От истоков к современности (130 лет организации психологического общества при Московском университете) : сборник материалов юбилейной конференции: в 5 томах. Том 1

В пяти томах

ТОМ 1

ОТ ИСТОКОВ 
К СОВРЕМЕННОСТИ

Юбилейная конференция

130 лет организации психологического общества
при Московском университете

Ответственный редактор
Д. Б. Богоявленская

Москва

2015

УДК 159.9
ББК 88
О 80

УДК 159.9
ББК 88

Ответственный редактор
Д. Б. Богоявленская

Члены редколлегии:
Александров Ю. И., Алексеева Л. Н., Богоявленская Д. Б., Карицкий И. Н., 
Кашапов М. М., Корнилова Т. В., Котлярова Л. Н., Кравцова Е. Е., Кудрявцев В. Т., 
Леонова А. Б., Логинова Н. А., Моросанова В. И., Смирнова Е. О.,
Холодная М. А., Шадриков В. Д.

ОТ ИСТОКОВ К СОВРЕМЕННОСТИ: 130 лет организации психологического общества при Московском университете: Сборник материалов юбилейной конференции: В 5 томах: Том 1 / Отв. ред. Богоявленская Д. Б. – М.: Когито-Центр, 2015. – 492 с.

ISBN 978-5-89353-457-3 (Том 1)
ISBN 978-5-89353-456-6

О 80

© Богоявленская Д.Б., 2015
© Московское психологическое общество, 2015

ISBN 978-5-89353-457-3 (Том 1)
ISBN 978-5-89353-456-6

Все права защищены.
Любое использование материалов данной книги полностью
или частично без разрешения правообладателя запрещается

ПРЕДИСЛОВИЕ

Юбилеи Московского психологического общества традиционно отмечаются в Челпановской аудитории, где в течение столетия, с момента построения Психологического института, проходили заседания Общества. Это важно для сохранения традиций,
заложенных основателями Общества: чтобы те, кто начал это значимое для становления
и развития нашей науки дело, услышали нас, чтобы знали, что оно живет, что мы помним и чтим заложенные ими традиции.
Любая проблема, имеющая не личностноограниченный характер, объединяет людей. Почему же потребовалось Общество? В чем заслуга инициаторов его учреждения и
почему это стало столь значимым событием? В классификации наук Б.М. Кедрова психология находится в центре квадрата на пересечении диагоналей, идущих из вершин
гуманитарных, естественных наук, техники и философии. Именно в силу этого обстоятельства для успешной разработки психологии необходимо объединение различных
специальных знаний из антропологии, физиологии, анатомии, этнографии, истории,
лингвистики. Это и привело зав. кафедрой философии Матвея Михайловича Троицкого к выводу о необходимости учреждения научного психологического общества,
которое бы объединяло представителей специальностей, нужных для развития психологии. Поэтому университет с его факультетами, представляющими основные направления развития науки, как бы собранные под одной крышей, соответствовал задаче объединения ряда наук. Коллеги с других факультетов поддержали его и вошли в
состав учредителей. По сохранившимся документам Первое заседание МПО состоялось 24 января 1885 года.

Прошло 130 лет, но деятельность Общества прерывается дважды. Две революции 
делят работу Общества на три периода.

I период. Первым председателем МПО был избран профессор Московского университета М.М. Троицкий, по инициативе которого оно и было создано. На первом
публичном заседании МПО 14 марта 1885 года в своей речи «Современное учение о
задачах и методах психологии», он изложил свой взгляд на задачи психологии и МПО.
Деятельность Психологического Общества шла по следующим направлениям.
1. Научные заседания (2 раза в месяц) с обсуждением докладов по широкому кругу психологических, философских проблем, проблем психопатологии и этики. 2. Издание
«Трудов Московского Психологического общества» с целью распространения философских и психологических знаний. «Труды» включали рефераты докладов членов Общества, однако, главным образом, это были переводы философскопсихологической
классики. В переводах членов Общества были изданы сочинения И. Канта, К. Фишера,
Б. Спинозы, Р. Декарта, Г. Лейбница. 3. Важной стороной деятельности МПО было
издание журнала «Вопросы философии и психологии».
Затем председателем МПО был избран Николай Яковлевич Грот (1887–1899), который в своей личности воплощал современные ему социальные и идеологические устремления русской интеллигенции. Эти устремления определяли его научную и педагогическую деятельность: желание не только обучать, но и нравственно воздействовать, формируя у слушателей определенные ценности и стремления. На первом юбилее 4 марта 1895 года Грот прочел доклад «Устои нравственной жизни и деятельности».
На рубеже веков оканчивается период разработки проблем ученымиодиночками
и зарождается эпоха научных школ. Н.Я. Грот с его энергией и преданностью задаче
смог привлечь к совместной плодотворной деятельности, казалось бы, несовместимых
людей, воодушевить их идеей совместного творчества. Так, на первом этапе своего существования Московское психологическое общество выступает именно в роли прообраза научной школы.

Следует учитывать, что, при установке на комплексные исследования естественнонаучного характера, Общество было организовано при философском факультете. Органическая связь психологии с философией в период ее становления была необходима,
поскольку она заставляет концептуализировать имеющиеся факты и рефлексировать то
основание, на котором оно строится. Философская образованность признавалась необходимой составляющей профессиональной подготовки психолога. Г.И. Челпанов прямо
связывал такую подготовку с научностью, иначе возникала опасность дилетантизма и
профанации в науке. Внимание к философским и теоретическим проблемам психологии является драгоценным приобретением, важным историческим уроком и продолжает
оставаться характерной особенностью московской психологической школы.
Колебания от увлечения исследованиями в русле естественных наук к обострению
интереса к философскому осмыслению характерно, наверное, не только для этого периода. Может быть, они здесь особенно рельефно выступают. Стоит особо подчеркнуть опыт работы МПО, стремящейся к объединению естественнонаучной и гуманитарной парадигм. (Эта линия имеет развитие в исследованиях наших дней).
12 октября 1896 года Общество отмечало 300летие Р. Декарта. Через сто лет мы
отметили этот юбилей с приглашением философов.
После смерти Н.Я. Грота (1899) председателем МПО становится Л.М. Лопатин, с
1905 года — единственный и бессменный редактор журнала «Вопросы философии и
психологии». Деятельность МПО под председательством Л.М. Лопатина проходила в
русле тех же направлений, которые сложились при М.М. Троицком и получили развитие при Н.Я. Гроте. Л.М. Лопатин признавал высокую значимость психологического
анализа явлений нравственного мира, уделял большое внимание вопросам этики в деятельности МПО, считая, что философский анализ данных науки должен породить такое учение о жизни, которое давало бы человеку более прочные и ясные начала для его
нравственной деятельности. По Л.М. Лопатину, в нашем отношении к вопросам нравственности и в нашей деятельности в области теоретической психологии не должно
быть двойной бухгалтерии. «Если бы мы больше чувствовали нравственный смысл наших теоретических взглядов и их глубокую нерасторжимую связь с нашими нравственными воззрениями, — писал он, — мы относились бы к коренным вопросам теоретического знания живее и серьезнее».
31 января 1909 года товарищем председателя был избран Г.И. Челпанов. В докладе
на 25летии МПО 21 марта 1910 года он изложил систему своих взглядов. С его именем
связана идея необходимости преемственности научного знания, которая привела его к
мысли об открытии института — следующего шага в построении структуры, благоприятствующей и необходимой для развития психологической науки. В 1914 году открывается «Психологический институт». После смерти Лопатина в 1918 года председателем МПО избирается И.А. Ильин. В 1922 году последний председатель МПО высылается из страны. Общество закрывается.
II период. И все же преемственность есть. В 1957 году эстафета передается в руки
обитателю стен «Психологического института» Анатолию Александровичу Смирнову,
который избирается Первым президентом Общества психологов СССР. Мудрый, истинно интеллигентный и сильный человек. При нем институт достигает в своем развитии апогея. Институт продолжает быть святым пространством Общества. Кстати, по
завещанию С.И. Щукина, пожертвовавшего деньги на строительство Института, Общество и его библиотека должны были иметь на все времена свое помещение в здании
института. Опираясь на сложившиеся направления, опыт и традиции, в новых исторических условиях МПО возобновило свою деятельность как Отделение Общества психологов СССР, созданного при АПН РСФСР. Его председателями были видные ученые: А.В. Запорожец (1957–1964), Н.А. Менчинская (1964–1883), А.В. Брушлинский
(1983–1988), И.И. Ильясов (1988–1989).

А.В. Запорожец, а затем Н.А. Менчинская, сотрудники института, наши классики,
благороднейшие личности, способствовали восстановлению традиций МПО. Историки признают, что именно Психологический институт в 50–60х годах был оазисом былой атмосферы. При этом восстановление Общества произошло на другой основе. За
35 лет школы уже сформировались. Породив их, оно теперь из них создается. Соответственно. меняются и его задачи. Оно начинает устанавливать контакты с зарубежными
коллегами. Также проводятся съезды и конференции — сгустки интенсивного общения, выставка мысли, срез состояния науки.
50–80е годы — это уже не период зарождения и становления научных школ, это
период их борьбы. Школы росли и крепли в борьбе. Теперь Общество не формирует, а
примиряет и объединяет сложившиеся школы. На этом фоне МПО проводит самостоятельно ряд знаменательных конференций: «Научное творчество» в 1969 году, «Проблемы
деятельности в советской психологии» в 1973 году, а с 27 июня по 1 июля 1977 года —
«Экспериментальное исследование продуктивных процессов мышления».
III период. И снова революция. Распад СССР автоматически прекращает существование Общества психологов. Закона о его запрещении нет. И МПО работает. Продолжает работать Общемосковский методологический семинар. МПО проводит свои систематические заседания, нужные людям вдвойне. Можно было видеть слезы на глазах
пришедших психологов, у которых МПО осталось единственным местом профессионального общения. Естественно, что, как только вышел закон об общественных организациях, председатель МПО вошел в костяк инициативной группы по восстановлению Общества в рамках РФ.
Московское общество психологов как региональное отделение Российского психологического общества было зарегистрировано как преемник МПО 10 октября 1994 года.
22 ноября 1994 года состоялся учредительный съезд РПО. Первая Всероссийская конференция, которую в 1996 году проводило МПО в рамках РПО, своей задачей ставила
восстановление связей, потеря которых в тот период была особенно болезненна для
регионов. Регионы вдруг оказались «далеко». (Именно по этой причине Евгений Александрович Климов — крупный ученый и человек редкого благородства — согласился
на выборы его первым Президентом Российского психологического общества.) И одновременно это был смотр после боя: кто жив? Резкое прекращение финансирования,
уход (не только изза миграции) многих ученых из сферы науки ставил вопрос: какова
«Психология сегодня»? Под таким названием конференция и состоялась. В ситуации
дефицита общения и резкого снижения информации это был подлинный праздник: 38
симпозиумов, несколько «круглых столов», в том числе междисциплинарных, например, «Психология глазами физиков». Высочайший профессионализм дискуссии до сих
пор живет в памяти его участников. Общий итог конференции: психология жива.
В новой для России ситуации надо было определять новые задачи и основное направление работы. Менталитет российской науки, отдающий приоритет, в первую очередь, теории, и отсутствие грубо утилитарной направленности позволили ей, вопреки
«указам», «решений сессий» и дефицита кадров, бурно развиваться. Сохраняя свои традиции, она служила высоким идеалам. Многие явления, как позитивные, так и негативные, делали советскую психологию достаточно крепкой цитаделью, недоступной
влиянию чуждых ей тенденций. Снятие «железного занавеса» привело к тому, что волна зарубежной научной продукции всех уровней захлестнула наш психологический
рынок. Эта волна вместе с методиками и тренингами привнесла стоящие за ними концепции. К сожалению, ее поспешили эксплуатировать ученые, декларировавшие, но
не присвоившие теоретическое богатство собственной науки, или не сумевшие увидеть разницу между одними и другими постулатами. Смешению парадигм способствовали социальные изменения в обществе, поднявшие флаг эклектики как консенсуса
мнений, либерализма. Однако преодоление «идеологизированности» науки обернулось

не свободой, а анархией. В этой ситуации особенно важная роль уделяется Общемосковскому методологическому семинару при МПО.
Пятая Всероссийская конференция РПО 30 января — 1 февраля 2002 года, проводимая опять силами МПО, ставила уже, в отличие от первой (1996), кардинально другие задачи, и здесь шел поиск новых, более динамичных и эффективных форм. Введение новой формы — пленарных дискуссий — в программу конференции объяснялось
желанием подключить к обсуждению «горячих точек» всю аудиторию, чтобы повысить
«озадаченность», а также, в ситуации теоретического плюрализма и консенсуса, вернуть психологию в лоно фундаментальной науки (системы строгих, определенных понятий) и сделать более очевидным тот факт, что «Практическая психология» есть приложение фундаментальной. «Психология и ее приложения» — тема конференции 2002
года. Каковы же отношения теории и практики, фундаментальной и практической психологии? Из системы знаний психология в настоящее время превращается в прикладную деятельность. Но Кто и Что будет «прикладывать»? Превращение психологии в
массовую профессию требует от МПО осуществления ряда новых задач.
Именно в целях сохранения отечественной методологии МПО, поддержав инициативу ведущего историка психологии А.Г. Ярошевского, в 1995 году отмечает свое
110летие, восстанавливая традицию празднования юбилеев первого периода Общества. В 2000м году проводится празднование 115летия МПО. Оно проходило в Челпановской аудитории. Были заслушаны доклады ярких представителей трех поколений: академика Е.Н. Соколова, кандидата психологических наук Д.А. Леонтьева и студентки Е. Печенковой. В 2005 году юбилей был организован уже более фундаментально: после пленарных докладов прошли заседания ряда секций и впервые были изданы
3 тома спецвыпуска Ежегодника РПО, посвященного юбилею МПО. Наконец, в 2010
году был проведен юбилей, который до сих пор многие называют съездом. Он открывался в МГУ им. М.В. Ломоносова. Во второй день прошло заседание 36 секций, в третий день — междисциплинарный Круглый стол «Психология глазами философов и физиологов». В свет вышли 4 тома сборника «МПО 125 лет». Это реальный срез состояния психологии по всем направлениям на период начала XXI века.
В трудные дни реорганизации «Психологического института» МПО все же проводит ряд методологических семинаров и ведет подготовку к своему 130летию совместно с РПО, заявку на участие в 50 тематических секциях которого подали 1113 психологов из 11 стран и 70 городов России. Задача юбилейной конференции емко сформулирована в ее названии: «От истоков к современности».

Председатель МО РПО Д.Б. Богоявленская

ИЗ ПЛЕНАРНОЙ ДИСКУССИИ...

Философия и психология.
Отношение между философскими концепциями и психологией

Кузнецов В.Г., Москва

 Interrelation between  philosophical concepts and psychology

Kuznetsov V.G., Moscow

Как можно ставить вопрос о соотношении современной философии и современной психологии? Если учесть очень простой факт, говорящий о том, что любые духовные явления, выраженные вовне, существуют в рамках своего окружения, культурного
контекста, то принятие исторической точки зрения является необходимым условием
понимания этих духовным явлений. О каких духовных явлениях здесь может идти речь?
С исторической точки зрения необходимо рассматривать всю совокупность того, что
может быть названо артефактами, к которым в частности относится наука, философия
и тема нашего обсуждения — психология. Хочу привести несколько характерных примеров отсутствия «вечных» философских концепций, которые давали бы окончательный ответ на актуальные философские вопросы. Если рассмотреть философию Аристотеля и Платона в их историческом развитии, то мы увидим, что аристотелизм, например, в Средние века представляет собой уже сильно переработанную концепцию
применительно к особым условиям жизни средневекового общества, а платонизм в это
же время переинтерпретируется к другим особым условиям жизни этого же общества.
Учения Платона и Аристотеля изменяются, но направляются на выполнение разных
социальных интересов. Вечные идеи Платона становятся идеями Бога, некими архетипами, моделями, в соответствии с которыми Бог творит мир. Познание и оценка вещей чувственного мира происходит в их сопоставлении и уподоблении вечным идеям
Бога (совершенства, симметрии, числовой гармонии, мудрости, красоты). Заметим, что
практически все доказательства существования Бога в это время были психологическими по своей сути (обнаружение идеи Бога в своей душе). Средневековый платонизм не
может быть отождествлен с оригинальным учением Платона. И в этом нет ничего удивительного. Философские концепции изменяются в зависимости от их жизни в соответствующих исторических контекстах.
Аристотелизм этого же времени тоже не похож на оригинальное учение Аристотеля. Он был «в меру христианизирован», в меру остался представителем науки того времени, чтобы стать основой университетского образования. Аристотелизм с его учением о вечности мира был несовместим с христианством и исламом. И одновременно он
был открыт для людей, стремящихся к знаниям. Аристотелизм представлял собой средневековую оппозицию Церкви. Как писал Александр Койре: «И прежде всего он представляет собой даже не философию, а науку, и это в силу его собственной значимости
как научного знания, а не в силу навязываемого ему родства с религиозной установкой». В основе научного знания лежит психологическое восприятие внешнего мира,
природы, а также самого человека, как части природы. В это время получает фундаментальное обоснование философская гносеологическая концепция о познании человеком окружающего мира. И этим фундаментом является психология. Ощущения, восприятия и память, вместе с интуицией, талантом, особенностями характера человека,
волей, целями и мотивами, намерениями и установками составляют психологический
эмпирический фундамент теории познания, которая наряду с онтологией, этикой, эстетикой и учением о государстве и праве всегда была неотъемлемым разделом философского знания. Заметим, что перечисленные разделы тоже связаны с психологией. В них
она является одним из методологических средств решения конкретных проблем. Вы8

бор психологических методов исследования в данном случае зависит от предмета исследования. Разумеется, аристотелевская версия средневековой гносеологии не может
не учитывать рациональных методов исследования. Следует иметь в виду, что аристотелевская традиция логического образования после окончательного закрытия философских школ в 529 г. императором Юстинианом (последний акт — закрытие Платоновской академии) не была прервана, логика получила мощное развитие в средневековый период. Была сохранена и тончайшим образом усовершенствована и приспособлена для системы образования аристотелевская силлогистика, учение о понятии,
разработана классификация категорий, созданы основы логики высказываний, модальной и временной логики. Средневековые дискуссии о сущности и существовании, о
природе общих понятий (спор об универсалиях), возникшие теории интенциональности и суппозиций вместе с развитым логическим базисом стали предшественниками
будущего развития теории познания в философии Нового времени. Особенностью этого
исторического этапа развития теории познания является неразрывная связь философии с логикой и психологией, что дополнительно подчеркивается отсутствием деления
психологических источников познания (или в другой терминологии — познавательных
способностей) на основные и вспомогательные. Они все принадлежат человеку, характеризуют его как личность. Спор между реализмом и номинализмом даже по аналогии
не может сравниваться с возникшими позже в Новое время эмпиризмом и рационализмом, которые уже представляли главные направления гносеологии в классической
философии.
Эмпиризм и рационализм в теории познания ставят одинаковые вопросы, но поразному на них отвечают. Оба направления считают, что существуют основные источники познания — пять органов чувств и разум. Из многообразия внутреннего психологического мира человека выводятся все так называемые индивидуальные субъективные состояния, которые могут препятствовать получению интерсубъективного знания.
Именно это знание претендует на объективную истину. Человек, живой участник познавательного процесса, лишенный своего внутреннего индивидуального мира, превращается в существо, в жилах которого вместо живой крови «течет разжиженный сок
разума» (В. Дильтей), еще более разбавленный информацией от органов чувств. Это
существо было названо субъектом познания, которое было соотнесено со столь же куцым объектом. Как видим большинство проблем психологии из такой философской
теории познания исключалось. Это подталкивало психологию на выделение из философского знания, поскольку у нее урезался ее исконный предмет исследования. Причиной такого положения дел явилась ориентация на идеал так называемой точной науки,
образцом которой служило математическое естествознание. Ориентация на этот образец была объявлена одним из первых строгих критериев научности. Заметим, что уже
И.Кант не считал психологию наукой. Стала намечаться опасная тенденция разъединения философии и психологии. Но она не стала победной.
Ход развития науки и особенно философии и методологии науки показал, что классические концепции теории познания являются историческими этапами развития
философии и науки. Успехи и недостатки этих моделей познавательной деятельности
являются успехами и недостатками науки и философии того времени. Стремительное
развитие науки опережало темпы развития философии настолько, что философия оказалась не способной прогнозировать новые идеи и выстраивать новые теории познания. Но возникновение новых теорий познания не заставило себя долго ждать.
Формирование новых теорий познания шло под знаком возвращения психологических исследований в философию. Приведем конкретные примеры.
Первый пример относится к методологии истории, которая никак не могла опираться на классическую теорию познания и настоятельно требовала психологических
оснований, чтобы вырваться из теснины позитивистской методологии. Такой подход

был представлен русским ученым А.С. ЛаппоДанилевским. В работе «Методология
истории» он анализирует понятие «консенсус», под которым объединяются сходные
состояния сознания, возникающие у разных индивидов под действием одинаковых
жизненных условий. Материальные предпосылки жизни людей в снятом виде проявляются в качестве общих черт их индивидуального сознания. Русский методолог истории использует понятия «общая группа состояний сознания» (подчеркивая момент
общности), «психологический тип данной нации» (подчеркивая возможную масштабность глобальных психологических особенностей), «коллективная психология» (указывая на существование психологических особенностей у замкнутых коллективов людей). Характер группы есть продукт соответствующей культуры. При объяснении продуктов культуры должны учитываться психологические состояния, характеризующие
культурные и национальные типы людей.
Много внимания психологическим факторам мыслительной деятельности уделяется в современной герменевтике и феноменологии С точки зрения феноменологии
реальные вещи выступают в сознании как явления, они составляют «абсолютное имманентное бытие» — предмет феноменологии. Возможность его познания определена
рефлексией, направленной на интенциональные переживания. Это бытие есть «идеальное бытие», и оно специфичным образом существует наряду с эмпирическим бытием, но совершенно «независимо» от него, из него «выключены все связи эмпирического мира» Идеальное бытие усматривается путем особого направления внимания или
при помощи особой «установки».Казалось бы, всякая психология исключена. Но если
бы было так, то никакая феноменология не была бы нужна.
Дело в том, что все, что относится к миру идеального бытия, предстает для нас с
определенным «коэффициентом сознания». Действие «коэффициента сознания» не
может быть снято абстракциями и идеализациями, снимающими когнитивные предпосылки научной теории, т.е. теоретическая познавательная деятельность осуществляется не вместо актов сознания, а вместе и с ними. «Коэффициенты сознания» сопровождают любые акты сознания. Если содержание актов сознания «заключается в скобки», то за скобками как раз и остаются «коэффициенты сознания». Связи «мира идей»
с эмпирическим миром могут быть сохранены через систему обозначений индивидуальных предметов и конкретных личностей. Оказывается, что феноменологическая
методология нисколько не противоречит психологическим опытам. Наоборот, она способствует четкой постановке проблемы. «Духовная коллективность», «духовный уклад»,
«тип эпохи», «тип народа» — понятия этнической психологии наполняют конкретным
содержанием общую философскую категорию «коэффициент сознания». Получается,
что феноменология, будучи теорией «абсолютного имманентного бытия», главной проблемой которой является специфика методов исследования чистого сознания и его
выражения, может быть интерпретирована в терминах этнической психологии. И тогда становится ясным, что специфика психологических исследований в этой области
зависит от невыражаемой явным образом информации и глубинных структур (как их
назвать — «коэффициенты сознания», предструктуры понимания или какимлибо иным
образом — не имеет значения), внутренних, имплицитных образований, не учитывать
которые исследователь не имеет права, так как они во многом будут определять специфику изучаемых явлений. Объективное содержание и субъективное психологическое выражение «продуктов культуры» едины, неразделимо слиты в познаваемом явлении, научные описания которого могут быть разделены, а, следовательно, различны будут и психологические основания, на которые опираются научные методики.
Для понимания объективного смысла предназначены феноменологогерменевтические методы со свойственными им приемами, а для «симпатического сопереживания» — психологические научные методики, конкретные основания которых, в свою
очередь, имеют собственную специфику. Источники всякого конкретного действия и

переживания находятся в духовном укладе. Именно он определяет жизнь не только
отдельного человека, но и общества.
Еще один пример. В последнее время в философии образовалось новое направление — эволюционная теория познания, или в англоязычной традиции называемое эволюционной эпистемологией. Это — поистине междисциплинарное направление, в создание которого внесли свой вклад биологи, психологи, философы, физики, физиологи. Постепенное накопление знаний в разных областях науки заставило пересмотреть
классические теории познания, которые не соответствовали не только современному
состоянию науки, но и ее истории. Главными являются положение об эволюционном
развитии познавательных способностей человека, идея о том, что человеческое сознание не является tabula rasa, оно содержит априорные формы созерцания, врожденные
образцы поведения, врожденные когнитивные структуры. Основная мысль — познавательные функции разума функционально приспособлены к внешнему миру в ходе эволюционного процесса. Философской предпосылкой эволюционной эпистемологии является
концепция «гипотетического реализма», основные ее положения: жизнь есть познавательный процесс, в ходе которого живые системы добывают и накапливают энергию и
релевантную информацию; живые существа имеют систему врожденных когнитивных
структур, соответствующую их экологической нише; когнитивные структуры предоставляют возможность получать реалистичное знание, необходимое для жизни в данных условиях (подробнее см.: И, наконец, в настоящее время бывшая ранее одной из
главных проблем в философии и психологии — проблема сознания — становится одной из главных, пока еще неразрешенных проблем биологии, физиологии, медицины
и всего комплекса современных когнитивных нейронаук. Если совсем еще недавно
представители нейронаук снисходительно наблюдали как философы и представители
«старой», «народной» психологии занимались, пустыми схоластическими рассуждениями о сознании, то сейчас ситуация изменилась: «Пожалуй, самым значительным изменением за последние двадцать лет в области психологии и когнитивной науки …
можно назвать принятие того, что сознание является законной и разрешимой научной
проблемой» (Б. Баарс). Поразительная откровенность, с которой философская и психологическая проблема сознания возвращается в лоно науки, свидетельствует об интеллектуальном содержательном провале в современной когнитивной нейронауке.
Описание и изучение эмпирических явлений психики и деятельности мозга, без существования общей фундаментальной теории мозга, которая могла бы объяснить эти явления, является характерной особенностью данной области знания. Заполнение этой
лакуны возможно совместными действиями современной философии и современной
психологии в союзе с современной когнитивной нейронаукой.

Список литературы:
1.
Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. — М., 2004. — С. 63.
2.
Кузнецов В.Г., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момджян К.Х. Философия. Учение
о бытии, познании и ценностях человеческого существования. — М., 2009. — С. 28–44.
3.
Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. — М., 1988.

СЕКЦИЯ «МЕТОДОЛОГИЯ ПСИХОЛОГИИ»

Комплексирование методологических подходов
в современной российской психологии

Акопов Г.В., Самара

Triangulation of methodological approaches in contemporary Russian psychology

Akopov G.V., Samara
Парадигмальный кризис в мировой и постсоветской психологии, не затрагивая категориальных систем, сопровождался существенным пересмотром методологических основ (В.Ф. Петренко, Т.В. Корнилова, С.Д. Смирнов, В.А. Мазилов, А.В. Юревич и др.).
Разнообразие мыслимых позиций в динамике сопровождалось имплицитным развитием ряда традиционных и новых отраслей психологии, что дало возможность рассматривать также расширенные варианты ранее существовавших категориальных систем и
взаимно дополняющих методологических оснований [1]. В последнем случае (комплексирование методологических принципов как взаимодополнительных) преодолевается исключительность либо конкурентность различных подходов в объяснении и прогнозировании психических явлений. Одна из весьма перспективных агломераций в этом
плане — системносубъектнодеятельностный подход [12]. Не менее интересно объединение деятельностного и расширенного субъектного подходов, позволяющее выстроить экопсихологическое направление [9] теоретикоприкладных изысканий, актуализирующих идею психического как порождающего процесса в трансцендентальной
психологии [8]. Соответствующее объединение трех методологических позиций может
быть обозначено как трансцендентальносубъектнодеятельностный подход, позволивший теоретически обосновать и выстроить принципиально новую методологию экологической психологии в системе современной психологии (В.И. Панов).
Анализируя означенную выше триаду, можно усмотреть эквивалентность внутренней деятельности (сознательно осуществляемые мнемические, мыслительные и др.
когнитивные и метакогнитивные, а также регулятивные процессы) и проявлений
субъектности. Аналогично, материальнопредметной активности субъекта соответствует
внешняя социально нормируемая деятельность (трансценденция социального в индивидуальное). Трансценденции одного вида активности в другом (внутреннего во внешнем и наоборот) как процесс порождения новых форм и/или содержания психического осуществляется, на наш взгляд, посредством явлений созерцания, относящихся к
классу бессознательных или не вполне осознаваемых психических явлений [2]. Если
несколько упростить систему взаимосвязей, рассматривая деятельность как главным
образом внешнюю, социально регулируемую активность человека, а субъектность (в
менее выраженной форме — субъективность) как исключительно внутреннее свойство
личности, то трансценденция внешнего во внутреннем в конечном итоге определяется
тем или иным типом отношения (утилитарным, альтруистическим, этическим, эстетическим и т.д.) и соответствующим ценностным спектром. В свою очередь внутреннее во внешнем трансцендируется индивидуальным стилем, «почерком», узнаваемой
манерой и т.п. В разные годы у разных авторов эффекты трансценденции получали те
или иные именования: присвоение, интериоризация, овнешнение, экстериоризация и
т.д. Различные денотации одного и того же явления, а именно — порождения новых
форм и содержаний, качественно отличных от ранее существовавших, т.е. трансценденции, к сожалению, не давали возможности (как метафоры) приблизиться к психологическому наполнению философского термина «трансценденция». По нашему убеждению, психологическому содержанию понятия «трансценденция» в значительной мере
соответствуют те или иные составляющие явления созерцания, выступающего дополнительной к деятельности категорией психологии.