Кризис литературоцентризма. Утрата идентичности vs. новые возможности

Министерство образования и науки 
российской Федерации

ФГаоу «сибирский федеральный университет»

Серия «Универсалии культуры»
Вып. V

КризиС литератУроцентризма

Утрата идентичноСти 
Vs. ноВые ВозможноСти

Монография

3-е издание, стереотипное

ответственный редактор 
доктор филологических наук н.в. ковтун

Москва
издательство «Флинта»
2016

удк 821.161.1
ббк 83.3(2рос=рус)

к82

р е д ак ц и о н н ая  к ол л е г и я:

д-р филол. наук, проф. Н.В. Ковтун (отв. ред.); 
д-р филол. наук, проф. К.В. Анисимов;

д-р филол. наук, проф. Ю.А. Говорухина; 
канд. филол. наук, доц. Е.Е. Анисимова

р е ц е нз е н ты:

д-р филол. наук, проф., директор института филологии 
сибирского отделения ран Игорь Силантьев;

д-р филол. наук, проф., заведующий кафедрой славистики 

Фрибургского университета Йенс Херльт (Швейцария)

Кризис литературоцентризма. утрата идентичности vs. новые 
к82 возможности  : монография /  отв. ред.  н.в. ковтун. — 3-е изд., 

стер. — М. : Флинта, 2016. — 574 с. — (сер. универсалии 
культуры. вып. V) .

ISBN 978-5-9765-1856-8

издание посвящено проблемам изменения ролей художественной 

литературы в культурном контексте XX—XXI вв., динамики символического и социального статуса ее творцов, усложнения функций 
чтения и сочинения как ключевых практик, делающих возможным 
литературное творчество как таковое.

для студентов, аспирантов и преподавателей гуманитарных вузов.
удк 821.161.1

ббк 83.3(2рос=рус)

ISBN 978-5-9765-1856-8                             © колл. авторов, 2014

© издательство «Флинта», 2014

Содержание

от редакции  ....................................................................................................................5

р а з д е л  1. литературоцентризм как модус русской культуры: 
структура и историческая динамика явления

Ольга Турышева (Екатеринбург). опасности литературоцентризма: 
культ литературы глазами литературы  .......................................................11

Илья Кукулин (Москва). увенчание и развенчание идеологического 
мифа в мистериальном театре д.а. Пригова  .............................................27

Андреа Мейер-Фраатц (Йена, Германия). развенчание мифа 
или сотворение нового? «освобождение Пушкина» из 
литературно-исторической канонизации а. битовым, или 
«что надо знать о зайце»  ...................................................................................44

Наталья Ковтун (Красноярск). реальность и текст в прозе рубежа 
XX—XXI веков: «Последний мир» к. рансмайра 
и «кысь» т. толстой  ...........................................................................................69

Ирина Савкина (Тампере, Финляндия). «Поцелуй вампира»: 
убивает или сохраняет классику современная массовая 
литература?  ...........................................................................................................95

Марина Абашева (Пермь). на литературном фронте: 
борьба с каноном в русской прозе рубежа XX—XXI веков  ................115

Мария Литовская (Екатеринбург). Школьное преподавание 
литературы и его роль в судьбе российского 
литературоцентризма  ......................................................................................138

Татьяна Рытова (Томск). к проблеме литературных поколенческих 
мифов в эпоху кризиса литературоцентризма: особенности 
поколенческого сюжета в романах 2000-х годов  ....................................158

Юлия Говорухина (Красноярск). кризис литературоцентризма: 
а был ли мальчик?  .............................................................................................179

ра з д е л  2. литературоцентризм как самоописание. 
литература о литературе: образ, мотив, сюжет, рефлексия, текст

Владимир Васильев (Красноярск). литературный текст в свете 
архетипической проблематики  ....................................................................207

Екатерина Шевчугова (Красноярск). Художественно-эстетическая 
рефлексия в письмах и.а. Гончарова к литераторам  ...........................239

Евгения Анисимова (Красноярск). в.а. Жуковский в эстетике 
и поэтической практике к.М. Фофанова. об особенностях 
литературной рефлексии предсимволистского времени  ....................248

Кирилл Анисимов (Красноярск). литературность и ее границы: 
два представления о книге в эстетике и.а. бунина  ..............................278

Елена Проскурина (Новосибирск). Мотивы библиотеки, книги, 
чтения в романах Г. Газданова  .......................................................................298

Марина Хатямова (Томск). знаки литературности 
в биографической прозе н.н. берберовой  ...............................................323

Нина Хрящева (Екатеринбург). Функция «чужих» текстов 
в «Чевенгуре» а. Платонова  ..........................................................................346

Роза Семыкина (Барнаул). Метафизика превращений 
в творчестве Ф.М. достоевского и Ю.в. Мамлеева  ..............................370

Моника Сидор (Краков, Польша). творчество и ответственность: 
статус литературы в публицистике а. солженицына  ..........................393

Ольга Богданова (Санкт-Петербург). «золотой сон» литературы 
(логоцентризм и антилогоцентризм прозы т. толстой)  ......................410

р а з д е л  3. литературоцентризм и вызовы интермедиальности: 
слово и...

Ясмина Войводич (Загреб, Хорватия). игра в литературоцентризм 
(на примере адаптации «Метели» а.с. Пушкина)  ................................445

Елена Худенко (Барнаул). телефонная близость в русской поэзии: 
подрыв литературоцентризма (поэма в.в. Маяковского 
«Про это» и другое)  ..........................................................................................459

Анна Разувалова (Санкт-Петербург). «влияние литературы 
и искусства на человеческое общество... преувеличено». 
виктор астафьев: «литература» vs. «биология»  ....................................479

Татьяна Маркова (Челябинск). интермедиальный код в новейшей 
русской прозе (роман «быть босхом» а.в. королева)  ........................498

Ирина Плеханова (Иркутск). литературоцентризм социальной 
лирики (в. емелин, а. родионов, М. Панова)  ........................................516

Анастасия Губайдуллина (Томск). современная литература для детей: 
стагнация или трансформация?  ...................................................................557

от редакции

настоящая монография обязана своим появлением Международному научному семинару «Кризис литературоцентризма: 
утрата идентичности vs. новые возможности», организованному 
кафедрой русской и зарубежной литературы сибирского федерального университета в ноябре 2013 г. Проблематика, заявленная 
на форуме, определила логику настоящего издания.
сравнивая систему социальных функций отечественной словесности XVIII—XIX вв. с постперестроечным временем, исследователи отмечают принципиальную трансформацию, которую 
претерпела литература за минувшие десятилетия: видоизменению 
подверглось прежде всего такое свойство отечественной словесности, как ее повсеместное в ранние эпохи присутствие в религиозном, политическом, социальном, философском, естественнонаучном дискурсах, а также, закономерно, в дисциплинарных рамках 
указанных духовных и интеллектуальных традиций. Природа 
этого положения вещей была двойственной: растворение художественного начала во внехудожественных словесных контекстах 
долго препятствовало обособлению литературы как самостоятельного вида эстетической деятельности. однако одновременно 
это же создавало эффект «всеприсутствия» литературы, ориентировавшей многие социальные практики на книжно-литературные 
образцы. Переход от просвещенческой веры в могущество слова 
к подрыву статуса автора, релятивизации литературного письма, 
знаковым нарушениям художественных конвенций и границ художественности в целом — в диапазоне от предельной их социализации в рамках советского проекта до десоциализации и тотальной 
ревизии в постмодернистской эстетике, где иерархическая вертикаль заменяется плюралистической горизонталью, взрывным, по 
Ю.М. лотману, образом осуществился в середине — конце XX столетия. наряду с обретением автономного статуса, литература 
столкнулась с коммерциализированными прежде нее самой визуальными искусствами, чья символическая ценность определяется 
популярностью у масс.
лишившись поддержки властных инстанций, литература оказалась не в состоянии конкурировать на равных из-за малой вос

требованности, развенчания статуса интеллигенции, утратившей 
свою прежнюю социальную харизму, а также по причине истончения слоя «серьезных» читателей, нацелившихся в определенный 
момент на развлечение, предоставляемое визуальными видами 
искусства. свою роль сыграли и экономические причины: книга — 
дорогой товар, домашние библиотеки осознаются как неоправданная роскошь, как излишество или старомодное чудачество. традиция работы со сложными текстами (интерпретация которых 
требует аналитических усилий, времени, внутренней подготовки), 
составляющая одну из важнейших особенностей отечественной 
культуры, девальвирует.
автор из пророка, учителя превратился в ремесленника, даже 
шута, чья задача — развлекать публику. на рубеже XIX—ХХ вв. 
возник феномен «популярного писателя», чьи гонорары существенно выше заработков классиков, для которых литература была 
служением, миссией. спрос на массовую литературу, писателязеваку, наблюдателя, отстраняющегося от собственного текста 
(а потом и остраняющего его), становится индикатором кризиса литературоцентризма, утверждением власти рынка, его права 
определять статус того или иного товара, жеста, события.
в рамках национальной русской версии европейского просвещения продажа книги маркируется отрицательно, отстаивается сакральное значение письменного текста, в котором сокрыто 
слово Господа: «слово совмещает в себе и разум, и речь, и одно из 
наименований сына божия, и данный им людям закон», — пишет 
Ю.М. лотман. авторитетность слова признается имманентной, 
присущей слову как таковому, «суетное слово противоестественно как осквернение»1. М. Мамардашвили считает всю русскую 
классическую литературу словесным мифом, единой «социальнонравственной утопией», «попыткой родить целую страну — из 
слова, из смыслов, правды»2. в условиях деканонизации образа 
книги, слово писателя десакрализуется, становится «словом человеческим», нуждающимся в обсуждении и проверке. Художник 
обретает действительную свободу и рискует только коммерческим 

1 лотман Ю.М. очерки по истории русской культуры XVIII — начала 
XIX века // из истории русской культуры. т. IV. (XVIII — начало XIX века). 
М., 1996. с. 88.

2 Мамардашвили М. как я понимаю философию. М., 1992. с. 187.

неуспехом собственных книг, но одновременно общественная ценность его произведений понижается.
завершение либерального периода русской литературы специалисты относят к началу 1990-х (августовский путч), когда победа 
либеральных идей сделала неактуальным чтение современной литературы, ибо ее традиционные функции, связанные с созданием 
утопий «светлого будущего», оказываются невостребованными1. 
высокая словесность становится уделом немногих, приобретает 
качество музейности. Профессия писателя теряет престиж. Параллельно с этими процессами наблюдаются, однако, попытки сохранения «литературной идеологии» «сверху», свидетельством чего 
становится пренебрежительное отношение к массовой литературе, 
функционирование поля культурного истеблишмента, подобного 
властному, затухание андеграунда.
сегодняшняя ситуация, в которой причудливо переплетены 
тенденции угасания интереса к «серьезной» литературе и жажда 
сохранить «литературную идеологию» усилиями власти (о чем 
свидетельствует наличие многих литературных премий, передач 
на тв соответствующей тематики, регулярные встречи высших 
лиц государства с писателями), обостряется отчетливым дефицитом «культурного читателя», способного освоить ту самую высокую словесность, которая является одним из величайших достижений нашей цивилизации.
Предлагаемая читателю монография — одна из первых попыток осмыслить ситуацию с русским литературоцентризмом, как 
она сложилась к началу XXI в., что и придает ей безусловную актуальность.
книга состоит из трех разделов, в которых феномен литературоцентризма освещается в трех перспективах:

l 
как теоретическая проблема и социокультурное явление, 
имеющее свою периодизацию — первая часть «литературоцентризм как модус русской культуры: структура и историческая 
динамика явления»;

l 
как рефлексия литературы о самой себе в рамках внутрилитературных рецептивных взаимодействий, а также постоянного 

1 см.: берг М. литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М.: новое литературное обозрение, 2000. с. 267.

производства образов литературного труда, из которых главенствующим, естественно, оказывается образ книги — вторая часть 
«литературоцентризм как самоописание. литература о литературе: образ, мотив, сюжет, рефлексия, текст»;

l 
как пульсация литературного поля и его «наложения» на 
соседствующие медиальные, социальные, естественнонаучные 
практики — третий раздел «литературоцентризм и вызовы интермедиальности: Слово и...».
Предлагая книгу на суд читателей, ее редакторы исполняют и 
самую приятную для себя миссию — благодарят коллег из отечественных и зарубежных вузов, принявших участие в ее создании.
редакторы издания выражают признательность соучредителю 
Фонда Михаила Прохорова ирине дмитриевне Прохоровой, поддержавшей данный научный проект и нашедшей возможность открыть первое заседание Международного семинара в сибирском 
Федеральном университете. Мы также благодарим международный фонд д.а. Пригова за всемерную помощь в проведении научного форума и яркое участие специалистов Приговского центра 
в заседаниях семинара.
огромное спасибо нашим рецензентам, игорю Силантьеву и 
Йенсу Херльту, профессиональное общение с которыми сделало 
работу над монографией увлекательнейшим занятием!

ра з д ел 1

литератУроцентризм 
КаК модУС рУССКоЙ КУльтУры: 
СтрУКтУра и иСторичеСКая 
динамиКа яВления

Ольга Турышева 
(Екатеринбург)

опасности культуроцентризма: 
культ литературы глазами литературы

Понятие «литературоцентризм», как известно, сложилось в рамках историко-социологической мысли об особенностях функционирования художественного слова в культурном контексте. однако 
литературоцентричные основы человеческого сознания и поведения 
неоднократно становились предметом изображения в само2й литературе, причем художественная словесность обратилась к этому предмету задолго до появления его историко-социологического анализа, 
начиная уже со средневековых разработок темы судьбы человека, 
руководствующегося в выборе жизненной стратегии книжными наставлениями. Феномен, который в современной социологии имеет 
название «кризис литературоцентризма», впервые получил художественное воплощение четыре века назад — в словесности позднего 
ренессанса. литературные истории таких знаменитых читателей европейского постренессанса, как дон кихот и Гамлет, выразительно 
свидетельствуют, что книга теряет тот абсолютный статус, который 
ей присваивался в рамках культуры средневековья. если шекспировский герой с горечью признается в том, что утратил веру в истинность книжных слов, то герой сервантеса в финале своей истории прямо проклинает литературу, разуверившись в действенности 
модели поведения, которую он почерпнул в рыцарском романе. 
в последующей словесности подобные сюжеты повторяются с очевидной периодичностью, превращая драму взаимоотношения человека с книгой в постоянный предмет интереса как европейской, так 
и русской литературы.
Поднимая в предшествующей данным размышлениям статье1 
вопрос о том, что2 представляет собой русская литературная мысль 
о культурных функциях словесности, нам удалось выявить аспект, 
принципиально отличающий художественное решение вопроса о 

1 турышева о.н. русский литературоцентризм в аспекте литературной 
рефлексии // уральский филологический вестник. 2013. № 1. с. 228—243.

кризисе литературоцентризма от того, как этот вопрос решается в 
рефлексии социологического плана. историко-социологическое литературоведение важнейшим и универсальным показателем понижения культурного статуса литературы считает тот факт, что в периоды кризисов люди чаще отказываются от чтения в пользу иных 
форм культурного поведения, так как перестают наделять художественное слово жизнеопределяющими функциями.
так, и. кондаков, выделяя четыре кризиса литературоцентризма 
в русской культуре, каждый из них связывает именно с этим феноменом — феноменом предпочтения книге других источников эстетического переживания и этической рефлексии. Первый кризис исследователь характеризует тенденцией выдвижения на первый план 
русской культуры в XIX в. литературно-критической мысли, которая, «как утверждали великие русские критики, начиная с белинского, “выше” литературы, потому что “мыслитель” выше “художника” в силу своей большей объективности, широты кругозора, <...> 
устремленности на преобразование действительности, а не ее лишь 
образное отражение»1. Вторая фаза кризиса литературоцентризма 
приходится на серебряный век, когда слово становится объектом 
эксперимента на предмет устойчивости его смыслового содержания 
(например, в футуризме: в. Хлебников, а. крученых, д. бурлюк) и 
когда популярность обретает внесловесное, альтернативное литературе искусство: абстрактная живопись (в. кандинский, М. ларионов, к. Малевич), эксперименты в области музыкальной изобразительности (а. скрябин), «осуществление с. дягилевым в “русских 
сезонах” поствагнерианской модели синтеза искусств, в которой наряду с живописью, музыкой и танцем принципиально не оказалось 
места слову», — все это, по выражению исследователя, «отнимает у 
слова роль смыслового навигатора»2.
Третий кризис в рамках данной реконструкции связывается 
с политизацией русской жизни в советский период, когда былые 
функции литературы оказались узурпированы идеологией. наконец, четвертая фаза кризиса литературоцентристских тенденций 
в описании и. кондакова приходится на настоящий момент российской истории и проявляется в мощной визуализации и инфор
1 кондаков и. По ту сторону слова. кризис литературоцентризма в россии 
XX—XXI вв. // вопросы литературы. 2008. № 5. с. 23.

2 там же. с. 29.