Административная деятельность правоохранительных органов Российской Федерации и зарубежных стран

ББК 67.401 
А 31 
Редакционная коллегия: 
Л. В. Павлова, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры административного и финансового права (председатель); В. А. Поникаров, доктор юридических наук, доцент, 
профессор кафедры административного и финансового права; 
М. В. Бузина, кандидат юридических наук, преподаватель кафедры административного и финансового права; Р. А. Дадашева, 
преподаватель кафедры административного и финансового права 
(секретарь). 

А 31

Административная деятельность правоохранительных 

органов Российской Федерации и зарубежных стран : сб. материалов Всерос. науч.-практ. конф. (Рязань, 20 апреля 2017 г.) /
под общ. ред. Л. В. Павловой. – Рязань : Академия ФСИН России, 2017. – 223 с.

ISBN 978-5-7743-0913-9 

В сборник включены статьи профессорско-преподавательского состава, 
адъюнктов, соискателей, курсантов и студентов Академии ФСИН России, 
других образовательных организаций, а также практических работников 
УИС, посвященные теоретическим и практическим проблемам административно-правового регулирования деятельности правоохранительных органов 
Российской Федерации. 
Всероссийская научно-практическая конференция проведена в соответствии с планом научно-исследовательской деятельности Академии 
ФСИН России на 2017 г. совместно с кафедрой административного права и процесса Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 
Материалы сборника могут представлять интерес для профессорскопреподавательского состава и сотрудников образовательных организаций, 
научно-исследовательских учреждений, адъюнктов, аспирантов, слушателей, курсантов, студентов, а также практических работников учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания. 

ISBN 978-5-7743-0913-9 
ББК 67.401 
© Академия ФСИН России, 2017 

СОДЕРЖАНИЕ

5
Гришко А. Я. Пенитенциарный аспект возмещения вреда, причинѐнного 
преступлением

9
Гришковец А. А. К вопросу о правоохранительной службе

24
Зырянов С. М. Перспективы развития законодательства об административных правонарушениях

28
Зубарев С. М. О правоохранительных аспектах контроля и надзора

33
Каплунов А. И. Развитие теории административного процесса как условие совершенствования административно-процессуальной деятельности правоохранительных органов

38
Кобзарь-Фролова М. Н. Профилактика нарушений таможенного законодательства, осуществляемая таможенными органами Европейского 
Союза

44
Миронов А. Н. О реализации государственной политики противодействия 
экстремистской деятельности

50
Поникаров В. А., Поникаров С. В. Административно-правовые основы 
применения физической силы, специальных средств и огнестрельного 
оружия сотрудниками УИС

58
Стахов А. И. Административно-правовые требования и риски как специальные категории в деятельности правоохранительных органов

62
Старостин С. А. О некоторых проблемах, возникающих при применении 
судами мер процессуального обеспечения, при рассмотрении дел, вытекающих из административных или иных публичных правоотношений

67
Павлова Л. В. О развитии института наставничества как инструмента 
защиты прав ребенка

70
Бобров А. М. Административно-юрисдикционные внутриведомственные 
правоотношения в органах исполнительной власти

75
Бреев А. В., Ларин А. В. Об опыте по обеспечению правопорядка и безопасности при проведении футбольных матчей в Великобритании

83
Васюхно И. О. Правовая природа административного пресечения

92
Дадашева Р. А. Административная ответственность за незаконное использование средств индивидуализации товаров (работ, услуг)

95
Дазмарова Т. Н. Некоторые аспекты взаимодействия органов местного самоуправления и уголовно-исполнительных инспекций в процессе исполнения обязательных и исправительных работ

100
Закопырин В. Н. Особенности производства по делам об административных правонарушениях в органах внутренних дел (полиции) в современных условиях

107
Завитова С. В. Дисциплинарная ответственность за не предоставление или 
предоставление недостоверных сведений о доходах (расходах), имуществе 
и обязательствах имущественного характера сотрудниками уголовноисполнительной системы

113
Зверев А.В. Об основах реализации правового статуса сотрудников уголовно-исполнительной системы

116
Зубач А. В. К методу убеждения в деятельности органов исполнительной 
власти

119
Ивакин В. И. Применение административной ответственности за экологические правонарушения как особый вид деятельности правоохранительных органов

125
Канкулов А. Х. К вопросу об обеспечении прав человека иностранных граждан в местах принудительного содержания органов внутренних дел

128
Каляшин А. В. Регулирование правоотношений, связанных с прохождением службы в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы 
Российской Федерации: современное состояние и перспективы развития

134
Князева О. В. Становление и развитие института условного осуждения 
как меры уголовно-правового характера

139
Карасев А. К. Характеристика актов применения административного 
права в сфере закупок товаров, работ, услуг органами и учреждениями 
уголовно-исполнительной системы

145
Кропачева А. В. Меры административного принуждения, применяемые 
при чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера

152
Куртяк И. В. Административно-правовой статус сотрудника уголовноисполнительной системы: проблемы теории и административной практики 
применения

156
Кудряшов Э. Е., Ларин В. Ю. Проблемы законодательного регулирования 
оборота оружия

160
Малышев Е. А. Об удалении иностранных граждан из Российской Федерации: проблемы процессуальных сроков исполнения судебных решений

164
Масленникова Е. А. Административно-правовое регулирование принудительных мер медицинского характера назначаемым лицам, больным 
хронически алкоголизмом

168
Оловенцова С. Ю. Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних по законодательству Украины

172
Перов С. В. Усмотрение в деятельности правоохранительных органов

176
Помогалова Ю. В. Административно-правовое регулирование реализации 
учреждениями и органами УИС форм профилактического воздействия

184
Седых В. В., Кисляков А. И. О некоторых проблемных вопросах, возникающих у сотрудников полиции при осуществлении административного 
надзора за ранее судимыми гражданами

189
Сенатова Е. В. Административно-правовое регулирование права осужденных к лишению свободы на обращение

193
Соколова Е. А. Принцип информационной открытости финансовой деятельности государства: проблемы правового регулирования

198
Сулейманова И. Е. Предложения по совершенствованию административного законодательства об ответственности за правонарушение предусмотренное ст. 19.3 КОАП РФ

201
Чистяков К. А Административная деятельность уголовно-исполнительных 
инспекций по контролю за поведением условно-осужденных

204
Шурухнова Д. Н., Бондарь Е. О. К вопросу о совершенствовании административно-правового статуса граждан, участвующих в охране общественного порядка

209
Юдина Ю. В, Бузина М. В. Концепция единого гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: идея, реалии, перспективы

217
Юнусов С. А. Обеспечение принципов справедливости и законности в административной деятельности правоохранительных органов

УДК 343.1

1Александр Яковлевич Гришко,

доктор юридических наук, профессор,

профессор кафедры уголовного 

и уголовно-исполнительного права

(Нижегородская академия МВД России),

e-mail: grishkoaleksandr@yandex.ru

ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ АСПЕКТ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА, 

ПРИЧИНЁННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЕМ

Аннотация: в представленной статье комплексно анализируется институт 

возмещения вреда причиненного преступлением применительно к учреждениям 
и органам уголовно-исполнительной системы. Рассматриваются и раскрываются 
проблемы затрудняющие возмещение вреда причиненного преступлением со 
стороны осужденных отбывающих наказание в виде лишения свободы и предлагаются пути их решения, в том числе с помощью внесения соответствующих изменений в действующее законодательство.

Ключевые слова: возмещение вреда, осужденный, лишение свободы, вред, 

причиненный преступлением.

Возмещение вреда, причиненного преступлением, является одной из со
ставляющих, характеризующих восстановление социальной справедливости, как 
цели наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ), а его возмещение признаком, свидетельствующим о том, что осужденный для своего исправления не нуждается в полном 
отбывании назначенного судом наказания (ч. 1 ст. 79 УК РФ). Нельзя ни согласиться и с мнением авторов, что при этом создаются и новые стимулы для позитивного посткриминального поведения лица, преступившего закон [1, с. 111].

Придавая важное значение институту возмещения вреда, причиненного 

преступлением, законодатель всячески стимулирует лицо, совершившее преступление и отбывающее наказание, к его реализации.

Общая часть Уголовного кодекса Российской Федерации в качестве тако
вых содержит нормы: предусматривающие в качестве обстоятельств, смягчающих наказания, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ); 
устанавливающие срок или размер наказания, не превышающие двух третей 
максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК (ч. 1 ст. 62 УК РФ); 
устанавливающие: условное осуждение при назначении исправительных работ, 
ограничения по военной службе, содержания в дисциплинарной воинской части 
или лишения свободы (ч. 2 ст. 73 УК РФ), отмену условного осуждения в слу
© Гришко А. Я., 2017

чае возмещения вреда (ч. 1 ст. 74 УК РФ), продление испытательного срока при 
условном осуждении в случае уклонения от возмещения вреда (ч. 2 ст. 74 УК РФ),
отмену условного осуждения и исполнения наказания, назначенного приговором суда в связи с уклонением от возмещения вреда (ч. 2.1 ст. 74 УК РФ).

Тема возмещения вреда, причиненного преступлением, получила свое место и 

в уголовно-исполнительном законодательстве. Речь идет: о содержании ходатайства об условно-досрочном освобождении, в котором должны содержаться данные о 
полном или частичном возмещении вреда (ч. 1 ст. 175 УИК РФ), характеристике на 
осужденного, в которой также должен быть отражен данный показатель (ч. 2 ст. 
175 УИК РФ), о ходатайстве и представлении о замене неотбытой части наказания 
более мягким видом наказания (соответственно ч. 3 и 3.1 ст. 175 УИК РФ).

Уголовно-исполнительное законодательство предусматривает норму, со
гласно которой в случае уклонения условно осужденного от возмещения вреда, 
уголовно-исполнительная инспекция или командование воинской части предупреждает его в письменной форме о возможности отмены условного осуждения. Уклонение от возмещения вреда признается также не возмещение его по 
неуважительным причинам (ч. 1 ст. 190 УИК РФ).

Безусловно приведенные законодательные меры играют значительную роль в 

деле реализации принципа справедливости уголовного наказания. Тем не менее, остается значительная доля лиц, в отношении которых применяются нормы уголовного или гражданского законодательства о возмещении вреда, причинѐнного преступлением. Темпы роста причиненного вреда опережают темпы 
роста преступности. Если количество преступлений в 2015 году по сравнению с 
2014 годом, по данным авторского исследования, увеличилось на 6,9 %, то 
сумма причиненного вреда увеличилась на 7,4 %.

При этом возникают вопросы о возмещении вреда в том числе на стадии 

реализации решения суда о возмещении вреда лицами, отбывающими наказания. 
Достаточно сказать, что реально погашают иски только около 60 % осужденных.

Изучение практики возмещения вреда лицами, отбывающими уголовное нака
зание, свидетельствует о наличии здесь ряда особенных проблем. Среди них – учет
судами характера и степени возмещения вреда осужденными при условно-досрочном 
освобождении от дальнейшего отбывания наказания и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания. Судебная практика не всегда учитывает объективные и субъективные возможности решения осужденным данного вопроса.

Проблема заключается, во-первых, в отсутствии возможности трудоустрой
ства осужденного (инвалидность, отсутствие работы и др.). По данным ФСИН 
России, лишь немногим более трети (35,9 %) осужденных в местах лишения свободы имеют постоянную работу (удельный вес погашения исковых требований 
составляет около 1, 0 %) [2, с. 120]; во-вторых, суды в отдельных случаях решают 
указанные вопросы только в случае, если иск погашается из заработанных 
средств. Изучение практики исполнения исковых обязательств показывает что при 
существующей ситуации в сфере трудоустройства осужденных когда средняя начисляемая заработная плата осужденных составляет 3000 руб. в месяц, реальным 
является погашение исков, на сумму не превышающую 500 тыс. руб.

При этом, если относительно порядка разрешения ситуации в случае отсут
ствия у осужденного реальной возможности погашать иск в полной мере или 
частично есть разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации 
(если осужденным принимаются меры к возмещению причиненного преступлением вреда, однако в силу объективных причин вред возмещен в незначительном 
размере, то суд не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или в замене неотбытой части наказания более мягким видом 
наказания только на этом основании – п. 7 Постановления Пленума Верховного 
Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 года № 8 «О судебной практике 
условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и замены неотбытой 
части более мягким видом наказания»), то относительно второго такого разъяснения нет. По мнению автора статьи, при погашении иска, предъявленного осужденному, не имеет значения источник погашения, важным является только то, 
что он не должен иметь криминального происхождения. Представляется положение Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года 
№ 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и 
порядок освобождения от уголовной ответственности (в редакции постановлений Пленума от 15 ноября 2016 года № 48 и от 29 ноября 2016 года № 56) относительно того, что «способы возмещения ущерба и заглаживания вреда должны 
носить законный характер и не ущемлять права третьих лиц… Возмещение 
ущерба и (или) заглаживание вреда… могут быть произведены не только лицом, 
совершившим преступление, но и по его просьбе (с его согласия) другими лицами… Возмещение ущерба допускается и организацией) (п. 2 ч. 3)», применительно к ст. 75 – 762 УК РФ следует распространить и на ст. 79 УК РФ.

При возмещении вреда третьими лицами следует учитывать наличие просьбы, 

согласия или одобрения лица, совершившего преступление, так как это является 
одним из показателей, свидетельствующим о посткриминальном позитивном поведении. Это вытекает и из п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, учитывающей в качестве обстоятельства, смягчающего наказание «добровольное возмещение имущественного 
ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления». Поэтому 
здесь следует согласиться с позицией М. Юсупова относительно того, что «отказ в 
освобождении лица от уголовной ответственности со ссылкой на то, что возмещение ущерба не было основано на добровольном волеизъявлении лица, а было совершено им под внешним воздействием, не будет основано на законе» [3, с. 125].

Данная точка зрения согласуется и с официальной позицией Верховного Су
да Российской Федерации: «Возмещение ущерба и (или) могут быть произведены 
не только лицом, совершившим преступление, но и по его просьбе (его согласия –
порядка А.Г.) другими лицами. В случае совершения преступлений, предусмотренных статьями 199 и 199.1 УК РФ, возмещение ущерба допускается и организацией, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов которой вменяется лицу» (п. 3 
Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 
2013 г. № 19, в редакции постановления пленума от 29 ноября 2016 г. № 56).

При организации работы по возмещению вреда осужденными имеет место от
сутствие четкого взаимодействия учреждений и органов, исполняющих наказания и 

службы судебных приставов. Анализ практики их деятельности свидетельствует о 
том, что первые не придают должного значения рассматриваемой сфере, так как 
считают ее предметом деятельности службы судебных приставов, вторые исходят 
из того, что ею должны заниматься учреждения и органы, исполняющие наказания.

Ситуация усугубляется еще и тем, что в отличие от органов и учреждений, 

исполняющих наказания, служба судебных приставов не относится к числу правоохранительных органов и следовательно не является членом координационных 
совещаний создаваемыми прокуратурами, она не является субъектом оперативнорозыскной деятельности, что немаловажно при розыске имущества, подлежащего 
аресту и реализации для возмещения материального ущерба и морального вреда.

Указанные обстоятельства не могут ни сказываться отрицательно на резуль
татах возмещения вреда, на условиях, препятствующих ему. Представляется, что 
для налаживания координационной работы указанных субъектов по возмещению 
вреда лицами, отбывающими уголовные наказания, требуется издание соответствующего совместного приказа Главного судебного пристава Российской Федерации и директора ФСИН России. Требуется более четкая позиция Верховного Суда 
Российской Федерации относительно учета степени возмещения вреда, причиненного преступлением, при решении вопроса об условно-досрочном освобождении 
и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, в случае отсутствия для этого объективных возможностей. 

Представляется, что одним из путей решения данного вопроса может быть 

предоставление осужденным суду гарантий (обязательств) исполнения исковых 
обязательств после условно-досрочного освобождения или заменены неотбытой части наказания более мягким видом наказания. Это должно быть одним из 
условий такого освобождения (замены). Для решения этого вопроса требуется 
соответствующее изменение редакции п. 7 Постановление Пленума Верховного 
Суда Российской Федерации «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более 
мягким видом наказания». Такой путь решения проблемы, позволяет, вопервых, учесть интересы потерпевшего от преступления, при решении вопроса 
об условно-досрочном освобождении и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания, во-вторых, стимулировать самого осужденного на 
изыскание возможностей по выполнению исковых обязательств.

Список литературы
1. Лобанова Л., Мкртчян С. Некоторые проблемы установления и реализа
ции нового основания освобождения от уголовной ответственности // Уголовное
право. 2016. № 6. С. 111–121.

2. Фумм А. М., Яковлева О. Н. Пенитенциарные преступления: детерми
нанты и современное состояние // Человек: преступление и наказание. 2016. 
№ 3. С. 118–124.

3. Юсупов М. Вопросы применения нового вида освобождения от уголов
ной ответственности с назначением судебного штрафа // Уголовное право. 
2016. № 6. С. 122–128.

УДК 342.9

1Алексей Алексеевич Гришковец,

доктор юридических наук, профессор, 

старший научный сотрудник сектора 

административного и бюджетного права 

(Институт государства и права РАН),

e-mail: grishkovecz65@mail.ru

К ВОПРОСУ О ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ СЛУЖБЕ

Аннотация: в статье рассматривается правоохранительная служба в сис
теме государственной службы Российской Федерации, сделан вывод о том, что 
этот вид государственной службы не имеет реальной перспективы выделения в 
качестве самостоятельного вида государственной службы.

Ключевые слова: правоохранительная функция государства; государст
венная служба, правоохранительная служба, система государственной службы, 
перспективы правоохранительной службы в Российской Федерации. 

Вопрос о правоохранительной службе продолжает сохранять актуальность 

как в теоретическом, так и в практическом отношении. Казалось бы,де-юре этот 
вид государственной службы в системе государственной службы современной 
России ныне не существует, а потому поводов для дискуссий больше нет. Однако работы ученых-юристов и изменения в законодательстве последних лет 
свидетельствуют об обратном.

Правоохранительная функция государства. Заявленная тема статьи едва 

ли может быть полно и всесторонне раскрыта без того, чтобы охарактеризовать, 
пусть кратко, правоохранительную функцию государства.

Из теории права известно, что государство, как социально-правовой ин
ститут, имеет ряд основополагающих функций. Содержание каждой функции, 
определяемое объектом его воздействия, является качественным элементом, по 
которому одна функция отличается от другой. Функции государства имеют 
комплексный, синтезирующий характер. Как основные направления деятельности государства они никогда не отождествляются и не могут отождествляться с 
самой деятельностью или отдельными аспектами деятельности государства. 

Функции государства принято классифицировать по видам в зависимости 

от продолжительности действия, от значимости, от сферы осуществления. Исходя из данных критериев, правоохранительную функцию можно охарактеризовать как постоянную, основную, внутреннюю. При этом глубоко прав 
К. С. Бельский, когда говорит, что правоохранительная функция занимает особое место в системе основных функций. Это одна из наиболее постоянных 
функций государства. Как определенный вид государственной деятельности, 

© Гришковец А. А., 2017

эта функция с учетом принципа разделения властей производна от управленческой и судебной функций, но отличается, тем не менее, самостоятельностью и, 
однородностью и устойчивой повторяемостью. Эта функция, верно отмечает 
В.Е.Чиркин, изначально присуща государству [1, с. 196].

Функции государства, как общие направления его деятельности, реализу
ют органы государственной власти в соответствии с их компетенцией, закрепленной Конституцией и законами Российской Федерацией, а также, если говорить о федеральном уровне, принятыми на их основе актами Президента и Правительства Российской Федерации. В самом общем виде компетенция, по 
верному замечанию Ю.А.Тихомирова, есть возложенный законно на субъект 
объем публичных дел [2, с. 55]. За каждым государственным органом нормативно закрепляются полномочия, которые этот орган реализует в рамках его 
компетенции. Например, МВД России реализует полномочия, закрепленные за 
данным федеральным органом исполнительной власти Указом Президента Российской Федерации от 21 декабря 2016 года № 699. Полномочия эти по своему 
содержанию различны. Их реализуют государственные служащие, замещающие 
должности государственной службы того или иного вида. Законодатель специально предусмотрел, что в федеральном государственном органе могут быть 
учреждены должности государственной службы различных видов (ч. 3 ст. 8 
Федерального закона от 27 мая 2003 года № 58-ФЗ «О системе государственной 
службы Российской Федерации»).Поэтому статус государственных служащих 
этих органов может быть различным. Все зависит от того, какую должность они 
замещают и какую часть компетенции органа тем самым реализуют. Правоохрану могут осуществлять не только сотрудники тех же органов внутренних дел, 
но и военнослужащие и даже гражданские служащие, если они в установленном порядке замещают ту же воинскую должность или должность сотрудника 
правоохранительного органа либо должность гражданской службы в органах 
исполнительной власти, реализующих контрольно-надзорные полномочия. Так, 
согласно Указу Президента Российской Федерации от 3 октября 2016 года 
№ 519 «О некоторых вопросах Федеральной службы исполнения наказаний»
некоторые должности, по которым предусмотрены специальные звания высшего начальствующего состава (например, директор ФСИН и его заместители, начальник правового управления, начальник управления организации исполнения 
наказаний, не связанных с изоляцией от общества), могут замещаться федеральными государственными гражданскими служащими. 

Следует сказать, что сам термин «правоохранительная» применительно к 

виду государственной службы изначально был недостаточно продуманным и 
юридически выверенным. Представляется, что правоохранительными могут 
быть только собственно органы, в которых такая служба проходится, а также 
деятельность, которую они осуществляют. Именно термины «правоохранительная деятельность» и «правоохранительные органы» являются прочно устоявшимся, широко используемыми как в теории, так и на практике, хотя, специально это подчеркнем, и не нашедшими в законе нормативного закрепления.

Правоохранительная служба в юридической науке. Появление в Феде
ральном законе от 27 мая 2003 года № 58-ФЗ «О системе государственной 
службы Российской Федерации» правоохранительной службы как организационно и юридически обособленного вида государственной службы не вызвало 
какого-либо отторжения и принципиального неприятия у представителей юридической науки. Напротив, они с энтузиазмом принялись разрабатывать теоретические аспекты нового вида государственной службы. В относительно короткие сроки были защищены кандидатские и докторские диссертации, посвященные правоохранительной службе.

Нельзя не отметить, что проблема определения видовой принадлежности 

государственной службы сотрудников правоохранительных органов привлекала 
внимание ученых-юристов еще до того, как в результате мероприятий по реформированию системы государственной службы правоохранительная служба 
оказалась выделена в качестве самостоятельного вида государственной службы 
и просуществовала в этом качестве де-юре в период с 2003 по 2015 год. Так, 
Б. В. Россинский еще в конце 90-х годов отмечал, что термин «государственная 
служба в правоохранительных органах» неудачен. Дело в том, констатировал 
указанный автор, что в российском законодательстве не дается дефиниции 
«правоохранительные органы»и не существует единого понимания этого определения [3, с. 161]. По мнению Б. В. Россинского, коренным отличием правового положения государственных служащих в традиционно называемых «правоохранительных органах» и в некоторых других органах исполнительной власти 
(например, в системах МЧС России, МИД России) от правового положения государственных служащих обычной федеральной государственной гражданской 
службы является наличие у государственных служащих, проходящих службу в 
органах и организациях, относящихся к этим системам, специального звания 
или дипломатического ранга. В результате Б. В. Россинский приходит к выводу 
о том, что единая система государственной службы должна включать, в частности такой ее вид как «федеральная государственная служба лиц, имеющих специальные звания или дипломатические ранги» [3, с. 163]. С подобным выводом 
согласиться трудно. Дело не в наличии или отсутствии у государственного 
служащего специального звания или дипломатического ранга, а в том, какую 
должность государственной службы он замещает и какие полномочия по ней 
реализует.

Тогда же в конце 90-х годов П. П. Сергун занял вполне реалистичную пози
цию, которая в дальнейшем получила убедительное подтверждение на практике. 
Исходя из правового положения МВД России, он сделал вывод: государственная 
служба в органах внутренних дел представляет собой один из видов федеральной 
государственной службы Российской Федерации и занимает самостоятельное 
место в государственной службе Российской Федерации. Этот вид государственной службы должен регламентироваться федеральным законом [4, с. 43]. Как 
видно, ни о каком общем федеральном законе речь в данном случае не велась. 
П. П. Сергун исходил из необходимости сохранения ранее сложившегося, т.е., по 
сути, ведомственного подхода к правовому регулированию государственной 

службы в органах внутренних дел. Принятие Федерального закона от 30 ноября 
2011 года № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акт Российской Федерации» подтвердило справедливость сделанного ученым вывода.

После начала системного реформирования государственной службы пред
ставители юридической науки, главным образом административисты, не ставили под сомнение необходимость выделения правоохранительной службы в качестве самостоятельного юридически и организационно обособленного вида 
государственной службы и целесообразность принятия федерального закона «О 
правоохранительной службе Российской Федерации». Более того, активно поддерживали идею его принятие. Так, Е. Г. Крылова отмечала, что проблему правового регулирования правоохранительной службы целесообразно решать посредством принятия Федерального закона «О правоохранительной службе Российской Федерации», в котором необходимо утвердить для всех органов и 
служащих правоохранительной службы единую систему принципов, их прав, 
обязанностей, ограничений, запретов, гарантий деятельности, ответственности, 
в том числе расширить перечень дисциплинарных взысканий [5, с. 37]. С указанным автором солидаризировался А. М. Артемьев. По его мнению, в условиях формирования правоохранительной службы, выполнение возложенных на ее 
сотрудников и служащих задач невозможно без четкой правовой и единой законодательной базы самой правоохранительной службы во всех федеральных 
органах исполнительной власти, что требует скорейшего принятия единого основополагающего нормативного акта – закона «О правоохранительной службе 
Российской Федерации» [6, с. 20–21]. Думается, такой подход в первом случае 
проистекал из слабого знания Е. Г. Крыловой реалий государственной службы, 
тем более службы в правоохранительной сфере, которая не отличается открытостью, имеет устоявшиеся традиции и четко выраженные корпоративные начала, а во втором случае объясняется сугубо формальным подходом, когда автор, в данном случае А. М. Артемьев, будучи сам выходцем из системы МВД 
России и, зная ее, что называется изнутри, просто не стал, впрочем, как и едва 
ли не все ученые юристы, занимающиеся проблемами государственной службы, вдаваться в подробности, полно, всесторонне и объективно оценивать реалистичность принятия федерального закона «О правоохранительной службе». 
Видимо, в данном случае он руководствовался простым и привычным для сотрудников правоохранительных органов посылом, мол, решение принято и 
юридически оформленном законе а, как известно,«приказы не обсуждают, их 
выполняют». 

В термине «правоохранительная служба» в определенной мере усомнился

Д. Н. Бахрах. Характеризуя правоохранительную службу, он отмечал, что по 
правовой природе она годна с военной, но из-за ряда принципиальных особенностей военной службой не считается и к ней не приравнивается. По мнению 
ученого, этот вид государственной службы логичнее было бы определять понятием «полицейская служба», поскольку она связана прежде всего со службой в 
милиции и организациях, сходных с ней по характеру деятельности [7, с. 26]. 

Действительно, термин «полицейская служба» представляется более удачным. 
Вместе с тем, и его нельзя признать безупречным. Дело в том, что деятельность, которую можно условно назвать «полицейской», осуществляется как 
собственно полицией и органами внутренних дел в целом, а также во многом 
родственными им органами, теми же подразделениями Государственной 
фельдъегерской службы Российской Федерации или Федеральной службой исполнения наказаний, так и спецслужбами, например, органами федеральной 
службы безопасности. Эти органы комплектуются военнослужащими, федеральными государственными гражданскими служащими и работниками (ст. 16 
Федерального закона 3 апреля 1995 года № 40-ФЗ «О федеральной службе 
безопасности»). Ни о каких должностях правоохранительной службы в органах 
федеральной службы безопасности речь никогда не шла. И это при том, что их 
статус правоохранителей каких-либо сомнений никогда не вызывал. Просто в 
силу традиции, сложившейся еще в советский период государственного строительства, сотрудники органов безопасности в абсолютном большинстве военнослужащие. Кроме того, статус военнослужащего хотя и сходен со статусом 
сотрудника правоохранительных органов, но ему не тождествен. Военнослужащие поставлены в более жесткие рамка служебной субординации и воинской 
дисциплины, позволяющие решать боевые задачи, нередко связанные с риском 
для здоровья и самой их жизни. Это обстоятельство признал и законодатель, 
который в ст. 2 Федерального закона 28 марта 1998 года № 53-ФЗ «О воинской 
обязанности и военной службе» специально указал, что военная служба – особый вид федеральной государственной службы.

Характеризуя правоохранительную службу, Ю. Н. Старилов отмечает, что 

она создается для осуществления специальных государственных функций, а 
именно: а) для обеспечения безопасности, б) обеспечения законности и правопорядка, борьбы с преступностью, г) защиты прав и свобод человека и гражданина. Часто деятельность правоохранительных органов, называют правоохранительной деятельностью. Однако правоохранительная деятельность осуществляется многими государственными и иными органами публичного управления. 
Поэтому к правоохранительной службе, делает далее вывод указанный автор, 
целесообразно относить осуществление правоохранительной деятельности, понимаемой в узком смысле, т.е. как административно-правовой деятельности государственных органов, служб и учреждений, которыми исполняются контрольно-надзорные функции и полномочия по применению государственного 
принуждения [8, с. 56–58]. Строго говоря, речь нужно вести о реализации правоохранительной функции государства, в рамках которой и осуществляются те 
же обеспечение безопасности, законности и правопорядка, защита прав и свобод человека и гражданина.

Как же шла практическая работа над законом «О правоохранительной 

службе»? Идея выделить правоохранительную службу в качестве самостоятельного юридически и организационно обособленного вида государственной 
службы появилась в 2002-2003 гг. на начальном этапе системного реформирования государственной службы и была оформлена де-юре в Федеральном зако