Грустная весна

УДК 372.8
ББК 81.2 Исп-93
          И 13

© КАРО, 2010
ISBN 978-5-9925-0603-7

Ибаньес В. Б.

И 13  
Грустная весна: Книга для чтения на испанском 
языке. — СПб.: КАРО, 2010. — 384 с. — («Literatura 
clásica»).

ISBN 978-5-9925-0603-7.

Предлагаем вниманию читателей сборник рассказов 
одного из крупнейших испанских писателей конца XIX — первой трети XX века Висенте Бласко Ибаньеса (1867–1928).
В книге приводится неадаптированный текст рассказов, 
снабженный комментариями и словарем.

УДК 372.8
ББК 81.2 Исп93

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС
(1867–1928)

Все мальчишки страстно желают совершить 
подвиг, открыть необитаемый остров или выиграть битву. Некоторым удается сбежать из дому, 
отправиться за тридевять земель, исколесить шар 
земной вдоль и поперек. Иногда кому-то суждено войти в историю, оставив по себе яркое воспоминание у современников. Редко, очень редко 
мальчишки-бунтари до старости остаются бунтарями. Немногие остаются революционерами до 
последних своих дней.
Вот он — традиционный зачин то ли очередного жития святого, то ли истории жизни героя: 
в юности был горяч, непоседлив, слыл повесой и 
забиякой. В зрелые годы вдруг снизошло просветление. Кардинально изменил свою жизнь, из бунтаря превратившись в праведника. Справедливости 
ради отметим: если речь идет о выдающемся испанском писателе Висенте Бласко Ибаньесе, это 

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС

лишь отчасти верно. Будущий романист явился 
на свет в семье небогатого валенсийского торговца 
в январе 1867 года. Детство ничем запоминающимся отмечено не было. Самое обыкновенное 
детство самого обыкновенного мальчика. Обыкновенного, но немного более задумчивого и мечтательного, чем и выделялся среди сверстников. 
Окончив гимназию, поступил на юридический 
факультет университета Валенсии. Будущее представлялось совсем другим и никоим образом не 
вязалось с карьерой адвоката. Оттого, не дожидаясь совершеннолетия, покинул стены альма-матер 
и без гроша в кармане отправился завоевывать 
мир. Первой остановкой был Мадрид, где Бласко 
Ибаньес нашел место секретаря у тогдашней знаменитости, писателя Мануэля Фернандеса-иГонсалеса. Будучи уже в весьма почтенном возрасте, патрон, диктуя вслух строки очередного романа, безмятежно засыпал, а юный помощник 
иногда позволял себе вольности и дописывал главы от себя. После обязательно показывал свой 
фрагмент мэтру. Тот ученику благоволил и принимал его подношение.
Помимо работы секретарем Бласко Ибаньес 
сотрудничал с небольшой местной газетой. Писал 
репортажи, иногда вел колонку происшествий. 
Начало 80-х годов позапрошлого века — один из 
самых драматичных и бурных периодов  в жизни 

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС

Испании: окончание карлистских войн, нарастающий вал кризиса во всех сферах жизни, в экономике, политике и культуре, народные волнения, 
крепнущий рабочий класс. С сегодняшних позиций, как только заходит речь о возрастающей роли рабочего класса, тут же вырастает призрак, даже не коммунизма, а Карла Маркса, точнее его 
комического воплощения. Другое дело — для человека, жившего в 80-х годах XIX века: социальные реформы и революция в Испании — это и суровая необходимость, и пьянящее страстью желание. Юный Бласко Ибаньес оказывается в гуще 
ярких событий, захвачен и очарован революционной стихией, становится пропагандистом, вдохновенным оратором, выступающим на митингах 
рабочих, журналистом, пишущим воззвания и 
прокламации.
Однажды, возвращаясь с очередного митинга 
в окружении горячих поклонников, Бласко Ибаньес у порога дома был арестован полицией. В этот 
миг он был почти счастлив и, конечно, готов принести себя в жертву великому делу. Бесстрашно 
шагнул навстречу своей нелегкой судьбе, отстранив защитников, которые попытались удержать 
юношу. Увы, реальность оказалась весьма приземленной и почти пошлой. Висенте к тому дню еще 
не исполнилось восемнадцать, посему его судьбой 
по-прежнему распоряжались родители. По тре

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС

бованию матери сын был насильно препровожден 
в лоно родной семьи, вынужден вернуться в университетские стены и продолжить учебу. Так закончился первый этап его политической деятельности.
Несколько лет спустя окончил юриди ческий 
факультет, но карьера адвоката его все так же не 
прельщала, зато политическая борьба захватила 
целиком. Через год он становится лидером республиканцев в родном городе. Еще через полгода, 
после разгрома военно-республиканского заговора, во главе которого стоял будущий прославленный романист, ему удается ускользнуть из рук полиции и скрыться во Франции. По словам самого 
Бласко Ибаньеса, почти тридцать раз он подвергался аресту и тюремному заключению. Только 
избрание в 1898 году депутатом от провинции 
Валенсии предоставило ему статус неприкосновенности. До 1909 года Бласко Ибаньес продолжает отстаивать интересы родной провинции в 
парламенте страны.
Между тем, несмотря на активное участие в политической жизни страны Бласко Ибаньес продолжает писать статьи, воззвания, фельетоны, 
памфлеты и даже романы, два из которых в начале 90-х годов были изданы. Правда, они остались 
незамеченными большинством читающей публики. Настоящая известность пришла только тогда, 

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС

когда эти два романа — «Бесшабашная жизнь» и 
«Проклятый хутор» — были переведены на французский язык и изданы в Париже. Это случилось 
на рубеже веков. К концу первого десятилетия нового века Бласко Ибаньес стал одним из выдающихся писателей Испании, слава которого дошла 
до самых отдаленных уголков Европы. В России 
писатель более известен как романист, чьи романы остры, социальны, оттого близки духу русских 
читателей. Первый сборник рассказов увидел свет 
в России в 1910 году. К этому времени Бласко 
Ибаньес отошел от активной политической деятельности, разуверившись и в революционных 
порывах народа, и в либеральных ценностях 
современного общества. Поэтому его проза становит ся горькой, тягостно суровой и печальной. 
Он на долгие пять лет покидает Европу и отправляется в путешествие по Южной Америке. В Аргентине берется еще за один новаторский проект: создание первого в мире кооператива вольного сельского труда с применением новейших достижений 
науки и техники. Но и здесь его постигает разочарование.
Накануне Первой мировой Бласко Ибаньес 
возвращается в Европу. С первых дней войны он 
был горячим сторонником Антанты. Его самый 
известный роман этого периода — «Четыре всадника Апокалипсиса». Разочарованный, но не по

ВИСЕНТЕ БЛАСКО ИБАНЬЕС

бежденный Бласко Ибаньес работал до последних 
дней жизни и скончался в дали от родины, во 
Франции, за день до своего шестьдесят первого дня 
рождения. Для читателей он остался, прежде всего, интересным литератором, ищущим новые формы, связующим звеном между веком девятнадцатым и двадцатым, между писателями-костумбристами и поколением «98-го года», одним из тех, 
кто стоял у истоков европейской литературы модернизма.
В. П. Литус

PRIMAVERA TRISTE

El viejo Tófol y la chicuela vivían esclavos de su 
huerto, fatigados por una incesante producción.
Eran dos árboles más, dos plantas de aquel pedazo de tierra no mayor que un pañuelo, según decían los vecinos, y del cual sacaban su pan a costa 
de fatigas1.
Vivían como lombricesde tierra, siempre pegados al surco; y la chica, a pesar de su desmedrada 
fi gura, trabajaba como un peón.
La apodaban la Borda2, porque la difunta mujer 
del tío Tófol, en su afán de tener hijos que alegrasen su esterilidad, la había sacado de la Inclusa3. En 
aquel huertecillo había llegado a los diecisiete años, 
que parecían once, a juzgar por lo enclenque de su 
cuerpo, afeado aún más por la estrechez de unos 

1 a costa de fatigas — ценой немалых трудов
2  La apodaban la Borda — Ей дали прозвище Палубный Матрос.
3 Inclusa — воспитательный дом

LA PRIMAVERA TRISTE

10

hombros puntiagudos, que se curvaban hacia afuera, hundiendo el pecho e hinchando la espalda.
Era fea; angustiaba a sus vecinas y compañeras 
de mercado con su tosecilla continua y molesta; pero todas la querían. ¡Criatura más trabajadora!… 
Horas antes de amanecer, ya temblaba de frío en el 
huerto cogiendo fresas o cortando fl ores; era la primera que entraba en Valencia para ocupar su puesto en el mercado; en las noches que correspondía 
regar, agarraba valientemente el azadón y, con las 
faldas arremangadas, ayudaba al tío Tófol a abrir 
bocas en los ribazos por donde se derramaba el agua 
roja de la acequia, que la tierra, sedienta, y requemada, engullía con un glu-glu de satisfacción; y los 
días que había remesa para Madrid, corría como loca por el huerto, saqueando los bancales, trayendo 
a brazados los claveles y rosas, que los embaladores 
iban colocando en cestos.
Todo se necesitaba para vivir con tan poca tierra. Había que estar siempre sobre ella, tratándola 
como bestia reacia que necesita del látigo para marchar. Era una parcela de un vasto jardín, en otro 
tiempo de los frailes, que la desmortización revolucionaria había subdividido. La ciudad, ensanchándose amenazaba tragarse el huerto en su desbordamiento de casas, y el tío Tófol, a pesar de hablar mal 
de sus terruños, temblaba ante la idea de que la co