Малыш

УДК 
372.8
ББК 
81.2 Фр-93
 
Д 60

ISBN 978-5-9925-0931-1

 
Доде А.
Д 60 Малыш: Книга для чтения на французском 
языке /А. Доде. — СПб.: КАРО, 2014. — 384 с. — 
(Серия “Littérature classique”).

ISBN 978-5-9925-0931-1.

Предлагаем вниманию читателей роман классика французской литературы Альфонса Доде. Трогательная и грустная 
история молодого человека написана живым, остроумным 
языком и не оставит равнодушным никого из читателей.
Книга адресована студентам филологических факультетов, учащимся старших классов гимназий и школ с 
углубленным изучением французского языка, а также всем 
любителям литературы, владеющим французским языком.

УДК 372.8
ББК 81.2 Фр-93

© КАРО, 2014

Оптовая торговля:

Интернетмагазины:

 в СанктПетербурге: ул. Бронницкая, 44. тел./факс: (812) 5759439, 3208479
еmail: karo@peterstar.ru

 
в Москве: ул. Стахановская, д. 24. тел./факс: (499) 1715322, 1740964
Почтовый адрес: 111538, г. Москва, а/я 7,
еmail: moscow@karo.net.ru, karo.moscow@gmail.com

WWW.BOOKSTREET.RU
WWW.LABIRINT.RU
WWW.MURAVEISHOP.RU
WWW.MYSHOP.RU
WWW.OZON.RU

ОБ АВТОРЕ

Знаменитый французский писатель Альфонс Доде 
(1840–1897) родился в семье владельца небольшой текстильной фабрики на юге Франции. После революции 
1848 года дела пошли плохо, фабрику пришлось продать, и разорившаяся семья переехала в Лион, где коекак сводила концы с концами. Дать высшее образование сыновьям отец не смог, и совсем молодой Альфонс 
Доде вынужден был работать классным надзирателем 
в провинциальном колледже, от чего ужасно страдал.
Позже вместе со старшим братом Эрнестом он переехал в Париж. Молодые люди хотели зарабатывать 
на жизнь журналистским трудом. С 1859 года Альфонс 
Доде начинает сотрудничать в нескольких газетах как 
репортер и театральный критик. В 1860 году он был 
представлен герцогу де Морни, который занимал пост 
президента Законодательного корпуса Второй Империи 
и у которого Доде получил должность одного из секретарей, что не помешало ему заниматься журналистской 
и литературной деятельностью. На службе у де Морни 
Доде провел почти пять лет, до самой смерти герцога в 
1865 году.
В 1866–1868 годах в газетах печатались его оригинальные лирические новеллы о природе и людях Прованса. Они были изданы в 1869 году отдельной книгой, 
названной «Письма с моей мельницы». Почти в то же 
время публиковался в прессе текст первого романа 
Альфонса Доде «Малыш», который вышел в свет от

ОБ АВТОРЕ

дельной книгой в 1868 году. Эти два произведения принесли писателю славу и деньги.
С декабря 1869 года по март 1870-го в газетах печатается его новый роман «Необычайные приключения 
Тартарена из Тараскона», который выходит отдельной 
книгой в 1872 году.
К 30 годам Альфонс Доде стал одним из самых знаменитых французских писателей, сблизился с кругом 
ведущих литераторов страны, подружился с Флобером, 
Золя, братьями Гонкур и с Тургеневым, жившим тогда 
в Париже.
Главные произведения писателя, которые принесли 
ему мировую известность, были написаны в течение 
одного десятилетия (1866–1876), но он жил еще более 
20 лет и почти ежегодно выпускал по роману, большинство из которых, хотя и не поднимались до уровня его 
первых книг, но обладали высокими художественными 
качествами, позволявшими считать Доде одним из самых крупных писателей Франции конца XIX века.

***
«Малыш» — во многом автобиографический роман 
Альфонса Доде. Как и писатель, герой романа вырос 
в семье разорившегося владельца текстильной фабрики, вынужден был работать классным надзирателем 
в закрытой школе, после чего уехал в Париж, где жил 
на попечении старшего брата, пытаясь прославиться 
на литературной ниве. Трогательная и грустная, но 
все же жизнеутверждающая история молодого человека написана чрезвычайно легким и остроумным языком и на протяжении полутора столетий не оставляет 
читателей равнодушными.

« C’est un de mes maux que les 
souvenirs que me donnent les 
lieux : j’en suis frappée au-delà 
de la raison. »

Madame de Sévigné.

À Paul Dalloz.

PREMIÈRE PARTIE

I
La fabrique
Je suis né le 13 mai 18…, dans une ville du Languedoc, 
où l’on trouve, comme dans toutes les villes du Midi, 
beaucoup de soleil, pas mal1 de poussière, un couvent 
de carmélites2 et deux ou trois monuments romains. 
Mon père, M. Eyssette, qui faisait à cette époque le 
commerce des foulards3, avait, aux portes de la ville, 
une grande fabrique dans un pan de laquelle il s’était 
taillé une habitation commode, tout ombragée de platanes, et séparée des ateliers par un vaste jardin. C’est 
là que je suis venu au monde et que j’ai passé les premières, les seules bonnes années de ma vie. Aussi ma 
mémoire reconnaissante a-t-elle gardé du jardin, de 
la fabrique et des platanes un impérissable souvenir, 
et lorsque à la ruine de mes parents il m’a fallu me 

1 pas mal — разг. немало
2 les carmélites — кармелитки, женский монашеский 
католический орден
3 les foulards — фуляровые ткани, мягкие шелковые 
ткани для изготовления шейных платков

LE PETIT CHOSE

8

séparer de ces choses, je les ai positivement regrettées comme des êtres1.
Je dois dire, pour commencer, que ma naissance 
ne porta pas bonheur à la maison Eyssette. La vieille 
Annou, notre cuisinière, m’a souvent conté depuis 
comme quoi mon père, en voyage à ce moment, reçut en même temps la nouvelle de mon apparition 
dans le monde et celle de la disparition d’un de ses 
clients de Marseille, qui lui emportait plus de quarante mille francs ; si bien que M. Eyssette, heureux 
et désolé du même coup, se demandait, comme 
l’autre, s’il devait pleurer pour la disparition du client 
de Marseille, ou rire pour l’heureuse arrivée du petit Daniel… Il fallait pleurer, mon bon monsieur 
Eyssette, il fallait pleurer doublement2.
C’est une vérité, je fus la mauvaise étoile de mes parents. Du jour de ma naissance, d’incroyables malheurs 
les assaillirent par vingt endroits. D’abord nous eûmes 
donc le client de Marseille, puis deux fois le feu dans la 
même année, puis la grève des ourdisseuses, puis notre 
brouille avec l’oncle Baptiste, puis un procès très coûteux avec nos marchands de couleurs, puis, enfi n, la révolution de 18…3, qui nous donna le coup de grâce4.

1 je les ai positivement regrettées comme des êtres — 
я жалел о них, как о живых существах
2 doublement — здесь: вдвойне
3 Имеется в виду революция 1848 года.
4 le coup de grâce — смертельный удар, прекращающий страдания

PREMIÈRE PARTIE

9

À partir de ce moment, la fabrique ne battit plus 
que d’une aile ; petit à petit, les ateliers se vidèrent : 
chaque semaine un métier à bas, chaque mois une 
table d’impression de moins. C’était pitié de voir la 
vie s’en aller de notre maison comme d’un corps malade, lentement, tous les jours un peu. Une fois, on 
n’entra plus dans les salles du second. Une autre fois, 
la cour du fond fut condamnée. Cela dura ainsi pendant deux ans ; pendant deux ans, la fabrique agonisa. 
Enfi n, un jour, les ouvriers ne vinrent plus, la cloche 
des ateliers ne sonna pas, le puits à roue cessa de grincer, l’eau des grands bassins, dans lesquels on lavait les 
tissus, demeura immobile, et bientôt, dans toute la fabrique, il ne resta plus que M. et Mme Eyssette, la vieille 
Annou, mon frère Jacques et moi ; puis, là-bas, dans le 
fond, pour garder les ateliers, le concierge Colombe et 
son fi ls le petit Rouget.
C’était fi ni, nous étions ruinés.
J’avais alors six ou sept ans. Comme j’étais très 
frêle et maladif, mes parents n’avaient pas voulu m’envoyer à l’école. Ma mère m’avait seulement appris à 
lire et à écrire, plus quelques mots d’espagnol et deux 
ou trois airs de guitare, à l’aide desquels on m’avait 
fait, dans la famille, une réputation de petit prodige1. 
Grâce à ce système d’éducation, je ne bougeais jamais de chez nous, et je pus assister dans tous ses dé
1 le petit prodige — вундеркинд

LE PETIT CHOSE

10

tails à l’agonie de la maison Eyssette. Ce spectacle me 
laissa froid, je l’avoue ; même je trouvai à notre ruine ce côté très agréable que je pouvais gambader à 
ma guise1 par toute la fabrique, ce qui, du temps des 
ouvriers, ne m’était permis que le dimanche. Je disais gravement au petit Rouget : « Maintenant, la fabrique est à moi ; on me l’a donnée pour jouer. » Et 
le petit Rouget me croyait. Il croyait tout ce que je lui 
disais, cet imbécile.
À la maison, par exemple, tout le monde ne 
prit pas notre débâcle aussi gaiement. Tout à coup, 
M. Eyssette devint terrible : c’était dans l’habitude 
une nature enfl ammée, violente, exagérée, aimant les 
cris, la casse et les tonnerres ; au fond, un très excellent homme, ayant seulement la main leste, le verbe 
haut et l’impérieux besoin de donner le tremblement 
à tout ce qui l’entourait. La mauvaise fortune, au lieu 
de l’abattre, l’exaspéra. Du soir au matin, ce fut une 
colère formidable qui, ne sachant à qui s’en prendre, 
s’attaquait à tout, au soleil, au mistral2, à Jacques, à la 
vieille Annou, à la Révolution, oh ! surtout à la 
Révolution !… À entendre mon père, vous auriez juré que cette révolution de 18…, qui nous avait mis à 
mal, était spécialement dirigée contre nous. Aussi, je 
vous prie de croire que les révolutionnaires n’étaient 

1 à ma guise — в свое удовольствие; сколько душе 
угодно
2 le mistral — мистраль, на юге Франции холодный 
северный ветер