Преподавание истории и обществознания в школе, 2019, № 2

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

  3 
 Л.М. Ляшенко 
 
 
 О царствованиях Петра Великого и Николая I  
(опыт сравнительного анализа)

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

 13 
А.Р. Фофанова
 
 
 Американо-французские отношения в период действия  
Статей Конфедерации (1783–1789 гг.)

 25 
Т.В. Никитина
 
 
 Малые государства в большой политике:  
Греция в Первой мировой войне. 1914–1918 гг.

ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА  
ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ

 34 
И.А. Лобанов
 
 
 Новые задания в перспективной модели основного государственного 
экзамена по обществознанию

 45 
Т.И. Тюляева 
 
 
Региональная история: вопросы теории и практики

Современный учебник

 56 
Е.Е. Вяземский
 
 
 Учебник истории в современной России: традиции и перспективы 
развития жанра в социокультурном контексте

ИНФОРМАЦИЯ И БИБЛИОГРАФИЯ

 65 
 О выставке «Восток. Другая красота. К 100-летию Музея Востока» 

НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Издается с 2000 г. Выходит 8 раз в год

2/2019

Главный редактор
А.Ю. Лазебникова

Заместитель главного редактора
Н.М. Поникарова 

Редакционный совет
Л.Н. Алексашкина, П.А. Баранов, 
Л.С. Бахмутова, Т.В. Болотина, 
Н.Ф. Виноградова, Е.Е. Вяземский, 
Е.Л. Ерохина, Л.Ф..Иванова, 
А.Н. Иоффе, А.С. Маныкин, 
М.Г. Сергеева, И.В. Следзевский, 
А.Б. Соколов, О.Ю. Стрелова, 
О.М. Хлытина, В.А. Шестаков, 
Н.И. Цимбаев 

Редакторы отделов
 Е.Н. Калачева,  И.Г. Ложкина 

Компьютерная верстка
Н.В. Запорожец

Адрес редакции и издательства:
127254, г. Москва, а/я 62
Тел.: 8 (495) 619-52-87, 619-83-80
E-mail:   history@schoolрress.ru,  
marketing@schoolрress.ru
Сайт: www.школьнаяпресса.ру

Журнал зарегистрирован 
МПТР РФ рег. ПИ №77-1171
Учредитель — ООО «Школьная  Пресса»

Формат 70108/16.  Усл.-печ. л.  5,0.    
Изд. № 3282.   Заказ              

Отпечатано в АО «ИПК «Чувашия»,
428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, д. 13

Издание охраняется Законом РФ об авторском праве. 
Любое воспроизведение материалов, размещенных  
в журнале, как на бумажном носителе, так и в виде  
ксерокопирования, сканирования, записи в память ЭВМ, 
zи размещение в Интернете запрещается.

©  «Школьная Пресса», 2019
©  «Преподавание истории и обществознания  
в школе», 2019

  
 
Библиография
  24 
Тотлебен Э.И. Описание обороны Севастополя
 12  
 Погодин С.Н. Очерки русской историографии  
(конец XIX – начало XX в.)
 33 
 Либерализм: pro tt contra. Русская либеральная традиция глазами  
сторонников и противников. Антология
 44 
 Мировая война 1914–1918. Премьера глобализации.  
Россия в сети империалистических противоречий
 55 
История российского солдата
 64 
Чингисхан
 74 
В.О. Ключевский: воспоминания и исследования 
 

ЭКОНОМИКА И ПРАВО В ШКОЛЕ:  
ЖУРНАЛ В ЖУРНАЛЕ
 
 75 
 М.Ю. Романова, О.А. Французова
 
 
 Формирование финансовой грамотности учащихся основной школы 
в процессе изучения предмета «Обществознание»

Журнал рекомендован Высшей аттестационной комиссией (ВАК) Министерства образования 
и науки Российской Федерации в перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий,  
в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций  
на соискание учёной степени доктора и кандидата наук.
Журнал зарегистрирован в базе данных Российского индекса научного цитирования.

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

О ЦАРСТВОВАНИЯХ ПЕТРА ВЕЛИКОГО И НИКОЛАЯ I
(ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА)

Леонид Михайлович Ляшенко — кандидат исторических наук, 
 профессор института истории и политики МГПУ

ON THE REIGN OF PETER THE GREAT AND NICHOLAS I
(EXPERIENCE OF COMPARATIVE ANALYSIS)

Leonid M. Lyashenko — candidate of historical Sciences,  
professor, Institute of history and politics, Moscow state pedagogical University

Ключевые слова: Петр Великий, Николай I, власть, реформы,  
итоги царствования, сравнительный анализ.
Keywords: Peter the Great, Nicholas I, power, reforms,  
results of the reign, comparative analysis.

Аннотация. Автор сопоставляет деятельность двух российских императоров —  
Петра Великого и Николая I c точки зрения результатов и интересов страны. 
Abstract. The author compares the activities of two Russian emperors —  
Peter the Great and Nicholas I in terms of results and interests of the country.

Ц

арствования Петра Великого и 
Николая I выбраны для сравнения далеко неслучайно. Николай I 
неоднократно подчеркивал, что его 
великий предок не только глубоко 
уважаемый им исторический персонаж, но и образец практического политика. Поэтому он стремился оградить первого императора России  
(а вместе с ним, видимо, и себя самого) от малейшей критики. В приватном разговоре с одним из приближенных Николай Павлович выразился по данному поводу вполне 
определенно: «Больше всего мне до
садны глупые возгласы против Петра 
Великого; досадно, когда говорят, а 
тем более нестерпимо, когда печатают. Петр Великий сделал, что мог и 
даже более чем мог, и вправе ли мы 
теперь, при таком отдалении эпохи и 
в нашем незнании тогдашних обстоятельств, критиковать его действия и 
унижать его славу и славу самой 
России!»1. Да и запрет императора 
печатать поэму А.С. Пушкина «Медный всадник» во многом объясняется обидой Николая на нелицеприятную оценку поэтом характера правления первого императора.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ 

ИСТОРИЯ

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 2/2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Если мы не вправе критически оценивать деятельность того или иного 
исторического персонажа, ее влияние 
на развитие страны, то историю как 
науку можно смело заменить сочинением мифологем на тему об исключительно великой России, ее безукоризненно мудрых и милостивых правителях. Однако, на наш взгляд, подобная 
замена не слишком продуктивна, а 
потому гораздо важнее разобраться, 
что именно Николай I взял на вооружение из арсенала идей и методов 
Петра Великого, в чем эти венценосцы оказались схожи как личности и 
государственные деятели, а в чем — 
безусловно, разнились.
Некоторое сходство заметно, прежде всего, во внешнем облике двух 
императоров: оба высокие (хотя Петр 
был несколько выше), крепкие, обладавшие недюжинной физической 
силой. Кроме того, и Петр, и Николай 
имели стать, а также лики классических самодержцев, что подтверждают 
их портреты и многочисленные восхищенные отзывы не только россиян, но 
и иностранцев, в свое время воочию 
наблюдавших двух этих монархов. 
И Петр, и Николай были, что называется, всеядны, причем пищу предпочитали самую простую. Правда, в 
отличие от предка, Николай выпивал весьма умеренно, позволяя себе 
лишь бокал вина за обедом или рюмку 
водки с мороза. Он, опять-таки в отличие от Петра, никогда не курил и 
не терпел в своем окружении тех, кто 
курит. Оба оказались людьми совершенно неприхотливыми в быту, но их 
бытовая умеренность никогда не распространялась на пышность и блеск 
царских дворов.
Возведение величественных дворцов, подчеркнутая торжественность 
военных триумфов и парадов, роскошь 
официальных приемов, придворных 
балов и других дворцовых празднеств 

являлись в то время неотъемлемыми 
признаками великой державы, работали на создание ее привлекательного 
образа, а на поддержание этого образа 
правители России денег никогда не 
жалели. Заметим, что именно Николаю I, в конце концов, удалось выработать тот окончательный имперский 
стандарт официального поведения 
монархов и членов их семей, которым 
старались руководствоваться все последующие российские самодержцы.
Оба императора были искренне 
религиозны и аккуратно исполняли 
все положенные для православного человека обряды. И тот, и другой 
справедливо считались технократами, 
т.е. отдавали предпочтение «точным» 
наукам (правда, Петр не чурался и 
гуманитарных знаний своего времени). Отличались цельностью натуры, 
несгибаемой волей, непреклонностью 
в достижении цели. Эта непреклонность часто оборачивалась жестокостью, что закономерно, ведь насилие 
традиционно рассматривалось властями предержащими как универсальный 
способ решения любых внутренних и 
внешних проблем. Они ставили перед 
собой амбициозные задачи, требовавшие проведения в стране заметных, а то и коренных преобразований  
(с этим, видимо, были связаны многие, роднящие их, черты характера и 
методы управления империей).
Во-первых, отметим чувство монаршего долга, свойственное и Петру, 
и Николаю. Именно оно делало их 
трудоголиками, заставляя рассматривать свою жизнь как тяжкую, но необходимую службу ради достижения 
поставленных целей и решения задач, 
направленных на процветание страны. 
При этом оба ощущали себя неограниченными правителями, самодержцами 
в полном смысле этого слова.
Во-вторых, их объединяли любовь 
к военному делу и особое отношение 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

к офицерству (во всяком случае, они 
старались опираться именно на него, 
прежде всего на офицерство гвардейское). Дворянство оба считали важной 
опорой, видя в представителях первого сословия главного и естественного 
соратника монарха.
В-третьих, отсутствие организованного, т.е. социально и политически структурированного общества, да 
и инстинктивное недоверие к его мнению, заставляли обоих императоров 
действовать исключительно «сверху», 
через разветвленный чиновничий аппарат, который им же самим приходилось выстраивать и пытаться держать 
под неусыпным контролем. Отсюда 
проистекало их стремление максимально формализовать общественную 
и государственную жизнь, т.е. желание 
для удобства управления страной все 
пронумеровать, разложить по полочкам и постараться лично направлять 
любые дела, вершившиеся в России. 
В-четвертых, традиционное распределение населения по сословиям и 
слоям удовлетворяло монархов далеко не всегда. Именно поэтому Петр  I 
ввел Табель о рангах, после чего не 
только «электричество чина», по выражению Н.В. Гоголя, пронизало всю 
жизнь россиян, но и наглядно упорядочилась социальная структура общества. Николай I по-своему продолжил 
начинание предка, учреждая по мере необходимости новые сословные 
группы населения. Так, в 1832 г. он 
ввел звание «почетный гражданин», и 
численность этих «граждан» росла достаточно быстро. 
В-пятых, когда мы упомянули о 
том, что оба монарха пытались направлять и контролировать любые де- 
ла, вершившиеся в империи, мы имели в виду, что их интересовали не 
только гражданские или армейские 
служебные занятия подданных, но и 
(не в меньшей степени) личная жизнь, 

быт, семейные отношения, досуг, 
внешний вид подчиненных.
В-шестых, сближало обоих императоров и наличие многочисленных (как 
мимолетных, так и более или менее 
серьезных) любовных романов, причем в этих романах они вели себя чрезвычайно демократичны. Социальный 
статус очередного заинтересовавшего 
их объекта был для наших героев совершенно неважен, поскольку речь 
шла не столько о поисках «большой и 
чистой любви», сколько об удовлетворении сиюминутных желаний.
Наконец, в-седьмых, Петр Великий 
и Николай I настолько вжились в роль 
«отцов народа», что сумели внушить 
подданным некое сакральное чувство, 
под влиянием которого подавляющее 
большинство россиян стали полностью отождествлять личность царя с 
понятием «отечество». Правда, порой подобное отождествление влекло за собой не просто неприятные, 
но и драматические последствия. Оно 
и понятно, если монархи старались 
олицетворять собой не только высшую власть, но и вообще все, происходившее в стране, то должны были 
готовиться и к попыткам недовольных соотечественников покуситься на 
жизнь венценосцев. Начиная с 1697 г. 
(заговор опальных бояр Соковниных), 
необходимость физического устранения Петра I отстаивали и участник 
Астраханского восстания стрельцов 
Степан Москвитянин, и посадский из 
Москвы Семен Губин, да и не только 
они.
Николай I также не мог быть совершенно спокоен за свою жизнь. Тем 
более что все братья Павловичи прекрасно помнили о печальной и поучительной участи своего отца. Как-то, 
накануне ежегодного парада гвардейских частей на Царицыном лугу, Николай I рассказал графу П.Д. Киселеву, «что получил безымянное письмо, 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 2/2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

предварявшее, что есть злой умысел 
воспользоваться парадом для посягательства на его жизнь… Это, впрочем,  — прибавил он, — для меня не 
новость, и я уже не впервые получаю 
подобные записочки»2. Неважно, было это новостью для монарха или нет, 
но оставлять подобные предупреждения без внимания он, конечно, позволить себе не мог.
На первый взгляд, Николай I имел 
достаточно серьезные основания считать себя последовательным продолжателем деяний Петра Великого. Однако не будем забывать о том, что 
любое сходство поступков людей, их 
оценок или мироощущений в целом 
обязательно подразумевает заметные 
различия между ними. Порой подобные различия возникают из-за явных 
разногласий по тем или иным вопросам, а иногда являются естественным 
продолжением похожих черт и оценок, поневоле теряющих прежнюю 
идентичность в ходе неотвратимого 
изменения ситуации в мире или возникновения новых велений времени. 
Посмотрим, насколько это правило 
справедливо для царствований интересующих нас императоров.

Начнем с того, что Петр Великий 
упорно и осознанно начал выстраивать в России империю Нового времени, которая, по мнению исследователей, представляла собой «политикообщественное структурное образование, предназначенное историей для 
введения в подзаконное и цивилизованное пространство разноплеменных 
и разноконфессиональных народов»3. 

Не подлежит сомнению, что подобная империя для европейской практики XVII–XVIII столетий (и даже в 
XIX в.) — основополагающая. Достаточно вспомнить историю Испании, 
Португалии, Нидерландов, Британии, 
Франции, Австрии, Турции.
Петр I стремился приблизить Россию к развитым странам Европы самым коротким и, как ему казалось, 
наиболее очевидным путем. Он подчеркнуто отказался от ориентации 
предшествующих правителей на Восток (будь то византийской или непосредственно азиатской) и пытался 
отстаивать принцип толерантности 
по отношению ко всем народам, населявшим его страну. При Николае 
же, поспешно принявшим новую европейскую идею — построить сугубо 
национальное государство, Россия не 
столько продолжала оставаться классической империей своего времени, 
сколько превращалась в мягкую деспотию, постепенно терявшую инициативу, гибкость, способность быстро 
реагировать на изменение ситуации. 
Этому немало способствовало различие идеологических доктрин, выбранных двумя монархами в качестве 
теоретических фундаментов своей политики. Петр остановился на светской, популярной в тогдашней Европе теории построения государства 
«общего блага» или «народной пользы». Согласно ей государство объявлялось установлением исключительно 
человеческого разума и воли, а потому 
могло меняться и совершенствоваться 
в зависимости от целей, которые ставили перед собой власти и население 
той или иной страны. Подобное государство, по выражению одного из 
философов XVII в., строилось, как 
дом, достаточно комфортный, во всяком случае, вполне приемлемый для 
подавляющего большинства его обитателей.

Петр Великий упорно  
и осознанно начал 
выстраивать в России 
империю Нового времени

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Империя, выстраиваемая Петром, 
была абсолютистской, мало заботящейся о повседневных нуждах и правах подданных. Вместе с тем она необратимо взламывала традиционный 
уклад жизни всех слоев российского 
населения; заставляла приспосабливаться к новым условиям существования и дворянство, и священнослужителей, и армию, и чиновничество, и 
предпринимателей, и городские низы, 
и крестьянство. Заметим, что при этом 
идея «общего блага» позволяла властям рассматривать протесты против 
государственных тягот или произвола начальства как вредные, разрушительные попытки помешать плановому строительству «дома всеобщего 
благополучия», а потому давала трону 
законную возможность жестоко подавлять подобные попытки.
Одобренная Николаем I триада 
С.С. Уварова — «православие, самодержавие, народность» — оказалась 
идеологией не только националистической, но и ретроградной, поскольку 
проповедовала не установление добрососедских отношений с Европой, 
а, напротив, необходимость отгородиться от ее идей и, как следствие, от 
главных достижений времени. Именно в годы царствования Николая I 
властные структуры и часть образованного общества начали усиленно 
противопоставлять Россию и Европу 
друг другу, видя в них два абсолютно 
разных мира, основанных на принципах, ни в чем не схожих. 
Уже в одном из манифестов, изданных вскоре после подавления восстания декабристов, подчеркивалась 
необходимость «очистить Русь святую 
от… заразы, извне к нам занесенной»4. 
Позже этот антиевропейский мотив 
в государственных документах усиливался. При этом триада так же, как 
ранее теория «общего блага», позволяла власти жестоко расправляться с не
согласными, объявляя их носителями 
чуждых и разрушительных идей, не 
имеющих ничего общего с народными 
чаяниями, православной религией и 
традициями.

Современники не могли не заметить столь настойчиво декларированной политики Зимнего дворца и не 
оценить ее — со своей точки зрения. 
«Меры нашего правительства, — записал в дневнике наставник детей  
Николая I В.А. Жуковский, — клонятся к тому, чтобы снова затворить 
те двери, которые Петр нам отворил в 
Европу… Нас хотят заставить насильно любить Россию, бояться заразы и 
либеральных мнений… бояться действия, которое на русских произведет 
сравнение с Европою… Нет! Сделайте, чтобы нам было хорошо в России, и смело отворите настежь двери 
в Европу»5. Прислушиваться к подобным оценкам и призывам в Зимнем 
дворце никто не собирался.
Далее. Петр Великий, как известно, привечал людей активных, профессионалов своего дела, любознательных и в меру, в общем, инициативных, способных на неординарные действия  — но в рамках, четко 
обозначенных троном. Недаром его 
царствование прославилось не только 
проведением радикальных реформ, 
но и появлением такого понятия, как 
«птенцы гнезда Петрова». Время убедительно показало, что многие из выращенных им «птенцов» сделались 
интересными военачальниками и государственными деятелями, которым 
трудно отказать в таланте, своеобразии, энергичности.

При Николае I  
Россия превращалась  
в мягкую деспотию

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 2/2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Николай же окружил себя, прежде всего, послушными исполнителями царской воли. Среди них порой встречались люди неординарные: 
М.М. Сперанский, 
П.Д. Киселев, 
Е.Ф. Канкрин. Однако в большинстве 
случаев именно личная преданность 
монарху играла главную роль в приближении человека к престолу. Причиной скопления у трона таких сановников, как Бенкендорф, Нессельроде, 
Клейнмихель, Адлерберг, Дубельт, 
Ливен, Дибич и т. д., был не столько 
их высокий профессионализм, сколько то, что остзейские дворяне служили лично императору («служит лично 
Нам», — говорил Николай  I), а русские — абстрактному, с точки зрения 
монарха, отечеству. Видимо, «нам» — 
всегда понятнее и ближе.
В личном контроле монархов за 
всеми (в том числе, не слишком значительными) делами в империи — 
важное различие между ними. Петр 
был вынужден постоянно вмешиваться в работу государственного аппарата главным образом потому, что в 
первой четверти XVIII в. только непосредственное участие императора 
в том или ином начинании являлось 
надежной гарантией его выполнения. 
Находящиеся в стадии становления 
все ветви аппарата управления империей требовали постоянного и мелочного контроля со стороны монархареформатора. 
Во второй же четверти XIX столетия дела обстояли совершенно иначе. Главное теперь заключалось не 
столько в реорганизации старых или 
учреждении новых органов центрального и местного управления (даже не 
в строгом контроле за их деятельностью «сверху»), сколько в качественном улучшении состава чиновничества, повышении его ответственности 
и профессионализма. Подобную задачу личным вмешательством монарха 

(даже в максимально доступное ему 
количество текущих дел) решить нереально, а вот получить неожиданный 
и, главным образом, нежелательный 
результат, как оказалось, вполне возможно.
Активное вмешательство Николая  I в сферу деятельности бюрократии, официальный запрет оценивать 
работу всех звеньев государственного 
аппарата обществом дезорганизовали деятельность чиновничества, поскольку, с одной стороны, лишили 
его инициативы, а с другой — сделали 
практически безответственным. Зато 
это дало возможность бюрократии постепенно превратиться в своеобразное сословие, причем гораздо более 
весомое, чем предприниматели, купечество или зажиточные мещане. 
Она сумела успешно воспользоваться 
сложившейся ситуацией: выработала определенную линию поведения, 
в полной мере ощутила собственные 
интересы, освоила необходимые приемы защиты и нападения. В результате 
бюрократический аппарат вскоре смог 
к собственной выгоде эксплуатировать экономику и население страны в 
целом, не прилагая к этому чрезмерных усилий.
Наверное, есть смысл согласиться с 
мнением тех исследователей, которые, 
вслед за А.С. Пушкиным, считают Петра Великого неустанным «работником на троне», а Николая I — разве что 
верховным чиновником, генеральным 
контролером на престоле. Об этом же 
свидетельствует стиль общения обоих 
монархов с подданными. Своеобразный демократизм Петра, его простота 
в общении с людьми самого разного 
положения ни в коей мере не означали, что на российском престоле утвердился «простец».
Его манера поведения была вызвана 
тем, что необходимо было, во-первых, 
отодвинуть на второй план старомо

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

сковское обожествление царя. Дать 
верховной власти новое, соответствующее XVIII столетию обоснование, 
опирающееся не только на Божественный промысел, но и на некоторые 
положения теории «общественного 
договора», личный авторитет монарха, осознанную поддержку его политики гвардией, силовыми структурами, различными слоями населения. 
Во-вторых, отказываясь от излишних 
церемоний, Петр пытался сэкономить 
время подданных и свое собственное 
для решения более важных дел, чем 
низкие поклоны или падание на колени в уличную грязь при случайной 
встрече с императором. Николай I, 
наоборот, всячески стремился подчеркнуть не только свою избранность, 
но и особые отношения с Провидением, требуя везде и всегда воздавать ему 
соответствующие почести.
Заметно различалось и отношение 
монархов к армии и флоту. Петр готовил воинство в первую очередь к боевым действиям — тяжелейшая Северная война не оставляла иного выбора. 
Его потомка более привлекала внешняя сторона военного дела. Армия для 
него стала в немалой степени свое-  
образной массовкой: Николай регулярно осуществлял театрально-балетные 
постановки парадов, разводов, смены караулов и т. п. Петру в голову не 
могла прийти идея о перестройке всей 
государственной жизни на армейский 
лад. Он прекрасно понимал ее неосуществимость, а значит — практическую бесполезность. Николаю же до 
конца жизни казалось, что именно 
четкие армейские порядки являются 
прекрасным образцом для выстраивания и гражданских отношений, несмотря на то, что они не умещались в 
рамки казарменного существования.
Различались позиции двух монархов и в отношении «первейшего» 
сословия. Петру Великому то новое 

дворянство, которое он всячески пестовал и поддерживал в противовес 
традиционному боярству, виделось 
как основной инструмент реформ, 
активный помощник монарха в деле реформирования страны. Именно 
это сословие должно было поставлять 
(и действительно поставляло) стране 
кадры офицеров, дипломатов, чиновников, ученых, юристов, имеющих 
европейское образование и умеющих 
вести дела по-новому. 
Николай I видел в представителях 
дворянского сословия лишь послушную, не рассуждающую опору трона и 
бесплатных чиновников в помещичьей 
деревне (судебные и полицейские обязанности, сбор налогов с крестьян, забота о материальном благополучии крепостных и их нравственности — все это 
лежало на плечах поместного дворянства). Поэтому неодинаковым было отношение монархов к Табели о рангах. 
Петр видел в Табели о рангах не 
только средство унификации отношений между властью и подданными, 
но и своеобразный социальный лифт, 
дающий возможность внести «свежую 
кровь» в ряды первого сословия, обновляя его ряды наиболее активными, 
самостоятельно мыслящими профессионалами из числа представителей 
других слоев населения. 
Для Николая же чин, класс, прописанные в Табели о рангах, оставались всего лишь печатью, отметиной, 
поставленными властью на том или 
ином подданном, — для удобства и 
соблюдения формального порядка. 
Он даже принял меры, оберегающие 
первое сословие от «размывания»,  
т. е. ограничивающие проникновение 
в его ряды представителей других слоев населения, заметно повысив требования для вхождения в те классы Табели о рангах, которые давали право 
на приобретение личного и потомственного дворянства. Этим он не

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 2/2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

сколько притормозил «размывание» 
дворянства, но одновременно замедлил и пополнение его рядов талантливыми, энергичными новобранцами. 
Из различного отношения монархов к европейскому опыту вытекала 
и их неодинаковая оценка значения 
просвещения и науки для успешного 
развития страны. Петр, в силу то ли 
интуиции, то ли неистощимой любознательности, относился с большим 
вниманием и даже пиететом к достижениям наук, особенно естественных. Без достойного образования, 
полученного хотя бы частью подданных, он не видел возможностей для 
успешного проведения европеизации 
страны, ведь Россия остро нуждалась 
в собственных специалистах в самых 
разных областях науки, экономики, 
медицины, военного дела, юриспруденции, искусства.
Николай, к сожалению, оставил без 
внимания и многие открытия европейской науки, и изобретения собственных инженеров и талантливых 
самоучек. Просвещение интересовало 
его в основном как средство воспитания у молодежи верноподданнических 
чувств, приверженности православию 
и готовности противостоять западному 
вольнодумству и свободомыслию. Современник царствования Николая  I, 
замечательный историк С.М. Соловьев, имел все основания написать 
следующие горькие строки: «Таким 
образом, невежественное правительство, считая просвещение опасным и 
сжимая его, испортило целое поколение, сделало из него не покорных слуг 
себе, но вздорную толпу ленивцев, не 
способных к серьезному, усиленному занятию ничем… и, следовательно, 
способных к деятельности отрицательной как самой легкой»6.
И во взглядах Петра и Николая 
на необходимость перемен в быту, 
в целях их попыток привести част
ную жизнь подданных (прежде всего дворянства и горожан) к некому 
единообразию, заметны отличия. Для 
Петра эти перемены являлись продолжением борьбы со старомосковскими 
обычаями и традициями. Перестройку 
быта части населения на европейский 
лад он затевал ради приучения подданных к реформам вообще, надеясь 
в дальнейшем на поддержку ими осуществлявшихся в стране перемен не 
только в частной жизни, но и на государственном уровне. 
Для Николая пристальное внимание к частной жизни россиян означало продолжение формальной регламентации всего и вся, установление 
контроля над каждым подданным, 
попытку следить за его поведением не только на службе, но и дома, 
а также навязать ему пуританскую 
мораль, всегда отдававшую предпочтение соблюдению чисто внешних 
приличий.
Наконец, последнее. Николай часто говорил о долге службы, о том, 
что каждый обязан честно трудиться 
на своем месте. Казалось бы, спорить 
тут особенно не о чем: добросовестное 
исполнение своих служебных обязанностей — вещь, достойная всяческого уважения и поддержки. Возникают 
лишь два вопроса: служба кому и ради 
чего? Судя по высказываниям Николая I, он мечтал о создании некой 
вертикальной цепочки сугубо личных 
служб, т.е. каждый человек должен 
трудиться на своем месте (выслушивать распоряжения, давать отчет об 
их выполнении, получать оценки собственной деятельности), служа при 
этом, прежде всего, непосредственному начальнику. Тот, в свою очередь,  — 
верный слуга вышестоящего руководителя, и так вплоть до императора, 
который видит свою службу в раздаче 
тех или иных заданий и личном контроле их исполнения.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Если рассматривать классическую 
теорию управления сугубо формально, то в рамках самодержавного государства подобный подход к проблеме 
выглядит достаточно логично. Однако 
Петр Великий как о высшей цели, более того, как о долге любого россиянина, предпочитал говорить не о службе, 
а о служении Отечеству. О службе он 
тоже частенько упоминал, когда речь 
заходила о продвижении по лестнице 
чинов, размерах жалованья, наградах. 
Однако эти понятия — служба и служение — никогда не смешивал, не считал 
их, в отличие от своего потомка, синонимами. Такой подход давал возможность оценивать не только верность 
каждого подданного своему начальнику, но и его профессионализм, желание 
и умение трудиться на благо страны.
Иными словами, схожесть характеров и практик царствований двух 
императоров во многом оказывается 
чисто внешней, не имеющей заметного отношения к основополагающим 
смыслам методов управления страной. 
Вместе с тем даже итоги царствований Петра Великого и Николая I, на 
первый взгляд, кажутся довольно схожими. 
Другого трудно было ожидать — 
желание насильно «осчастливить» сограждан (от каких бы политических 
сил оно ни исходило) всегда приводит 
к достаточно близким результатам. В 
нашем случае авторитарность и одновременно недостаточная внятность 
(из-за ее незавершенности) социальнополитической системы страны, выстраиваемой Петром I, его равнодушие к желаниям и правам подданных 
имели следствием, помимо прочего, 
«затейку верховников» в 1730  г. и серию дворцовых переворотов середины 
и второй половины XVIII в.7. 
Попытка Николая I хотя бы внешне 
следовать путем великого предка привела после смерти Николая к полному 

демонтажу фундамента, на котором 
долгое время базировались все сферы 
жизни Российской империи (политическая, социальная, экономическая, 
культурная). А именно — к отмене 
частновладельческого 
крепостного 
права и к последующим реформам, 
непосредственно вытекавшим из этой 
отмены.
Наследие Петра не сумели сразу 
осмыслить (да и осилить на практике) 
ни страна в целом, изнемогшая в ходе 
его преобразований, ни ближайшие 
наследники, не имевшие достаточного таланта и вкуса к продолжению 
дел великого императора. Однако 
в дальнейшем и власть, и общество 
(с той или иной долей успеха и понимания) непрестанно обращались к 
этому наследию. 
Задуманное же Николаем пришлось во многом отбросить (во всяком случае, такое желание, без сомнения, характерно для «верхов» в 
1860–1870-х гг.), прежде всего это касается его попытки выстроить утопическое государство-семью. Она (эта 
попытка) привела к необходимости 
незамедлительного проведения структурных преобразований, хотя бы ради спасения Россией статуса великой 
державы. Таким образом, реформы 
царствования Александра II, с одной 
стороны,  — продолжение начатого  
в царствование Николая Павловича  
(в области законодательства, выстраивания новой судебной системы, 
улучшения государственного аппарата, развития промышленности, финансов, транспорта, высшего образования, решения острых социальных 
проблем). С другой стороны, необходимая (а может быть, неотвратимая) 
реакция на способы решения Николаем стоявших перед ним задач. Иными 
словами, его наследие оказалось гораздо более спорным и, несомненно, 
менее удачным, нежели то, что было 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 2/2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

завещано преемникам на троне Петром Великим. 
Объясняя разницу между царствованиями Петра и Николая, один современный историк, не мудрствуя 

лукаво, заметил: «Николай не был 
Великим, он был просто Первым»8. 
Остается добавить, что, в отличие от 
него, Петр до сих пор признается потомками и тем, и другим.

1 Барон Модест Корф. Записки. М., 2003.  
С. 433–434.
2 Там же. С. 379.
3 Кантор В. Санкт-Петербург: Российская 
империя против российского хаоса. К проблеме имперского сознания в России. СПб., 2009. 
С. 19. 
4 Государственные преступления в России в 
XIX веке. Т. 1 (1825–1876). СПб., 1906. С.  48–49.
5 Жуковский В.А. Из дневника // «Путь мой 

лежит по земле к прекрасной и возвышенной 
цели…». М., 2008. С. 405. 
6 Соловьев С.М. Собр. соч. в 18 т. Т. 18.  
М., 1965. С. 621. 
7 Об этом подробнее см.: Курукин И.В. 
Эпоха «дворских бурь». Очерки политической 
истории послепетровской России. 1725–
1762  гг. Рязань. 2003. 
8 Лапин В.В. Неудачная погоня. Николай I. 
Молодые годы. СПб., 2006. С. 26. 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ  ИСТОРИОГРАФИЯ

Погодин С.Н. Очерки русской историографии (конец XIX – начало XX в.). 
СПб., 2017. 

Монография представляет собой серию очерков по русской историографии второй половины XIX — начала XX в. В ней рассматриваются жизненный путь и общественная деятельность и исторические концепции Д.И. Каченовского, В.И. Герье. 
А.Д. Градовского, И.В. Лучицкого, Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского, П.Г. Виноградова, 
А.С. Лаппо-Данилевского. Широкое понимание задач, стоящих перед исторической 
наукой позволило этим ученым проявить себя и в других областях знания: философии и методологии истории, социологии, правоведении.
Во второй половине 60-х – начале 70-х гг. XIX в. в России появилось большое 
количество трудов позитивистов. «Позитивистская волна прямо-таки захлестнула 
страницы русской печати», — констатировал отечественный исследователь 
общественно-политических течений в России Б.М. Шахматов (1977). Учение О. Конта 
и его последователей привлекло к себе русскую интеллигенцию за внимание к 
фактам. «Идеологическая функция позитивизма, — отмечал И.С. Кон,  — объективна и состояла в том, чтобы выработать мировоззрение, реалистическое по своим 
внешним признакам» (1964). Именно эти положения учения основоположников 
позитивизма стали наиболее популярны среди отечественных историков.
В той или иной степени учение О. Конта сказалось на творчестве историков, 
темой которых была история России, таких как С.М.  Соловьев, В.О. Ключевский. 
П.Н. Милюков, А.П. Щапов. Но особое влияние позитивизма испытали на себе 
русские историки, изучавшие историю Западной Европы, или, как их называли  
историки-новисты, среди которых были В.И. Герье, П.Г. Виноградов. Р.Ю.  Виппер.
Особо отмечены Н.И. Кареев, И.В. Лучицкий, М.М. Ковалевский — они не только широко использовали идеи О. Конта в своей научной работе, но и во многом 
способствовали их распространению в России. Н.И. Кареев и М.М. Ковалевский 
внесли значительный вклад в развитие позитивизма, стали первыми русскими 
социологами.