Настольная книга следователя. Квалификация деяния. Тактика и методика расследования коррупционных преступлений

Московская академия Следственного комитета Российской Федерации



Квалификация деяния Тактика и методика расследования коррупционных преступлений

Настольная книга следователя

Второе издание, переработанное и дополненное

Рекомендовано Научно-исследовательским институтом образования и науки в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению «Юриспруденция» и специальности «Правоохранительная деятельность»

Рекомендовано Международным учебно-методическим центром «Профессиональный учебник» в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению «Юриспруденция» и специальности «Правоохранительная деятельность»




ю н и т и UNITY

Москва . 2019

УДК [343.352:343.98.067](075.8)
ББК 67.408.142я73-1+67.523.14я73-1
      К32



Авторы:
  Д.И. Аминов, А.М. Багмет, В.В. Бычков, МД. Давитадзе, Н.Д. Эриашвили






          Квалификация деяния. Тактика и методика расследования К32 коррупционных преступлений. Настольная книга следователя: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» и специальности «Правоохранительная деятельность» / [Д.И. Аминов и др.]; под ред. Н.Д. Эриашвили. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2019. — 319 с.


         ISBN 978-5-238-03203-0

         Агентство CIP РГБ

          В пособии раскрываются уголовно-правовая квалификация и криминалистическая характеристика ряда коррупционных преступлений. Рассматриваются особенности возбуждения уголовных дел, обстоятельства, подлежащие установлению и доказыванию, следственные ситуации и версии, а также особенности производства отдельных следственных действий при их расследовании.
          Для курсантов, слушателей, студентов, аспирантов и преподавателей образовательных учреждений высшего и среднего профессионального образования, осуществляющих подготовку по специальностям «Юриспруденция» и «Правоохранительная деятельность», а также практических работников правоохранительных органов России.


ББК 67.408.142я73-1+67.523.14я73-1

ISBN 978-5-238-03203-0

© ИЗДАТЕЛЬСТВО ЮНИТИ-ДАНА, 2015, 2019
Принадлежит исключительное право на использование и распространение издания (Федеральный закон от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ).
Воспроизведение всей книги или любой ее части любыми средствами или в какой-либо форме, в том числе в интернет-сети, запрещается без письменного разрешения издательства.

                ВВЕДЕНИЕ





    С точки зрения современной юридической теории и правоприменительной практики можно считать аксиомой утверждение, что поступательное развитие любого государства напрямую связано с уровнем обеспечения в этом государстве прав и законных интересов личности, общества и государства. При этом ключевым условием такого развития является отсутствие наиболее опасных гипертрофированных форм проявлений коррупции, представляющих значительную опасность и сводящих на нет многие усилия общества на пути к своему прогрессу.
    Здесь же следует подчеркнуть, что, по оценкам отечественных экономистов, прямые потери в бюджете современной России по вине коррумпированных государственных чиновников ежегодно составляют от 15 до 24%. Генезис столь ощутимых потерь лежит на поверхности.
    В частности, согласно исследованиям ряда независимых экспертов, к сумме любого заключенного контракта приходится добавлять на взятку чиновникам около 50% оценочной стоимости соответствующего контракта. Однако материальный ущерб и общественная опасность этим не ограничиваются. Такого рода деяния сопряжены с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, добытых преступным путем, уклонением от уплаты налогов, оформлением налоговых льгот, вывозом капиталов за границу и пр.
    Ситуация становится еще менее оптимистичной, если, помимо указанных цифровых данных о незаконных материальных выгодах, получаемых чиновничьим аппаратом, учитывать и упущенную выгоду государства, что, в свою очередь, является результатом разбалансированности экономики как следствие коррупционной пораженности и значительным снижением управляемости социальными процессами.
    Известный немецкий криминолог Г.И. Шнайдер¹ справедливо отмечает, что преступность снижает качество жизни и увеличивает ее стоимость. При этом, как считает ученый, следует различать прямые и косвенные расходы на возмещение ущерба. Прямой ущерб может быть выражен в виде нелегального сговора о ценах и дележе рынков между крупными предприятиями. Все это неизбежно вызывает инфляцию и рост цен на потребительские товары. Косвенный ущерб причиняется в результате реакции со стороны частных

¹ См.: Шнайдер Г.Й. Криминология: Пер. с нем. М.: Прогресс-Универс, 1994. С. 106.

3

лиц и государства на преступность. Дополнительные ассигнования на полицию, суды и органы применения наказания обременяют государственный бюджет. На основе этих данных общество может решить, на какой риск увеличения преступности оно может пойти и для подавления какого вида преступности оно хочет выделить людей и средства.
    Видимо, именно для указанных целей и необходимо комплексное изучение преступности, в том числе и такой ее разновидности, как коррупционная.
    Коррупция — одно из наиболее разрушительных криминальных явлений, влияющее не только на правосознание, но и в целом на образ жизни людей и угрожающее сегодня успешному реформированию России. В связи с этим любые исследования в указанном направлении — это не что иное, как попытка исполнения социального заказа на проведение всестороннего осмысления данного феномена и выработку эффективных мер по нейтрализации наиболее опасных его проявлений.
    В действующем законодательстве, как известно, родовое понятие анализируемых преступлений по причине их разноплановости не выработано. Однако это вовсе не означает, что такие деяния, как хищение путем присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ), злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), нецелевое расходование бюджетных средств (285.1 УК РФ), нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ) и др., не объединены общими для всех преступных посягательств признаками, институализируемыми спецификой деятельности лиц, наделенных властными государственными полномочиями. Законодатель в данном случае ограничился лишь исчерпывающим перечнем форм этих деяний, выделив каждый из составов в самостоятельную норму с точным описанием признаков каждого из них.
    Особенности преступлений анализируемой сферы в том, что такие деяния всегда представляют собой сделку между должностным лицом, выступающим от имени государства, и лицом, заинтересованным в его определенном поведении. Повышенная общественная опасность коррупционных деяний продиктована не только тем, что должностные лица или служащие в своей противоправной деятельности руководствуются своими, сугубо корыстными интересами, а не интересами службы. Она заключается также в том, что организациям и лицам, находящимися в сговоре с коррупционерами, становится возможным не быть связанными с какими-либо нормативными ограничениями. Соответственно коррупция имеет не только скрытый, но и согласительный характер реализации. Она, как пра

4

вило, не влечет за собой жалоб, так как виновные стороны получают выгоду от незаконной сделки. Сведение же коррупционных деяний к должностным и служебным правонарушениям или преступлениям делает вообще нецелесообразным выделение их в качестве самостоятельной категории.
    Обязательным признаком коррупционных преступлений, выступает «продажность» должностных лиц и служащих различных категорий. В основе соответствующего сегмента коррупции всегда лежит незаконная сделка между представителем власти и управления любого уровня и заинтересованными в его определенном поведении лицами, группами лиц, организациями.
    Нельзя также не указать на то, что именно лежит в центре заключаемой противоправной сделки. Это обоюдно извлекаемая сторонами выгода в самом широком понимании. Она может носить конкретный, материальный характер и выражаться в стремлении получить, например, деньги, имущество, ценные бумаги и пр. Материальная выгода может быть опосредованной, если лицо извлечет ее не сразу, а в результате оказанной ему какой-либо услуги, например трудоустройство члена семьи, определение ребенка в вуз и пр. Наконец, выгода может вовсе не носить материального характера и быть нематериальной (например, лоббирование чьих-либо интересов и т.п.).
    Следовательно, особенностью коррупционных преступлений является, прежде всего, многоликость должностных или служебных злоупотреблений, которые полностью или частично, временно или навсегда затрудняют реализацию законных интересов тех или иных физических или юридических лиц, вынужденных в своей жизни и деятельности соприкасаться со статусными полномочиями чиновников. Ради охраны интересов потенциальных потерпевших и должны быть задействованы все организационно-правовые средства, которыми обладает общество и государство.
    Следственная практика показывает, что при раскрытии и расследовании коррупционных преступлений правоприменитель сталкивается с определенными проблемами, обусловленными рядом субъективных и объективных обстоятельств¹:
    1)    деяния совершаются, как правило, в отсутствие очевидцев. Это объясняется тем, что все участники преступления заинтересованы в совершении преступления и принимают все меры к сокрытию следов своей преступной деятельности;
    2)    так как все участники преступления несут уголовную ответственность за содеянное, они обычно отказываются давать правдивые показания, создают своеобразную круговую поруку;


  См.: Криминалистика / Под ред. В.А. Образцова. М., 1995. С. 512.

5

    3)    установление факта передачи-получения незаконного вознаграждения осложняется, так как отсутствуют следы (главным образом, в документах) осуществления незаконных действий, а законные действия, естественно, не всегда свидетельствуют о преступлении;
    4)    в ряде случаев рассматриваемая категория лиц может быть связана с лицами, совершающими общественно опасные деяния в сфере экономики, и разоблачить нередко разветвленную и глубоко законспирированную группу преступников очень сложно;
    5)    по сравнению с другими преступными посягательствами при расследовании преступлений коррупционного характера объем доказательств, как правило, сравнительно невелик. Поэтому достаточно часто обвинение строится, к сожалению, лишь на косвенных доказательствах.
    Все отмеченное указывает на то, что расследование преступлений коррупционной направленности имеет свои особенности. Такие особенности могут быть обусловлены: спецификой служебного положения подозреваемых; наличием профессиональных знаний и сложившимися связями среди своих коллег и знакомых; широкими возможностями по противодействию расследованию и др. Все отмеченное, несомненно, должно быть учтено следователем уже на стадиях доследственной проверки и возбуждения уголовного дела.
    Кроме отмеченного, нельзя также не обратить внимания на то, что сам характер и степень общественной опасности коррупционных преступлений, а также сложности, с которыми сталкивается следователь при расследовании этих преступлений, обусловливают необходимость дальнейшего совершенствования соответствующих средств и методов раскрытия и расследования. Речь идет, с одной стороны, о совершенном ином качественного улучшении профессиональных навыков и знаний следователей, а с другой — существенном повышении эффективности в деятельности правоохранительных органов. Только таким образом можно нейтрализовать угрозу государственности, исходящей от феномена коррупции.
    Несмотря на очевидную сложность расследования коррупционных преступлений, до настоящего времени следователи правоохранительных органов не обеспечены в полной мере необходимыми учебно-методическими материалами.
    В связи с указанным авторы учебного пособия надеются, что представленная работа в какой-то мере поможет получить ответы на многочисленные вопросы, диктуемые правоприменительной практикой, и тем самым будет полезна всем тем, кто посвятил свою деятельность борьбе с проявлениями коррупционных преступлений.

Глава





                ОБЩИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ СПЕЦИФИКУ КОРРУПЦИОННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ




   1.1. Понятие преступной деятельности в контексте специфики коррупционного преступления
   Традиционно в учебной литературе при характеристике института множественности уделяется внимание раскрытию таких понятий, как совокупность и рецидив преступлений (ранее еще и неоднократность). И вместе с тем обходится стороной не менее важная категория этого же института — «преступная деятельность». Настоятельная потребность не только в уяснении социально-правовой сущности данного понятия, но и введении его в круг рассматриваемых учебных вопросов диктуется потребностями как теории уголовного права, так и правоприменительной практикой.
   Особое значение раскрытие данного понятия приобретается при уголовно-правовой характеристике деятельности организованных преступных групп и сообществ, совершающих коррупционные преступления. Вместе с тем с помощью традиционных элементов института множественности достаточно сложно всесторонне оценить серийное с элементами профессионализма совершение преступлений указанными лицами. Такие сложности возникают даже на самых первых этапах формального сравнения характера общественной опасности указанных разновидностей множественности. Не случайно УК РСФСР «образца» 1960 г., помимо неоднократности, совокупности и рецидива, использовал в своем арсенале также понятия «злостность», «систематичность» и «промысел», которые в какой-то степени компенсировали недостающие звенья существующих на практике разновидностей множественности преступлений.
   Определенное значение в решении отмеченных проблем приобретают исследования, проведенные в свое время П.К. Кривошеиным, справедливо рассматривающим преступную деятельность как одну из разновидностей института множественности¹.


¹ См. подробнее: Кривошеин П.К. Повторность в уголовном праве: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: Акад. МВД СССР, 1990.

7

    В отличие от совокупности преступлений преступная деятельность хотя и состоит из отдельных противоправных деяний, однако сохраняет целостный и преемственный характер, обусловленный единым умыслом. Следует подчеркнуть что если в первом случае соучастники группового преступления прекращают свою криминальную деятельность после совершения одномоментного преступления, то во втором этого не происходит¹. Группа продолжает действовать по уже апробированному плану либо подыскивает иные пути и средства совершения нового преступления.
    Высказано мнение о том, что главный признак, объединяющий преступления такого рода, заключается в непрерывности ответственности¹ ². Дело в том, что каждый из участников совместной преступной деятельности несет здесь совокупную ответственность, по мере содеянного выполняя свою часть преступной деятельности. Сумма же этих частей и рождает законченный деликт³.
    Вместе с тем на практике при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел преступная деятельность рассматривается в целом крайне редко. Обычно следователь и суд исследуют формирования такого рода по отдельным преступлениям, каждое из которых рассматривается как самостоятельное по отдельным эпизодам. Исследование каждого эпизода завершается выводом, что перечисленные действия образуют или не образуют состава преступления, предусмотренного той или иной нормой УК. Преступная деятельность, таким образом, разбивается на эпизоды даже в тех случаях, когда по смыслу законодательной нормы целесообразно рассматривать ее в целом.
    Это может быть объяснено только тем, что общая норма о соучастии не учитывает подобных случаев. По каждому делу о преступной деятельности правоприменитель, исходя из буквы закона, учитывает лишь совместность участия в конкретном преступлении. Между тем судебной и следственной практике известны дела, состоящие из сотен преступных эпизодов. Последние имеют четкую целенаправленность и такие сочетания, связь между которыми не очевидна, однако фактически они неразрывно связаны друг с другом. В преступном поведении может прослеживаться устойчивая

¹ Указанное характерно и для «профессионального» преступника, совершающего преступления единолично. Здесь и далее сравнительный анализ подразумевает не только соучастника организованных преступных формирований, но и «профессионального» преступника.

² См.: Кривошеин ПК. Указ. соч.

³ Деятельность вообще определятся как направленная активность субъекта (субъектов). Действие плюс действие равно по значению деятельности. Ей характерна предметность и целостность.

8

связь между частями (эпизодами), которая выражается не в механическом соединении, а в структурном единстве¹.
    Преступное деяние, длящееся годами, нередко сопряженное с использованием служебного положения, трудно назвать преступлением или их множеством, характеризуемым совокупностью. В таких случаях, на наш взгляд, речь должна идти собственно о поведении, занятии, определенном роде деятельности — преступной деятельности. Таким образом,
    преступную деятельность можно определить как совокупность преступлений, характеризующихся систематичностью, интенсивностью и длительностью осуществления преступного намерения, детерминированного единой мотивацией, общей целью и объективными социальными факторами.

    Резюмируя сказанное, следует отметить, что система этих деяний (проявляемая форма преступной деятельности) приобретает самостоятельное уголовно-правовое значение, основанное на количественных и качественных признаках. К первым следует отнести определенное множество преступных деяний и более или менее высокую степень их интенсивности. Ко вторым — юридическое тождество, однородность или разнородность преступных действий.
    Всестороннее исследование субъективной стороны преступлений, совершаемых организованными группами, показывает, что традиционно выделяемые составные части вины (в форме прямого умысла), мотив, цель, очевидно, не в полной мере обеспечивают отражение рассматриваемой специфики. Объясняется это тем, что в анализируемом предмете исследования во главу угла ставится не отдельное преступление, а преступная деятельность, выраженная в определенной системе совершенных преступлений.
    Следует отметить, что характер преступной деятельности в значительной мере зависит от характера общей цели и степени ее реализации, которая достигается поэтапным воплощением промежуточных целей. Общая цель задает программу и характер преступной деятельности, промежуточные цели порождают единичные преступления, которые находятся между собой в состоянии соподчинения, ранжируются по характеру и способу преступных действий и подчинены в конечном счете общей цели преступной деятельности¹ ².
    Сказанным, на наш взгляд, можно объяснить психическую сторону умысла чиновников, совершающих преступления в составе организованных преступных групп. Каждый из членов таких групп

¹ Такой вывод можно сделать при изучении большинства крупных и особо крупных хищений чужого имущества, которые зачастую являются многоэпизодными преступлениями.

² См.: Кривошеин ПК. Указ. соч.

9

увязывает возможность достижения своих общих и промежуточных корыстных целей через деятельность участников группы в соответствии со сценарием распределенных ролей.
    Исследования показывают, что умысел и его составные — мотив и цель — до конца не исчерпывают такой оценочной юридической категории, как вина.
    Видимо, нет необходимости проводить параллели между содержанием субъективной стороны субъектов различных составов преступлений. Несмотря на сходство и формы вины (такой как прямой умысел), и ее составных (мотива и цели), имеется большая разница в оценке степени и характера этого подструктурного элемента¹.
    Анализируя такую логическую посылку, можно прийти к выводу, что термины «мотив» и «цель» указывают на направленность умысла и являются в равной степени моральными и уголовно-правовыми категориями. Так, например, корысть как мотив и нажива как цель могут иметь место и у законопослушной части населения. И лишь психическое отношение к способу достижения таких целей (как одного из вариантов) указывает на общественно опасную сущность личности, в случае если последний останавливает свой выбор на противоправном способе достижения своих целей. Только способ достижения целей становится уже уголовноправовой категорией. Здесь укладывается субъективное отношение виновного к осознанию необходимости совершения преступления с помощью организованной преступной группы или через достижение профессиональных навыков.
    Подтвердить такую точку зрения можно исходя и из других посылок. Так, если способ совершения преступления соотносить только с объективной стороной состава, тогда, исходя из основополагающего принципа российского уголовного права (субъективного вменения), мы можем вменить виновному только мотив и цель. Однако указанные составные части умысла при абстрагировании от способа преступления не всегда являются противоправными. Так, завладение чужим имуществом возможно через другие каналы, например через приватизацию. При этом побудительные мотивы и цель завладения тем или иным имуществом будут схожими.
    Далее следует особо подчеркнуть, что психическое отношение к способу достижения цели (имеются в виду противоправные его виды) имеет уголовно-правовое значение только при органической взаимосвязи субъективного осмысления способа его объективной реализации.
    Наглядно субъективную сторону можно представить следующим образом.

¹ Сравните хищение, совершенное одним лицом, и аналогичное хищение на ту же сумму, тем же способом в составе группы.

10