Теория международных отношений как политическая философия и наука

Москва
2019

Московский государственный институт 
международных отношений (Университет) 
МИД России

Т. А. Алексеева

ТЕОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЙ КАК ПОЛИТИЧЕСКАЯ
ФИЛОСОФИЯ И НАУКА

Учебное пособие для магистрантов и аспирантов, 
обучающихся по направлениям 
«Международные отношения» и «Политология»

УДК 327
ББК  66.1(0)
A47

Издание подготовлено при поддержке
Фонда развития (Эндаумента) МГИМО

Р е ц е н з е н т ы
доктор политических наук, профессор М. М. Лебедева
доктор философских наук, профессор М. М. Федорова

 
Алексеева Т. А.
A47  
Теория международных отношений как политическая философия и наука: Учеб. 
пособие для вузов / Т. А. Алексеева. — М.: Издательство «Аспект Пресс», 2019. — 608 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–1042–7

 
Цель книги — раскрыть для магистрантов и аспирантов историю становления 
и эволюции теории международных отношений как особой сферы политических исследований. Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим 
и методологическим основаниям международных исследований в контексте исторических событий и текущей политики.
 
Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлениям «Международные 
отношения» и «Политология», а также всех интересующихся современной политикой 
и историей.

 
УДК 327
 
ББК 66.1(0)

ISBN 978–5–7567–1042–7 
© Алексеева Т. А., 2019
 
© МГИМО МИД России, 2019
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2019

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

Содержание

Введение   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  6

Часть I

ЧТО И КАК ИЗУЧАЮТ ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

1. 
Зачем нужны теории международных отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . .  14
 
Что такое теория . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  18
 
Теоретик и дипломат   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  23
 
Объект и предмет теории международных отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . .  28
 
Теории или идеологии? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  32

2. 
Исторический и политологический подходы   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  41
 
Философия, политэкономия и международное право . . . . . . . . . . . . . . . . . .  41
 
ТМО и история международных отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  48
 
ТМО как субдисциплина политической науки   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  54
 
Сравнение исторического и политологического подходов   . . . . . . . . . . . . . .  59

3. 
Теоретический плюрализм в ТМО   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  64
 
Многообразие интерпретации концептов — 
«Сущностно оспариваемые концепты» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  69
 
Международные отношения и мировая политика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  74
 
Запад и не-Запад в пространстве международных исследований   . . . . . . .  81
 
Американское доминирование в теоретических исследованиях . . . . . . . . .  82
 
Не-западные теории   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  87

4. 
Философско-теоретические основания исследования 
международных отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  93
 
Что такое картина мира   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  97
 
Научные картины мира   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  100

5. 
Онтология, эпистемология и методология 
международных исследований . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  117
 
Онтология   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  117
 
Эпистемология   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  126
 
Методология   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  131
 
Аксиология   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  139

6. 
Позитивизм, неопозитивизм и постпозитивизм 
в познании международно-политического   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  141
 
Зарождение позитивизма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  141
 
Неопозитивизм (логический позитивизм)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  147
 
Постпозитивизм   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  154
 
Структуризация международных исследований 
(Теория научных революций Томаса Куна) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  161

Часть II

ФОРМИРОВАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ

7. 
История теории международных отношений 
как субдисциплина ТМО   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  180
 
Новая субдисциплина ТМО . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  180
 
От Вестфаля…    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  185
 
От Вены…    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  189
 
С конца ХIХ столетия…    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  193
 
От Версаля…    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  194
 
«Большие (Великие) дебаты»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  194
 
С 1991 года…    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  199

8. 
ХIХ век: контекст и концептуализация   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 205
 
«La belle époque» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 205
 
Индустриализация  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  207
 
Рационализация государства    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  213
 
Идея прогресса    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  216
 
Национальные государства (Nation States)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 220
 
Формирование базовых концептов международных 
исследований   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 239
 
Интернационализм и институционализм в ХIХ в.    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 249

9. 
Дебаты вокруг империализма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  272
 
Империя как форма государственности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  272
 
«Империализм» в теории   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 292
 
Крах системы империализма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  317

10. Либеральный идеализм   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 322
 
Вудро Вильсон: американский идеализм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 326
 
Политический идеализм как теория 
международных отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 336

11. «Классический» политический реализм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 353
 
Эдвард Карр: начало концептуализации 
политического реализма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 353
 
Ганс Моргентау — отец-основатель политического реализма 
как теории   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 366
 
Дебаты среди реалистов: Моргентау vs Карр   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  372
 
Реализм и идеализм: сравнение интерпретаций концептов  . . . . . . . . . . . . 380
 
Вашингтонская конференция 1954 г.: «учреждение» теории 
международных отношений как дисциплины   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 393

12. Модернизм против традиционализма. 
Методологические дебаты (1950–1970-е годы)   . . . . . . . . . . . . . . . . .   407
 
«Бихевиоралистская революция»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  411
 
Системные исследования в международных отношениях   . . . . . . . . . . . . . 426
 
Политическая система по Дэвиду Истону    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 428

Система и процесс в международных отношениях 
по Мортону Каплану . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 433
 
«Предтеория» Джеймса Розенау   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 444
 
Ответ традиционалистов: Английская школа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  447

13. Реализм и либерализм в редакции «нео-» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 460
 
Неореализм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  461
 
Кеннет Уолтц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 462
 
«Наступательный реализм» (Джон Миршаймер) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  473
 
Другие течения в неореализме   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  478
 
Неолиберализм   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 484
 
Теории «демократического мира»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  491
 
Кантовские мотивы в современном неолиберализме: Джон Роулс . . . . . .  501
 
Неореализм/неолиберализм: альтернативы и компромиссы . . . . . . . . . . .  511

14. Конструктивизм в международных исследованиях   . . . . . . . . . . . . . . . 533
 
«Культурный поворот»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 533
 
Критическая теория международных отношений  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 535
 
Межпарадигмальные дебаты в теории 
международных отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  561
 
Истоки и типологии конструктивизма  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 566
 
Конструктивизм в международных исследованиях   . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  576
 
Николас Онуф: конструктивизм правил   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 580
 
Конвенциональный конструктивизм: Александр Вендт  . . . . . . . . . . . . . . . . 588

Заключение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 604

…Чтоб суть постичь возможно было
Понятий истинных и мнимых:
Условия формированья,
Оценочные означенья,
Взаимопреобразованья,
Отожествленья и сравненья.

Франсуа Вийон (1431–1463)

Введение

Что самое главное в государственных делах? — Смелость. Что на втором и третьем месте? — Тоже смелость. И вместе с тем смелость — дитя 
невежества и подлости… На высокую башню можно подняться лишь 
по винтовой лестнице.

Фрэнсис Бэкон (1561–1626)

Перед вами книга, ставящая перед собой задачу не просто заучивания студентами и магистрантами некоторых азбучных положений и понятий из разных 
теорий, а скорее понимания процесса становления и развития международнополитической мысли. Еще английский философ и политик Фрэнсис Бэкон подчеркивал: «Читай не затем, чтобы противоречить и опровергать, не затем, чтобы 
принимать на веру, и не затем, чтобы найти предмет для беседы; но чтобы мыслить и рассуждать»1.
Международные отношения постоянно напоминают о себе в потоке ежедневных новостей в СМИ и Интернете, рассказывающих о встречах крупных 
и не очень политических деятелей. Самые разные переговоры завершаются договорами или пустыми декларациями, начинаются и заканчиваются войны 
и конфликты, где-то свершаются террористические акты или организуются молодежные фестивали и т.д. Ситуация усугубляется мощными тенденциями к повышению уровня прозрачности политических процессов. Государства во многом 
утратили возможность контроля над информационными потоками вследствие 
расширяющегося доступа граждан к альтернативным источникам информации 
(например, Instagram, Telegram, YouTube и др.), профессионализации манипуля
1 Фрэнсис Бэкон. Об учении // Факт или вымысел: Антология / Под ред. Александра 
Ливерганта. М.: Б.С.Г.-Пресс, 2008. С. 17.

Введение

торных технологий через телевидение и другие СМИ. Отсюда изменение структуры самого международно-политического процесса, необходимость поиска новых 
оснований для легитимности постепенно утрачивающей сакральность власти, 
отсюда активизация диалога между обществом и государством. Для того чтобы 
понять, что же все-таки происходит, необходимо многое знать об устройстве современного мира и его истории, иными словами, концентрировать внимание 
не на самих событиях, а на основных принципах, лежащих в их основе.
Чтобы научиться мыслить как международник, а не просто жонглировать 
цитатами и понятиями, необходимо хотя бы отчасти пройти путь тех теоретиков, 
которые создавали эту одну из сложнейших среди существующих дисциплин; 
попытаться понять, как рассуждали и чем руководствовались те люди, с трудами 
которых сегодня мы знакомимся по учебникам и хрестоматиям. И возможно, 
также начать размышлять самостоятельно, ибо процесс формирования более 
или менее целостной науки о международных отношениях отнюдь не завершен, 
а все еще находится в поиске как своих теоретических оснований, так и практических технологий. Иными словами, это «продукт в процессе». К освоению 
богатства и заблуждений международно-теоретической мысли данная книга 
и предлагает вам присоединиться в качестве не только читателя, а возможно, 
и соавтора дальнейших рассуждений.
Научный прогресс вообще представляет собой довольно запутанный процесс, и, только оглядываясь назад, мы начинаем понимать теории или феномены, их смысл и условия появления, их практическую реализацию и интеллектуальные корни. Но преподаватели теории международных отношений (ТМО) 
часто просто схематически излагают концепты, а затем сразу же переходят 
к актуальным проблемам современных международных отношений, надеясь, 
что слушатели более или менее усвоили базовые положения. Как представляется, это неверный путь. Мы поступим по-другому и попытаемся посмотреть, 
как именно возникали те или иные теории и понятия, продолжают ли они сохранять свою актуальность и сегодня, иными словами, ответить на вопрос о том, 
как призван мыслить и рассуждать профессионал-международник. Для этого 
приходится отсеять каких-то авторов и «не заметить» некоторые события из общего потока, закрывая глаза на красивые истории многочисленных Нобелевских и не только премий. Автор данной книги, как всякий человек, не лишен 
предвзятостей и склонностей, возможно, заблуждений и, конечно же, личных 
ценностных ориентаций. Поэтому мне меньше всего хотелось бы навязывать 
свою точку зрения читателям, подобно флейте гамельнского Крысолова, заманить в неведомые дали, далекие от текущих мировых событий, скорее я вижу 
свою задачу в представлении возможных вариантов интерпретации и рассуждений о международных отношениях (МО) и мировой политике.
Теорию международных отношений невозможно и не нужно вырывать 
ни из контекста мировых событий, ни из общих тенденций в формировании 
представлений о тех процессах и явлениях, которые постепенно складывались в философии, социологии, истории и других науках. Мир не застывшая 

Введение

лубочная картинка, он подвижен, динамичен, противоречив, а международнополитическая мысль лишь фрагмент этого мощного потока, поэтому на нем 
неизбежно сказывается то, что возникает и утверждается в естественных и общественных науках. Понятие «теория» в данной работе используется в весьма 
условном смысле, не только включая в себя то, что признано в качестве «теорий» и собственно теории международных отношений, но и предполагая широкий круг философских, экономических и политических взглядов и идей, 
содержащих теоретические представления о взаимоотношениях народов и государств. Невозможно размышлять о чем-либо, во всяком случае в области науки, 
не сформулировав предварительно какие-то базовые, основополагающие предположения. И даже если они не показаны специально, они все равно наличествуют в скрытой или неосознанной форме. Так что без них никак не обойтись, 
если мы хотим не просто высказать догадки, а найти объяснение происходящим 
процессам и явлениям.
Так или иначе международно-политические исследования строятся вокруг 
важнейшего фундаментального вопроса: что сближает нации, государства, социальные группы, отдельных людей, когда они взаимодействуют с «другими» 
и, наоборот, что их разделяет, заставляет бояться, дистанцироваться, защищаться или даже воевать? Текущие проблемы и «вызовы» часто заставляют государственных деятелей мыслить только в ключе национальных интересов своего государства. В последние десятилетия, однако, мир изменился настолько, 
что пришлось научиться думать, хотя бы отчасти принимая во внимание интересы и опасения «удаленных других». Беспрецедентные угрозы — будь то ядерного 
уничтожения или катастрофического разрушения окружающей среды — лишь 
новая форма старой проблемы самой возможности сосуществования во все 
более и более широких образованиях. Отсюда вытекает важнейший вопрос: 
как нормы и институты могут быть сконструированы для того, чтобы примирить хотя бы минимальные потребности в обеспечении безопасности отдельных 
государств и одновременно удовлетворить базовые потребности человечества? 
И вообще возможны ли универсальные моральные нормы? И наконец, почему 
поставленные благие цели так никогда и не были достигнуты?
Трудности в поисках ответов на эти и другие фундаментальные вопросы 
международной жизни усугубляются тем, что они оказались разорванными 
между разными науками. Полвека назад появилась работа, без которой редко 
обходится какая-либо хрестоматия или антология по международным отношениям, действительно оказавшая огромное влияние на мышление международников. Имеется в виду небольшое эссе крупнейшего британского ученого, профессора Лондонской школы экономики и политической науки и Университета 
Сассекса Мартина Уайта (1913–1972) «Почему не существует международная 
теория?»2. По его мнению, полноценную теорию международных отношений 

2 Wight M. Why is There No International Theory, Diplomatic Investigations: Essays in the 
Theory of International Politics / Ed. by Martin Wight and Herbert Butterfi eld. L.: George Allen and 
Unwin, 1966.

Введение

так и не удалось создать, что было связано главным образом с тем, что политическая философия и теория международных отношений редко пересекались 
между собой в истории западной политической мысли. Они, по мнению Уайта, 
чуть ли не противоположности: политическая философия говорит о том, как добиться «хорошей жизни», а теория международных отношений — как «выжить». 
Следствием отказа от политической философии становится изрядное упрощение, превращающее международные исследования в набор инструментальных 
технологий и методов. Такого рода подход был популярен среди убежденных 
позитивистов на протяжении нескольких десятилетий в ХХ столетии, и хотя 
у него по-прежнему есть свои сторонники, однако и противников становится 
все больше. Тем более что традиция взаимодействия политической теории (политической философии) с международными исследованиями насчитывает уже 
не одно столетие, а разрыв между ними, хотя и играет важную роль в определении специфики дисциплины, все же относительно краткосрочен и ситуативен.
Но здесь возникает одна изрядная трудность. Еще в ХVII–ХVIII вв. большинство теоретиков суверенного государства и международного права вообще 
не проводили четкой границы между «внутренней» и «внешней» сферами исследования. Известный канадский профессор-международник Роберт Х. Джексон 
полагает, что международная политическая теория и «внутренняя» политическая теория расходятся в какой-то точке, но они — части единой политической 
теории, что превращает государства в «двуликого Януса», одновременно смотрящего «внутрь» — на своих подданных (граждан) и «вовне» — на другие государства3. Хотя каждый из этих аспектов может предстать по-разному в аналитическом смысле и рассматривается многими теориями, они в онтологическом 
плане неотделимы друг от друга. Неверно противопоставлять «государство» 
и «систему государств»; существуют только государства, чьи действия, устройство и интриги могут изучаться «изнутри» или «извне», или в том и другом ключе одновременно, полагает он. «Внутренние» войны могут представлять угрозу 
для «выживания», сохранения государства. «Внешние» связи и помощь могут 
обеспечить его гражданам «благоденствие» и «хорошую жизнь». Даже те теории, 
которые исследовал Мартин Уайт — «реализм», «рационализм» и «революционизм», — в конце концов говорят о должном, желательном, т.е. о «хорошей жизни». Поэтому и международная теория, и политическая теория (политическая 
философия) — две стороны одной дисциплины. Разумеется, Уайт писал о «классической» политической мысли, а не о современных ему попытках создать 
«научную» теорию политики, что он считал в принципе глубоко «ошибочным 
предприятием». Но оставим последнее утверждение на его совести как одного 
из родоначальников так называемой Английской школы. К его идеям мы еще 
вернемся, здесь же важно подчеркнуть единство разных частей политологического познания осмысления международных отношений от философии до количественных калькуляций.

3 Jackson R. H. Martin Wight, International Theory and the Good Life / Millennium: Journal 
of International Studies. 1990, June, 1.

Введение

В самом деле, разрешение вопросов порядка, справедливости, свободы, 
равенства, процветания и других фундаментально значимых ценностей невозможно без философского анализа прав и обязанностей суверенных государств, 
давления «извне» и того, как именно государства должны реагировать на нарушения прав человека и другие неотложные глобальные проблемы, в том числе 
далеко за пределами их собственных границ. Все эти вопросы — вспышки в новой форме старых теоретических споров о проблеме «человека» и «гражданина» 
в международных отношениях.
Еще в античной Греции зародились два принципиально различных подхода, которые, по существу, на протяжении последних двух тысячелетий постоянно воспроизводятся в идейных исканиях по поводу отношений с другими 
обществами: войны и мира, насильственного произвола и естественного права, национального эгоизма и универсализма, т.е. идеи единого человечества. 
У каждого из подходов были свои сторонники и противники, проповедники 
и ниспровергатели. Но именно в их диалоге, спорах и полемике начали складываться представления о том, как должны строиться отношения между «своими» 
и «чужими» и какой именно путь к обеспечению мира, безопасности и процветания может оказаться более успешным.
Автор данной работы, подобно многим другим преподавателям и ученым, 
начинала с освоения традиционной методологии, как ее предполагал утвердившийся в отечественных университетах подход. Благодаря тому что «нас 
так учили», возникла широко распространившаяся иллюзия, что это единственный путь. Но сейчас, когда уже многое прочитано и переосмыслено, 
оказалось, что это не так или не совсем так. Все чаще теория международных 
отношений начала рассматриваться во все более нюансированной перспективе, а «классические» методы и взгляды — как излишне жесткие, западноцентричные и заведомо ограниченные дисциплинарными рамками. Все чаще современные международники рассуждают с более критических, нормативных 
или постструктуралистских позиций, работают в междисциплинарном поле. 
Они все более скептичны по отношению к традиционным «хрустальным шарам», но им все же приходится постоянно заглядывать вперед, опираясь на тот 
багаж теоретических знаний, который все же удалось собрать за последние 
столетия.
Конечно, теория международных отношений в своем каноническом виде — 
преимущественно англо-американский продукт, поэтому часто оказывается неспособной дать ответы на острые вопросы, возникающие в других регионах мира, 
или предлагает крайне односторонний взгляд на проблемы и события. В то же 
время она дает базовые представления, и отказ от нее означал бы для многих 
университетов в разных странах отказ от освоения базовых положений и концептов. В конце концов речь идет о теории и политической мысли, а в своих 
наивысших достижениях происхождение их вторично.
Как бы там ни было, достигнутое за последнее столетие позволяет найти 
какую-то точку отсчета при погружении, как может показаться, в беспорядочный 

Введение

хаос международных событий, которые кажутся в принципе несовместимыми 
с теориями, кажущимися редукционистскими, зачастую взаимопересекающимися, излишне максимизирующими рациональность, чересчур абстрактными. 
В самом деле, чуть ли не общим местом стало утверждение о том, что разрыв 
между формальной дисциплиной «Международные отношения» и повседневной дипломатической практикой расширяется.
Как бы мы могли охарактеризовать «канон» или «ядро» современной теории? По-прежнему, она нуждается в освобождении от эпистемологических 
границ теорий, базирующихся на позитивистских методах, будь то при реалистском, либеральном или марксистском подходах. В этом случае теория 
долгое время была занята сама собой, собственными методами, «школами», 
дискуссиями между отдельными теоретиками и их сторонниками или противниками. В то же время такие очевидно международные проблемы, как развитие, конфликт, права человека, безопасность, политическая экономия, изменения климата и т.д., были поначалу отданы на откуп другим дисциплинам. 
Причина их сегодняшнего возвращения в сферу международно-политических 
исследований очевидна — все они требуют междисциплинарного подхода, 
но одновременно и применения методов, наработанных теорией международных отношений. Иначе говоря, ворота в крепость канонической теории международных отношений распахнулись, и новые идеи, подчерпнутые из разных 
культур, истории и онтологии, начали процесс завоевания все новых и новых 
университетов и кафедр.
Этим целям и служат дискурсы как логические, мыслительные посылки 
и предположения, неотделимые от разных социокультурных, психологических, 
исторических, событийных аспектов понимания происходящего. Дискурсы 
не просто задают «базовые параметры» понимания мирополитических процессов, но и определяют параметры общественно-политических дискуссий вокруг 
конкретных международных вопросов. А это, в свою очередь, влияет на характер применяемых аргументов и варианты мобилизации поддержки предпринимаемых со стороны правительств и дипломатических ведомств шагов.
Не секрет, что в современной научной и политической литературе встречается весьма упрощенная трактовка основных положений теорий международных отношений. Значительное внимание уделяется основным постулатам той 
или иной теории, а не системе их аргументов. В этой работе обращается внимание прежде всего на основания, аргументацию и альтернативность теорий 
и лишь затем на их готовые выводы.
Изучение международно-политической сферы сегодня — уже более не простое исследование причинно-следственных связей, приводящих к тому или иному событию, как это было во времена господства позитивистской методологии, 
а необходимость рассматривать всю совокупность факторов, сделавших возможным происходящее в области международных отношений. Поэтому сегодня 
наука о международных отношениях с неизбежностью предполагает политическую философию, эмпирические исследования и принципы аналитической ра

Введение

боты. В конце концов, методология и есть ключевая проблема международной 
политической теории, которая не только не растворилась в небытии, а, наоборот, стала важнейшим направлением развития человеческой мысли, прошедшим длительный путь становления и эволюции. И будет идти дальше. Об этом 
и пойдет разговор на страницах этой книги.
А. В. Торкунов, 
академик РАН

Ч а с т ь  I

ЧТО И КАК ИЗУЧАЮТ ТЕОРИИ 
МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ