Ежегодник Конституционной Экономики 2020

Москва
ЮСТИЦИНФОРМ
2020

МОСКОВСКО-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КЛУБ

МОСКОВСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
АССОЦИАЦИИ ЮРИСТОВ РОССИИ

ЕЖЕГОДНИК 
КОНСТИТУЦИОННОЙ 
ЭКОНОМИКИ 
2020

Ответственный редактор В.А. Вайпан
Составитель П.Д. Баренбойм

УДК 330.1(058)
ББК 65.01я43
       Е36

Ежегодник Конституционной Экономики 2020: сборник научных 
статей / Московско-петербургский философский клуб; Московское отделение АЮР; отв. ред. В.А. Вайпан; сост. П.Д. Баренбойм. — М.: Юстицинформ, 2020. —   396  с.

Традиционный ежегодный сборник статей известных ученых посвящен различным теоретическим аспектам применения подходов научного 
направления «Конституционная экономика» в исследовании и изучении 
актуальных проблем конституционного права и конституционализма, а 
также смежных отраслей права.
Книга будет интересна аспирантам, преподавателям и научным работникам в сфере философии, права и экономики, а также всем, кто интересуется вопросами взаимосвязи конституционных норм и рыночной 
экономики.

Ключевые слова: Конституция Российской Федерации, экономика 
России, конституционная экономика, гражданское общество, экономическая политика, конституционное право, конституционализм.

Е36  

УДК 330.1(058)
ББК 65.01я43

© ООО «Юстицинформ», 2020

ISBN 978-5-7205-1695-6

ISBN 978-5-7205-1695-6

Moscow
YUSTITSINFORM
2020

MOSCOW-PETERSBURG PHILOSOPHICAL CLUB

MOSCOW BRANCH 
OF THE ASSOCIATION OF LAWYERS OF RUSSIA

YEARBOOK
OF THE CONSTITUTIONAL
ECONOMICS  
2020

Edited by V.A. Vaypan
Compiled by P.D. Barenboim

УДК 330.1(058)
ББК 65.01я43
       Е36

Yearbook of the Constitutional Economics 2020: collection of articles /  
Moscow-Petersburg Philosophical Club; Moscow Branch of the Association 
of Lawyers of Russia; ed. by V.A. Vaypan; comp. by P.D. Barenboim. —  
M.: Yustitsinform, 2020. — 396 p.

The traditional annual collection of articles by well-known scholars is 
devoted to various theoretical aspects of applying the approaches of the 
scientific direction “Constitutional Economics” in the research and study of 
topical issues of constitutional law and constitutionalism, as well as related 
branches of law.
The book will be of interest to graduate students, teachers, and researchers 
in the fields of philosophy, law, and economics, as well as to anyone interested 
in the relationship between constitutional norms and the market economy.

Keywords: Constitution of the Russian Federation, Russian economy, 
constitutional economy, civil society, economic policy, constitutional law, 
constitutionalism.

Е36  

УДК 330.1(058)
ББК 65.01я43

© LLC «Yustitsinform», 2020

ISBN 978-5-7205-1695-6

ISBN 978-5-7205-1695-6

ОГЛАВЛЕНИЕ

Пётр Давидович Баренбойм
От составителя  ...............................................................................  6

Виктор Алексеевич Вайпан
Конституционные основы рыночной экономики, 
предпринимательство и социальная справедливость ...................12

Гадис Абдуллаевич Гаджиев
Новая исследовательская программа конституционного 
права — конституционная экономика ..........................................52

Дмитрий Иванович Дедов
Защита основных прав и свобод в эпоху экономических 
кризисов (исследование практики ЕСПЧ) .................................139

Владимир Ильич Лафитский
Конституционная экономика в решении проблем 
демографического развития современного мира .......................234

Алексей Алексеевич Ливеровский
Экономические свойства конституционализма .........................269

Яков Моисеевич Миркин
Конституционная экономика и реалии сегодняшнего дня 
(заметки на полях кризиса) .........................................................330

Валерий Григорьевич Баев
«Экономическая Конституция» объединенной Германии: 
эпоха Бисмарка ............................................................................376

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Отец близкого нам научного и учебного направления «Право 
и экономика» американский судья и мыслитель Ричард Познер, 
совершенно напрасно не удостоенный Нобелевской премии по 
экономике, прославился еще и объемистой книгой «Право и литература».
В статьях нашего сборника тоже цитируют то Пушкина, то Чехова. Ссылкой на Пушкина и я когда-то показывал, что в России 
поначалу «эконом» означал «экономист», а «экономия» — «экономику», но к концу XIX века все пришло к современным понятиям 
(но только не в лингвистически бессмысленном названии научной и учебной дисциплины «политическая экономия»).
Хотелось бы привести пример, как историко-правовой анализ 
помогает по-другому, чем принято в традиционном литературоведении, рассмотреть суть такой общеизвестной пьесы, как «Гамлет». От этого легко будет перейти к историческим началам конституционной экономики.
В знаменитом спектакле театра на Таганке гамлетовский период относили к викингам. Такова была трактовка режиссера Юрия 
Любимова, позволявшая играть королевский двор в шерстяных 
свитерах. У исполнителя главной роли Владимира Высоцкого в 
стихотворении «Монолог Гамлета» написано: «Я спал на шкурах, 
мясо ел с ножа», как раз в вышеуказанной трактовке. Но можно 
ведь довольно точно определить хронологию Гамлета, который 
учился в Виттенбергском университете, основанном в 1502 году. 
В этот исторический период с викингами в шкурах уже не получается.
Кроме того, в Виттенбергском университете преподавал Мартин Лютер, и если Гамлет учился непосредственно у него или его 
последователей, то из первых рук был знаком с самыми передовыми европейскими идеями своего времени. XVI век известен в 
истории Дании как период противостояния популярного в народных массах лютеранства с католической верой королей и знати. 
«Неладно что-то в датском королевстве»... В точном переводе Пастернака в знаменитом монологе «быть или не быть» Гамлет говорит: «восстать, вооружиться, победить». 

От составителя

Получается, что все сомнения не вокруг гуманитарного отвращения к убийству (Полония заколол, не замешкав), а понимания, 
что месть королю должна стать государственным переворотом и 
обустройством нового государственного и религиозного порядка, 
который потом ему же и поддерживать, к чему Гамлет, видимо, не 
чувствовал себя достаточно готовым. А иначе зачем было бы «вооружаться» — шпага всегда при нем. 
Семейная трагедия здесь становится государственной и политической драмой. Как писал о своем герое знаменитый исполнитель роли Гамлета Владимир Рецептер, «злому веку не желает 
кланяться, идет на смерть и в страхе не дрожит». Не знаю, есть ли в 
тысячах литературоведческих трактовок такой подход, но, думаю, 
вряд ли у великого Шекспира случайным было многозначное название университета, где в 1517 году Лютер прибил к дверям церкви свои «95 тезисов», навсегда изменившие европейскую историю. 
Историко-правовой подход поможет нам и в поисках начал конституционной экономики. Когда в Англии XVIII века с участием 
Джона Локка и Давида Юма оформилась первая неписаная современная конституция Англии как комплекс правовых идей, судебных 
решений и законодательных актов, появилось и экономическое учение Адама Смита, тесно с этой конституцией взаимосвязанное. 
Одновременно во второй половине XVIII века сформировался современный американский конституционализм, на который 
идеи Смита уже конкретно влияли. В 1787 году в США появилась 
первая современная писаная конституция. А Конституция Франции 1789 года выросла из противостояния сословий, толчком к 
которому послужили принципиальные несогласия, связанные с 
введением новых налогов и общей нищетой населения, то есть непосредственно экономических вопросов. Ведь конституционная 
экономика — это просто теоретическая и практическая взаимосвязь конституции и экономики, отрицать которую просто невозможно. Конечно, если конституция имеется, что стало повсеместным явлением в европейском и американском мире только уже в 
XIX веке, а в России отложилось до XX века.
Последняя треть XVIII столетия и стала фактическим и теоретическим началом конституционной экономики, которая полу

От составителя

чила тогда название «политическая экономика». (Не «экономиЯ», 
ошибочно используемая в России наших дней, хотя в первой половине XIX века и бывшее синонимом слова «экономика». Можно 
с улыбкой наблюдать современные дискуссии о терминологическом и содержательном различии «экономики» и «экономии», не 
имеющие никакого лингвистического и другого смысла.) 
Конституций за пределами Англии и США не было, поэтому 
прижился термин «политическая экономика», которую вскоре 
Карл Маркс «увел» в далекую от эволюционной конституционности революционную сферу классовой борьбы, объявив ее двигателем прогресса. Гениальному трирскому адвокату все связанное с 
неизвестными тогдашним германским государствам конституциями было малопонятным, и вообще он не был склонен к правовому анализу изучаемых явлений и событий.
Последнее время мне кажется, что, располагая конституционную 
экономику только в сферах экономической и юридической наук, мы 
обедняем ее содержание. В связи с этим мне введенная Николаем 
Семеновичем Бондарем концепция «экономического конституционализма» представляется очень плодотворной, при условии, что конституционализм понимается не в узко юридическом смысле, а позападному широко с включением политики, а значит, политологии.
Выполняя данное когда-то обещание высказаться по теме 
юридической политологии, попытаюсь сделать это сейчас. Сначала о названии: юридическая политология лучше, чем политология 
права или правовая политология. Право, хотя, возможно, уже для 
ХХI века и 3-го тысячелетия и отмирающая наука, содержит много 
специальных вещей, без понимания которых любой «пришелец» 
будет плавать, путаться, выглядеть и на самом деле быть дилетантом. При этом из-за вежливого молчания специалистов быть еще 
наивным, а иногда смешным. 
Кроме того, и в бытовом и научном сознании право и государство не совпадают, а политология ближе к изучению государственной деятельности, чем к деталям и особенностям содержания 
правовых актов, поэтому «юридическая» лучше как более общий 
термин. При этом в самом таком сочетании заложено единство, 
пусть не противоположностей, но разных несовпадающих подхо

От составителя

дов и понятий, а значит, и неизбежное «противоборство» прилагательного «юридический» и существительного «политология», но 
существительное, как правило, всегда более определяющее, чем 
«прилагающееся» к нему прилагательное. 
Юристы — опасные тигры в сумрачных джунглях бумажных 
параграфов (Стефан Цвейг) — часто чувствуют себя неуютно на 
просторах жизни, залитых солнцем радости или дождем ненастья, 
и за пределами собственных сухих и упрощенных формул часто 
не могут объяснить связь права и проблем реальной жизни. Даже 
судебные решения, вызываемые различными жизненными конфликтами, не устраняют, а иногда усугубляют такой разрыв. Здесь 
и необходима юридическая политология.
Например, при анализе работы судов и понимании ее особенностей, в том числе для самих юристов. Приведу свой пример. С 
юных студенческих лет я писал в курсовых работах и студенческой 
статье в «Вестнике МГУ», а затем в диссертации и книгах о Верховном суде США. Был я туда и приятным образом вхож, так как 
при первом знакомстве с судьей Давидом Сьютером поспорил с 
ним, какое дело Верховного суда США наиболее важное для иллюстрации разделения властей, о чем он потом рассказал как о 
диковинке (времена СССР) на общей встрече всех 9 судей, и председатель суда Ренквист принял мою сторону. После этого, при 
оказии, я к нему заходил поболтать, а, с его слов, он рассказывал 
на каждой своей лекции студентам о нашей этой истории. Помню, 
как с интересом рассматривал необычно большие плевательницы 
у каждого судейского кресла (с внутренней стороны судейской 
панели) и уважительно размышлял, что, конечно, если судье захочется сплюнуть во время заседания, то он незаметно для расположенного внизу зала сможет это сделать. Потом все-таки решился 
спросить и узнал, что стоят по традиции с тех времен, когда все 
судьи были мужчинами и жевали табак. Так вот, при всей емкости 
вышеописанного, по-настоящему я узнал, что такое Верховный 
суд США и как он работает, из книги «Собратья» (The Bretheren), 
которую я отношу как раз к юридической политологии.
Если конституция — сердце любой государственной правовой 
системы, то политология — постоянно снимаемая кардиограмма, 

От составителя

показывающая, как конституция работает. (Часто, правда, прибор 
отключен, и его показатели никому неинтересны.) Политическая 
наука — это народный и научный контроль за академической и 
практической деятельностью юристов, а с ними и за деятельностью государства, причем в любой сфере жизни, поскольку государство действует через принятие и применение правовых актов. 
Ведь политология — своего рода показывающее, как конституция 
работает, квалифицированное «журналистское» расследование 
государственной деятельности и ее правового содержания. Право 
слишком важно, чтобы оставить его на откуп юристам. Верховенство права потому является мощнейшим понятием англосаксонского мира, что оно вошло в качестве термина и понятия в общую 
каждодневную политическую фразеологию, чего не скажешь о нашем понятии правового государства.
Но для взаимодействия и взаимопроникновения политологической, правовой и экономической мысли нужны общий язык и 
общее ограниченное пространство. Таким общим ограниченным 
пространством и является конституционализм — понятие которого наименее сейчас понимаемо в России, как показал процесс 
внесения, обсуждения и принятия поправок к Конституции.
Кратко я бы так сформулировал понятие конституционализм: 
жизнь в Конституции, Конституция в жизни, жизнь с Конституцией.
Как Конституция для всех, так и конституционализм для всех, 
и здесь юристы равны со всеми остальными. Кто понимает и даже 
применяет вышеуказанную формулу конституционализма, тот 
конституционалистом и является. Крупнейший русский конституционалист ХХ века — Август Мишин, крупнейший конституционалист нашего времени рубежа веков и тысячелетий — Валерий Зорькин, и для обоих характерен вышеуказанный подход. 
Они юристы и, что приятно, принадлежат моему родному юрфаку 
МГУ. При этом крупнейший конституционалист ХХ столетия в 
мире — экономист Джеймс Бъюкенен, двадцать томов которого 
еще ждут адекватного перевода и публикации в России. 
Напрасно считают себя конституционалистами люди, преподающие или пишущие конституционное право, если они не пони

От составителя

мают вышеуказанной формулы конституционализма. И наоборот, 
те, кто ее понимают и применяют, являются конституционалистами и без высшего юридического образования. Политическая наука в сфере конституционализма могла бы стать переводчиком и 
посредником между конституционным правом и экономикой, социологией, здравоохранением, экологией, образованием и т.д., то 
есть играть почти ключевую роль в вопросах применения Конституции, а значит, вообще ключевую роль.
Условием является понимание (снова и опять) формулы конституционализма: жизнь в Конституции, Конституция в жизни, 
жизнь с Конституцией.
Понять ее можно только через кропотливое изучение решений 
Конституционного суда России (и других стран) и их влияния или 
невлияния на реальные жизненные вопросы.
Чрезмерная размашистая политизация, приклеивание ярлыков, поверхностные случайные суждения, новояз многих, особенно молодых, ученых, когда буквально сказанное и не переведенное на русский английское слово выдается за важный научный 
термин («актор», например), — все вышеперечисленное препятствует правильным подходам политологии к правовым и особенно конституционным вопросам. 
Конституционная экономика является не искусственно созданным академическим направлением, а насущным требованием 
российской действительности и путем преодоления традиционного конституционного нигилизма экономистов и политологов, 
что является основой для будущего успешного развития этого 
научного комплексного направления в интересах гражданского 
общества и государства.
Закончу «не помню» где подхваченной цитатой: учение о конституционной экономике всесильно, потому что оно верно.

Пётр Давидович Баренбойм
Первый вице-президент
Международного Союза (Содружества) Адвокатов