2003. № 3. С. 157–159;
Геопоэтика Кеннета Уайта. – http://www.liter.net/geopoetics/golov.html
2 Белинский В.Г. О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»). Взгляд на русскую литературу. М., 1988. – http://az.lib.ru/b/belinskij_w_g/
text_0320.shtml

мир, пространство действий человека становится глобальным?
Геопоэтика помогает поновому увидеть это пространство, сделать пространственное сознание картографичным, насытить его
не просто географическими координатами регионов, стран и городов, а прежде всего картинами, именами, датами, представляющими живые, действующие контексты.
Тогда же в логику, лингвистику, психологию и геопоэтику входит термин «mapping», обозначающий в том числе концептуальные
метафоры, посредством которых происходит понимание одной
концептуальной области в терминах другого концептуального домена, связывающие субъекты, казавшиеся ранее несвязанными.
Такое расширение нашего представления о возможностях
картографирования оказалось созвучным с развитием нейролингвистического программирования (НЛП). Специалисты, развивающие эту методику, работают с так называемыми ментальными
картами. В НЛП считается, что люди имеют дело не с «действительным» внешним миром, поскольку в силу ряда причин непосредственное восприятие этого мира невозможно, а с его мыслительными представлениями – «репрезентациями», или «картами». Выражение «карта не есть территория», распространенное в
НЛП, означает, что абстракция, выведенная из чегонибудь, или
реакция на нее не является самой вещью; иными словами, перст,
указующий на предмет, не есть сам предмет; научная теория, описывающая «объективную реальность», не является самой «объективной реальностью». То, что карта не территория, значит, что
описание реальности не является самой реальностью. А техники
НЛП направлены как раз на то, чтобы менять представление людей о мире. Следовательно, если представление изменится, то изменится и окружающий мир, поэтому в НЛП также говорят, что
«все изменения – следствие изменения карт».
Так же и в когнитивном картировании1, позволяющем находить в политических текстах структуру рассуждения их автора, на

10
Л.О. Терновая • Геопоэтика: международные отношения и искусство

1 См.: Боришполец К.П. Методы, методики и процедуры прикладного анализа
международных отношений // Международные отношения: социологические
подходы ; под ред. П.А. Цыганкова. М., 1998; Паршин П.Б. Об использовании лингвистических методов при анализе политической концепции автора текста // Математика в изучении средневековых повествовательных источников. М., 1986;
Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987; Цымбурский В.Л. Человек политический между ratio и ответами на стимулы // Полис. 1995. № 5.