ВЗАИМООТНОШЕНИЯ 
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ 
И ПРАКТИЧЕСКОЙ 
ПСИХОЛОГИИ

Издательство
«Институт психологии РАН»
Москва – 2015

Российская академия наук
Институт психологии

Под редакцией

А. Л. Журавлева,
А. В. Юревича

 УДК 159.9
 ББК 88
 
В 40

Взаимоотношения исследовательской и практической пси-
хологии / Под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича. – М.: Изд-во 
«Институт психологии РАН», 2015. – 574 с. (Методология, теория 
и история психологии)

ISBN 978-5-9270-0307-5

В 40

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2015

ISBN 978-5-9270-0307-5

 УДК 159.9
 ББК 88

Книга посвящена одной из наиболее острых проблем психологической 
науки и практики – проблеме взаимоотношений между ними. Авторы 
анализируют различные аспекты этих взаимоотношений – как когни-
тивные, связанные с психологическим знанием, так и социальные, ко-
ренящиеся в состоянии психологического сообщества. Выдвигаются 
и отстаиваются различные позиции в отношении влияния сложив-
шихся взаимоотношений между исследовательской (академической) 
и практической психологией на развитие каждой из них. Книга со-
стоит из двух частей. В первой рассматриваются общие когнитивные 
и социальные проблемы взаимоотношения двух разделов психологии, 
во второй – их взаимодействие в конкретных областях психологичес-
кого знания и социальной практики.

Все права защищены.
Любое использование материалов данной книги полностью 
или частично без разрешения правообладателя запрещается 

Содержание

Часть I
СОЦИАЛЬНЫЕ И КОГНИТИВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ 
ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ
И ПРАКТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков, А. В. Юревич. Академическая 
психология и практика: история отношений
и современные проблемы (вместо предисловия)  . . . . . . . . . . . . . . . 7

А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков. Пути и принципы взаимодействия 
теоретико-экспериментальной психологии и практики. . . . . . . .18

А. В. Юревич. Еще раз о «схизисе»
исследовательской и практической психологии. . . . . . . . . . . . . . .70

В. А. Мазилов. Психология академическая и психология 
практическая, их соотношение: прошлое, настоящее, будущее  . . 91

Е. Ю. Патяева. Специфика знаний
в практической и исследовательской психологии  . . . . . . . . . . . .146

М. С. Гусельцева. Культурно-деятельностная
эпистемология как основание интеграции
исследовательской и практической психологии. . . . . . . . . . . . . . 179

Т. Д. Марцинковская. Вперед, в прошлое,
или Снова о взаимосвязи теории и практики  . . . . . . . . . . . . . . . . 214

А. М. Двойнин. Исследовательская и практическая
психология: «схизис» или необходимый «люфт»?. . . . . . . . . . . . .229

Содержание 

Т. В. Зеленкова. Исследовательская и практическая
психология: на пути от «схизиса» к «схезису»  . . . . . . . . . . . . . . . .265

Часть II
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ
И ПРАКТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ В КОНКРЕТНЫХ ОБЛАСТЯХ 
ЗНАНИЯ И СОЦИАЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ

О. А. Артемьева. Предыстория «диагонального разрыва»:
уроки социальной истории психоанализа, педологии 
и психотехники в России  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 311

С. А. Богданчиков. Советская исследовательская
и практическая психология 1920–1930-х годов
(к историографии вопроса)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 337

О. В. Ракитина. Исследование и практика
в профессиональной подготовке психологов
(современные проблемы) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .385

И. Н. Семенов. Взаимодействие исследовательской психологии 
и практического человекознания в изучении и развитии 
рефлексивно-творческого мышления и личности  . . . . . . . . . . . . 416

Е. Л. Доценко. Межличностное общение:
между обыденным опытом и научной методологией  . . . . . . . . .465

Н. С. Шадрин. Дезинтеграция психологического знания 
как препятствие анализу отчуждения личности
и поиску практических путей его преодоления  . . . . . . . . . . . . . .494

Т. В. Дробышева. Взаимодействие исследовательской 
и практической психологии в изучении конкретного
социально-психологического феномена . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .538

А. Н. Лебедев. Чувства национальной гордости
и патриотизма как проблема исследовательской
и практической психологии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .556

Сведения об авторах  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .572

Часть I

СОЦИАЛЬНЫЕ И КОГНИТИВНЫЕ 
ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ 
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ 
И ПРАКТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

И
стория отношений академической психологии и практики в на-
шей стране прошла несколько этапов. В первые советские годы 
полная энергии психология, вооружившись марксизмом, чувство-
вала в себе готовность решать крупные проблемы – формирование 
нового человека. Первоначальный энтузиазм иссяк к середине 1930-х 
годов, однако желание приносить практическую пользу сохранилось, 
приняв менее радикальные формы. Стремившаяся реорганизовать 
производство психотехника была закрыта, как и реформистски 
ориентированная педология, но психология продолжала решать 
практические задачи, причем в разных сферах жизни. Показате-
лен в этом отношении период Великой Отечественной войны, когда 
психологи были направлены на военные задачи от реабилитации 
раненых с поражением головного мозга до разработки маскировки 
в целях снижения разрушительной силы бомбардировок. В 1960-е 
годы в связи с развитием инженерно-психологических исследований 
психология стала полезна космонавтике и авиации, что способство-
вало повышению ее престижа и институционализации в качестве 
науки, имеющей представительство в Академии наук СССР (Жу-
равлев, Ушаков, 2006).
История отношений теоретико-экспериментальной психологии 
с практикой и история рефлексии этих отношений – не совсем одно 
и то же. Реальные отношения модифицируются достаточно плавно, 
а рефлексия, проходящая сквозь призму идеологических воззре-
ний своего времени, периодически претерпевает скачкообразные 
изменения. В 1970–1980-е годы в рефлексии стали преобладать бо-
лее или менее реалистические науковедческие взгляды, предпола-
гавшие при этом вполне гармоничные отношения между фундамен-
тальной наукой и практикой. Классическое понимание связи теории, 

А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков, А. В. Юревич

Академическая психология и практика: 
история отношений и современные 
проблемы (вместо предисловия)

Часть I

эксперимента и практики в психологии в рамках этого этапа выра-
зил Б. Ф. Ломов (Ломов, 1984). Фундаментальная теория должна ве-
рифицироваться (или, по К. Попперу, фальсифицироваться) в экспе-
рименте и снабжать проверенными знаниями практику, а практика, 
в свою очередь, способна, с одной стороны, проявить ценность тео-
рии, а, с другой – поставить перед теорией такие вопросы, которые 
будут стимулировать ее развитие. В результате «взаимодействие… 
теории, эксперимента и практики есть необходимое условие разви-
тия всей системы психологических наук» (Ломов, 1984, с. 51).
Однако на постсоветском этапе, начавшемся в 1990-е годы и фак-
тически продолжающемся по сегодняшний день, в концептуализа-
ции отношений фундаментальной психологии с практикой произо-
шли серьезные изменения. Начиная с этого исторического момента, 
мы будем анализировать изменение воззрений подробнее. Можно 
указать на три основные причины произошедшего переосмысления.
Во-первых, психологическая практика в конце ХХ в. бурно раз-
рослась и охватила новые сферы, которые оказались весьма востре-
бованными населением. Это, в первую очередь, относится к раз-
личным формам психотерапии, которые в 1990-е годы пережили 
в нашей стране настоящий бум. Тем самым численно возросшая 
и укрепившаяся собственными кадрами психологическая практика 
обрела право независимого голоса, который оказался далеко не все-
гда совпадающим с голосом академических ученых.
Во-вторых, если в советское время психологические службы 
и подразделения были, как и все прочие, государственными струк-
турами и опирались поэтому на разработки государственных НИИ 
или вузовскую науку, то с развитием рыночной экономики появил-
ся сектор частных психологических и психотерапевтических услуг. 
Тем самым относительному организационному единству фунда-
ментальной психологии и практики был положен конец. Более то-
го, как часто случается, «маятник» развития качнулся в противопо-
ложную сторону – к отрицанию положительных сторон подобного 
единства.
Наконец, в-третьих, важную роль в переосмыслении связей 
академической науки и практики сыграла философия и методоло-
гия постмодернизма. В контексте характерного для постмодерниз-
ма видения мира как фрагментарного и раздробленного выпукло 
выступили разрывы и нестыковки между академическим психоло-
гическим знанием и практикой (Степин, 1990; Теория и методоло-
гия…, 2007; Юревич, 2000).

А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков, А. В. Юревич

В результате в 1990-е годы начала создаваться совсем другая, ра-
дикально неклассическая картина соотношения фундаментальной 
психологии и психологической практики. Стали раздаваться голоса, 
свидетельствующие о том, что практическая психология (речь шла 
преимущественно о такой ее отрасли, как психотерапия) существу-
ет сама по себе, без опоры на экспериментальную науку (Василюк, 
1996; Юревич, 2000). Было отмечено, что психологический процесс 
воздействия продолжает по-прежнему во многом оставаться ис-
кусством, «ускользая» от строго научных методов оценки (измере-
ния) и проверки. Получается, что об одном и том же предмете, чело-
веческой психике, существуют, по меньшей мере, два рода знания, 
один из которых экспериментально проверяем, но по каким-то при-
чинам не отвечает потребностям психотерапевтической практики, 
а другой, наоборот, соответствует нуждам практикующих психоте-
рапевтов и ими порождается, но плохо поддается эксперименталь-
ной проверке. Результатом идейного разделения оказывается со-
циальное размежевание: сообществ, систем образования, научных 
ориентиров, авторитетов, кругов общения и т. д.
Похоже, однако, что в последнее время мы становимся свиде-
телями появления тенденций, направленных в противоположную 
сторону – на сближение академической и практической психологии 
(Проблемы фундаментальной и прикладной психологии…, 2008; 
Психологические проблемы семьи…, 2012; Психологическое воз-
действие в условиях…, 2014; Психологическое воздействие: меха-
низмы…, 2012). На это есть серьезные основания.
Прежде всего, рассмотрение связи академической психологии 
с разными областями практики приводит к различным результатам 
в зависимости от того, о какой сфере практики идет речь. Картина, 
ставшая результатом рефлексии в 1990-е годы, во многом возникла 
по той причине, что предметом этой рефлексии была именно психо-
терапия. Как отмечалось выше, психотерапия оказалась в тот пери-
од чрезвычайно актуальной областью. Время, однако, перемещает 
акценты, и сегодня возникает потребность в более широком взгля-
де, интегрирующем различные сферы науки и практики. Действи-
тельно, в психотерапии очень мало нового выросло из лабораторных 
экспериментов. Однако не стоит генерализировать это утвержде-
ние и переносить его на другие отрасли психологической практи-
ки. Можно привести множество примеров. Инженерная психология 
и эргономика, как в 1960-е гг., так и сегодня, черпают свои основа-
ния из лабораторных экспериментов по переработке информации 

Часть I

человеком (Ломов, 1984, 2006). Психологические подходы к подбо-
ру персонала основываются на четко проведенных исследовани-
ях, показывающих прогностическую валидность индивидуальных 
особенностей личности (Hunt, Gotfredson). На экспериментальных 
данных по влиянию различных воздействий на убеждения людей 
строятся техники коммерческой и политической рекламы. Подоб-
ного рода примеры можно множить и далее. Следовательно, пред-
ставление о связи фундаментальной психологии с практикой надо 
строить на всей совокупности фактов, а не только на основе фраг-
мента реальности, связанного с различными формами консульта-
ционной практики.
Этого аргумента достаточно, чтобы не драматизировать проб-
лему связи фундаментальной психологии с практикой в целом, а яс-
но понимать, что фундаментальная психология имеет немало прак-
тических приложений (Психологические исследования…, 2011; 
Психологические проблемы современного…, 2012; Психология 
нравственности…, 2010; Психология человека…, 2014; Рубцов и др., 
2009). Однако те области, где практика носит автономизирован-
ный характер, представляют специальный интерес для изучения 
как в силу своей специфичности, так и потому, что их голос осо-
бенно громко слышен. Впрочем, для этих областей в последние 
два десятилетия тоже появились основания, позволяющие более 
детально говорить об их дистанцировании от фундаментальной
науки.
К таким областям относится психотерапия, разрыв которой 
с экспериментальной психологией за истекшие 15 лет если и со-
кратился, то не кардинальным образом. Однако стало меняться 
отношение к этому разрыву, и все более очевидным становится то, 
что констатация расхождений между теорией и практикой – это кон-
статация ограниченности и теории, и практики.
В самом деле, последствия разрыва чувствуются в практичес-
кой психологии, поскольку отсутствие опоры на эксперимент – су-
щественный недостаток практики. Ведь стержень фундаментальной 
науки – система процедур проверки знания. Основанная на экспе-
рименте теория является наиболее динамичной и энергично раз-
вивающейся. Такая теория приспособлена к тому, чтобы успешно 
прогрессировать в условиях разделения труда научного сообщест-
ва. При ней существуют эксплицитно установленные критерии, ко-
торые позволяют каждому члену сообщества предлагать свой спо-
соб развития моделей. Обратная связь, создаваемая экспериментом, 

А. Л. Журавлев, Д. В. Ушаков, А. В. Юревич

приводит к опознанию области недостаточности теории и выявле-
нию точек роста.
Лишенная этих процедур, да еще и имеющая дело со столь не-
определенным и трудноизмеримым объектом, как психика, психо-
логическая практика сталкивается с серией проблем, связанных, 
с одной стороны, с недостаточными темпами развития, а с другой – 
неоптимальной организацией сообщества.
Понятно, что отсутствие потока идей из теоретико-экспери-
ментальной психологии, питающего технологические разработки, 
не способствует ускоренному развитию технологий. Кроме того, 
простой аргумент, являющийся аксиомой, например для бизне-
са, гласит: чтобы улучшить, надо измерить. Для того, чтобы кор-
порация могла улучшить какой-то показатель своей деятельности, 
например качество товара, необходимо для начала его измерить, 
объективно зафиксировать. Затем уже можно разрабатывать меры 
по улучшению качества, эффективность которых удастся оценить. 
Так, и для эффективного развития психологической практики нуж-
на оценка результатов.
Итогом, например, в такой области, как психотерапия, явля-
ется неясность вопроса о ее развитии на протяжении последних, 
скажем, 50 лет. Добились ли за это время психотерапевты лучших 
результатов? Введены ли более эффективные новые подходы? Ста-
ли ли эффективнее старые методы, подобные психоанализу? Отве-
тить на эти вопросы точно затруднительно ввиду недостаточности 
научных данных для ответа. «На глаз» же существенный прогресс 
не выглядит очевидным. Контраст с рядом опирающихся на теоре-
тико-экспериментальную науку областей медицины, где за тот же 
период произошли революционные изменения, разителен.
Наиболее очевидной проблемой психотерапевтического сооб-
щества является разделение на школы. «Существование множест-
ва школ, противоречащих друг другу в самых принципиальных по-
ложениях, давно воспринимается как некий вызов» (Сосланд, 2006, 
с. 54). Очевидно, что возможность выяснить истину в этих принци-
пиальных положениях отсутствует без привлечения воспроизводи-
мых способов проверки, которые предлагаются экспериментальной
наукой.
Известный московский психотерапевт идет еще дальше в ана-
лизе особенностей психотерапевтического сообщества: «Предпо-
лагалось, что психотерапевтический метод создается ради нужд 
пациента… Правда заключается в том, что новые идеи и техники