Хорасан. Территория искусства

Т Е О Р И Я
И С Т О Р И И
И С К У С С Т В 

Федеральное государственное 
бюджетное учреждение науки 
Институт востоковедения Российской академии наук

Отцу моему посвящаю эту книгу

Прогресс-Традиция

Хорасан

Т Е Р Р И Т О Р И Я 
И С К У С С Т В А

Ш. М. Шукуров

ББК 85.143(3)
УДК 75
Ш 95

Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 15-04-16032

Шукуров Ш.М.
Ш 95 Хорасан. Территория искусства. – М.: Прогресс-Традиция, 2016. – 400 c., ил.

ISBN 978-5-89826-443-7

Книга посвящена предпосылкам сложения культуры Большого Хорасана (Средняя Азия, Афганистан, восточная часть Ирана) и собственно Ирана 
с IX по XV век. Это было время, внесшее в культуру Средневековья Хорасана весомый вклад не только с позиций создания нового языка (фарси-дари) 
в IX веке, но по существу создания совершенно новых идей, образов мысли 
и форм в философии, поэзии, архитектуре, изобразительном искусстве. Как 
показывает автор книги, образная структура поэзии и орнамента сопоставима, и чтобы понять это, следует выбрать необходимый угол зрения. Формирование визуального восприятия является центральной темой книги. 
Задача книги состоит в нахождении идей, образов и форм, составляющих 
существо искусства и архитектуры региона. Проблема этнотерриториальной особенности Хорасана в Средневековье прослеживается на протяжении 
всей книги. Важное место в книге занимают поиски этимологического и 
семантического образов культуры Большого Ирана от Шираза до Бухары. 
Таковы, например, поиски этимологических образов изобразительной и архитектурной формы.
Книга рассчитана не только на иранистов, но и на всех тех, кого интересуют правила внутренней организации искусства, архитектуры, поэзии, 
философии Средневековья.

УДК 75
ББК 85.143(3)

Во внешнем оформлении использована миниатюра Камала ал-Дина Бехзада 
с изображением рисующего художника (XV в.) и миниатюра «Джами ал-Таварих» из 
рукописи Рашид ал-Дина

© Ш.М. Шукуров, 2015
© А.Б. Орешина, внешнее оформление, 2015
ISBN 978-5-89826-443-7 
© Прогресс-Традиция, 2015

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие ............................................................................................................8

Озарение Востоком.
Введение к основным идеям книги ................................................................10

ГЛАВА I. 
УЧИТЬСЯ ВИДЕТЬ ................................................................. 27

Часть 1.  .........................................................................................34

Пример: Анаморфозы: острота пространственного видения. 
Как можно видеть ................................................................. 34

Уточнения ...................................................................................... 37

Пример: Расчесывание вещи .................................................. 41

Пример: Графеме наперекор................................................... 47

Уточнения: О ментальном видении .................................................. 51

Пример: Мера в письменности и архитектуре.
Опыт Авиценны. ................................................................... 54

Уточнения: У истоков иранской мудрости ....................................... 58

Пример: Утверждение и отрицание 
в панрелигиозном мышлении ................................................. 64

Часть 2. Введение в историю искусства Восточного Ирана ............. 67

Эпоха Саманидов: 
рыцарский дискурс и визуальный образ ....................................................67

ГЛАВА II. KUNSTWOLLEN 
В ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ ХОРАСАНА ..................................... 97

Часть 1.

Визуальная сила и отдаленный смысл. .......................................... 99

Уточнения: О духовной молитве ...................................................... 99

Пример: «Готовое слово» в поэтике иранского искусства .........103

Пример: Химеры-обереги .....................................................110

Уточнения: о визуальной наррации .................................................119

Уточнения: Антропограммы в искусстве Саманидов ........................120

Уточнения: Принцип расподобления 
и «мятежный дискурс» в иранской культуре. ...................................122

Пример: Дружба и влюбленность...........................................128

Часть 2. Камал ал-Дин Бехзад. 
Визуальная организация рукописной страницы. ..........................135

Уточнения: Рукописная страница. 
Опространствливание пространства. ............................................138

Пример: Актантная структура живописного повествования .....151

Уточнения: Типология пустого места .............................................155

Пример: Perception musicale в иранской культуре ...................157

ГЛАВА III. КУПОЛ ..................................................................................181

Часть 1. Перцептивная структура иранской архитектуры ... 183

Уточнения: Свет будущего .............................................................183

Пример: Храм в антах в архитектуре Большого Ирана ............ 188

Уточнения: Форма и смысл. Формирование конструктивных 
и орнаментальных признаков ордерной системы. ............................191

Пример: Этимология словесно-архитектурной формы 
купола ................................................................................196

Уточнения: Трансмутирующий дискурс архитектуры ......................204

Купол: алхимия цвета ...................................................................207

Уточнения: Измерения цвета .........................................................208

Пример: Купол versus Колонна ..............................................229

Пример: Происхождение нервюр ...........................................234

Уточнения: Организация процесса видения ......................................237

Уточнения: Плотность, масса и оболочка .......................................247

Часть 2. Кавам ал-Дин Ширази. 
Самоорганизация архитектурного пространства. .................................256

Уточнения: Происхождение щитовых парусов ..................................271

Пример: Конструктивная пластика сталактитов (мукарнас) .....279

Часть 3. Транссемантика иранской архитектуры. 
Введение в проблему ....................................................................284

Гунбад-и Кабус и архитектурная этимология. 
Иконография высоты и шатровые купола Ирана. .........................285

ГЛАВА IV. 
СИЛА ОРНАМЕНТАЛЬНОГО ГЕШТАЛЬТА ............................337

Часть 1. 

Пример: «Гирих» в контексте идеи орнамента ........................344

Уточнения: Рождение парадной полихромной архитектуры .............351

Уточнения: Проблематизация идей Олега Грабара ...........................351

Пример: Орнамент как конструкция целого ............................357

Орнамент и кривизна пространства ..............................................363

Пример: Божественные истечения на архитектурном теле ......364

Часть 2: Этноцентричная типология орнамента ...........................372

Пример: Поэзия и орнамент ..................................................374

ЗАКЛЮЧЕНИЕ .....................................................................................393

Абул-Хасан Нишабури в книге 
«Хазаин ал-Улум» (Сокровищницы наук) сообщает, что город Бухара хотя и отделен рекою Джайхун, 
но принадлежит к Хорасану.
Мухаммад Наршахи (899–959), 
История Бухары 

Предисловие 

Это предисловие составлено для тех, кто не знает, что такое Хорасан, не знает, кто жил и продолжает обитать на этой территории, 
какие языки и какие народы, какого рода философия, искусство и архитектура существовали здесь в IX–XV вв. Сказанное нами в полной 
мере имеет касательство к этнотеории конструктивизма, но в большей 
степени к теории этносимволики, разработанной в лондонской школе 
экономики профессором Энтони Смитом. Примечательным для нас 
и, соответственно, для нашей книге является понимание «внутреннего мира этничности»1. Примером для характеристики этноса служат 
слова Э. Смита:
«Этничностью является самоопределившаяся человеческая общность, члены которой обладают общими мифологическими предками, 
общей памятью, одним или двумя элементами разделяемой культуры. 
Эта культура включает территорию и меру солидарности, проявляемую хотя бы в высших социальных слоях»2.
Этнос, о сложении которого мы говорим, – это восточные иранцы3, именно они причастны к рождению в Бухаре IX–X вв. новоперсидского языка фарси-дари, на этом языке до сих пор говорит весь 
иранский мир. Верно, что естественный язык в числе нескольких 
других позиций является «охранителем границ» (border guard mechanism) этого этноса4. Заговорив об этносимволических ценностях, не 
следует упускать из вида насыщенность исторических событий, которые с древнейших времен происходили на территории Хорасана5. 
Рождение языка фарси-дари в Бухаре стало и началом различения – 
этнического и территориального – этого региона от всего остального 
мира. Таким образом, укрепилось значение Хорасана – территории, 
граничащей одновременно с Ираном (Ирак Аджамский), Индией и 
тюркским полем на севере и востоке. 
«Охранитель границ» для культуры династии Саманидов не исчерпывается символической ценностью естественного языка, в этот 
механизм входит также институт воителей, охранявших границы Хорасана. На западный манер мы называем их рыцарями, поскольку это 
был институт благородных по крови землевладельцев, в функции которых входила забота о безопасности границ. О рыцарском этосе восточных иранцев и его непосредственном воздействии на целостность 
культуры династии Саманидов мы поговорим в главе I. Чтобы понять 

это, достаточно вспомнить рыцарский эпос «Шах-наме», сочиненный 
в X веке хорасанцем Фирдоуси из г. Тус.
Рыцарь всегда личность, рыцарь движет время вперед, сохраняя в 
незыблемости память о прошлых деяниях семьи и страны. Не потому 
ли изображения рыцарей на поливной керамике, настенных росписях, 
в терракоте во множестве извлекаются из раскопок городов Хорасана. 
«Личность становится той архимедовой точкой опоры, которая может 
перевернуть мир»6. Именно поэтому, продолжает Серc, личность является средоточием суждения, а следовательно, смысла и различения. 
Становление этничности и государственности полагается на личностное начало возникновения смысла и различения. Рыцарство как символическое понятие служит фактором различения носителей языка 
фарси-дари от остальных иранцев Большого Хорасана.
А вот еще одна личность саманидского времени – это Авиценна 
(Абу Али ибн Сина), с явлением которого на авансцену интеллектуальной жизни государства Саманидов, а затем и всего Ирана, выносится углубление смысла персидского слова/термина, философии, 
метафизики в различении с арабами. В книге мы активно используем 
идеи бухарского мыслителя, в частности, его соображения о времени 
и доминанте движения. А потому в книге наш интерес распространяется на движение не по вертикали, не собственно онтология, а по 
онтической горизонтали, в каждодневной интеллектуально-художественной жизни многогранной культуры Большого Хорасана.
И, наконец, что надобно знать историкам искусства, открывающим нашу книгу. Мы ведем отсчет времени и пространства, в глубины 
которых погружены рассуждения автора об идеях, образах, формах. 
Наш опыт – это опыт видения в рамках истории искусства вполне 
узнаваемой этничности в контексте различных дискурсов. В зависимости от трансформации идей и образов меняет свой состав и стиль 
культуры – в нашем случае, стиль искусства и архитектуры.
И, наконец, последнее. Для увлеченного читателя особый интерес могут представить наши многочисленные экскурсы в область этимологии отдельных слов и форм. Как нам удалось выяснить, именно 
в этимологической, а не семантической структуре слова зарождается 
и форма вещи. 

Предисловие

Озарение Востоком.
Введение к основным идеям книги

Одна из книг Авиценны (980–1037) называется «Мантик алМашракийин»7 («Логика восточников» или «Восточная логика» – завершена в 1027–28), где рассказывается о логике тех, кто исповедует 
знание, идущее с Востока, откуда восходит солнце. Образно говоря, 
«восточная философия» Ибн Сины внегеографична, смысл учения 
заключается в том, что бытие и знание являются проявлением силы 
Чистого Света, восходящего на Востоке, на «востоке мысли». Возникновением идеи Авиценна обязан Абу Насру Фараби (872–950), а 
восприемником иллюминативной теории в философии (фалсафа-йе 
ишраки, фалсафа ал-ишракийа) является Шахаб ал-Дин Сухраварди 
(1155–1191 или 1205), выступивший с философией озарения «ишрак», что означает «восход, восход солнца»8. 
Величественная фигура Авиценны, определенным образом, вмещает в себя две составляющие – философа и мудреца. Он вслед за 
Фараби и Абу Йакубом Сиджистани вернул в философию изрядную 
толику мудрости. Не только Платон и Аристотель, но и идеи неоплатоников (Плотин) сформировали объемную мысль Ибн Сины9. Он 
смог превзойти философию и стать одновременно мудрецом в силу 
универсальности личности, всегда готовой к выбору различных интеллектуальных направлений в своем творчестве.
Исследователи сходятся во мнении, что истоки «концептуализации восточной философии» Ибн Сины вполне логично рассматривать в контексте соперничества Бухары c аристотелевской традицией 
Багдада10. Подразумевалось, что в Багдаде философы являются лишь 
интерпретаторами Аристотеля, в то время как в Бухаре и Хорасане 
складывается истинное и самобытное учение светоносного Востока. 
В нашей книге мы еще не раз встретимся с проведением детального различия между иранской и арабской мыслью, это будет сделано 
на материале архитектуры, изобразительного искусства, философии 
Восточного Ирана и иранской классической поэзии. 
Хотя «восточная философия» и «ишрак» были далеки от локализации идей в определенном географическом регионе, понятно, что 
само рождение идеи происходило в Восточном Иране, на территории 
Тахиридов и Саманидов (Мавераннахра и Хорасана), а развитие – 
на территории северо-западного Ирана. Там родился Шахаб ал-Дин 

Введение к основным идеям книги
11

Сухраварди, а другой ревнитель восточной философии Фахр ал-Дин 
Рази, будучи выходцем из иранского г. Рея, большую часть жизни провел в Средней Азии и Хорасане. Обязательно следует отметить, что у 
Шахаб ал-Дина Сухраварди и Фахр ал-Дина Рази был один учитель 
по имени Маджд ал-Дин Джаили. Таким образом, восточно-иранское 
происхождение идеи зарождения глубинного знания несомненно, что 
не может не сказаться на других сферах культурной жизни Восточного Ирана11. Глубинное знание, в сферу которого входит и знание 
об искусстве и архитектуре, является знанием, порождающим идеи, 
образы и формы, которые буквально пропитывают культуру иранцев 
Хорасана. Известный географ X в. ал-Макдиси (946–1000) высказался следующим образом: «Хорасан был регионом наиболее приспособленным к знанию и законотворчеству»12. 
В дальнейшем мы стратифицируем совокупность этого знания об 
искусстве, постоянно держа в памяти его основную функцию порождения. Сила искусства рождается в определенном пространстве и времени, но существует вне пространства и времени, она порождает все 
новые и новые проявления форм, образов и смыслов, которые только 
на первый взгляд могут быть похожи на исходные. Мы возвращаемся 
к монументальной фигуре Авиценны, многие идеи которого явились 
порождающей силой для искусства и архитектуры. Эту силу порождения не так просто увидеть, назвать и сделать неотъемлемостью искусства, о чем мы много будем говорить в книге. 
Ибн Сина бóльшую часть своих трактатов написал по-арабски, и 
только несколько из них написаны на персидском, родном для философа языке. Известно, что он ввел в арабскую философию новые терминологические и абстрагированные словообразования, в которых 
угадывается их греческое или иранское происхождение. Он был новатором не только в арабской философской лексике; в первую очередь 
его новаторство проявилось в формировании высокой философии на 
языке фарси-дари, который сложился в Бухаре IX–X вв. Именно ему 
принадлежат разработки философской терминологии на персидском 
языке, которая используется до сих пор13. Очевидно, что Ибн Сина задавал тон в теоретико-философском обосновании многих сфер культуры Саманидов, поскольку в его рассуждения входили разделы и о 
проблеме восприятия, и о статусе вещи, и о форме вещи. 
Он был сыном своего времени и своей этнической культуры, а 
потому в нашей книге мы не можем обойти его концептуальных воззрений в контексте теоретических предпосылок сложения восточноиранского искусства и архитектуры при Саманидах. Имеет смысл 
сказать и следующее – Авиценна был человеком-Событием не только 
для органичной ему культуры Саманидов, но и для всего Ирана независимо от течения времени и пространственной разграниченности 
иранского мира. Больше того, все мы знаем об известности Авиценны 
в средневековой Европе, а ныне и во всем мире. 
Именно Авиценна натолкнул нас на проявление особого внимания на протяжении всей книги к традиционной персоязычной терми

Озарение Востоком

нологии, обращение к ней имело для нас особый резон. Нас в меньшей 
степени интересовало значение терминов и ключевых для культуры 
слов, как увидит читатель, чаще всего мы обращались к этимологии. 
Крайним горизонтом происхождения вещи для нас является вовсе 
не архетип, а порождающая этимология. Мы также постараемся показать, что порождающая сила слова создает некое ментальное пространство, внутри которого обнаруживают себя и архитектурные, и 
изобразительные формы. Надо непременно дополнить – в этом пространстве при определенных условиях, о которых мы также будем 
говорить, оказывается и человек, имагинальная личность средневекового Хорасана и Ирана. Креативная форма находит себе место в этимологической структуре вещи. Сказанное является одним из основных аналитических допущений нашей книги.
Термин не должен всегда оставаться terminus’ом14. Как мы увидим в книге, специфическая терминология, так сказать, «терминологический ореол» искусства и архитектуры не ограничивается 
всем известным и переходящим из книги в книгу весьма ограниченным семантическим набором. На самом деле «терминологический 
ореол» изобразительного искусства и архитектуры весьма широк, и 
он должен стать действительно ореолом, предопределяющим смысловую и формальную оснастку вещи. Мы старались по мере надобности насытить текст книги персоязычной (в том числе арабского 
происхождения) и современной терминологией, не разводя их, а напротив – пытаясь ввести их в единый дискурс описания и исследования средневековой культуры Большого Хорасана. Такой дискурс 
подобен плавильному котлу, где терминология различного происхождения и времени сплавляется в единое целое с одной целью – 
как можно точнее и глубже описать предстоящее явление, будь то 
поэтический или философский текст, изображение или архитектурная форма. 
В целом основные идеи нашей книги основополагаются на пересмотре существующих границ (remapping) в истории искусства Восточного Ирана, Ирана, включая в эту ревизию и Багдад. Наша идея 
состоит в семантическом стягивании и упорядочивании культуры 
Аббасидского халифата от саманидской Бухары до Багдада. Бухара – 
столица Хорасана – всегда оставалась в поле зрения Багдада, в числе 
четырех его ворот были и врата под названием Хорасан, остальные 
три назывались вратами Куфы, Басры и Дамаска. Границы между 
различными династиями (Тахириды15, Саманиды, Буиды) стираются, 
как только мы переходим в сферу культуры – науки, философии, искусства и архитектуры. Судьба Авиценны пример тому, он покинул 
павшую под ударами Караханидов Бухару, побывал в Хорезме и отправился в буидский Иран. Топоним Большой Хорасан превосходил 
свои территориальные границы, в частности, распространяясь на запад, когда эмир Исмаил Самани в 902 г. присоединил к своему государству Рей и Казвин16. Современные специалисты пишут о глубоком 
продвижении Большого Хорасана на запад до Исфагана17. В нашей 

Введение к основным идеям книги
13

книге мы увидим неоднократные примеры перемещения хорасанских 
ценностей в буидский Исфаган. 
Вместе с тем нельзя забывать и о том, что в первые столетия Аббасидского правления было известно множество имен ученых с нисбой 
(часть имени, в данном случае обозначающая место рождения) Бухари, Балхи, Самарканди, Тирмизи, Нишапури, Туси, Машхади и крайне 
мало с нисбой Ширази или Исфагани; в области знания совершенно 
определенно сформировалась ось Бухара–Багдад18. Таким образом, 
нисба, отражающая принадлежность ученых, философов, богословов 
и пр. к городам и весям, служит индикатором активности культуры 
Большого Хорасана, а также включенности нисбы в формирующийся 
дискурс культуры, о котором мы подробно будем говорить в главе I.
Мы ведем речь о чрезвычайно длительном и пространственно укрепленном дискурсе иранцев, говорящих на дари, начало которого уходит в доисламскую древность и деятельную торговую 
деятельность согдийцев на всем протяжении Шелкового пути, охватывающую одновременно Дальний Восток, а также различные 
векторы западного направления. В своем месте мы покажем, как фабульные и орнаментальные мотивы Согда находят свое органичное 
продолжение в сходных мотивах на саманидской расписной керамике. 
В последнее время археологи упорно говорят о чрезвычайной важности единой территории Средней Азии и Северной Индии во времена 
раннего бронзового века и воздействия ценностей этого региона на 
соседние районы19. Да и существование Греко-Бактрии (250 до н.э. – 
125 до н.э.) и Парфии (250 до н.э. – 220 н.э.), где берет начало эпическая 
традиция восточных иранцев, дополнительно свидетельствует о существовании прочных предпосылок к продолжению функционирования высокой культуры в новых условиях исламского завоевания20. Об 
этом, в частности, говорил Фирдоуси, связывая с этим пространством 
вотчины витязей из благородных рыцарских семей Туса и Гударза. 
В Согдиане и за ее пределами в VI–VII вв. творческая активность не 
прекращалась, и, как показал Маршак, напротив, с арабским завоеванием она стала нарастать21. 
С укреплением арабов в Мавераннахре произошло одно событие, 
о котором непременно следует упомянуть: без военной помощи хорасанской армии Абу Муслима Хурасани22 династия Аббасидов не смогла бы прервать политическую гегемонию Омейадов. С восшествием 
Аббасидов была нарушена культурная и политическая гегемония Сирии, столица же новой династии была построена в пределах традиционных владений Древнего Ирана – в Ираке и Багдаде; город был 
построен недалеко от парфянского и сасанидского Ктесифона. Небезынтересно отметить, что слово Багдад является персидским по происхождению, означающее «Богом данный, Дар Божий» (Bagadāta-)23, 
хотя возможно и другое прочтение – «Bāgh-dād» (Ниспосланный 
рай). Надо сказать, что оба прочтения названия города имеют прямое 
отношение к реальному положению дел: первоначально Багдад имел 
форму круга – это символ совершенства, и город буквально утопал