Плотницкий конец средневекового Новгорода

Российская академия наук 

Институт археологии

Г. Е. Дубровин

ПЛОТНИЦКИЙ КОНЕЦ 
СРЕДНЕВЕКОВОГО 
НОВГОРОДА

Москва

Зерцало-М

2016

Утверждено к печати Ученым советом 
Института археологии РАН

Ответственный редактор:
кандидат исторических наук В.Ю. Коваль

Рецензенты:
член-корреспондент РАН А.А. Гиппиус;
член-корреспондент РАН Вл.В. Седов;
доктор исторических наук П.В. Лукин

Дубровин Г. Е. Плотницкий конец средневекового Новгорода. – М.: ИКД 
« Зерцало-М», 2016. – 608 с.
ISBN 978-5-94373-395-6

В монографии на основании письменных и археологических источников предпринята 
попытка решения ряда вопросов, касающихся истории и топографии Плотницкого конца 
средневекового Новгорода. Особое внимание уделяется проблеме заселения территории 
этого района города, составу его населения (в частности, вопросу о плотницком боярстве), а 
также различным аспектам вхождения Плотницкого конца в качестве равноправной территориально-административной единицы в республиканскую городскую федерацию.

©  ИКД «Зерцало-М», 2016
©  Дубровин Г.Е., 2016
© Федеральное государственное 
бюджетное учреждение науки 
Институт архе ологии Российской академии наук, 2016 
ISBN 978-5-94373-395-6

УДК 902.2+94(470.24)
ББК 63.3(0)4
Д79

УДК 902.2+94(470.24)
ББК 63.3(0)4

В оформлении обложки использован план Торговой стороны Новгорода С.Н. Орлова

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ........................................................................................................................ 27
1. Некоторые вопросы топографии Плотницкого конца .................................... 27
1.1. Ручьи ...................................................................................................................27
1.2. Территориальные границы Плотницкого конца .............................................32
2. История Плотницкого конца................................................................................ 42
2.1. «Докончанский» период (XI – сер. XIII в.?)  ................................................... 42
2.2. Период формирования Плотницкого конца 
(II пол. XIII – руб. XIII/XIV вв.) .......................................................................83
2.2.1. Информация письменных и археологических источников 
о времени образования новгородских концов  ...................................... 83
2.2.1.1. Концы Софийской стороны ........................................................83
2.2.1.2. Концы Торговой стороны ...........................................................86
2.2.2. Численные характеристики исторических событий 
и время формирования Плотницкого конца .......................................... 92
2.2.3. Формирование Плотницкого конца как равноправного члена 
Новгородской пятикончанской федерации .........................................132
2.3. Плотницкий конец в XIV–XV вв. ...................................................................147
2.3.1. Плотницкое боярство ............................................................................148
2.3.2. Плотницкий конец в персоналиях .......................................................153
2.3.2.1. От образования Плотницкого конца (кон. XIII в.) 
до реформы посадничества кон. 10-х гг. XV в. ...................... 153
2.3.2.1.1. Исторический контекст ........................................... 153
2.3.2.1.2. Персоналии ............................................................... 159
2.3.2.2. От реформы посадничества кон. 10-х гг. XV в. 
до падения Новгорода (1478 г.). ...............................................186
2.3.2.2.1. Исторический контекст ........................................... 186
2.3.2.2.2. Персоналии ............................................................... 191
2.3.2.2.3. Прусско-плотницкая боярская группировка 
во II пол. XV в. (о прусско-плотницком крыле 
«московской партии») ..............................................201
Заключение .................................................................................................................231
Приложения ...............................................................................................................236
Приложение 1. Свод сообщений письменных источников 
по истории Плотницкого конца .....................................................236
Приложение 2. Плотницкий конец по данным археологических источников .... 292
Приложение 2.1. Раскопы ............................................................................... 292
Торговый раскоп ....................................................................................293
Лукинский раскоп ..................................................................................294

Содержание
4

Лукинский I раскоп .................................................................. 294
Лукинский II раскоп ................................................................ 295
Ипатьевский раскоп ...............................................................................297
Славенский раскоп ................................................................................ 297
Буяный (Лубяницкий) раскоп ...............................................................298
Рогатицкий раскоп ................................................................................. 301
Раскоп на ул. Рогатице .......................................................................... 303
Федоровский раскоп ..............................................................................304
Андреевский раскоп ..............................................................................314
Андреевский I раскоп ..............................................................314
Андреевский II раскоп .............................................................316
Раскоп на ул. Мстинской (Молотковский 1989 г.) ..............................318
Конюхов раскоп ..................................................................................... 319
Никитинский раскоп ............................................................................. 320
Борисоглебский раскоп ......................................................................... 334
Молотковский раскоп (2011 г.) ............................................................. 337
Маницын раскоп ....................................................................................338
Маницын I раскоп ....................................................................338
Маницын II раскоп ...................................................................339
Щитный раскоп ...................................................................................... 340

Приложение 2.2. Археологические наблюдения ...........................................344

Приложение 2.3. Освоение территории Плотницкого конца 
по археологическим данным ............................................. 410

Приложение 3. Сравнительная таблица данных письменных источников 
и археологии по истории Плотницкого конца .............................. 452
Приложение 4. Берестяные грамоты, связанные с Плотницким концом .............466
Приложение 5. Актовые печати, связанные с Плотницким концом ..................... 469
Приложение 6. Огнищане в Новгороде
(краткая историография вопроса) ................................................. 472
Приложение 7. Сказание «О явлении святыхъ мощей преподобныхъ 
и богоносныхъ отецъ наших Никиты, Кирилла, Никифора, 
Климента и Исакиа, новгородскихъ чудотворцевъ, 
нарицаемыхъ Алфановыхъ, единородныхъ братий по плоти» ... 478
Приложение 8. Представители прусско-плотницкой боярской группировки – 
возможные плотницкие бояре и посадники ................................. 484
Приложение 9. Пожар Торговой стороны 1508 года ..............................................508
Приложение 10. Двор Ивана Грозного на Никитиной улице .................................. 514
Иллюстрации ............................................................................................................. 521
Литература ................................................................................................................. 579
I. Источники, исследования, публикации ............................................................. 579
II. Архивные материалы ........................................................................................603
Список сокращений .................................................................................................. 606

ВВЕДЕНИЕ

Средневековый Новгород представлял собой объединение (федерацию1) самоуправляющихся городских районов – концов. Общепризнано, что в Новгороде 
изначально было лишь три т.н. «старых» конца (Неревский, Людин и Славенский), к которым позднее присоединились еще два – Плотницкий и Загородский. 
Каждый из новгородских концов, входивших в единую республиканскую структуру, отличался своеобразием в топографическом, историческом и социальном 
аспектах.
Предлагаемая работа посвящена истории и топографии Плотницкого конца – 
одного из двух «новых» («молодых») концов, располагавшегося в северной части Торговой стороны Новгорода (рис. 1).
На сегодняшний день практически отсутствуют публикации, специально 
посвященные Плотницкому концу, а те или иные вопросы, прямо или косвенно 
связанные с этим районом Новгорода, рассматривались по преимуществу в исследованиях общего характера, касающихся внутреннего устройства Новгорода, в частности, его кончанской структуры.
Информация о новгородских концах представлена в основном в письменных 
источниках (летописях, актах, берестяных грамотах, сочинениях иностранцев), 
которые существенно дополняет археологический материал.
В отечественных письменных источниках Неревский конец впервые упоминается в 60-е гг. XI в., Людин – в первой четверти XII в., Славенский – в первой 
трети XIII в., Плотницкий – в 60-е гг. XIV в. и, наконец, Загородский – в первой 
трети XV в. Однако самое раннее прямое свидетельство существования пятикончанской структуры Новгорода появляется только в сер. 70-х гг. XIV в.2

В то же время, по данным археологии, освоение территории Неревского конца 
началось с сер. X в., Людина – с 30–40-х гг. X в., Славенского – с 60–70-х гг. X в., 
Плотницкого3 – с I пол. XI в. (южная половина) – сер. XIII в. (северная половина), Загородского – по-видимому, не ранее XII в.4

Если же говорить об иностранных письменных источниках, то самое раннее 
сообщение о концах как о самостоятельных территориально-административных 
единицах в рамках городской федерации Новгорода периода его независимости, 
по мнению некоторых исследователей, представлено в сочинении Сигизмунда 
Герберштейна, который побывал в России в 1517 и 1526 гг., но в свою рабо ту 

1 Используя здесь и далее по отношению к Новгороду термин «федерация», следует подчеркнуть его условность, поскольку Новгородская республика, строго говоря, отвечала далеко не всем 
признакам федеративного государства. В частности, принципиальный вопрос о соотношении власти центра и мест, об особой компетенции города и самоуправляющихся концов здесь четко решен 
не был (Общая теория государства и права. С. 181–182; Мартышин О.В. 1992. С. 246–247).

2 Подробнее см. раздел 2.2.1 настоящей работы.

3 Здесь имеется в виду городское освоение, т.к. на территории Плотницкого конца могли существовать более ранние догородские поселения (см. раздел 2.1 настоящей работы).

4 Подробнее см. раздел 2.2.1 и приложение 2 настоящей работы.

Введение
6

включил ценную информацию и по более раннему периоду истории Русского 
государства. О Новгороде он писал: «Некогда, во время процветания этого города, когда он был независим, обширнейшие его земли делились на пять частей; 
каждая из них [не только] обращалась со всеми общественными и частными делами к установленному и полномочному в этой части магистрату, но и заключать какие бы то ни было сделки и беспрепятственно вершить дела с другими 
гражданами могла исключительно в своей части города, и никому не было позволено в каком бы то ни было деле жаловаться какому-либо иному начальству 
этого города» (Герберштейн С. 1988. С. 147).
Следует отметить, что вышеприведенный текст далеко не однозначен в своем толковании. Примером тому служит мнение К.А. Неволина, который полагал, что речь здесь идет только о городских концах (см. ниже) и в то же время 
точка зрения В.Л. Янина и многих других исследователей, считавших, что в 
приведенном фрагменте все-таки говорится не о концах, а о пятинах (Герберштейн С. 1988. С. 147. Прим. 474). А Евгений (Болховитинов), судя по всему, 
именно на основе этого сочинения писал о взаимосвязи новгородских концов и 
пятин (см. ниже) и т.д. Как бы там ни было, но текст Герберштейна явился своеобразной «отправной точкой» для изучения проблемы территориально-административного деления Новгорода и Новгородской земли.
В дальнейшем указанные сведения Герберштейна были повторены в сокращенном виде в книге Александра Гваньини (1578 г.) (Гваньини А. 1997. С. 35) 
и более развернуто в работе Соломона Нойгебауера (1613 г.) (Коваленко Г.М. 
2010. С. 179).

Историю изучения новгородских концов можно начать с сочинения «Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода» Евгения (Болховитинова), который еще в начале XIX в.1 писал о разделении Новгорода на пять 
частей-концов, отмечая при этом их относительную административную самостоятельность и связь с пятинами: «В каждом конце была своя Ратуша, своя 
общественная печать и свой староста, или бургомистр, который ведал все полицейские и гражданские частные дела своего конца и всей принадлежавшей 
к тому концу пятины или уезда2; и в важнейших только и до общей городовой 
пользы касающихся делах относился к главному городовому магистрату, или 
к общенародной вече (так у автора. – Г.Д.)» (Евгений /Болховитинов/). 2009. 
С. 43)3. Говоря о порядке решения в Новгороде общегородских проблем, Евгений отмечал, что «сперва рассуждение проходило по частям городовых концов, 
а потом все совокупно (на вече. – Г.Д.) решали предложенное дело» (Там же. 
С. 52). Исследователь, в соответствии с публикуемой в приложении к его сочи
1 Первое издание его книги вышло в 1808 г.

2 Евгений (Болховитинов) отмечал, что «по числу древних пяти концов Новгорода, разделялась и вся Новгородская область на пять пятин», причем указывал, что каждая из пятин «простиралась» от какого-либо из концов: Бежецкая от Славенского, Обонежская от Плотницкого, Водская от Неровского (Неревского), Шелонская от Загородского, Деревская от Гончарского (Евгений 
/Болховитинов/. 2009. С. 45).

3 Хотя у автора здесь отсутствует ссылка на С. Герберштейна, данный отрывок прямо свидетельствует об использовании его сочинения, тем более что в других разделах работы Евгения (Болховитинова) имеются прямые отсылки к данному автору (Евгений /Болховитинов/. 2009. С. 29, 63, 
80–81, 91).

6

 Введение
7

нению Нарядной описью 1623 г., дал перечень концов (Славенский, «Плотенский или Плотничий» /его название он связывал с тем, что «тут первоначально 
поселилась слобода плотников, строивших Новгород»/, «Неровский», Загородский и Гончарский) и привел сведения по их топографии. При этом Евгений 
(Болховитинов) указывал, что после распространения городской территории за 
валы Окольного города к изначальным концам добавились еще «Неровский за 
городом», «Петровский» и Людин, причем последний автор не отождествлял 
с Гончарским, а считал его примыкавшим к Гончарскому концу с юга за валом 
(Там же. С. 43–45).
Близкий к перечню Евгения (Болховитинова) список пяти новгородских концов, правда с заменой Загородского конца на Людин, представлен у Н.М. Карамзина. Исследователь при перечне концов ссылался на «Устав князя Ярослава 
о мостех»1, который он относил ко времени Ярослава Владимировича. То есть 
получалось, что уже в начале XI в. в Новгороде были все пять концов. При этом 
кончанскую систему как таковую Н.М. Карамзин не подвергал анализу, называя 
концы просто частями Новгорода (Карамзин Н.М. 1842. Т. II. Стб. 38).
Впервые же список средневековых новгородских концов, соответствующий 
современным научным представлениям (Славенский, Неревский, Людин, Плотницкий и Загородский), был приведен в работе Н.Н. Муравьева, который отмечал при этом, что Неревский и Славенский концы были «преимущественные», 
«наиболее значущие» – «их местоположения были удобнейшие и для житья, и 
для торговли: возвышеннее и приближеннее к реке». За ними « Людин и Плотнический; Загородский же был, как некая принадлежность к Детинцу, от которого оный и название свое имел, ибо Детинец преимущественно именовали городом» (Муравьев Н.Н. 1828. С. 25; 32–33. Прим. 6). Кроме того, автор считал, что 
термин «концы» появился от того, что два конца Софийской стороны, Людин и 
Неревский, находились на двух оконечностях Детинца. При этом, по его мнению, разделение Торговой стороны на концы произошло позднее, чем Софийской (Там же. С. 30–31. Прим. 7). Н.Н. Муравьев первый писал о тождественности Людина и Гончарского концов (Там же. С. 45. Прим. 2; С. 49. Прим. 2; С. 52. 
Прим. 3), а также Федоровского и Плотницкого ручьев, причем от последнего 
он выводил название Плотницкого конца (Там же. С. 29. Прим. 6). При этом он 
справедливо полагал, что оба берега Федоровского ручья относились к Плотницкому концу (Там же. С. 51. Прим. 2), то есть не разделял популярную впоследствии гипотезу о том, что этот ручей являлся границей между Славенским и 
Плотницким концами.
И.И. Красов, опубликовавший в 1851 г. первый капитальный труд по топографии средневекового Новгорода, дал подробное описание каждого из пяти 
концов с указанием улиц и храмов, к ним принадлежащих2. Он вслед за Н.Н. Муравьевым высказывался в пользу тождественности Людина и Гончарского 
концов (Красов И. 1851. С. 23–27), а также отметил более позднее появление 
Загородского конца по сравнению с остальными (Там же. С. 27–29). Безуслов
1 Где на самом деле упомянут только один Людин конец, что отмечал еще И.И. Красов (Красов И. 1851. С. 22).

2 При этом Лубяницу и Рогатицу И.И. Красов, как и Евгений (Болховитинов), следуя Нарядной описи 1623 г., относил к Славенскому, а не Плотницкому, концу. Самой южной улицей Плотницкого конца он называл Буяну (Красов И. 1851. С. 107–111).

Введение
8

ной заслугой И.И. Красова является и выдвинутое им положение о том, что на 
определенном этапе городского развития не вся территория Новгорода входила в кончанское деление: например, Прусская улица в нач. XIII в. ни к какому 
концу не относилась1. Этот вывод он делает из рассмотрения событий 1218 г. 
Но отсюда же он выводит и то, что «концы не были тогда (то есть в 10-е гг. 
XIII в. – Г.Д.) и центрами гражданского управления» и не имели политического 
значения, как это было в более поздний период, «когда каждый из них имел свою 
печать и проч.». Изначально же, по его мнению, вообще под концами подразумевались просто «более выдававшиеся оконечности города» (Там же. С. 29–30).
С.М. Соловьев отмечал, что разделение древнерусских городов на концы 
было характерно не только для Новгорода (например, Киев) (Соловьев С.М. 
2001. Т. III. С. 39. Прим. 78). Он же предположил, что названия Плотницкого и 
Гончарского концов были связаны с совместным проживанием ремесленников одной специализации (Там же. С. 42). Ученый полагал, что межкончанские 
конфликты в Новгороде как бы продолжили межродовые столкновения более 
раннего периода: «…с течением времени родовые отношения здесь исчезли, но 
пять концов со своими старостами напоминали о пяти родах, из которых могло 
составиться первоначальное народонаселение, и вражда между концами заступила место родовой вражды; как прежде восставал род на род, так после восставал конец на конец, остальные брали сторону того или другого, а иногда оставались спокойными зрителями борьбы» (Соловьев С.М. 1846. С. 8).
К.А. Неволин в своей работе, посвященной новгородским пятинам и погостам, 
как уже говорилось выше, коснулся вопроса о взаимосвязи городских концов и 
пятин и пришел к выводу, что в сообщении С. Герберштейна речь идет только о 
концах, а пятины связаны с административным делением Новгородской земли 
уже московского времени. Во времена же новгородской независимости «Новгородские области, в порядке управления, зависели не от концов, а непосредственно 
от высших и общих властей Новгорода» (Неволин К.А. 1853. С. 43–54).
Н.И. Костомаров в основном повторил выводы И.И. Красова и С.М. Соло вье ва. 
Признавая общинную природу новгородских концов и сравнивая их с «членами 
удельновечевой федерации», исследователь подчеркивал их административную 
самостоятельность, которая выражалась в собственном управлении, делопроизводстве и вечевых собраниях. При этом исследователь отмечал, что «не только 
конец, но и улица, составляя часть конца, имела значение самобытной корпорации так, как в русских землях волости, на которые делились земли… Несколько 
улиц, будучи каждая в отношении к другим до известной степени самобытным 
телом, все вместе составляли конец, а все вместе концы составляли Великий 
Новгород». Следует отметить, что Н.И. Костомаров первым поставил вопрос о 
соотношении улиц (а за ними и концов) с сотнями, но решения этого вопроса 
из-за недостатка информации не предложил. Судя по всему, именно Н.И. Костомаров первый предложил популярную впоследствии гипотезу о том, что Федоровский ручей в древности являлся границей между Славенским и Плотницким 
концами (Костомаров Н.И. 1994. С. 267–269)2.

1 Против последних двух положений довольно резко высказывался М.П. Погодин (Погодин М.П. 1857. С. 376–378), однако его аргументация не выглядит убедительной.

2 Первое издание книги Н.И. Костомарова вышло в 1863 г.

 Введение
9

И.Д. Беляев1 в своей работе, посвященной истории Новгорода, дал перечень 
пяти концов и вкратце обрисовал их топографию (по И.И. Красову). Однако при 
этом он вслед за Н.И. Костомаровым писал, что граница между Славенским и 
Плотницким концами проходила по Федоровскому ручью, хотя сам же перед 
этим указывал, что Славенский конец «занимал южную половину Торговой 
стороны по Бояню улицу и Рогатицу» (Беляев И.Д. 1866. С. 4). О самих же концах И.Д. Беляев писал, что каждый из них «составлял отдельную общину, состоящую из меньших общин – улиц, имел свое управление и суд… Главными 
представителями, судьями и управителями концов, были выборные кончанские 
старосты; от них зависели все общественные распоряжения по концу, они были 
главными представителями своих концов на общем вече и в общих делах целого
Новгорода, так что договоры с иноземными государями и разные узаконения 
или постановления, выходящие от общего веча, обыкновенно утверждались печатями пятиконецких старост; равным образом в посольствах и переговорах с 
иноземцами непременно участвовали или пятиконецкие старосты, или по двое 
и по трое выборных людей от каждого конца. Новгородские концы не были административными клетками, разбитыми по какой-либо теории или прихоти какого-либо распорядителя, а, напротив, представляли собой органическое целое, 
в котором все части были соединены друг с другом бытовыми и даже нравственными узами. Так что за обиду однокончанина выступал целый конец… Концы 
в Новгороде не были представителями сословий или отдельных классов Новгородского общества; а, напротив, в каждом конце безразлично жили и бояре, 
и житьи люди, и купцы, и черные люди; так что в случае надобности назначить 
на какое-либо общее дело выборных людей от конца, выбирались и от бояр, и 
от купцов, и от черных людей. Концы даже имели свои знамена или воинские 
стяги, и в военных походах каждый конец составлял особый полк и имел своего 
воеводу». Исследователь также особо выделял внекончанский статус Детинца и 
Ярославова двора с вечевой площадью и Торгом (Там же. С. 4–6).
В.В. Пассек в своей вышедшей в 1869 г. работе «Новгород сам в себе» также 
уделил внимание новгородским концам. Он писал, что если следовать широкому определению термина «конец» в соответствии с летописными текстами, то 
«могло быть в Новгороде, как и во всяком другом городе, неопределенное число концов: это были части города, простиравшиеся от Детинца… к границам 
городским в различных направлениях, а также те части, которые простирались 
от сих концов, когда оные входили в состав города…». Здесь он приводит в качестве примера Загородний (Загородский), Никольский и Гончарский концы, 
подчеркивая, что, может быть, и многие другие части (окраины?) города тоже 
считались концами. Говоря же об основных пяти новгородских концах, автор отмечал, что концами они стали называться потому, что «составляли целое обывательских построек, тянувшееся в различных направлениях от крепости; но при 
этом физическом разделении своем, они отделились друг от друга граждански, 
составляя собой в Новгороде какие-то status in statu» (Пассек В.В. 1869. С. 83). 
Он описывал топографию концов, но при этом отмечал, что одним из концов 
Софийской стороны можно считать Прусскую улицу2, о чем писал в присущей 

1 Известный своими славянофильскими взглядами.

2 Далее в тексте он даже использует термин «Прусский конец» (Пассек В.В. 1869. С. 97 и т.д.).

Введение
10

ему своеобразной манере: «о том, что Прусская улица, а не Загородний (Загородский. – Г.Д.) конец, играла роль status in statu, считаю излишним распространяться» (Там же. С. 84. Прим. 95; С. 97). В.В. Пассек резко выступал против 
выводов С.М. Соловьева о родовых корнях новгородских концов (Там же. С. 97–
98), признавая при этом, что «каждый из них (концов. – Г.Д.) составлял собою 
целое, действовал при внутренних разногласиях совокупно, и имел свое управление, свою казну и своих представителей даже в дипломатических сношениях, даже свою печать, которая прикладывалась к Государственным договорным 
актам» (Там же. С. 84). Природу же единства каждого конца исследователь объяснял так: «конец представлял собой подобие особого полка, подобие общества 
обывателей одной деревни. Игрища и сходки вокруг общего храма1 соединяли 
конец в одну братчину2». И то же далее: «Принимая в соображение чрезвычайную способность Новгорода дробиться на братчины, подобно храмовым, уличным и другим, мы считаем самый Новгородский конец не чем иным, как братчиною, соединенную в самой себе и отделенную от братчин других концов особым 
поселением и особым храмом, общим для целого конца» (Там же. С. 96, 99–100).
Н.К. Бестужев-Рюмин писал о новгородских концах: «Названия концов: Плотничий, Гончарный свидетельствуют о том, что некогда они могли быть отдельными слободами. Слово «конец» едва ли не указывает на то, что первоначально 
разумелась не вся часть, а только конец ее – ядро первоначального поселения. Население постепенно подвигалось к центру, и то место, где когда-то была особая 
слобода, становилось концом. Отдельность концов, как самостоятельных общин, 
выразившаяся в их особом управлении, и частые враждебные столкновения между концами подтверждают эту мысль» (Бестужев-Рюмин Н.К. 1871. С. 309).
А.И. Никитский – один из основоположников теории древнерусских городов-государств3 – в своей работе, посвященной внутренней истории Пскова4, взяв 
за основу гипотезу о связи между городскими концами и подвластными городу 
землями, сопоставлял древнерусские городские концы с античными трибами 
или филами, то есть, по его трактовке, «местными политическими союзами или 
самыми значительными второстепенными политическими организмами или 
общинами» (Никитский А.И. 2014. С. 162). При этом исследователь отмечал, что 
распределение подвластных главному городу земель по городским концам было, 
наряду с вечем, одним из средств управления областей Новгородской земли главным городом Новгородом. Он ссылался на мнение Е. (Болховитинова) о связи 
новгородских концов с пятинами, но уточнял, что упомянутое Герберштейном 
деление Новгородской земли на пятины совсем не обязательно соответствовало 
более раннему разделению времен Новгородской республики, подчеркивая, однако, при этом, что как кончанское деление Новгорода, так и разделение его земель 
в соответствии с этим делением, а также связь между концами и подвластными 
городу землями были вообще характерной чертой Новгородского государства 
(Там же. С. 58–60). А.И. Никитский также первый указал на тесную связь монастырей с управлением новгородскими концами (Никитский А.И. 1897. С. 98).

1 Он считал, что каждый конец имел свой соборный храм (Пассек В.В.1869. С. 96).

2 Исследователь фактически отождествляет понятия братчины и общины.

3 Т.н. «полисной» теории.

4 Первое издание книги А.И. Никитского вышло в 1873 г.

 Введение
11

Д.И. Иловайский в первом томе своей пятитомной «Истории России» повторил 
версию И.Д. Беляева о том, что граница между Славенским и Плотницким концами проходила по Федоровскому ручью. О самом Плотницком конце он писал: 
«…название его показывает, что первоначально он был поселением ремесленников, особенно плотничьих мастеров, которыми в древности славился Великий 
Новгород. Что здесь селились не одни плотники, указывают названия старинных 
улиц: Молоткова, Котельницкая, Щитная и др.» (Иловайский Д.И. 1876).
Проблема происхождения новгородских концов и создания на основе их объединения городской федерации была поставлена В.О. Ключевским, который высказал предположение, что Новгород сформировался из нескольких изначально 
самостоятельных поселков, которые соединились в единую городскую общину, 
причем следы самостоятельного существования составляющих его поселков сохранялись в «распределении Новгорода на концы» (Ключевский В.О. 1993. Кн. II. 
С. 375–376). Он писал также об административной самостоятельности концов, 
особо отмечая, что союз концов и составлял «державную союзную общину Великого Новгорода» (Там же. С. 386–387). Кроме того, В.О. Ключевский соглашался 
с А.И. Никитским (см. выше) в том, что «коренные области, вошедшие потом в 
пятинное деление Новгородской земли», зависели в управлении от концов Новгорода, между которыми они были распределены (Там же. С. 407–409).
Исследователь уделил внимание и поставленной Н.И. Костомаровым проблеме соотношения сотен, улиц и концов (см. выше). Он предложил довольно 
стройную схему новгородской «державной союзной общины», хотя и не все элементы и связи предложенной им структуры имеют под собой фактологическую 
доказательную базу: «…в Новгороде мы встречаем то же военное устройство, 
какое еще до князей сложилось в других старших городах Руси. Новгород составлял тысячу, вооруженный полк под командой тысяцкого. Эта тысяча делилась на сотни, военные части города. Каждая сотня со своим выборным сотским 
представляла особое общество, пользовавшееся известной долей самоуправления, имевшее свой сход, свое вече. В военное время это был рекрутский округ, 
в мирное – округ полицейский. Но сотня не была самой мелкой административной частью города: она подразделялась на улицы, из которых каждая со 
своим выборным улицким старостой составляла также особый местный мир, 
пользовавшийся самоуправлением. С другой стороны, сотни складывались в 
более крупные союзы, концы. Каждый городской конец состоял из двух сотен. 
Во главе конца стоял выборный кончанский староста, который вел текущие 
дела конца. Но он правил концом не один, а при содействии коллегии знатных 
обывателей конца, которая составляла кончанскую управу. Эта управа была исполнительным учреждением, действовавшим под надзором кончанского веча, 
имевшего распорядительную власть. Союз концов и составлял общину Великого Новгорода» (Там же. С. 386–387).
Основные положения В.О. Ключевского поддержал впоследствии С.Ф. Платонов (Платонов С.Ф. 1909).
Первые русские историки-марксисты особо подчеркивали политическую 
роль новгородских концов. Так, М.Н. Покровский в своем вышедшем в 1898 г. 
капитальном труде по русской истории, называя концы не только административными, но и политическими единицами, отмечал, что «политическая жизнь 

Введение
12

Новгорода сосредотачивалась именно в них». На вече концы выступали как 
сплоченное целое, причем «вече было совещанием не столько отдельных новгородцев, сколько пяти общин, союз которых и составлял Великий Новгород» 
(Покровский М.Н. 1966. С. 201). 
Близкие взгляды на проблему высказывал и Н.А. Рожков, который подчеркивал, что «концы были не только самоуправляющимися административными 
единицами, но и управляющими» (Рожков Н.А. 1924. С. 333). Кроме того, он разделял известную гипотезу о сближении деления Новгородской области на пятины с пятью новгородскими концами и об административно-судебной зависимости пятин от кончанского управления (Там же. С. 337).
Версию В.О. Ключевского об образовании новгородских концов из изначальных поселков (см. выше) развил Б.Д. Греков. Он использовал в качестве аналога 
«концы» или совокупности сельских поселений в новгородской области Жабна 
и предположил, что таким же образом из догородских сел образовались и концы 
самого́ Новгорода. Отсюда следовало, что концы Новгорода были не только формой членения города на районы, не только частями городской территории, но и 
формой объединения ее более дробных элементов (Греков Б.Д. 1914. С. 291–292).
Эту идею впоследствии поддержал А.В. Арциховский в работе, специально посвященной городским концам древней Руси, где он фактически обобщил 
опыт своих предшественников, касающихся данного вопроса, а кроме того, выдвинул ряд новых положений. В частности, он писал, что в Новгороде в XII в. 
существовали уже все пять концов, хотя оговаривал, что основные свидетельства о пятикончанской схеме относятся к XIV–XV вв. Исследователь, используя 
анализ численных характеристик исторических событий, пришел к выводу о 
связи военной организации и дипломатии Новгорода с пятикончанским федеративным делением. Перечисляя межкончанские столкновения, он подчеркивал, 
что «вооруженная борьба концов была делом сравнительно редким. Пять политических организаций вообще существовали вместе, образуя единую республику. Но правительство этой республики во всей своей деятельности выявляло 
свой федеративный состав» (Арциховский А.В. 1945. С. 5). В работе говорилось 
также о кончанских частях новгородских земель, административно связанных 
с городскими концами; о кончанских монастырях, печати которых одновременно являлись печатями концов; о сохранении после падения независимости Новгорода кончанского деления с некоторыми присущими ему элементами самоуправления (пятикончанские старосты) (Там же. С. 6–13). В завершающей части своей статьи А.В. Арциховский уделил внимание концам в других древнерусских городах (Русе, Ладоге, Киеве, Ростове, Смоленске, Серпухове, Москве), 
а также у западных славян (Шецин) (Там же. С. 11–13).
Военной организации городских концов Новгорода была посвящена специальная работа М.Г. Рабиновича. Исследователь отмечал, что сотни являлись военно-территориальными единицами, участвовавшими, в том числе, и в вооруженных столкновениях концов, однако между сотнями и городским ополчением 
стояла еще одна ступень организации войска – городской конец (Рабинович М.Г. 
1949. С. 55). Развивая и дополняя выводы А.В. Арциховского, М.Г. Рабинович 
писал, что концы и стороны (так!) выступали как самостоятельные военные организации, поэтому все большие походы Новгорода возглавлялись пятью вое