Лингвистика информационно-психологической войны. Книга II

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации

Сибирский федеральный университет

Лингвистика 

информационно-психологической 

войны

Монография

Книга II

Красноярск

СФУ
2019

УДК 81’1
ББК 
81.006+68.015
Л590

Авторский коллектив:
А.А. Бернацкая, Л.А. Гаврилов, В.А. Жилина, Е.С. Игнатова, М.В. Канавцев, 
А.В. Колмогорова, Г.А. Копнина, Л.В. Коцюбинская, С.Л. Кушнерук, М.В. Мигулева, А.К. Михальская, Ю.В. Панова,  Е.Г. Прилукова, В.Ш. Сабиров, М.А. Самкова, А.П. Сковородников, О.С. Соина, Ю.Р. Тагильцева,  Н.М. Татарникова, 
С.И. Чудинов

Рецензенты:
А.П. Чудинов, заслуженный деятель науки РФ, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой межкультурной коммуникации, риторики и русского языка как иностранного Уральского государственного педагогического 
университета;
Л.Б. Савенкова, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры 
русского языка Южного федерального университета

Л590 
 
Лингвистика информационно-психологической войны : моногра
фия. Кн. II / А.А. Бернацкая, Л.А. Гаврилов, В.А. Жилина [и др.] ; под 
ред. проф. А.П. Сковородникова. – Красноярск : Сиб. федер. ун-т, 
2019. – 488 с.

ISBN 978-5-7638-4032-2 (кн. II)
ISBN 978-5-7638-3739-1

Предлагаемая монография – вторая книга, посвященная исследованию ак
туального феномена – политического информационного противоборства в его 
языковом выражении. Содержит материалы по общетеоретическим проблемам лингвистики информационно-психологической войны, исследованию этосов противоборствующих сторон, а также различным частным аспектам этого 
явления.

Предназначена прежде всего для людей, профессионально интересующих
ся проблемами информационно-психологических войн, политиков, общественных деятелей, журналистов, работников образования, но будет также полезна для 
широкого круга читателей, поскольку способствует пониманию тех опасностей, 
которые влечет за собой развернутая против России информационно-психологическая война, и осознанию необходимости противостоять ей.

Электронный вариант издания см.:

http://catalog.sfu-kras.ru

УДК 81’1
ББК 81.006+68.015

ISBN 978-5-7638-4032-2 (кн. II) 
© Сибирский федеральный университет, 2019

ISBN 978-5-7638-3739-1

Оглавление

Предисловие (А.П. Сковородников) ....................................................................5

Раздел I. Общетеоретические проблемы и научные основания 
лингвистики информационно-психологической войны ............................7
1.1. О легитимности анализа художественного текста в аспекте 
информационно-психологической войны (А.А. Бернацкая) .............................8
1.2. Политический дискурс в условиях 
информационно-психологической войны (Л.А. Гаврилов) .............................24
1.3. Манипулятивные практики современных информационных войн: 
основания, механизмы, угрозы (В.А. Жилина) .................................................36
1.4. Война слов: риторика и поэтика пропаганды (А.К. Михальская) ............56

Раздел II. Информационные войны: исследование этосов 
противоборствующих сторон .........................................................................79
2.1. Изучение этоса как социокультурная, этическая, правовая, 
эстетическая и религиозная проблема эпохи информационных войн 
(В.Ш. Сабиров, О.С. Соина)  ..............................................................................80
2.2. Этос и менталитет (на материале русской культуры) 
(В.Ш. Сабиров) .....................................................................................................89
2.3. Роль языковой политики государства в формировании 
французского этоса (Е.С. Игнатова) .................................................................102
2.4. Религиозные основания американского этоса и их отражение 
во внешней политике США (Ю.В. Панова) .....................................................106
2.5. Основные характеристики этоса исламистского сообщества 
(С.И. Чудинов) ....................................................................................................111

Раздел III. Частные аспекты лингвистики 
информационно-психологической войны ..................................................129
3.1. Семантическое описание лексической единицы 
«информационная атака» (Л.В. Коцюбинская) ...............................................130
3.2. Национальные отношения как мишень 
информационно-психологической войны (Н.М. Татарникова) .....................135
3.3. Роман Е.Г. Водолазкина «Соловьев и Ларионов»: 
лингвоидеологический анализ (А.А. Бернацкая) ............................................173
3.4. Повесть Е.Г. Водолазкина «Близкие друзья» 
в лингвоидеологическом ракурсе (А.А. Бернацкая) .......................................197
3.5. Роман В. Бенигсена «Чакра Фролова» 
в лингвоидеологической перспективе (А.А. Бернацкая) ................................210
3.6. Ложка дегтя в бочке меда (об одной «детали» романа 
Евгения Водолазкина «Лавр») (А.П. Сковородников) ....................................236
3.7. Cемья как мишень информационно-психологической войны 
(Е.Г. Прилукова) .................................................................................................251

3.8. Дискурсивные стратегии легитимации однополых браков 
в российском медиапространстве (А.В. Колмогорова) ..................................261
3.9. Речевые тактики и приемы дискредитации православия 
(на материале интернет-текстов) (Г.А. Копнина) ............................................288
3.10. Стратегии и тактики информационно-психологической войны 
в контексте российско-британских отношений (Ю.Р. Тагильцева) ...............308
3.11. Дискурсивный мир информационно-психологической войны 
в британских средствах массовой коммуникации (С.Л. Кушнерук) .............331
3.12. Киберсреда как доминирующий фактор в выстраивании 
алгоритмов культурного кода российской молодежи 
(М.В. Канавцев, М.В. Мигулева) ......................................................................369
3.13. Дезинформация как средство информационно-психологической 
войны против России (на материале медиатекстов о хакерских атаках) 
(М.А. Самкова) ...................................................................................................412
3.14. Политические ярлыки как инструмент современной 
информационно-психологической войны (на материале 
русскоязычных текстов) (А.П. Сковородников, Г.А. Копнина) .....................434

Заключение (А.П. Сковородников) .................................................................446

Библиография ....................................................................................................448

Сведения об авторах .........................................................................................485

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая вниманию заинтересованного читателя книга 

с названием «Лингвистика информационно- психологической вой ны» развивает идеи и проблематику одноименной книги, опубликованной в издательстве Сибирского федерального университета 
в 2017 году. В предисловии к первой книге была высказана мысль, 
что гражданский долг отечественных лингвистов состоит в том, 
чтобы внести свой вклад в дело интеллектуального и языкового 
сопротивления ведомой против России и русской цивилизации информационной вой не. Руководствуясь этой идей, небольшая группа преподавателей- лингвистов Сибирского федерального университета обобщила и опубликовала результаты своих исследований 
в указанной области в коллективной монографии «Лингвистика 
информационно- психологической вой ны. Книга 1», введя в научный 
оборот соответствующий термин: лингвистика информационно- 
психологической вой ны (ЛИПВ). В этой первой публикации основное внимание было уделено определению главных понятий и терминов новой научной дисциплины, ее научным основаниям (философским, психологическим, политологическим); предварительной 
характеристике стратегий, тактик, жанровой и языковой специфики 
информационно- психологической вой ны (ИПВ), а также некоторым 
ее частным аспектам: русскому языку и православию как мишеням ИПВ; художественным текстам как пространству ИПВ; посягательству на церковнославянский язык.

Вторая одноименная книга отличается от первой значитель
но бо́льшим количеством авторов (20 против 6) и разнообразием 
тематики (кроме красноярских лингвистов, авторами второй книги стали лингвисты, философы и экономист из таких городов, как 
Москва, Санкт- Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Челябинск, 
Магнитогорск, Братск). Появился новый раздел, посвященный 
исследованию этосов акторов ИПВ. В общетеоретическом разделе получила дальнейшую разработку проблема легитимности 

анализа художественных текстов в аспекте ИПВ; тема манипулятивных практик ИПВ; рассмотрены с технологических позиций 
риторика и поэтика пропаганды. Появились новые темы и в разделе 
частных аспектов ИПВ: роль киберсреды в формировании алгоритмов культурного кода российской молодежи; стратегии легитимации 
однополых браков; семантическое описание жанра информационной 
атаки; дискурсивный мир ИПВ в британских СМИ, применяемые 
там стратегии и тактики; семья как мишень ИПВ; технологии дезинформации в медиатекстах о хакерских атаках; политические ярлыки как инструмент ИПВ; амбивалентность национализма в теории 
и практике интернет- коммуникации.

Составители и авторы отдают себе отчет в том, что предлагае
мая читателю книга далеко не исчерпывает все проблемы лингвистики ИПВ, тем более что эта вой на не только не затихает, но обостряется и порождает новые формы и речевые и языковые средства. 
Мы надеемся, что наша вторая книга, как и первая, будет небесполезна в отражении направленных на нашу страну и нашу цивилизацию атак, а также поможет гражданам России и представителям ее 
правящей элиты с бо́льшей ясностью представить те опасности и вызовы, которые создает ситуация информационно- психологической 
вой ны; осознать, что «против нас ведется масштабная и изощренная 
информационная вой на, проиграв которую мы можем проиграть 
и “горячую” вой ну, если она, не дай бог, начнется» [Русский вестник. 
2016. № 20. С. 5].

Раздел I

Общетеоретические проблемы 

и научные основания лингвистики 
информационно- психологической 

вой ны

1.1. О легитимности анализа 
художественного текста в аспекте 
информационно- психологической вой ны

В настоящее время одной из ярчайших и универсальных особен
ностей гуманитарных наук стала, по выражению философа В.И. Чуешова, ситуация «идеологического ренессанса»: за один только неполный 2003 год проблемам идеологии по каталогу только Библиотеки 
конгресса США было посвящено не менее двух тысяч специальных 
и обстоятельных работ [Чуешов 2004]. Факт этого небывалого интереса мотивирован в большой степени нарастающим масштабом 
информационных вой н внутригосударственного и международного 
уровня. В области лингвистики это привело к формированию новых междисциплинарных направлений, прежде всего политической 
лингвистики и лингвистики информационно- психологической войны, где материалом исследования становятся тексты и высказывания 
в области политической коммуникативистики и политической коммуникации. Общий объект исследования в них – идеологический 
компонент текста.

Однозначного понимания термина идеология, несмотря на исто
рическую закрепленность в гуманитарных науках, нет. В узком 
понимании он ассоциируется с государственной идеологией, чаще 
в политической области. Отечественной философии даже в советскую эпоху, несмотря на доминирование классового характера, 
было свой ственно широкое понимание идеологии. «Идеология – 
совокупность общественных идей, теорий, взглядов, которые отражают и оценивают социальную действительность. <…> Будучи 
частью общественного сознания, И.… проявляет себя в различных 
формах общественного сознания (здесь и далее выделено нами. – 
А. Б.). Соответственно, различаются политическая и правовая И., 
философия и религия, нравственное и эстетическое сознание. Наука является преимущественно формой познания, но… испытывает 
влияние И.…» [Философский словарь 1986: 157–158]. БЭС дает идентичное определение идеологии, акцентируя внимание на областях ее 

актуализации: это «система политических, правовых, религиозных, 
нравственных, эстетических и философских взглядов и идей…» 
[БЭС 1998: 434]. Социоэкономический словарь постсоветского периода поясняет: «Идеология – система политических, социальных, 
правовых, философских, нравственных, религиозных, эстетических 
идей и взглядов, исповедуемых партиями, политическими течениями, общественными движениями, научными школами и отражающих их мировоззрение, идеалы, целевые установки. В идеологии 
осознаются, отражаются, оцениваются отношения людей к окружающей действительности, общественные отношения, социальные 
проблемы, положение социальных групп и слоев, их интересы, цели 
социально- экономического развития [Райзберг 2012: 171]. 

Понятийные поля идеологии и философии соприкасаются. Фило
софия раскрывает сущность мира, объекта действительности, а идеология – взгляд социума на этот объект, на его функционирование в социуме: философия онтологична, идеология социальна. Чрезвычайно поучительна мысль У. Эко об истории зарождения ницшеанской 
идеологии «сверхчеловека»: «Антонио Грамши уже давно заметил 
с проницательностью и иронией: сверхчеловек был сначала слеплен 
в романах- фельетонах – и лишь позже перекочевал оттуда в философию» [Эко 2005: 217]. Какие бы конкретные смыслы ни вкладывались 
в понятие идеологии, она всегда понимается как совокупность (система) идей, убеждений, представлений. «Идеологический дискурс, – 
заключает В.И. Чуешов, – может рассматриваться прежде всего как 
средство культурной и практической ориентации людей. Ориентационная и мобилизационная функции идеологии и идеологического 
дискурса более фундаментальны по сравнению с гносеологической 
(эпистемологической) функцией идеологии. Акцент на ориентирующей природе идеологии выносит за скобки интереса исследователя 
вопрос о ее соответствии (несоответствии) социальной реальности 
и концентрирует внимание на успешности (неуспешности), полезности (вредности), эффективности (неэффективности) определенной 
идеологии…» [Чуешов 2004]. Философы Т.Б. Любимова и А.В. Рубцов 
убедительно заявляют, что идеологические процессы универсальны, 
т. е. присутствуют «в скрытом или явном виде практически во всех видах социальной деятельности», и что идеология «исполняет функцию 
интеграции (или дезинтеграции) общества, являясь частью социальной системы» [Рубцов, Любимова 2013: 6]. 

Вопрос об исследовании художественных текстов с точки 

зрения идеологического содержания имеет непростую и долгую 

историю. Главным предметом дискуссий по проблеме остается философский вопрос о соотношении в художественном произведении 
и искусстве в целом формы и содержания как выражения, соответственно, эстетического и логического, или рационального. Соотношение эстетического и идеологического – традиционный объект 
теории литературоведения и литературной критики, остающийся 
тем не менее дискуссионным. Доминирует идея нерасторжимой связи идеологического и эстетического. Так, отечественный теоретик 
и историограф эстетики В.Ф. Асмус однозначно подчеркивал, что 
сильнейшей стороной эстетики Канта, усвоенной Ф. Шиллером, был 
«взгляд на искусство как на деятельность, поднимающуюся посредством творчества формы до выражения идей» [Асмус 1963: 289]. Разделяя эту позицию, У. Эко неоднократно отмечал, что анализ эстетического аспекта художественного произведения невозможен в отрыве от его социального содержания, от общественного контекста: 
«каждый эстетический выбор объясняется общественными обстоятельствами. <…> Вместе с общественным контекстом из рассмотрения… изымается и идеологическая нагрузка произведения» [Эко 
2005: 207]. Отказ от диалектического подхода к проблеме в пользу 
той или иной доктрины оказывается одинаково губительным [Коньо 
2013: 468].

Необъятность исследовательского поля языковой репрезента
ции идеологических смыслов в художественной литературе очевидна. Есть признание актуальности проблематики. Есть ряд опытов 
исследования разных аспектов идеологического (чаще политического) в художественных текстах, например [Караулов 1996: 237–249; 
Эко 2005: 207–236; Яковенко 2009; Гаспарян, Чернявская 2014: 44–51; 
Купина 2015: 194–205; Петров 2015: 214–220; Васильев 2015: 23–32; 
Руженцева 2016: 44–52; Купина 2017: 194–205]. В.А. Каменева, отмечая интерес как отечественных, так и зарубежных лингвистов 
к идеологической проблематике, заключает, что «лингвистическая 
теория идеологии далека от этапа окончательной сформированности и стройности» и необходимо совершенствовать ее понятийно- терминологический аппарат» [Каменева 2017: 19]. Однако не следует 
забывать, что блестящий образец именно лингвистического анализа идеологии национал- социализма дал В. Клемперер в «Дневнике 
филолога» (Берлин, 1947). Заметной вехой в новейшей истории рассматриваемой проблематики стало терминопонятие лингвоидеологического анализа, введенное в научный оборот Н.А. Купиной [Купина 2015]. Знаменательно, что в одной из последних статей автор 

ведет речь о лингвистической философии автора художественного 
произведения и о процедуре лингвоаксиологического анализа [Купина 2017: 194]. Замена термина означает не смену принципиального 
подхода к анализу, а смену акцентов. Если в первом варианте внимание на идеологии и языковых средствах ее репрезентации (содержание/форма), то в новом акцентируются идеология и ее ценностный 
аспект с точки зрения субъектов коммуникации (автор/реципиент). 
Смена акцента вполне объяснима оценочным характером любой 
идеологии. Всякая идеология – это отношение к изображаемому 
миру, следовательно, его оценка и построение на этой основе своей картины мира. А.Б. Бушев, заключая, что явление оценочности 
лежит в основе стратегий политического дискурса и связано с анализом идеологем, закономерно добавляет, что «наличие и характер 
идеологем – значимая составляющая исследования любой, не только 
политической идеологии» [Бушев 2018: 39]. «Оценочность, основанная на когнитивном механизме значимости в семиозисе, выступает 
как фундаментальная характеристика универсума бытия человека» 
[Викулова 2018: 3]. Интерпретация и действительности и текста/высказывания покоится на оценке. Когнитивистика с полным правом 
утверждает, что оценочность неотделима от всякого индивидуального и коллективного знания: «мир репрезентирован, представлен 
в нашем сознании в виде определенных структур знания, мнения 
и оценки мира» [Болдырев 2014: 23]. Категория оценочности (аксиологичности) – одна из ключевых в современной когнитивно- 
дискурсивной/дискурсивно- когнитивной парадигме языкознания.

Лингвоидеологический 
анализ 
художественных 
текстов 

производится в рамках когнитивно- дискурсивной/дискурсивно- 
когнитивной парадигмы, сформулированной в работах Е.С. Кубряковой [Кубрякова 2004: 11–12]. Исследование речевых единиц 
в идеологическом аспекте в контексте ИПВ безальтернативно «привязано» к этой парадигме не только в силу ее доминирования на современном этапе теории языка, но, прежде всего, в силу того, что 
эта антропоцентрическая концепция языка неукоснительно требует 
выхода исследования из сферы внутренней лингвистики (в соссюровском понимании) к лингвистике внешней, что предполагает, кроме системно- структурной модели, наличие модели речедеятельностной. Это означает тесную сплетенность интра- и экстралингвистических факторов в методологии и методике лингвистического анализа. План содержания дискурса объединяет интра- и экстралингвистические отношения и связи. Это диктует в качестве единицы 

лингвоидеологического анализа именно дискурс, а не текст. Текстоцентричность – один из признаков современной парадигмы языкознания. Но текст – понятие собственно лингвистическое (высшая единица синтаксиса), а дискурс имеет лингвосоциальный характер [Чудинов 2012: 41]. Из этого следует, что лингвоидеологический по цели 
и содержанию анализ является по форме и исследовательской технологии дискурсивным. «Собственно дискурсивный анализ начинается, – уточняет В.Е. Чернявская, – с проецирования на элементы 
содержательно- смысловой и композиционно- речевой организации 
текста психологических, политических, национально- культурных, 
прагматических и др. факторов. <…> Иначе говоря, уровень дискурсивного анализа начинается там и тогда, где и когда исследователь 
задается вопросом, какие условия (эпистемического рода) позволили отправителю сообщения связать с этими словами этот смысл» 
[Чернявская 2014: 58]. В фокусе дискурсной семантики оказывается 
не столько лексическое значение употребленных единиц, сколько совокупность импликаций, интертекстуальных и интердискурсивных 
отношений.

Если термин дискурс, несмотря на неоднозначное понимание, 

занял прочное место в теории и практике исследования языка/речи, 
то методический феномен, связанный с этой единицей анализа, остается неустойчивым. Сохраняются выражения дискурс- анализ / дискурсивный (дискурсный) анализ, критический дискурс- анализ / дескриптивный дискурс- анализ. Попытка связать дискурс как единицу 
лингвистического анализа/исследования с методической стороной 
процесса дала достаточно пеструю картину, свидетельствующую 
об отсутствии четких установок по вопросу. Диапазон различий 
простирается от игнорирования дискурса как единицы анализа [Москвин 2015] до признания дискурс- анализа (ДА) в качестве самого 
разностороннего и многообразного из всех методов, позволяющих 
анализировать процесс человеческого общения [Леонтович 2011]. 
Между этими полюсами другие трактовки, иногда тех же авторов:
ДА как стратегия исследования текста [Хроленко 2005]; техника 
интерпретации [Бушев 2018]; ДА приравнивается к методу без обоснований [Даниленко 2011; Гаврилова 2012]; метод, ограниченный 
рамками когнитивной лингвистики [Чернявская 2014]; междисциплинарная область знаний [Хроленко 2005]; интегральная сфера изучения языка и общения [Макаров 2003]; область научной практики, 
междисциплинарный проект во всех гуманитарных и социальных науках [Дейк 2013]; разновидность лингвистически ориентированных