Золотое сечение. Заложники судьбы

Ю.И. Осипов

ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ

Заложники судьбы

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2020

УДК 821.161.1(081.2)
ББК 83.3(2=411.2)5-6я44
 
О-74

Осипов Ю.И.
О-74 
 
     Золотое сечение. Заложники судьбы [Электронный ресурс] / 
Ю.И. Осипов. — М. : ФЛИНТА, 2020. — 295 с.

ISBN 978-5-9765-4158-0
В книге представлены литературные портреты замечательных 
отечественных прозаиков и поэтов, чьи судьбы по-своему исключительны и проливают дополнительный свет на их творчество. Автор 
привлекает внимание читателя к малоизвестным страницам жизни 
этих выдающихся мастеров, которые продолжают оставаться нашими неразлучными спутниками.
Для всех интересующихся русской литературой.
УДК 821.161.1(081.2)
ББК 83.3(2=411.2)5-6я44

ISBN 978-5-9765-4158-0 
© Осипов Ю.И., 2020
© Издательство «ФЛИНТА», 2020

СОДЕРЖАНИЕ

ОТ АВТОРА  .....................................................................................................4

Алмаз Грибоедова  ...........................................................................................6

«Поэт мысли» Евгений Баратынский  ..........................................................20

«Гонимый миром странник» (Михаил Лермонтов)  ...................................39

Николай Некрасов: «Двуликий, но не двуличный»  ...................................62

Иван Тургенев: «Продолжать трудиться»  ...................................................78

Парадоксы Федора Тютчева  .........................................................................94

Загадки Афанасия Фета  ..............................................................................112

«Опасный сочинитель» (Дмитрий Григорович)  .......................................128

Константин Бальмонт: «Будем как солнце!»  ............................................140

Андрей Белый: «Навстречу огненным стрелам»  .....................................156

Максим Горький: с верой в человека  ........................................................175

Александр Блок. «Трагический тенор эпохи»  ..........................................204

Николай Гумилев. Гордый дух  ...................................................................220

«Красный граф» (Алексей Толстой)  ..........................................................234

Владимир Маяковский: «Становясь на горло собственной песне»  .......247

Марина Цветаева: «Единственный судья: будущее»  ...............................266

Анна Ахматова: «Я научилась мудро жить...»  .........................................280

ОТ АВТОРА

Представленные в этом сборнике прозаики и поэты, которыми по праву гордится отечественная литература, совершенно не 
похожи друг на друга и зачастую принадлежат далеко отстоящим 
друг от друга эпохам. У них были разные мечты, разные идеалы, 
разные творческие задачи, продиктованные Временем. А времена, как известно, «не выбирают. В них живут и умирают». Одни 
из этих мастеров еще при жизни были обласканы славой, к другим 
признание пришло лишь после смерти. Да и прожили они свой век 
по-разному. Счастливо и не очень. А некоторые так вообще очень 
трагически.
И все же они объединены здесь не случайно. О каждом из них 
можно сказать: перед нами заложник судьбы. Одни (Грибоедов, 
Лермонтов, Тургенев, Григорович, Блок, Ахматова, Цветаева) с 
фатализмом подчинялись судьбе, следовали за ней. Другие (Баратынский, Тютчев, Некрасов, Фет, Горький, Маяковский) пытались 
одолеть выпавшую им судьбу, управлять ею, избежать ее предрешенности. Порой побеждали, чаще проигрывали, что наложило характерный отпечаток на их творчество. И, наконец, третьи 
(такие, как Бальмонт, Бабель и А. Белый) предпочитали играть с 
судьбой в рулетку, не задумываясь о последствиях...
А еще всех их объединяет причастность к переломным моментам нашей новой и новейшей истории. Моментам кардинальных 
сдвигов в общественном сознании. И если некоторые из представленных писателей эти перемены предвосхищали и приветствовали, 
то на долю остальных досталось горькое разочарование в их итогах.
Общность разнообразия. «Мужицкая» беллетристика Григоровича и «космизм» Лермонтова, «невыразимое» Баратынского и «запредельное» Тютчева, фантастический реализм Гоголя 
и мистический историзм Блока, словесные пируэты Бальмонта и 
взрывная строфа Маяковского, головокружительная проза А. Белого и Бабеля, стихотворные откровения Ахматовой и Цветаевой...

Столь отличные друг от друга, каждый со своим особым взглядом на мир, оригинальными образами и стилистикой, они сумели 
не только выразить Время, передать его атмосферу, мельчайшие 
оттенки, подарить нам новые художественные созвучия, но и многое предугадать в дне сегодняшнем, в нас самих.

D

АЛМАЗ ГРИБОЕДОВА

Приятель, собрат по «музе, по 
судьбам» и тезка Пушкина, Александр Сергеевич Грибоедов про  жил 
недолгую, но удивительно плодотворную 
жизнь 
с 
беспримерным 
героико-трагическим 
финалом, 
равным его бессмертной ко медии.
Одаренный от природы более чем щедро в разных областях, 
этот насмешливый, язвительный 
человек, в сущности, не переставал искать себя до самой смерти. 
Талантливый поэт, пианист и 
композитор (грибоедовский вальс 
не забыт и в наши дни), выдающийся драматург, способный администратор, крупный дипломат, бывалый офицер, Грибоедов, казалось, ни в чем не мог найти полного удовлетворения. Мало кому 
из близких ему по духу людей удавалось заглянуть в тайники его 
души.
Он видел и прекрасно осознавал уродства крепостнической 
России, с невиданной до него откровенностью бичевал светское 
общество в «Горе от ума», сочувствовал и разделял многие убеждения декабристов, как мог старался облегчить после восстания 
их участь, сам находясь одно время под следствием за связь с ними. 
И в то же время делал сверхуспешную служебную карьеру. «Служить бы рад, прислуживаться тошно», — говорит в пьесе Чацкий, 
в котором мы узнаем черты автора. Недаром Пушкин тонко заме

тил по поводу его великой комедии: «Чацкий совсем не умен (имея 
в виду, что он резонерствует перед фамусовским окружением. — 
Ю.О.). Зато Грибоедов очень умен».
Он был противоречивой личностью. Честолюбивой и идеалистичной. «Мог обманываться, но обманывать — никогда». Мог 
ратовать за сохранение национальной одежды и поддерживать 
европейские нововведения. Мог испытывать возвышенные чувства 
и стать, по мнению некоторых исследователей, непосредственным зачинщиком кровавой «четверной» дуэли из-за балерины Истоминой. В первом поединке блестящий молодой кавалергард граф 
Шереметев был убит камер-юнкером графом Завадовским. Во втором стрелялись секунданты, и драгунский капитан, литератор и 
декабрист Якубович ранил Грибоедова в кисть руки. Причем Грибоедов находился в товарищеских отношениях со всеми тремя дуэлянтами.
Он прожил на три года меньше Пушкина. Уезжая российским 
посланником в Персию, Александр Сергеевич, как и его гениальный 
тезка, а вслед за ними Лермонтов, которому был отпущен еще 
более короткий срок жизни, предчувствовал скорую гибель, но 
успел, задержавшись в Тифлисе, романтично жениться по вспыхнувшей обоюдной любви на совсем еще юной княжне Нине Чавчавадзе, которую знал в детстве. Она провожала его в Тегеран и, 
вскоре овдовев, сделала надпись на надгробном памятнике в гроте 
при церкви Святого Давида на горе Мтацминда: «Ум и дела твои 
бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь 
моя!»

***
Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве 4 (15) января 1795 года в родовитой и состоятельной дворянской семье. 
Его предок Ян Грибовский переселился в начале XVII века из 
Польши в Россию и стал именоваться Грибоедовым. При царе 
Алексее Михайловиче разрядный дьяк Федор Грибоедов был одним из пяти составителей Соборного уложения, свода российских 
законов.

Мать будущего писателя, Анастасия Федоровна, происходила 
из смоленской, куда более богатой ветви этого рода и в девичестве 
тоже носила фамилию Грибоедова. Властная, порывистая, отличавшаяся резкостью тона, она славилась в Москве и далеко за ее 
пределами как замечательная пианистка и к тому же хорошо играла 
на арфе. Сына и младшую дочь Машу обожала и окружила нежной 
заботой, дав им прекрасное домашнее воспитание. Отец, Сергей 
Иванович, был непримечательным отставным секунд-майором.
В детстве Саша удивлял родных своей сосредоточенностью и 
необыкновенно ранним развитием. В шестилетнем возрасте свободно владел тремя иностранными языками, в юности — уже шестью, включая немецкий, английский, французский и итальянский, 
которые знал в совершенстве. При этом хорошо понимал древнегреческий и латынь.
В 1803 году родители отдали его в достославный Московский 
университетский благородный пансион, а через три года он легко 
поступил на словесное отделение Московского университета, которое с кандидатской степенью окончил в 13 лет, перейдя затем 
на юридическое отделение философского факультета. В 1810 году 
этот вундеркинд получил степень кандидата права и... остался в 
университете для изучения математики и естественных наук.
Отечественная война 1812 года прервала его учебу. Летом 
юноша поступил корнетом в Московский (добровольческий) гусарский полк графа П. Салтыкова, где попал в компанию таких же 
юных корнетов из лучших дворянских фамилий — князя Голицына, графа Ефимовского, графа Толстого, Алябьева, Шереметева, 
Ланского, братьев Шатиловых. С некоторыми из них Грибоедов 
состоял в родстве. Служили все они исправно, мечтали «о подвигах, о славе». Однако не успели закончить формирование, как неприятель вступил в Москву, и полк получил повеление следовать в 
Казань. Когда же Наполеон был изгнан из России, полк отправили 
в Брест-Литовск на соединение с разбитым Иркутским драгунским 
полком.
Грибоедов остался в армии и до 1815 года служил корнетом 
под командованием генерала от кавалерии А. Кологривова. Тог

да же начались его первые литературные опыты. К ним относятся 
военно-историческая публицистика и перевод французской комедии «Молодые супруги». Не побывав ни в одном сражении и наскучив службой в провинции, он подал прошение об отставке для 
«определения к статским делам». В марте 1816 года прошение 
было удовлетворено, а в июне следующего года вчерашний офицер и начинающий литератор был принят на службу в Коллегию 
иностранных дел, где числились Пушкин и Кюхельбекер. С обоими 
Грибоедов свел близкое знакомство.
В северную столицу он прибыл еще в 1815 году и быстро вошел в общественные, литературные и театральные круги. Там его 
приняли как своего. Мало того, Александр Сергеевич подружился 
со многими членами нарождавшихся тайных обществ, участвовал 
в деятельности двух влиятельных масонских лож. В Петербурге 
молодой, подающий большие надежды дипломат и сочинитель вел 
достаточно рассеянный образ жизни: приятельствовал с актерами 
и актрисами, не избегал шумных застолий с литераторами и журналистами, отличался в рискованных проделках бесшабашных 
друзей-аристократов.
Одной из таких проделок, которая привела к трагической дуэли, стала в 1817 году нашумевшая история с известной балериной 
Авдотьей Истоминой. Грибоедов был ее приятелем и как-то после 
представления привез Истомину в дом В. Завадовского, у которого квартировал и который имел на эту даму определенные виды. 
В доме у него Истомина провела двое суток.
Официальный любовник балерины граф В. Шереметев находился с нею в ссоре и был в то время в отъезде, но, вернувшись, 
выяснил маршрут кареты Грибоедова и, подстрекаемый корнетом 
А. Якубовичем, большим любителем интриг, послал Завадовскому 
вызов на дуэль. Такой же вызов получил и секундант Завадовского 
Грибоедов. Так возникла, пока еще условная, коллизия четверной 
дуэли.
Первая пара дуэлянтов стрелялась на смертельном расстоянии в 12 шагов. Превосходный стрелок Завадовский хранил, 
подходя к барьеру, полное хладнокровие. Взбешенный, очевид

но, таким невозмутимым поведением противника, Шереметев 
выстрелил, не доходя до барьера. Пуля пролетела у самой шеи 
графа, порвав воротник сюртука. Завадовский, в свою очередь, 
рассвирепел и подозвал Шереметева к барьеру. Со стороны присутствовавших раздались громкие просьбы помиловать взбалмошного кавалергарда, ведь при столь близком расстоянии и 
дуэльном мастерстве Завадовского кровавая развязка была неминуема.
Тот обещал только прострелить противнику ногу, чтобы проучить его. Но Шереметев в ответ пригрозил Завадовскому новым 
поединком. И тогда Завадовский прицельно выстрелил Шереметеву в живот. В те времена это означало верную смерть. Кавалергард упал и стал кататься от боли по снегу. А его секундант и 
приятель Якубович подошел к нему, наклонился и издевательски 
спросил: «Что, Вася, репка?» (В смысле — дело труба?) Через 
пару дней Шереметев умер, предварительно помирившись с Грибоедовым.
Таким образом, никакого разумного предлога для второй дуэли, по сути, не было. Тем более Якубович, придумавший позднее 
версию об отмщении за погибшего друга, не имел к ситуации с Истоминой никакого отношения, а Грибоедов никогда не задевал его 
чести. И все же заядлый бретер Якубович не унимался, одной ему 
жертвы показалось мало, и он настаивал на продолжении четверной дуэли.
Однако за участие в дуэли Якубович был выслан на Кавказ. 
Грибоедов отделался выговором и смог дать удовлетворение своему противнику лишь год спустя в Тифлисе проездом с дипмиссией 
в Персию. Поединок вновь сошел ему с рук, а Якубовича удалили 
из города.
Смерть Шереметева потрясла Александра Сергеевича, писавшего Бегичеву, что «на него нашла ужасная тоска», что он «видит беспрестанно перед глазами Шереметева» и что «пребывание 
в Петербурге сделалось ему невыносимо». А тут еще финансовые 
дела матери писателя пошатнулись и следовало всерьез подумать 
о продолжении службы вне столицы.

***
Включение в состав русского представительства при шахском 
дворе в начале 1818 года ознаменовало стремительный карьерный 
взлет Грибоедова и, возможно, послужило толчком к расцвету его 
литературного творчества. Российским поверенным в Тегеране 
был назначен С. Мазарович. Секретарем при нем — Грибоедов. 
Со свойственной ему энергией он после недолгих колебаний взялся за изучение персидского и арабского языков, засел за литературу о Востоке. В конце августа покинул Петербург, заехал по дороге в Москву проститься с матерью и сестрой и в октябре прибыл 
в Тифлис.
Там он безотлагательно сошелся у барьера с дожидавшимся его 
Якубовичем. Стрелялись на рассвете за городом. Первым выстрелом Грибоедов промахнулся, пуля прошла рядом с головой Якубовича, а тот ранил его в ладонь левой руки и раздробил мизинец 
тоже в результате промаха, поскольку целился противнику в живот. Обменявшись выстрелами, они примирились. «Пусть теперь 
стреляет в других, моя прошла очередь», — написал Александр 
Сергеевич после дуэли, сильно сожалея, что не сумел оборвать череду интриг и бретерских выходок этого опасного человека.
В Тифлисе секретарь дипмиссии в сопровождении канцеляриста оставался до конца января следующего года и за это время 
душевно сошелся с проконсулом Кавказа, героем Отечественной 
войны генералом А. Ермоловым. Их долгие откровенные беседы 
произвели на Александра Сергеевича большое впечатление. Ермолов тоже привязался к молодому дипломату.
К Мазаровичу и его свите он присоединился в феврале уже 
в Тебризе, где помещалась резиденция наследника престола 
Аббаса-Мирзы. Грибоедов умел располагать к себе самых разных людей — качество для дипломата необходимое. В Тебризе 
ему удалось подружиться даже с извечными соперниками россиян на Кавказе англичанами, состоявшими при британской миссии. 
Весьма благосклонно отнесся к секретарю нашего представительства и сам Фатх Али-шах, торжественно принявший русскую 
миссию в Тегеране. В иранской столице она оставалась с марта