Вопросы современной педиатрии, 2012, том 11, № 1

Состояние репродуктивной 
функциональной системы школьниц 
в возрасте 12–15 лет в зависимости 
от особенностей образа жизни

Социальная педиатрия и организация здравоохранения

А.Г. Сухарев, О.А. Шелонина, Л.Ф. Игнатова, В.В. Стан, Н.М. Цыренова

Российская медицинская академия последипломного образования, Москва

Результаты медицинских осмотров школьников свидетельствуют о том, что за последние годы наметилась негативная 
тенденция к изменению показателей репродуктивного здоровья девочек в возрасте 12–15 лет. Целью исследования 
явилось изучение зависимости состояния репродуктивной функции школьниц от их образа жизни. Выдвинута гипотеза о наличии причинно-следственных связей в биосоциальной системе «Здоровье–Образ жизни» и необходимости 
формирования мотивации к здоровому образу жизни для сохранения репродуктивного здоровья девочек. Состояние 
репродуктивной системы и ее связь с образом жизни изучались у 128 девочек, учащихся 5–7 классов двух школ 
г. Москвы. Результаты исследований позволяют говорить о необходимости своевременной коррекции образа жизни 
школьниц для профилактики нарушений со стороны репродуктивной системы, что имеет важное медико-социальное 
значение.
Ключевые слова: репродуктивная функция, образ жизни, биосоциальная система.

Dependence of the reproductive function of schoolgirls 
aged 12–15 years from their lifestyle peculiarities

A.G. Sukharev, О.А. Shelonina, L.F. Ignatova, V.V. Stan, N.M. Tsirenova

Russian Medical Academy of Postgraduate Education, Moscow

Judging upon the results of recent studies we can state that over the past years there is a negative tendency in reproductive health 
of schoolgirls aged 12–15. Study objective was to evaluate dependency of reproductive function of schoolgirls from their lifestyle. 
A hypothesis has been stated upon presence of causal relations in the biosocial system «Health–Lifestyle» and upon necessity of healthy 
lifestyle motivation to preserve girl’s reproductive health. 128 girls took part in the study from 5–7 forms from 2 Moscow schools. 
Results of the study stand for well-timed correction of the girl’s lifestyles in order to prevent disorders of reproductive system.
Key words: reproductive function, lifestyle, biosocial system.

Контактная информация:
Сухарев Александр Григорьевич, доктор медицинских наук, профессор, академик РАМН, заслуженный деятель науки Российской Федерации, 
заведующий кафедрой гигиены детей и подростков Российской медицинской академии последипломного образования Минздравсоцразвития
Адрес: 125284, Москва, ул. Поликарпова, д. 12,  тел.: (495) 945-46-18,  e-mail: kafedra99@yandex.ru
Статья поступила: 30.11.2011 г.,  принята к печати: 25.01.2012 г.

Репродуктивная функциональная система одна из 
важных систем организма, развитие которой имеет 
большое социальное значение, т. к. обеспечивает продолжение вида. Процесс становления репродуктивной 
функции (РПФ) генетически детерминирован и сопровождается существенной перестройкой гормональной 
системы организма девочек [1, 2].
Несоответствия между биологическими потребностями организма подростков (сбалансированное питание, 
рациональный режим дня, оптимальная двигательная 
активность) и их образом жизни являются актуальной 
медико-социальной проблемой. Многочисленные научные 
исследования показали, что нарушениям в развитии РПФ 
девочек способствуют: дефицит белка в питании, учебная 

перегрузка, несинхронность биологических и социальных 
ритмов, низкий уровень двигательной активности или, 
напротив, чрезмерные спортивные нагрузки, наличие 
вредных привычек и ряд других факторов риска [1–3]. 
Для профилактики функциональных нарушений репродуктивной функции у девочек в возрасте 12–15 лет важно обосновать методику донозологической диагностики 
этой функции, которая была бы доступна для школьного 
врача. Отсутствие такой методики затрудняет проведение ранней диагностики нарушений РПФ, организацию 
профилактических мероприятий в условиях общеобразовательного учреждения, а также своевременное информирование педагогов и родителей о необходимости коррекции образа жизни девочек-школьниц.

Социальная педиатрия и организация здравоохранения

Цель исследования: изучение связи состояния репродуктивной системы девочек-подростков с образом жизни 
и дальнейшее использование полученных данных для 
разработки профилактических мер по охране репродуктивного здоровья школьниц.

ПАЦИЕНТЫ И МЕТОДЫ 
Методическое обеспечение исследований можно представить в виде 3 блоков: 1 — методика анкетирования для выявления особенностей становления 
менструального цикла у девочек и методика анализа 
вариабельности сердечного ритма (ВСР), доступные педиатру в условиях общеобразовательного учреждения; 2 — 
методика изучения и оценки образа жизни; 3 — математические методы анализа причинно-следственных связей 
между состоянием репродуктивной функции и образом 
жизни девочек в возрасте 12–15 лет.
Становление менструального цикла у девочек изучалось на основании анализа анкет, которые оценивали возраст начала менструаций, регулярность, продолжительность цикла. На основании полученных данных 
участники исследования были разделены на 4 группы 
состояния репродуктивной функции, а именно: 1) норма; 2) умеренное отклонение от нормы; 3) выраженное 
отклонение от нормы; 4) резко выраженное отклонение 
от нормы (табл. 1).
Другим важным критерием, характеризующим процесс перестройки организма и становления РПФ девочек, 
являются адаптационные возможности, которые обеспечивают перестройку организма в условиях различных 
стрессовых воздействий, включая повышенную нагрузку 
в школе [4, 5]. Для оценки адаптационных возможностей 
организма девочек в возрасте 12–15 лет применен 
аппаратно-программный комплекс «Варикард», обеспечивающий математический анализ сердечного ритма 
(статистический, автокорреляционный, спектральный). 
В работе использован интегральный показатель активности регуляторных систем (ПАРС), который позволяет 
дифференцировать различные степени напряжения механизмов регуляции и, соответственно, адаптационные возможности по принятой классификации [6]: 1) состояние 
физиологической нормы или состояние удовлетворительной адаптации (ПАРС 1–3 балла); 2) состояние функционального напряжения регуляторных систем — напряженная адаптация (донозологическое состояние — ПАРС 
4–5 баллов); 3) состояние перенапряжения регуляторных 
систем — неудовлетворительная адаптация (преморбидное состояние — ПАРС 6–7 баллов); 4) состояние истощения регуляторных систем или срыв адаптации (патологическое состояние — ПАРС 8–10 баллов).
Для изучения репродуктивной функции важно определить уровень нейрогормональной регуляции. С этой 
целью выбран наиболее информативный показатель 
вариабельности сердечного ритма, отражающий мощ
ность медленных волн второго порядка (МВ-2). Данный 
показатель (в диапазоне 0,05–0,015 Гц) характеризует 
влияние вегетативной нервной системы на состояние сердечно-сосудистой системы и косвенно отражает состояние 
нейрогормонального и энергометаболического уровней 
регуляции. Показатель МВ-2 может использоваться как 
маркер состояния эндокринной регуляции при развитии 
репродуктивной функции девочек в возрасте 12–15 лет 
[6–8]. В норме мощность МВ-2 составляет 15–30% суммарной мощности спектра [6]. Высокий, по сравнению 
с нормой, уровень данного показателя трактуется как 
гиперадаптивное состояние, сниженный — как энергодефицитное, свидетельствующее о некотором снижении 
гормональной активности организма девочек в период 
становления репродуктивной функции [6–8].
Интегральная оценка типа РПФ определялась с учетом 
степени выраженности выделенных показателей (возраст начала menarche, ее регулярность и продолжительность, уровень адаптационных возможностей (по ПАРС) 
и уровень нейрогормональной регуляции (по МВ-2): 
1) физиологическая норма (I тип); 2) донозологическое 
состояние (II); 3) преморбидное состояние (III); 4) патологическое состояние (IV). Необходимо подчеркнуть, что 
ведущими показателями при проведении интегральной 
оценки типа РПФ являются становление менструального 
цикла и адаптационные возможности (табл. 2).
Анкетный опрос явился ключевой методикой изучения образа жизни девочек-школьниц. Вопросы в анкете сгруппированы по 6 критериям: питание, суточная 
двигательная активность, режим дня, личная гигиена, 
гендерное поведение, наличие или отсутствие вредных привычек. Каждый раздел состоит из 5 вопросов, 
содержащих 3 варианта ответа, которые оцениваются 
в баллах (1, 2, 3). При анализе анкеты суммируются баллы по каждому компоненту и в целом по 30 вопросам. 
Сумма баллов дает возможность определить вариант 
образа жизни девочки. Общий диапазон суммы баллов 
при оценке образа жизни равен 60 единицам. Для 
разработки оценочной шкалы на 1 этапе был выбран 
«шаг», равный 15 баллам. Соответственно, выделялись 
4 варианта: 1) образ жизни приближен к здоровому; 
2) образ жизни с риском для здоровья; 3) образ жизни 
тревожный; 4) образ жизни крайне тревожный. В ходе 
работы возникла необходимость расширения оценочной шкалы до 6 вариантов, выделив 1-й — «здоровый 
образ жизни» и 6-й — «опасный для здоровья», с диапазоном 5 баллов каждый. Первый вариант по всем 
компонентам образа жизни соответствует гигиеническим регламентам, а вредные привычки отсутствуют. 
Сумма баллов в этом случае находится в диапазоне 
от 30 до 34 включительно. Все компоненты в последнем 
(6) варианте образа жизни не соответствуют гигиеническим регламентам, а именно: несбалансированное 
питание, нерациональный режим дня, недостаточная 

Состояние репродуктивной 
функции
Возраст менархе, 
лет
Регулярность 
(периодичность 21–35 дней)
Продолжительность, 
дней

Физиологическая норма
12–14
Регулярно
3–7

Умеренное отклонение
10–15
Регулярность устанавливается 
через 1–2 года
3–7

Выраженное отклонение
Менее 10 
Более 15
Нерегулярно
Менее 3
Более 7

Резко выраженное отклонение
По заключению детского гинеколога

Таблица 1. Состояние репродуктивной функции по признакам полового созревания у девочек-школьниц в возрасте 12–15 лет

ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ ПЕДИАТРИИ /2012/ ТОМ 11/ № 1

двигательная активность, наличие вредных привычек. 
Такой образ жизни, оцениваемый суммой баллов в диапазоне от 85 до 89, является опасным для репродуктивного здоровья девочек пубертатного периода развития. 
На основании изложенного и были выделены 6 вариантов образа жизни. В табл. 3 представлена классификация вариантов образа жизни школьниц. Анкеты 
девочек оценивались по степени риска того или иного 
компонента образа жизни. Особое внимание обращалось на наличие вредных привычек (табакокурение, употребление алкоголя, наркотиков, компьютерная и игровая зависимость) и степень их выраженности, которая 
оценивалась по следующей градации: 1) первая проба с учетом возраста; 2) нерегулярное табакокурение 
и (или) употребление алкоголя, наркотиков; 3) вредные 
привычки на регулярной основе.
Статистическая обработка материалов исследования выполнена с помощью пакета программ «ISСIM-6.2», 
STATISTICA 6.0 (StatSoft inc., США). Программа «ISСIM-6.2» 
позволила рассчитать графики плотности распределения 
показателей вариабельности сердечного ритма (частота 
сердечных сокращений, среднеквадратичное отклонение, 
стресс-индекс, индекс централизации, ПАРС, медленные волны 1 и 2 порядка и др.). Показатели, имеющие логонормальное распределение, были приведены в логарифмический 
вид (стресс-индекс, среднеквадратичное отклонение, индекс 
централизации и др.). По программе STATISTICA 6.0 сделан 
сравнительный анализ и выявлены причинно-следственные 
связи между состоянием репродуктивной функции и образом жизни девочек в соответствии со шкалами измерения данных показателей. Для сравнения количественных 
признаков использовался t-критерий Стьюдента. Различия 
 считались статистически значимыми при p < 0,05.

ОРГАНИЗАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ 
Исследования проводились на базе двух школ 
г. Москвы. Репродуктивная функция и образ жизни изучались у 128 девочек, учащихся 5–7 классов этих школ. 
Под наблюдением находились только школьницы, имеющие I и II группы здоровья. Для оценки РПФ использовались сведения из «Медицинской карты ребенка» (форма 026/у-2000) и данные анкетного опроса.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Распределение школьниц по типу репродуктивной 
функции в зависимости от варианта их образа жизни 
представлено в табл. 4. Как показали результаты исследований, здоровый образ жизни ведут только 3,9% девочек; приближенный к здоровому образу жизни — 41,4%; 
образ жизни с риском для здоровья — 16,4%; тревожный 
образ жизни, при котором имеет место табакокурение 
и первая проба алкоголя, выявлен у 34,4% девочек, 
а 3,9% школьниц ведут крайне тревожный образ жизни.
Индивидуальный анализ РПФ показал, что состояние физиологической нормы (I тип) встречается у 81,3% 
девочек независимо от образа жизни, но при отсутствии 
таких вредных привычек, как употребление алкогольных напитков или наркотических средств. Преморбидное 
состояние, при котором выявляется выраженное отклонение репродуктивной функции от физиологической нормы в сочетании с выраженным напряжением нейрогормональной регуляции, отмечено в 3,9% случаев.
Корреляционный анализ позволил установить взаимосвязь между типом РПФ у девочек и их образом жизни 
(r = 0,45; p < 0,001), при этом наиболее опасным для 
репродуктивного здоровья оказался компонент «вредные привычки».

Типы РПФ

Состояние РПФ по отдельным показателям

Становление менархе
 Адаптационные 
возможности (ПАРС)
Нейрогормональная 
регуляция (МВ-2)

I (состояние физиологической нормы)
Физиологическая норма
Удовлетворительная адаптация
Норма

II (донозологическое состояние)
Умеренное отклонение
Напряженная адаптация
Умеренное напряжение

III (преморбидное состояние)
Выраженное отклонение
Неудовлетворительная адаптация
Выраженное напряжение

IV (патологическое состояние)
Резко выраженное 
отклонение
Срыв адаптации
Резко выраженное 
напряжение

Таблица 2. Интегральная оценка состояния репродуктивной функциональной системы школьниц в возрасте 12–15 лет

Оценочная шкала 
(сумма баллов)
Классификация образа жизни 
(вариант образа жизни)
Коррекционные мероприятия

30–34
Здоровый образ жизни (ЗОЖ) (I)
Закрепление устойчивых навыков ЗОЖ

35–44
Образ жизни приближен к здоровому (II)
Формирование устойчивых навыков ЗОЖ

45–59
Образ жизни с риском для здоровья (III)
Требуется коррекция по отдельным компонентам образа жизни 
и формирование устойчивых навыков ЗОЖ

60–74
Образ жизни тревожный (IV)
Требуется коррекция нескольких компонентов образа жизни 
и выработка устойчивого негативного отношения к вредным 
привычкам

75–84
Образ жизни крайне тревожный (V)
Требуется значительная коррекция компонентов образа жизни 
и медико-психолого-педагогическая поддержка для выработки 
устойчивого негативного отношения к вредным привычкам

85–89
Образ жизни опасный для здоровья (VI)
Требуется значительная коррекция компонентов образа жизни 
и медико-психолого-педагогическое и социальное сопровождение 
в связи с наличием зависимости от вредных привычек

Таблица 3. Классификация образа жизни школьниц в возрасте 12–15 лет

Социальная педиатрия и организация здравоохранения

Приведем несколько наиболее ярких примеров. 
При мер 1. Катя Р., возраст 12 лет. Состояние РПФ характеризуется как физиологическая норма на основании следующих показателей: возраст начала менархе, ее регулярность и продолжительность в пределах физиологической 
нормы; уровень адаптационных возможностей удовлетворительный (ПАРС-1); показатель нейрогормональной регуляции в пределах нормы (мощность МВ-2 составляет 25%). 
При этом у девочки выявлен четвертый, «тревожный», 
вариант образа жизни, который характеризуется нарушением отдельных компонентов (нерегулярное питание, низкий уровень двигательной активности, нерациональный 
режим дня и первые пробы табака и алкоголя в 11 лет). 
Данный пример показывает, что несмотря на «тревожный» 
образ жизни, девочка имеет нормальное состояние репродуктивной функции и удовлетворительные адаптационные 
возможности. Вероятно, риск в образе жизни пока еще 
нейтрализуется благоприятными биологическими и социальными факторами. Однако в этой ситуации со стороны 
медицинских работников, педагогов и психолога школы 
требуется коррекционная работа с девочкой и ее родителями. Работа с семьей должна предусматривать, прежде всего, выработку устойчивого негативного отношения 
школьницы к вредным привычкам, а также коррекцию ее 
режима дня, питания и двигательной активности.
Пример 2. Маша Т., возраст 15 лет. Состояние преморбидное. Данное заключение основано на выраженном отклонении от физиологической нормы состояния 
РПФ (отсутствие менструации), неудовлетворительной 
адаптации (ПАРС-6), выраженном напряжении механизмов 
нейрогормональной 
регуляции 
(мощность 
МВ-2 составляет 6%). При оценке образа жизни у Маши 
выявлен пятый, «крайне тревожный», вариант, при котором ведущими факторами риска явились табакокуре
ние, эпизодический прием алкоголя, резко сниженная 
двигательная активность, отсутствие прогулок в режиме 
дня, длительное пребывание за компьютером. Факторы 
риска в образе жизни оказывают негативное влияние 
на развитие РПФ девочки. Профилактические мероприятия, рекомендуемые школьнице, предполагают значительную коррек цию ее образа жизни. Наличие вредных 
привычек тр ебует незамедлительной медико-психологопедагогической под держки, которая выражается в активном вмешательстве в воспитательный процесс в семье 
и школе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
Предложен комплекс методик для определения 
состояния репродуктивной функции девочек в возрасте 12–15 лет, основанный на данных о становлении 
менструального цикла, адаптационных возможностях 
и характере нейрогормональной регуляции организма. 
Для оценки адаптационных возможностей и нейрогормональной регуляции организма девочек в условиях общеобразовательного учреждения рекомендуется использовать аппаратно-программный комплекс «Варикард».
Разработана специальная анкета для школьниц 
12–15 лет, позволившая проводить оценку их образа 
жизни по следующей классификации: 1) здоровый; 2) 
приближен к здоровому; 3) с риском для здоровья; 4) тревожный; 5) крайне тревожный; 6) опасный для здоровья.
Анализ взаимосвязи между состоянием репродуктивной функции девочек в возрасте 12–15 лет и их образом 
жизни позволяет выявить наиболее опасные для здоровья компоненты образа жизни. Это дает возможность 
обосновать и реализовать комплекс профилактических 
мер по своевременной коррекции образа жизни и нарушений в развитии репродуктивной функции.

1.  Баранов А. А., Кучма В. Р., Намазова-Баранова Л. С. и др. Здоровье и развитие подростков России. — М.: Изд-во НЦЗД РАМН, 
2010. — 54 с.
2.  Баранов А. А., Кучма В. Р., Сухарева Л. М. Оценка состояния 
здоровья детей. Новые подходы к профилактической и оздоровительной работе в образовательных учреждениях. Руководство 
для врачей. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008. — 437 с.
3.  Сухарев А. Г. Научные основы концепции укрепления здоровья детей и подростков // Гигиена и санитария. — 2000; 
3: 43–44.
4.  Сухарев А. Г. Формирование адаптационных возможностей 
организма детей и подростков // Вестник РАМН. — 2006; 
8: 15–18.

5.  Сухарев А. Г., Баевский Р. М., Игнатова Л. Ф. Методика донозологической диагностики состояния здоровья школьников / 
Материалы IX Всероссийского съезда гигиенистов и санитарных 
врачей. Т. 2. — М., 2001. — С. 497–498.
6.  Баевский Р. М., Берсенева А. П. Введение в донозологическую диагностику. — М.: Фирма «Слово», 2008. — 220 с.
7.  Баевский Р. М., Семенов Ю. Н. Анализ вариабельности сердечного ритма при использовании различных электрокардиографических систем // Вестник аритмологии. — 2001; 24: 65–87.
8.  Семенов Ю. Н. Разработка эффективных методов и сравнительные исследования вариабельности сердечного ритма 
у обследуемых различного пола и возраста. Автореф. дис. … 
канд. биол. наук. — М., 2009. — 24 с.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Вариант 
образа 
жизни 

Тип репродуктивной функции, n = 128
Итого
I
II
III
IV

Абс.
%
Абс.
%
Абс.
%
Абс.
%
Абс.
%

I
5
3,9
–
–
–
–
–
–
5
3,9

II
44
34,4
9
7,0
–
–
–
–
53
41,4

III
11
8,6
10
7,8
–
–
–
–
21
16,4

IV
44
34,4
–
–
–
–
–
–
44
34,4

V
–
–
–
–
5
3,9
–
–
5
3,9

VI
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–

Всего
104
81,3
19
14,8
5
3,9
–
–
128
100

Таблица 4. Распределение девочек по типу состояния репродуктивной функции в зависимости от варианта их образа жизни 

Развитие профилактического 
направления в охране материнства 
и младенчества в республиках 
Северного Кавказа в первой 
половине ХХ века

Социальная педиатрия и организация здравоохранения

З.И. Яхъяева, Х.М. Батаев 

Чеченский государственный университет, Грозный

Статья посвящена истории развития профилактического направления в охране здоровья матери и ребенка 
на Северном Кавказе. Приводятся основные вехи развития этой службы, начиная с 1924 г.; проводится параллель 
с развитием системы женских консультаций, направленной на повышение медицинской и санитарной грамотности 
населения, развитие непрерывного диспансерного наблюдения за беременными по стране в целом.
Ключевые слова: охрана материнства и детства, Северный Кавказ.

Development of prophylactics in maternity 
and child care in the republics of Northern Caucasus 
in the first half of XX century 

Z.I. Yakhyaeva, Kh.M. Bataev 

Tchechen State University, Grozny

We have reviewed a history of prophylactics development as a branch of maternity and child care in the republics of Northern Caucasus. 
We follow the development of this service from 1924; we make parallels between system of antenatal clinics development, that aimed 
at medical and sanitary literacy growth of the population, the development of system of regular medical check-ups of pregnant women in 
the country in general.
Key words: maternity and child care, Northern Caucasus

Контактная информация:
Яхъяева Зульфия Идрисовна, кандидат медицинских наук, доцент, и.о. заведующего кафедрой патологической физиологии с курсами биоэтики и 
истории медицины медицинского факультета Чеченского государственного университета
Адрес: 364037, Чеченская Республика, Грозный, ул. Шерипова, д. 32,  тел.: (8928) 789-80-99,  e-mail: b.s.h@mail.ru
Статья поступила: 05.12.2011 г.,  принята к печати: 25.01.2012 г.

Развитие профилактического направления в охране 
здоровья матери и ребенка на Северном Кавказе берет 
свое начало с организации в 1924 г. при областных 
здравотделах новых подразделений охраны материнства 
и младенчества. Предстояла большая работа по оказанию медицинской помощи женщинам и детям в условиях ее полнейшего отсутствия в крае. Из-за низкой 
осведомленности о целях и задачах охраны материнства 
и младенчества медицинские учреждения испытывали 
значительные трудности в своей работе. Положение 
усугублялось отсутствием врачебных кадров.
Качественно новым, прогрессивным шагом к 
совер шенствованию 
акушерско-гинекологической 

помощи на Северном Кавказе, как и во всей стране, явилась организация медицинского учреждения 
нового типа — консультации для беременных, реорганизованной в 1925 г. в консультацию для женщин. 
Консультации стали рассматриваться как учреждения 
диспансерного типа, основными задачами которых 
стали профилактика и лечение болезней, связанных 
с беременностью и родами, изучение влияния условий 
труда на здоровье женщин, повышение санитарной 
культуры населения [1].
Особое значение в сохранении здоровья женщины 
в период беременности придавалось проведению профилактической работы в учреждениях охраны материн

ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ ПЕДИАТРИИ /2012/ ТОМ 11/ № 1

ства и младенчества, основные направления которой 
широко обсуждались на съездах, конференциях и совещаниях акушеров-гинекологов. Вопросы профилактики 
патологии беременности, в т. ч. тяжелых форм токсикозов беременных, актуальность которых объяснялась 
высоким уровнем неблагоприятных исходов в родах, 
поднимались на VII Всесоюзном съезде гинекологов 
и акушеров в 1926 г. В задачи женских консультаций 
входило динамическое наблюдение за особой диспансерной группой беременных, угрожаемых в отношении 
токсикозов, особенно эклампсии. Для предупреждения 
токсикозов этим женщинам рекомендовалось соблюдение специальной диеты, режима труда и отдыха, а также 
проведение лечебных мероприятий в амбулаторных или 
стационарных условиях [2]. К началу 30-х гг. сформировались организационные основы деятельности женской 
консультации. В июне 1929 г. на IV Всесоюзном съезде 
охраны материнства и младенчества было утверждено 
положение о данном учреждении. Необходимым условием оптимизации лечебно-профилактической работы женских консультаций явилось поддержание тесной связи 
с родильными домами.
Вопросы улучшения организации родовспоможения 
в сельской местности обсуждались на 1-м Закавказском 
съезде акушеров-гинекологов (1930) и IV Всесоюзном 
совещании по охране материнства и младенчества (1931), 
где подчеркивалась необходимость улучшения родовспоможения на селе, особенно в отдаленных национальных 
окраинах. Большую роль в становлении системы здравоохранения на Северном Кавказе сыграли решения 
съездов здравотделов национальных республик, в которых значительное внимание уделялось проведению организационных мероприятий по охране здоровья матери 
и ребенка.
Если в 1924 г. из учреждений охраны материнства 
и младенчества в Чечено-Ингушетии имелся лишь один 
дом грудного ребенка в Грозном, то через год число их 
заметно увеличилось: были организованы три консультации для беременных и детские консультации в двух 
сельских районах. Основной задачей детской консультации явилось привлечение максимального числа детей 
до 1 года для прохождения диспансерного обследования. Не менее важной задачей сотрудников консультации стала популяризация работы отдела по охране 
материнства и младенчества, которая способствовала 
повышению медицинской активности среди местного 
населения [3].
Особого внимания требовала организация работы 
женских консультаций. Беременной женщине рекомендовалось посетить консультацию не менее 3 раз: первый — в начале беременности, второй — на 8-м мес 
беременности для установления положения плода, третий — за 2–3 нед до родов. Женщины в консультации 
могли получить справку для выдачи пособия и отпуска 
по беременности. Все сведения о течении беременности 
заносились в обменную карту стандартного образца. 
Вместе с тем, при амбулаториях в Чечено-Ингушетии были 
учреждены дежурства акушеров. Обращает на себя внимание тот факт, что в родильных отделениях Грозненского 
округа на тот момент проходило только 37% родов. В этих 

условиях возрастала роль санитарно-просветительской 
работы среди населения округа.
Значительное внимание в эти годы уделялось 
про блеме абортов и расширению возможностей для 
искусственного прерывания беременности в лечебных 
учреждениях. В Грозненском округе в 1925 г. были 
организованы 4 абортные комиссии, расположившиеся 
в Грозном, Заводском районе, на Старых и Новых промыслах. Благодаря деятельности этих комиссий значительно сократилось число криминальных абортов. 
В 1925 г. на 1000 родов приходилось 339,4 абортов, 
произведенных в больничных условиях. Основной причиной абортов, согласно отчетным данным, являлась 
низкая материальная обеспеченность (45,4%), наличие грудных детей (23,4%), состояние здоровья женщины (11,0%) и другие причины социального характера. 
При этом более 85% женщин, беременность которых 
закончилась абортом, являлись домашними хозяйками. Примечательно, что в середине 20-х гг. ХХ столетия 
в Грозненском округе были созданы условия для правовой охраны интересов женщин. Юридическая консультация, открытая при отделе материнства и младенчества, 
оказывала консультативную юридическую помощь, разбирала жалобы, а также проводила активную просветительскую работу по повышению правовой грамотности 
населения [3].
С расширением сети родильных учреждений и женских консультаций во всех республиках Северного 
Кавказа в начале 30-х гг. появились новые возможности для проведения профилактической работы. В середине 30-х гг. особое внимание уделялось работе на селе. 
Ответственность за состояние родовспоможения в сельской местности несли пункты по охране материнства 
и младенчества, которые были открыты в крупных селах 
Дагестана, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии 
и Осетии. В функции участковых врачей, наряду 
с родоразрешением на дому, входило наблюдение за 
 беременными.
В Дагестане в 1932 г. было открыто 11 консультаций для женщин и детей. Однако Нагорный Дагестан, 
где создание сети лечебно-профилактических учреждений без строительства новых учреждений было невозможным, оставался без медицинской помощи. Не лучше 
обстояло дело с профилактической работой в городских 
консультациях. Так, в 1937 г. в Махачкалинской женской консультации работала всего одна патронажная 
акушерка, обслуживавшая беременных только в консультации [4]. Из 29 женских и детских консультаций Осетии 
в 1939 г. большинство обслуживало сельское население. 
Документальные материалы свидетельствуют о низком 
уровне работы этих учреждений [4].
Несмотря на развитие сети учреждений родовспоможения в республиках Северного Кавказа, домашние 
роды оставались частым явлением, что заметно сказалось на качестве акушерско-гинекологической помощи и показателях работы всей системы родовспоможения. Согласно официальным данным, более 20% родов 
в республиках Северного Кавказа в 1940 г. происходили 
на дому. При этом более 90% домашних родов приходилось на сельскую местность, где акушерская помощь 

Социальная педиатрия и организация здравоохранения

в родах из-за отсутствия врачей оказывалась только 
акушерками.
Значительные изменения претерпела система охраны 
материнства и младенчества в республиках Северного 
Кавказа в период войны. Согласно документальным данным, в сельских районах Дагестана, Кабардино-Балкарии, 
Чечено-Ингушетии и Северной Осетии уже в 1942 г. 
не было ни одного акушера-гинеколога. Основная помощь 
в сельской местности и небольших городах оказывалась 
средним медицинским персоналом. Только 10% женских 
консультаций Дагестана, Кабардино-Балкарии, ЧеченоИнгушетии и Северной Осетии в период войны были 
укомплектованы акушерами-гинекологами1.
В соответствии с Постановлением Совнаркома СССР 
«О мероприятиях по расширению сети детских учреждений и улучшению медицинского и бытового обслуживания женщин и детей» от 10.11.1944 г. в республиках 
Северного Кавказа планировалось создание учреждений 
по охране здоровья женщин и детей. Еще больше возрасла профилактическая направленность работы женских 
консультаций по оказанию качественного медицинского 
наблюдения за беременной женщиной. В каждом сельском районе было намечено открыть женскую и детскую 
консультации, ввести должность районного педиатра; 
кроме сезонных колхозных яслей открыть постоянные 
детские ясли и молочную кухню. Планировалось взять 
на постоянный и активный патронаж всех одиноких 
и многодетных матерей. Большое значение для совершенствования медицинской помощи имело введение 
в отделах здравоохранения должности инспекторов охраны материнства и младенчества.
Данные официальной статистики свидетельствуют 
о негативных тенденциях в деятельности женских консультаций в годы войны. В связи с уходом медицинских 
работников на фронт нарушился принцип территориального обслуживания женщин, снизился уровень профилактической работы. Низкая посещаемость женских консультаций зафиксирована во всех республиках в 1943 г., 
когда произошло снижение активности почти в два раза. 
Однако, несмотря на улучшение посещаемости консультаций в Осетии, Чечено-Ингушетии и Дагестане в 1945 г., 
показатели их деятельности значительно отставали от 
довоенных2. В 1943 г. в Кабардино-Балкарии функционировало только 15 женских консультаций, а в ЧеченоИнгушетии — 11, численность которых в последний 
(1945) год войны так и не достигла предвоенного уровня. 
В связи с этими обстоятельствами заметно выросла 
патология в родах, мертворождаемость и смертность 
новорожденных3.
Профилактическая работа по охране здоровья 
матери и ребенка в большей степени проводилась 
в отношении работающих женщин. Основная ее задача 
заключалась в создании соответствующих условий для 
сохранения здоровья и максимальном приближении 
медицинской помощи к рабочему месту. Основы государственной системы организации охраны здоровья 

работающих на производстве женщин были заложены 
еще в довоенные годы. Основной организационной 
формой охраны здоровья женщин в предвоенный период и в период войны являлись женские консультации. 
При медико-санитарных частях или здравпунктах предприятий организовывались врачебные акушерскогинекологические кабинеты, предпринимались меры 
по улучшению медико-санитарного обслуживания 
женщин. Для организации и проведения профилактической работы в штат здравпункта предприятия, 
обслуживаемого женской консультацией, ввели должность акушерки. С целью снижения женской заболеваемости и повышения производительности труда 
на предприятиях комиссия НКЗ РСФСР от 28.11.42 г. 
обязала развернуть профилактическую работу по изучению условий труда работниц, расстановке женских 
кадров на рабочих местах. Обязательным условием 
являлось введение цехового патронажа беременных, 
а также наблюдение за длительно и часто болеющими 
 женщинами.
На предприятиях нефтяной промышленности ЧеченоИнгушетии с целью приближения медицинской помощи к 
рабочему месту в начале 1942 г. при медико-санитар ных 
частях были организованы акушерско-гинекологические 
кабинеты. Аналогичные кабинеты функционировали 
на промышленных предприятиях Северной Осетии и 
Кабар дино-Балкарии. В задачи кабинетов, наряду с проведением акушерско-гинекологических приемов, входили 
охрана труда беременных женщин, создание оптимальных гигиенических условий на предприятиях, проведение 
санитарно-просветительской работы. Во второй половине войны на промышленных предприятиях возросло 
число акушерско-гинекологических приемов работниц. 
Выросло число женщин, взятых на учет в ранние сроки беременности. Активизировалась консультативная 
работа, особенно в случаях с осложненно протекающей 
беременностью.
Таким образом, несмотря на имевшиеся недостатки, на промышленных предприятиях в республиках 
Север ного Кавказа осуществлялся комплекс государственных и медицинских мероприятий, направленных 
на предупреждение и снижение женской заболеваемости, охрану беременных, повышение качества лечебнопрофилактической работы среди работающих женщин.
В послевоенные годы положение усугубилось ухудшением состояния здоровья женщин (развитие дистрофий, 
желудочно-кишечных болезней, авитаминозов, хронической соматической патологии). В этой сложной ситуации 
от государства требовались решительные меры по восстановлению и развитию акушерско-гинекологической 
помощи. Одним из них стало объединение родильных 
домов с женскими консультациями. Вопросы объединения широко обсуждались на Всесоюзном совещании акушеров-гинекологов 15.09.1948 г. и были 
одобрены его участниками. Основным типом акушерскогинекологического учреждения в 1949 г. явился родиль
1 
ГАРФ фонд 8009, опись 6, дело 918.  
2 
ГАРФ фонд 8009, опись 6, дело 574; ГАРФ фонд 8009, опись 6, дело 1053.
3 
Там же, дело 1316.

ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ ПЕДИАТРИИ /2012/ ТОМ 11/ № 1

ный дом, в состав которого, кроме акушерского и гинекологического отделений, вошла женская консультация. 
При данной системе один акушер-гинеколог обслуживал 
7 коек в стационаре и врачебный участок с населением 
4 тыс. человек. Однако такая система себя не оправдала 
и в середине 50-х гг. была реорганизована.
Наиболее интенсивные темпы развития родовспоможения в республиках Северного Кавказа наблюдались 
во второй половине 40-х гг. О росте коечной сети, об увеличении врачебных кадров и улучшении акушерскогинекологической помощи говорилось на V съезде врачей Дагестанской республики в 1948 г. В эти годы 
в Дагестане увеличилось число родильных коек в городских и колхозных родильных домах до 240. Заполняемость их, по сравнению с 1940 г., выросла на 56%. 
Вместе с тем, охват стационарной акушерской помощью 
в селах республики составлял в среднем 15%. Более 30% 
женщин на селе, по данным 1947 г., еще рожали на дому. 
В этом случае зачастую роды заканчивались смертью 
женщины [4].
За период с 1946 по 1950 гг. значительно выросла сеть амбулаторно-поликлинических учреждений, что 
способствовало увеличению внебольничной помощи. 
В 1950 г. в городах и селах Чечено-Ингушетии функционировало 48 женских консультаций. Территориальный 
принцип обслуживания способствовал максимальному 
приближению лечебно-профилактической помощи к женскому населению.
В связи с решениями I Всесоюзного совещания по 
медицинскому обслуживанию сельского населения, 
состоявшегося в апреле 1949 г., были приняты меры 
по расширению сети фельдшерско-акушерских пунктов. 
К концу 1949 г. число их в Чечено-Ингушетии выросло 
до 171, однако 25 из них оказались неукомплектованными медицинскими кадрами. Об имевшихся в республике проблемах медицинских кадров и оптимального 
их использования свидетельствует тот факт, что только 
в 1951 г. начали работать все фельдшерско-акушерские 
пункты. К 1950 г. женские консультации и родильные 
дома республики также были укомплектованы акушерами-гинекологами. Вместе с тем, согласно отчетным 

данным, значительно страдала профилактическая работа: только 50% беременных своевременно вставали 
на учет в женской консультации. Недостаточно эффективно проводилась работа по борьбе с внебольничными 
абортами. Благодаря улучшению условий пребывания 
беременных в родильных домах и активной санитарнопросветительской работе в городских родильных стационарах в 1949 г. было принято в 1,5 раза больше родов, 
чем в 1946 г.
Очень медленно восстанавливалась сеть родовспомогательных учреждений в Кабардино-Балкарии. 
На низкие темпы развертывания сети родильных домов, 
в особенности колхозных, а также улучшения условий их 
работы и качества обслуживания женщин указывалось 
на 3-м съезде врачей Кабардино-Балкарии в 1947 г. 
По данным статистики, смертность недоношенных детей 
в регионе на 1947 г. характеризовалась как высокая 
и составляла 29%.
Несмотря на имевшиеся в послевоенные годы 
дефекты в работе акушерско-гинекологической помощи женщи нам, медленно, но улучшались качественные 
показатели деятельности родовспомогательных учреждений. Повысился показатель рождаемости до 26,1 на 
1000 населения, который, однако, оставался ниже уровня 1940 г. (29,1). Снизилась мертворождаемость до 1,4%, 
смертность новорожденных составила 0,6% [5].
Как свидетельствуют приведенные данные, развитие 
профилактического направления в охране материнства 
и младенчества в республиках Северного Кавказа в первой половине ХХ столетия было детерминировано развитием этого направления в стране и выражалось в оптимизации деятельности женских консультаций, направленной 
на повышение медицинской и санитарной грамотности 
населения, в развитии непрерывного диспансерного 
наблюдения за беременными. Эффективность проводимой работы в значительной степени была связана с обеспеченностью акушерско-гинекологическими кадрами 
и развитием сети лечебно-профилактических учреждений 
для женщин и выражалась в улучшении качественных 
показателей системы охраны материнства и младенчества в последующие годы.

1.  Индербиев М. Т. Очерки истории здравоохранения ЧеченоИнгушетии. — Грозный, 1972. — 178 с.
2.  Фигурнов К. М. История развития акушерско-гинеко ло гической помощи в России и СССР // Многотомное руководство 
по акушерству и гинекологии. Т. I. — М., 1961. — С. 54–121.
3.  Аликова З. Р. История медицины и здравоохранения в Север ной 
Осетии: Автореф. дис. … канд. мед. наук. — М., 1991. — 235 с.

4.  Данилишина Е. И. Основные этапы и направления развития 
отечественного акушерства (XVIII–XX вв.): Автореф. дис. … докт. 
мед. наук. — М., 1998. — 341 с.
5.  Аликишиев Р. Ш. 
Очерки 
истории 
здравоохранения 
Дагестана. — М., 1958. — 175 с.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Серологические маркеры целиакии 
и антигены HLA класса II у детей 
и подростков с сахарным диабетом 
1 типа

Оригинальная статья

Е.О. Хеннесси, Т.Л. Кураева, С.А. Прокофьев, Н.Б. Смирнова, Ю.В. Тишина, Е.В. Титович, 
В.А. Петеркова 

Эндокринологический научный центр, Москва

Проведено изучение распространенности иммунологических маркеров целиакии у детей с сахарным диабетом 1 типа 
(СД1) и их связь с клиническими особенностями и с полиморфными аллелями главного комплекса гистосовместимости (HLA). Было установлено, что частота встречаемости иммунологических маркеров целиакии у детей с СД1 выше, 
чем в популяции, и составляет 7,4%. У пациентов, серопозитивных по целиакии, гастроинтестинальные симптомы 
и признаки железодефицитной анемии встречались чаще. Частота других аутоиммунных заболеваний у серопозитивных пациентов составила 24%, при наличии высоких титров аутоантител к трансглутаминазе (АтТГ) — 50%. Более 
78% серопозитивных пациентов имели гаплотипы DQ2 и/или DQ8 HLA. Частота встречаемости этих гаплотипов была 
одинакова. При высоком титре АтТГ частота встречаемости HLA генотипов с DQ2 и/или DQ8 повышалась до 100%.
Ключевые слова: сахарный диабет 1 типа, целиакия, HLA, аутоиммунные болезни.

Serological markers of celiac disease and HLA II antigens 
in children and adolescents with diabetes mellitus type 1 

Е.О. Hennesy, Т.L. Kuraeva, S.А. Prokofyev, N.B. Smirnova, Y.V. Tishina, Е.V. Тitovic, V.А. Peterkova 

Scientific Endocrinological Centre, Moscow

We have studied incidenceof immunological markers of celiac disease in children with diabetes mellitus type 1 (DM1) and their 
correlation with clinical peculiarities and polymorphous alleles of HLA. It was shown that incidence of celiac markers is higher in 
DM1 children than in general population and makes up 7.4%. Patients who were seropositive with celiac antigens had gastrointestinal 
symptoms and iron deficiency more often. The occurrence rate of other autoimmune disorders in seropositive patients was 24%, with 
high count of autoantibodies towards transglutaminase (AbTT) — 50%. More than 78% of seroposetive patients possessed haplotypes 
DQ2 and|or DQ8 HLA. The occurrence rate was identical. In patients with high AbTT occurrence of HLA genotypes with DQ2 and|or 
DQ8 rose up to 100%.
Key words: diabetes mellitus typeI, celiac disease, HLA, autoimmune disorders.

Контактная информация:
Хеннесси Елена Олеговна, аспирант Института детской эндокринологии ФГБУ «Эндокринологический научный центр» Минздравсоцразвития
Адрес: 117036, Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 11,  тел.: (495) 124-02-66,  е-mail: eohennessy@gmail.com,  libr@endocrincentr.ru
Статья поступила: 27.12.2011 г.,  принята к печати: 25.01.2012 г.

Имеются сведения о повышенном риске развития 
у лиц с одним аутоиммунным заболеванием других аутоагрессивных иммунных процессов. Среди пациентов 
с сахарным диабетом 1 типа (СД1) органоспецифический аутоиммунитет является достаточно частым явлением. Ассоциация СД1 и других органоспецифических 
аутоиммунных болезней может быть объяснена общим 
нарушением процессов иммуннорегуляции, а также 
общим генетическим фоном (HLA).
Результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что гаплотипы DQ комплекса гистосовместимости HLA класса II — DQ2 (DQA1*0501-DQB1*0201) 
и DQ8 (DQA1*0301-DQB1*0302) характерны и для 
сахарного диабета 1 типа и для целиакии. Общая гене
тическая предрасположенность играет важную роль 
в аутоиммунных механизмах развития этих двух болезней. Однако в большинстве популяций более частой 
комбинацией гаплотипов среди больных сахарным диабетом 1 типа является DQ2/8, а среди больных с целиакией — DQ2/2 [1, 2]. В финской популяции среди пациентов с СД1 и целиакией аллель DQ2 был представлен 
в 17 из 18 случаев [3].
Распространенность целиакии в разных странах, 
диаг ностируемая по наличию антител и подтвержденная 
гистологически, колеблется в пределах 2,8–10% у детей 
и подростков с СД1 [4–6].
Нередко целиакия, ассоциированная с СД1, не имеет типичных гастроинтестинальных симптомов, несмотря 

ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ ПЕДИАТРИИ /2012/ ТОМ 11/ № 1

на характерные изменения слизистой оболочки тонкого 
кишечника. Поэтому такие случаи часто остаются недиагностированными.
Вопрос о необходимости серологического скрининга 
целиакии у «бессимптомных» пациентов остается открытым. Исследований, демонстрирующих эффект лечения 
целиакии у таких больных, не существует. Несмотря на это, 
рекомендуется проведение серологических скринингтестов, начиная с 3-летнего возраста, всем пациентам 
группы риска (табл. 1) [7].
Аналогичные рекомендации, за исключением пациентов 
с сахарным диабетом 1 типа, приводятся в National Institutes 
of Health Consensus Conference statement [8]. Причиной 
исключения СД1 является недостаточное доказательство 
положительного эффекта лечения целиакии у соответствующих больных. В то же время обсуждается целесообразность скрининга целиакии у «бессимптомных» пациентов, 
особенно с СД1 и с синдромом Дауна. Плохой комплаенс в отношении безглютеновой диеты среди пациентов 
с положительным скрининг-тестом и бессимптомным течением целиакии ставит вопрос о целесообразности проведения анализа у действительно «бессимптомных детей» [9]. 
Альтернативная стратегия была недавно предложена Американской гастроэнтерологической ассоциацией с рекомендацией проведения серологических скрининг-тестов 
всем пациентам с бессимптомным течением болезни, относящимся к группе риска [10]. Определение серологических 
маркеров целиакии у детей и взрослых с СД1 рекомендуется и британской ассоциацией NICE (National Institute 
for Clinical Excellence). Рекомендации ISPAD (International 
Society for Pediatric and Adolescent Diabetes), Clinical Practice 
Consensus Guidelines (2009) включают скрининг целиакии 
у детей и подростков в момент постановки диагноза СД1, 
затем ежегодно в течение 5 лет и раз в 2 года в дальнейшем. Более частое обследование показано при возникновении клинических симптомов целиакии или в случае диагностированной целиакии у родственников 1-й степени.
Скрининг целиакии заключается в выявлении антител 
к глиадину (АтГл), аутоантител к эндомизию (ЭМА) и тканевой трансглутаминазе (АтТГ). ЭМА и АтТГ обладают более 
высокой чувствительностью и специфичностью на разных 
стадиях целиакии, чем АтГл. Доказана высокая диагностическая ценность таких определений при скрининге атипичных форм целиакии [11, 12]. Целиакия может приводить 
к развитию ряда осложнений, таких как железодефицитная анемия, задержка роста, остеопороз, неврологические расстройства, проблемы фертильности и гастроинтестинальная малигнизация [13, 14]. Безглютеновая диета 
на протяжении всей жизни значительно уменьшает риск 
развития неблагоприятных последствий.
Цель настоящего исследования: изучить частоту 
встречаемости антител — маркеров целиакии у детей с 
сахарным диабетом 1 типа в русской популяции и особенности ассоциации с гаплотипами и генотипами HLA DR 
и DQ локуса.

ПАЦИЕНТЫ И МЕТОДЫ 
Скрининг целиакии с определением антител к глиадину 
и тканевой трансглутаминазе был проведен у 499 русских 
детей и подростков с сахарным диабетом 1 типа из разных регионов РФ (мальчики — 47,7%, девочки — 52,3%, 
средний возраст 12 лет), находившихся на стационарном лечении в детском отделении Эндокринологического 
 научного центра. В общую группу больных (n = 37) включены пациенты с положительным скрининг-тестом: повышение АтГл более 12 МЕ/мл и/или АтТГ — более 10 МЕ/мл. 
В группе серопозитивных пациентов были выделены две 
подгруппы: 1А (n = 16) — с повышенным титром АтТГ 

(10–100 МЕ/мл) и 1Б (n = 8) — с более значительным 
повышением титра АтТГ (> 100 МЕ/мл). Из серонегативных пациентов была сформирована группа (n = 163), 
сопоставимая по возрасту и длительности СД1 с общей 
группой серопозитивных пациентов.
Антитела к тканевой трансглутаминазе и глиадину 
определяли иммуноферментным методом с использованием наборов ORGENTEC. Измерение проводили с помощью микропланшетного ридера ANTHOS 2010 с длиной 
волны 450 нм, программное обеспечение ADAP.
Определение аллелей генов DQA, DQB HLA класса II 
у 33 серопозитивных пациентов и 77 негативных проводилось с использованием коммерческого набора для 
типирования генов HLA «НПФ ДНК-технологии» методом 
мультипраймерной полимеразной цепной реакции.
Для статистического анализа материала использовали пакет программ STATISTICA 8.0 for Windows и Microsoft 
Excel. При нормальном распределении данных использовались параметрические методы статистики (данные 
представлены в виде M ± SD). Непараметрические методы статистического анализа применялись при отличном 
от нормального распределения (данные представлены 
в виде медианы (минимум–максимум), Me, min–max). Для 
сравнения двух независимых групп использовался критерий Манна–Уитни, t-test и критерий 2. Достоверным 
считался уровень значимости р < 0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ 
Серологические маркеры целиакии определяли у 
499 пациентов с СД1 в возрасте 2–26 лет и длительностью заболевания от года до 23,2 лет.
Повышенный титр АтГл и/или АтТГ выявлен у 37 пациентов (7,4%) (15 мальчиков и 22 девочек). Средний возраст 
13 ± 5,7 (2,8–26) лет, длительность сахарного диабета 
1 типа 3,8 (0,8–23,2) года. Частота встречаемости осложнений: дистальная диабетическая полинейропатия — 27% 
случаев, диабетическая ретинопатия и катаракта — 16,2%, 
диабетическая хайропатия — 10,8%, диабетическая 
нефропатия на стадии микроальбуминурии — 8,1%.
Из остальных 462 человек была сформирована группа (n = 163) серонегативных пациентов (АтГл < 12 МЕ/мл 
и АтТГ < 10 МЕ/мл), из них мальчиков — 72, девочек — 
91. Средний возраст составлял 11,6 ± 4,5 (2,3–21,7) 
лет, длительность заболевания 3,7 (0–18 лет). Частота 
встречаемости осложнений была несколько ниже, чем 
в группе серопозитивных пациентов, что может быть 
связано с более молодым, допубертатным возрастом 
пациентов серонегативной группы: дистальная диабетическая полинейропатия — в 20,2% случаев, диабетическая ретинопатия и катаракта — в 8%, диабетическая 
хайропатия — в 4,3%, диабетическая нефропатия на стадии микроальбуминурии — в 5,5%.
В связи с тем, что АтТГ высокочувствительны и специфичны в отношении целиакии, а АтГл (особенно IgA) обладают лишь умеренной чувствительностью и специфичностью, и их ценность как индикатора заболевания в общей 

Аутоиммунные болезни
Неаутоиммунные болезни

Сахарный диабет 1 типа
Аутоиммунный тиреоидит
Аутоиммунный гепатит
Синдром Шегрена

Родственники 1-й степени 
больных целиакией
Синдром Дауна
Синдром Тернера
Синдром Вильямса
Селективный дефицит IgA

Таблица 1. Состояния, ассоциированные с повышенным риском 
развития целиакии