Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2018, № 5 (191)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

Весна в Страсбурге, как всегда, насыщена различными событиями, имеющими прямое отношение к работе страсбургского контрольного механизма 
соблюдения прав и свобод человека. Здесь и весенняя сессия Парламентской Ассамблеи Совета Европы, и очередное заседание КМСЕ по надзору за 
исполнением постановлений Европейского Суда, и различные конференции и встречи. В этом году особое место, конечно же, заняла конференция 
в Копенгагене, организованная под председательством Дании в Комитете 
министров Совета Европы. Конференция завершилась принятием политической декларации о дальнейшей реформе Европейского Суда. Главными 
трендами, нашедшими свое отражение в Копенгагенской декларации, которая стала прямым продолжением Интерлакенского процесса, получившего 
развитие на конференциях в Измире, Брайтоне и Брюсселе, являются важность осуществления реформы конвенционной системы, необходимость диалога на судебном и политическом уровнях о роли государств – участников 
Европейской конвенции в ее реформировании.

Дискуссии о будущем страсбургского механизма будут продолжены, и в мае 
этого года пройдут обсуждения экспертов в рамках Санкт-Петербургского 
международного юридического форума, на котором будет отмечаться двадцатая годовщина вступления в силу для Российской Федерации Европейской 
конвенции о защите прав человека и основных свобод. 

К этой дате мы подготовили не только специальный выпуск нашего журнала 
«Прецеденты Европейского Суда по правам человека», посвященный наиболее значимым реформам российской правовой системы, инициированным 
или поддержанным страсбургскими процедурами защиты прав и свобод, но и 
ряд новых книжных изданий. С подробными анонсами вы сможете познакомиться на нашем интернет-сайте.

Еще одним важным событием стало вступление в силу Протокола № 16 к 
Конвенции, собравшего положенные первые десять ратификаций и посвященного созданию механизма регулярного взаимодействия Европейского 
Суда с высшими судебными инстанциями стран – членов Совета Европы, которые смогут направлять запросы о толковании вопросов применения той 
или иной нормы Конвенции на национальном уровне. Будем надеяться, что 
Российская Федерация скорейшим образом присоединится к этому важному 
международно-правовому документу.

В апреле этого года внесены очередные коррективы в Регламент ЕСПЧ. Они 
затронули вопросы функционирования института судей ad hoc. Мы постараемся в ближайших номерах представить вам более подробный анализ этих 
новелл.

В майском номере мы продолжаем публикацию текстов переводов наиболее 
интересных постановлений Европейского Суда по российским делам. Вашему вниманию предлагаются 15 постановлений по жалобам против Российской Федерации, среди которых особое внимание, по нашему мнению, стоит обратить на дело «Волчкова и Миронов против Российской Федерации», 
касавшееся соблюдения права заявителей на справедливую компенсацию 
за участок земли и дом, дело «Москалев против Российской Федерации», заявителем в котором выступал заместитель председателя УФСИН России по 
Омской области. Кроме того, в номере публикуется аналитический обзор 
практики Европейского Суда за ноябрь 2017 года. 

Следите за нашими публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, выписывайте и читайте электронный журнал «Прецеденты Европейского Суда 
по правам человека», а мы уже скоро вернемся к вам с июньским номером!

Главный редактор 
 
 
 
 
Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 5 (191) 2018 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@echr.today

Подписано в печать 28.04.2018 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «АГС-ПРИНТ» 

115553, г. Москва, Андропова пр-кт, 

д. 22, этаж 9, к. 52

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов 19 

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ №

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2018 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

Аналитический обзор практики Европейского Суда 
по правам человека: ноябрь 2017 года  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .6

ИЗБРАННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ)
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 
ПО ЖАЛОБАМ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Чаушев и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . .40
[Chaushev and Others v. Russia] 
(жалобы №№ 37037/03, 39053/03 и 2469/04)

Заявители (три человека), бывшие обвиняемые по делу КарачаевоЧеркесского джамаата, жаловались на решение суда провести судебный 
процесс по их делу в закрытом режиме в помещении следственного 
изолятора г. Пятигорске.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство).

Анциферов и Новиков против Российской Федерации. . . . . . . . . . .43
[Antsiferov and Novikov v. Russia] 
(жалобы №№ 10387/07 и 1372/10)

Заявители жаловались на необоснованно длительное содержание
под стражей, а также на то, что рассмотрение их жалоб в отношении содержания под стражей не соответствовало требованию безотлагательности.

Европейский Суд, приняв во внимание односторонние декларации 
властей Российской Федерации, единогласно постановил исключить 
жалобы на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (право на свободу 
и личную неприкосновенность) из списка дел, подлежащих рассмотрению. Европейский Суд также единогласно постановил, что в данном деле 
власти Российской Федерации нарушили требования пункта 4 статьи 5 
Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям соответственно 4 300 и 4 600 евро в качестве компенсации морального вреда.

Белова против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .48
[Belova v. Russia] (жалобы № 4629/07)

Заявительница, проживающая в г. Москве, обжаловала отмену в порядке 
надзора судебного решения, вынесенного в ее пользу.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 6 Конвенции (право 
на справедливое судебное разбирательство) и статьи 1 Протокола № 1 
к Конвенции (право на защиту собственности), и обязал государствоответчика выплатить заявительнице 2 000 евро в качестве компенсации 
морального вреда.

Мумжиев против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .51
[Mumzhiyev v. Russia] (жалоба № 752/15)

Заявитель жаловался на бесчеловечные условия содержания 
в следственном изоляторе.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации допустили нарушение требований статьи 13 
Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты).

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              3

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Колеватов и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . .53
[Kolevatov and Others v. Russia] (жалобы №№ 47696/10, 62151/10, 
17790/11, 35535/12, 44590/12, 29586/13, 33709/13, 50624/13 
и 2959/15)

Все заявители (девять человек) жаловались на бесчеловечные условия 
содержания под стражей. Второй, шестой, седьмой и девятый заявители 
в этой связи жаловались на отсутствие эффективных средств правовой 
защиты. Второй заявитель также жаловался на условия этапирования
в суд и из суда, а третий – на невозможность лично участвовать в рассмотрении его гражданско-правового спора судом.

Европейский Суд единогласно постановил, что в настоящем деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток), пункта 1 статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) и статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), и обязал государство-ответчика 
выплатить заявителям в общей сумме 50 500 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов, присудив каждому из заявителей от 5 000 до 14 000 евро.

Шиошвили и другие против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . .58
[Shioshvili and Others v. Russia] (жалоба № 19356/07)

Заявители, граждане Грузии (мать и четверо детей), жаловались на их 
коллективную высылку из России, необоснованное ограничение 
их возможности покинуть территорию Российской Федерации, 
негуманное обращение в связи с условиями двухнедельного нахождения 
в г. Дербенте, который они не могли покинуть, а также на дискриминационное обращение.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 
пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), а также требования статьи 2 Протокола № 4 к Конвенции (право 
на свободу передвижения). Европейский Суд шестью голосами против 
одного постановил, что власти Российской Федерации нарушили требования статьи 4 Протокола № 4 к Конвенции (запрещение коллективной 
высылки иностранцев), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Федоров и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . .69
[Fedorov and Others v. Russia] (жалоба № 50483/07 и четыре других)

Заявители (пять человек) жаловались на чрезмерную продолжительность 
содержания под стражей до суда. Некоторые заявители жаловались на отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, 
а также на то, что судебная проверка обоснованности их содержания под 
стражей не соответствовала критерию безотлагательности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пункта 3 статьи 5 Конвенции 
(право на свободу и личную неприкосновенность) в отношении всех заявителей, пункта 4 статьи 5 и статьи 13 Конвенции (право на эффективное 
внутригосударственное средство правовой защиты) в отношении некоторых заявителей, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям в 
общей сумме 11 600 евро в качестве компенсации материального ущерба, 
морального вреда и судебных расходов, присудив каждому из них от 1 000 
до 4 000 евро.

Евгений Захаров против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . .73
[Yevgeniy Zakharov v. Russia] (жалоба № 66610/10)

Заявитель жаловался на нарушение права на семейную жизнь, так как 
он был выселен из занимаемого им жилого помещения, на которое 
у него не было каких-либо прав. После того, как сожительница заявителя 
умерла, соседи перестали пускать заявителя в коммунальную квартиру, 
которой сожительница пользовалась по договору социального найма. 

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Местные органы власти сообщили, что заявитель должен освободить 
комнату, поскольку он не имеет права проживать в ней.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции (право 
на уважение частной и семейной жизни), и обязал государство-ответчика 
выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Волчкова и Миронов против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . .78
[Volchkova and Mironov v. Russia] (жалобы №№ 45668/05  2292/06)

Заявители, владевшие различными долями в праве собственности 
на земельный участок и построенный на нем дом, жаловались на нарушение их права собственности вследствие экспроприации. Заявителям предлагались различные суммы компенсации за изымаемый земельный участок 
и дом, однако они отказывались от них, считая их недостаточными и указывая на нарушения самой процедуры экспроприации.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 1 Протокола № 1 
к Конвенции (право на защиту собственности), и обязал государствоответчика выплатить каждому заявителю по 3 000 евро в качестве 
компенсации морального вреда.

В.К. против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .98
[V.K. v. Russia] (жалоба № 9139/08)

Заявитель, проживающий в г. Санкт-Петербурге, жаловался на то, что его 
принудительное помещение в психиатрический стационар являлось незаконным лишением свободы.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 5 Конвенции 
(право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государствоответчика выплатить заявителю 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Пахтусов против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .105
[Pakhtusov v. Russia] (жалоба № 11800/10)

Заявитель, являвшийся водителем такси, был признан виновным в совершении 
административного правонарушения (управление транспортным средством 
водителем, не имеющим права на управление транспортным средством), ему 
было назначено наказание в виде административного ареста. Заявитель жаловался на то, что отказ в свидании с членами семьи, так как данное право не 
предусмотрено для лиц, которым назначено наказание в виде административного ареста, являлся нарушением его права на уважение семейной жизни.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции (право 
на уважение частной и семейной жизни), поскольку вмешательство не было 
основано на законе по причине отсутствия соответствующей нормы 
в законодательстве. Европейский Суд обязал государство-ответчика 
выплатить заявителю 1 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кошевой против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .110
[Koshevoy v. Russia] (жалоба № 70440/10)

Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей до процедуры 
экстрадиции являлось незаконным лишением свободы, так как данная мера 
не была осуществлена в соответствии со всеми требованиями законодательства вследствие отсутствия указания точного срока такой меры.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 5 Конвенции 
(право на свободу и личную неприкосновенность) относительно периода, 
когда не был указан точный срок, но не допустили нарушения, когда срок был 
установлен, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 7 500 евро 
в качестве компенсации морального вреда.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              5

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Москалев против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .117
[Moskalev v. Russia] (жалоба № 44045/05)

Заявитель жаловался на то, что он подвергся скрытому наблюдению
в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требование статьи 8 Конвенции (право 
на уважение частной и семейной жизни), и обязал государство-ответчика 
выплатить заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Антонина Ивановна Филиппова и другие 
против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 125
[Antonina Ivanovna Filippova and Others v. Russia] 
(жалоба № 16233/08)

Заявительницы, являвшиеся заложницами или потерявшие своих родственников во время проведения операции по спасению заложников, 
захваченных на Дубровке в г. Москве, жаловались на смерть своих родственников в результате действий государства, что расследование было 
неэффективным, что они не получили полную сумму возмещения причиненного ущерба и не располагали эффективными средствами правовой 
защиты в отношении предполагаемых нарушений. 

Европейский Суд отметил, что с момента событий до подачи жалоб прошли пять лет и три месяца, что неизбежно ставит вопрос о соблюдении 
шестимесячного срока для подачи жалобы. Рассмотрев вопрос о том, поддерживали ли заявительницы в этот период какой-либо значимый контакт 
с органами расследования, что могло бы указать, что у них была разумная 
уверенность в эффективности внутригосударственных средств правовой 
защиты, и, таким образом, объяснило бы задержку в подаче ими жалоб, 
Европейский Суд единогласно объявил данную жалобу неприемлемой для 
рассмотрения по существу как поданную с нарушением срока.

Кузнецов и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . .130
[Kuznetsov and Others v. Russia] (жалобы №№ 56354/09, 24970/08)

Заявители жаловались на нарушение их права на справедливое судебное разбирательство в связи с тем, что их кассационные жалобы были оставлены без 
рассмотрения по существу по истечении срока обжалования вследствие ошибочного, по их мнению, применения норм процессуального права.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) в отношении заявителя Кузнецова, и обязал государство-ответчика выплатить данному заявителю 2 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Выступление Уполномоченного Российской Федерации при ЕСПЧ 
М.Л. Гальперина на открытых слушаниях в Большой Палате 
Европейского Суда по делу «Муртазалиева против Российской 
Федерации» (Murtazaliyeva v. Russia) (жалоба № 36658/05). . . . .138

ЕВРОПЕЙСКАЯ СИСТЕМА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА 
В БУДУЩЕЙ ЕВРОПЕ
Конференция в г. Копенгагене (Дания) 12–13 апреля 2018 г. 

Выступление Генерального Секретаря 
Совета Европы Т. Ягланда . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 144

Копенгагенская декларация  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 146

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

Ю.Ю. Берестнев, Е.А. Ловягина, 
Г.А. Николаев

Аннотация. Обзорный анализ постановлений и решений, принятых Европейским Судом по правам человека в ноябре 2017 года, подготовлен с учетом важности содержащихся в соответствующих судебных актах 
правовых позиций для внутригосударственной судебной практики и мнения Секретариата Европейского 
Суда относительно перечня дел, представляющих 
интерес с точки зрения формирования прецедентной 
практики Европейского Суда по правам человека для 
всех государств – участников Конвенции.

Ключевые слова: Конвенция о защите прав человека 
и основных свобод, Европейский Суд по правам человека, судебная практика, правовые позиции.

Abstract. An overview analysis of judgments and 
decisions issued by the European Court of Human 
Rights in November 2017 has been prepared given the 
importance of legal positions set forth in these relevant 
judicial acts for national court practice and taking into 
account the opinion of the Registry of the European 
Court concerning a list of cases of interest in terms of 
development of case-law of the Europian Court of Human 
Rights for all Contracting Parties to the Convention.

Keywords: Convention for the Protection of Human 
Rights and Fundamental Freedoms, European Court of 
Human Rights, case-law, legal position.

По жалобам о нарушении 
статьи 2 Конвенции

Вопрос о правомерности 
применения силы

По делу обжалуется смерть психически больного 
человека во время задержания сотрудниками полиции. По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

Букруру и другие против Франции
[Boukrourou and Others v. France] 
(жалоба № 30059/15)

Постановление от 16 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Мужчина, страдавший психическим расстройством, скончался во время его задержания сотрудниками полиции. Полицейские были вызваны 
провизором, который сообщил о том, что в его 
аптеке в состоянии возбуждения находится человек, страдающий психическим заболеванием. 
Следственные судьи прекратили дело против полицейских. Жалобы заявителей были отклонены.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Сила, 
примененная полицейскими при попытке взять 
мужчину под контроль, могла привести к фатальному исходу. Сотрудники полиции знали лишь о том, 
что он лечился у психиатра, и не могли знать об 
опасности, исходящей от совокупного эффекта, 
вызванного наличием у него сердечного заболевания и стресса, который он испытал. Таким образом, 
хотя и существовала причинно-следственная связь 
между силой, примененной полицейскими, и смертью мужчины, при данных конкретных обстоятельствах исход событий не был предсказуем.
Сотрудники полиции, будучи информированными по телефону в момент их вызова о наличии у него психического заболевания, не могли 
не сознавать уязвимость мужчины. Сотрудникам 
полиции следовало удостовериться в его состоянии здоровья, когда в силу обстоятельств он поступил в сферу их ответственности. Вместе с тем безотлагательное обращение полицейских за помощью и быстрое прибытие на место кареты «скорой 
помощи» опровергают утверждение об уклонении 
властей от исполнения обязательства по защите 
жизни человека.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. 
Травмы, которые медицинские специалисты зафиксировали на теле мужчины, были причинены 
сотрудниками полиции при задержании и соответствовали действиям, описанным и признанным 
полицейскими.
Хотя мужчина вначале проявлял признаки возбуждения, находясь в аптеке, затем он сел на стул 
и к моменту прибытия полиции немного успокоился. Полицейские несколько раз приказали ему 
покинуть помещение. Когда мужчина успокоился, 
они решили принудительно вывести его из аптеки, 
несмотря на то, что он не представлял угрозы для 
жизни и физической неприкосновенности других 
лиц или для себя, что требовало бы контроля за 
его поведением. В связи со сложностями, с которыми они столкнулись в ходе выведения мужчины из 
помещения и надевания на него наручников, полицейские два раза ударили его в солнечное сплетение. Такое обращение с уязвимым человеком 
не было оправдано или явно необходимо, а лишь 
повысило его возбуждение и сопротивление, уси
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: НОЯБРЬ 2017 ГОДА

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              7

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

лив раздражение и, по крайней мере, замешательство в ходе дальнейших событий.
В полицейском фургоне, хотя мужчина был 
уязвим вследствие его психического заболевания 
и того факта, что он находился под контролем 
полиции, его положили лицом вниз, зафиксировали наручниками к определенному месту, а трое 
сотрудников полиции стояли над ним, придавливая различные части его тела. Сотрудники полиции просто не могли справиться с ситуацией, над 
которой они, по-видимому, утратили контроль.
Отсутствуют основания полагать, что насилие, 
примененное к мужчине, было вызвано намерением сотрудников полиции унизить его или заставить страдать. Однако оно могло быть вызвано 
отсутствием подготовки, опыта, надлежащего 
обучения или оборудования. Хотя материалы дела 
свидетельствуют о том, что сотрудники полиции 
знали о психическом заболевании мужчины, представляется, что они заранее не спланировали, как 
им действовать в отношении мужчины или реагировать на возможное негативное или агрессивное 
поведение с его стороны. Насильственные, неоднократные и неэффективные действия сотрудников 
полиции в отношении уязвимого лица составляли 
нарушение человеческого достоинства и достигли порога суровости, несовместимого со статьей 3 
Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил выплатить заявителям 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, из них 6 000 евро жене потерпевшего, по 6 000 евро каждому из его родителей и по 
4 000 евро каждому из его двух братьев и сестре.

Вопрос об эффективном расследовании

По делу обжалуется смерть заключенного во время 
голодовки. По делу требования статьи 2 Конвенции 
нарушены не были.

Сисай против Австрии
[Ceesay v. Austria] (жалоба № 72126/14)

Постановление от 16 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Брат заявителя, Y.C., скончался во время голодовки, которую он объявил в период содержа
ния под стражей. В день смерти он был доставлен 
в больницу для осмотра, и медики подтвердили 
возможность его дальнейшего содержания под 
стражей. По возвращении около 11.00 он был 
помещен в карцер, в котором не было водопровода. 
Полицейский проверял его каждые 15–30 минут. 
В 13.20 врач «скорой помощи» констатировал 
смерть брата заявителя. Вскрытие установило, что 
Y.C. скончался от обезвоживания и вследствие серповидно-клеточной анемии 1, о заболевании которой он не знал.
Заявитель утверждал, что отсутствовало эффективное или полное расследование смерти его брата. Он также жаловался на то, что обращение с его 
братом во время голодовки не соответствовало 
закону и что он подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. В частности, 
заявитель отмечал, что врач в изоляторе неточно 
определил критический вес его брата.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (процессуальный аспект). В деле отсутствовали данные 
о недостатках в расследовании прокурора, которое не выявило достаточных доказательств того, 
что ответственные лица действовали ненадлежащим образом. Прокурор ссылался на комплексное 
заключение о вскрытии, в котором ясно указывалось, что смерть вследствие применения силы 
может быть исключена и что Y.C. скончался от обезвоживания в сочетании с тем фактом, что у него 
была серповидно-клеточная анемия.
Заявитель возбудил административное разбирательство в Независимом административном органе (далее – IAP), в ходе которого было допрошено 
несколько свидетелей и экспертов. IAP рассмотрел 
представленные доказательства и вынес три решения, два из которых были отменены административным судом. В то время как IAP установил, что 
власти должны были знать, что Y.C. прибыл из страны, жители которой с высокой вероятностью могут 
иметь серповидно-клеточное заболевание, и потому должны были информировать Y.C. об этом 
потенциальном риске, когда он начал свою голодовку, административный суд указал, что сам факт 
того, что лицо прибыло из страны с высоким уровнем такой заболеваемости, не означает, что власти 
государства обязаны проверять каждого человека, 
прибывшего с определенной территории, на предмет наличия генетической предрасположенности 
к заболеванию. После получения второго эксперт
1 Серповидно-клеточная болезнь включает группу наследственных расстройств красных кровяных тел. Серповидно-клеточная анемия обычно является бессимптомным состоянием, которое имеет место, когда лицо наследует только от 
одного родителя аномальный гемоглобиновый ген, характерный для серповидно-клеточного заболевания.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

ного заключения IAP отклонил жалобы заявителя 
на основании правового заключения административного суда. IAP также изучил экспертное заключение, представленное заявителем, в котором 
акцентировалось внимание на расчете критического веса Y.C. и ошибках, предположительно сделанных в этом отношении, но отдал предпочтение 
заключениям других экспертов, которые пришли 
к выводу, что расчет критического веса не имел 
значения для смерти Y.C.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции 
(материально-правовой аспект). Что касается мер, 
которые должны быть приняты в случае голодовки 
лица, содержащегося под стражей, Министерство 
внутренних дел дало ясные инструкции, подготовленные после консультаций с медицинскими учреждениями и различными неправительственными правозащитными организациями. 
Отсутствовали какие-либо признаки того, что этих 
инструкций было недостаточно или что они были 
неясными, либо что в настоящем деле представители властей следовали им в недостаточной степени. 
Кроме того, не имелось сведений о том, что Y.C. 
страдал от серповидно-клеточного заболевания 
и что он не знал об этом. В период, относящийся 
к обстоятельствам дела, даже в больницах не проводилось стандартных тестов на данную аномалию 
крови. Властям государства-ответчика нельзя ставить в вину, что они с самого начала не дали надлежащие указания провести такой тест умершему 
брату заявителя.
Утром в день своей смерти Y.C. внешне казался 
физически здоровым человеком, который проявлял 
агрессию, поскольку отказывался пройти осмотр. 
Хотя его поведение могло быть расценено задним 
числом как признак уже развившегося обезвоживания и последующей дезинтеграции его кровяных 
клеток вследствие серповидно-клеточной анемии, 
этого нельзя было предсказать в момент, когда 
происходили рассматриваемые события. Врач, 
составивший протокол вскрытия, не усмотрел признаков классического обезвоживания в теле Y.C. 
и более того, истощения и длительного воздержания от пищи.
Что касается расчета и фиксации массы тела 
Y.C., Европейский Суд признал возможную ошибку фиксации особенно достойной сожаления, поскольку правильная фиксация веса заключенного 
могла иметь критическое значение при определении того, какая медицинская помощь была ему 
оказана во время содержания под стражей в ходе 
голодовки. С учетом имеющегося в Австрии про
токола о помощи заключенным при голодовке 
уполномоченные органы должны были следовать 
содержащимся в ней инструкциям с надлежащей 
старательностью. Однако на основе заключений 
экспертов, которые были подробно рассмотрены 
следственными органами Австрии, Европейский 
Суд не смог установить причинно-следственную 
связь между возможной ошибкой при фиксации 
массы тела Y.C. и его смертью.
В свете этих фактов, свидетельских показаний 
и экспертных заключений не имелось оснований ставить под сомнение выводы судов Австрии 
о том, что власти не могли предполагать, что Y.C. 
находился в угрожающей для жизни ситуации, требующей оказания срочной медицинской помощи. 
Нельзя было предвидеть, что состояние здоровья 
заявителя будет ухудшаться столь стремительно 
в связи с невыявленным серповидно-клеточным 
заболеванием.
Кроме того, Европейский Суд отметил, что, хотя 
Y.C. действительно в любое время мог потребовать 
бутылку воды, с учетом имевшейся ситуации было 
желательно обеспечить ему прямой доступ к воде 
в камере и рекомендовать ему принимать больше 
жидкости. Тем не менее поскольку ни в больнице, 
ни в изоляторе не могли определить критическое 
состояние здоровья заявителя и его состояние 
могло быстро ухудшиться в связи с проявлением 
серповидно-клеточного заболевания, непринятие 
подобных мер не могло при обстоятельствах дела 
рассматриваться как бесчеловечное или унижающее достоинство обращение.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По жалобам о нарушении 
статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного 
или унижающего достоинство 
обращения

По делу обжалуется смерть психически больного человека во время задержания сотрудниками 
полиции. По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции.

Букруру и другие против Франции
[Boukrourou and Others v. France] 
(жалоба № 30059/15)

Постановление от 16 ноября 2017 г.

(См. выше изложение обстоятельства настоящего дела в контексте статьи 2 Конвенции.)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              9

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

Вопрос о запрещении бесчеловечного 
или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется неоказание медицинской помощи заключенному во время его голодовки. По делу 
требования статьи 3 Конвенции нарушены не 
были.

Сисай против Австрии
[Ceesay v. Austria] (жалоба № 72126/14)

Постановление от 16 ноября 2017 г.

(См. выше изложение обстоятельства настоящего дела в контексте статьи 2 Конвенции.)

Вопрос о запрещении 
бесчеловечного обращения

По делу обжалуются условия содержания под 
стражей осужденного, больного раком в последней 
стадии. По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции.

Дорняну против Румынии
[Dorneanu v. Romania] (жалоба № 55089/13)

Постановление от 28 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель, привлеченный к уголовной ответственности в 2002 году, был осужден в феврале 2013 года и приговорен к трем годам и четырем месяцам лишения свободы. Хотя в ноябре 
2012 года у него был диагностирован запущенный 
рак предстательной железы, он был заключен 
в тюрьму в марте 2013 года для отбытия наказания. Заявитель немедленно обратился с ходатайством о приостановлении отбытия наказания 
и несколько раз повторял его. В июне 2013 года суд 
удовлетворил его ходатайство на трехмесячный 
срок, но в августе 2013 года апелляционный суд 
решил, что необходимая заявителю медицинская 
помощь может быть оказана в тюрьме. Для проведения лечения заявителя неоднократно переводили в различные больницы и тюрьмы, часто на весьма значительное расстояние. Ему заменили химиотерапию паллиативным лечением, и он скончался 
в больнице в декабре 2013 года.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции 
(материально-правовой аспект). (a) Общие условия содержания под стражей. Условия, в которых 
содержался заявитель, подвергли его тяготам, 
выходящим за пределы неизбежного уровня страданий, присущих содержанию под стражей. Хотя 
длительность его содержания под стражей, когда 

на него приходилось менее 3 кв. метра личного 
пространства, была непродолжительной, обычные 
камеры (от 3 до 4 кв. метров) не были приспособлены для его тяжелого заболевания, поскольку 
под конец жизни он ослеп и оглох и страдал от 
болей в костях.
(b) Неоднократные переводы. Несмотря на то, 
что большинство переводов было оправдано медицинскими основаниями, остается фактом то, что 
данные учреждения находились далеко друг от друга, а в некоторых случаях – за сотни километров. 
С учетом ухудшения здоровья заявителя неоднократные переводы, по-видимому, вызывали и усиливали у него чувство беспокойства относительно 
пригодности различных изоляторов, выполнения 
медицинских требований к его лечению и сохранению контакта с семьей. Интенсивность таких тягот 
также превосходила неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей.
(c) Качество ухода и помощи. В момент поступления в тюрьму заявитель уже страдал от заболевания с фатальным краткосрочным прогнозом. 
Хотя его лечили в соответствии с указаниями врачей, представляется, что государственные органы 
не рассматривали возможность осуществления 
лечения в одном месте, что избавило бы заявителя 
от многих переводов или, по крайней мере, ограничения количества переводов и их пагубного 
влияния на благополучие пациента. Кроме того, 
на последних стадиях болезни, когда уже не было 
надежды на ремиссию, стресс, присущий тюремной жизни, мог иметь последствия для ожидаемой 
продолжительности жизни заключенного и состояния его здоровья.
Когда заявитель настолько ослаб физически 
и психологически, что более не мог выполнять 
элементарные бытовые действия без посторонней 
помощи, ему был назначен сокамерник для оказания содействия. Не имеется данных о том, что 
заключенный, который согласился помочь заявителю, обладал соответствующей квалификацией 
для оказания помощи неизлечимому больному 
человеку или что заявитель получал надлежащую 
моральную или социальную поддержку или эффективное психологическое консультирование, хотя 
было установлено, что он страдает от депрессии.
(d) Длительное лишение свободы в неадекватных условиях содержания под стражей. Заявитель 
был лишен свободы, несмотря на неизлечимую 
болезнь и страдание от последствий приема сильнодействующих лекарств в трудных тюремных 
условиях.
В таком контексте любое отсутствие старательности со стороны властей ставило заинтересованное лицо в еще более уязвимое положение и делало 
невозможным сохранять достоинство, поскольку 
его заболевание шло к неизбежному фатальному 
исходу. Поскольку болезнь заявителя прогрессировала, ему было крайне трудно переносить ее 

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

в тюремной обстановке. Таким образом, власти государства-ответчика должны были принять специальные меры из гуманитарных соображений.
Что касается целесообразности длительного 
содержания под стражей заявителя, Европейский 
Суд не может своим мнением заменять оценку 
судов государства-ответчика, но, тем не менее, он 
отметил, что апелляционный суд не привел мотивов, связанных с угрозой, которую освобождение 
заявителя могло бы представлять с точки зрения 
защиты общества, с учетом состояния здоровья 
заявителя. Он был осужден впервые и уже отбыл 
треть сравнительно мягкого наказания, его поведение во время судебного разбирательства было 
хорошим, ему был предоставлен наиболее благоприятный тюремный режим, и с учетом его состояния здоровья угроза того, что он продолжит заниматься преступной деятельностью, могла быть 
только минимальной.
Власти государства-ответчика не изучили вопрос о том, мог ли заявитель практически находиться в тюрьме в обжалуемых условиях. Апелляционный суд указал, что назначенное лечение 
могло быть предоставлено в ходе содержания под 
стражей, но не рассмотрел условия и практические 
меры в отношении принятия столь сильнодействующих лекарств в конкретной ситуации заявителя, 
возможность его перевода в различные тюрьмы 
и больницы, расстояния между этими учреждениями, количество больниц, в которые он поступал 
для прохождения лечения, или влияние совокупности этих факторов на его и без того высокоуязвимое состояние. С учетом исключительного 
характера обстоятельств настоящего дела эти 
обстоятельства должны были быть исследованы, 
хотя бы только по гуманитарным основаниям, для 
оценки того, было ли совместимо состояние здоровья заявителя с условиями его содержания под 
стражей.
Вместе с тем не были выдвинуты доводы о том, 
что для властей государства-ответчика было 
невозможно рассмотреть эти исключительные 
обстоятельства с надлежащим учетом неотложных гуманитарных соображений, которые они 
влекли. Напротив, использованные процедуры 
отдали приоритет формальностям, тем самым 
воспрепятствовав тому, чтобы умирающий заявитель провел последний дни с достоинством. 
Кроме того, длительность разбирательства о приостановлении отбытия наказания была чрезмерной для неизлечимо больного пациента, а ответы 
тюремной администрации на просьбы заявителя 
о помощи в обеспечении его освобождения свидетельствовали об уклонении от рассмотрения 
его ситуации.
Таким образом, условия содержания под стражей, которые заявитель должен был переносить 
при неизлечимой болезни, составляли бесчеловечное обращение.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил выплатить сыну заявителя 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

По жалобам о нарушении 
статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении подпункта «е» 
пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности заключения 
под стражу душевнобольных

По делу обжалуется продление принудительной 
госпитализации в психиатрическую больницу в отсутствие достаточной оценки уровня опасности, 
которую представляет пациент. По делу допущено 
нарушение требований статьи 5 Конвенции.

N. против Румынии
[N. v. Romania] (жалоба № 59152/08)

Постановление от 28 ноября 2017 г.

(См. ниже изложение обстоятельства настоящего дела в контексте статьи 46 Конвенции.)

По жалобе о нарушении пункта 4 
статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на проверку 
правомерности заключения под стражу

Вопрос о безотлагательности 
рассмотрения судом правомерности 
заключения под стражу

По делу обжалуются отсутствие регулярных проверок оснований принудительной госпитализации 
в психиатрическую больницу и неоказание эффективной юридической помощи. По делу допущено 
нарушение требований статьи 5 Конвенции.

N. против Румынии
[N. v. Romania] (жалоба № 59152/08)

Постановление от 28 ноября 2017 г.

(См. ниже изложение обстоятельства настоящего дела в контексте статьи 46 Конвенции.)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              11

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

По жалобам о нарушении 
статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции (гражданскоправовой аспект)

Вопрос о соблюдении права 
на доступ к суду

По делу обжалуется неопределенность относительно начала течения срока для обжалования в отсутствие системы, определяющей дату получения 
обжалуемого решения. По делу допущено нарушение 
требований статьи 6 Конвенции.

Чередниченко и другие против 
Российской Федерации
[Cherednichenko and Others v. Russia] 
(жалоба № 35082/13 и другие)

Постановление от 7 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Пятеро заявителей хотели обжаловать решения районного суда. Все они, за исключением 
одного, представили жалобы, которые были признаны поданными с нарушением срока. Однако 
момент начала истечения срока на подачу жалобы на внутригосударственном уровне толковался 
по-разному: это была дата оглашения резолютивной части на слушании, дата составления мотивированного решения судьей, дата, в которую мотивированное решение было сдано в канцелярию 
суда, или дата получения копии решения по почте. 
Заявители жаловались на нарушение их права на 
доступ к суду на том основании, что в результате предположительно неправильного толкования 
процессуальных норм их жалобы были признаны неприемлемыми как поданные за пределами 
срока.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции. Проблема, рассматриваемая в настоящем деле, являлась следствием системного недостатка, вытекающего из отсутствия на внутригосударственном уровне единообразной системы, 
позволяющей объективно установить дату, с которой полный текст решения доступен сторонам спора, с учетом того, что с этой даты начинает течь 
срок для подачи жалобы. Власти государства-ответчика могли бы исправить ситуацию, устранив 
данный недостаток в процессуальном законодательстве. Тем не менее в отсутствие такой системы 
Европейский Суд принял в качестве даты начала 
истечения срока для подачи жалобы даты, указан
ные заявителями, поскольку власти государстваответчика не смогли доказать иное.
Отсюда следует, что трое заявителей реализовали свое право на обжалование в установленный срок, начавший течь в дату фактического получения полных копий судебных решений. 
Отклонив их жалобы в связи с истечением срока, 
суды Российской Федерации осуществили чрезмерно формальное толкование законодательства, 
в связи с чем на заявителей было возложено обязательство, которое они не могли исполнить, даже 
проявив особую старательность. С учетом тяжести санкции, возложенной на заявителей в связи 
с несоблюдением сроков, исчисленных подобных 
образом, оспариваемая мера не была пропорциональна цели обеспечения правовой определенности и надлежащего осуществления правосудия.
Что касается одного из заявителей, то неполучение им текста судебного решения лишило его права доступа к суду апелляционной инстанции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил выплатить каждому 
заявителю 2 500 евро в качестве компенсации 
морального вреда.

Вопрос о соблюдении права 
на доступ к суду

По делу обжалуется отклонение жалоб заявителей, которые просили рассмотреть жалобы в их 
отсутствие. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Суханов и другие против 
Российской Федерации
[Sukhanov and Others v. Russia] 
(жалоб № 56251/12 и две других)

Постановление от 7 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Суды Российской Федерации оставили без рассмотрения по существу иски трех заявителей на 
том основании, что заявители их отозвали. Власти 
государства-ответчика утверждали, что заявители не явились в суд или просили рассмотреть 
дело в их отсутствие. По мнению властей государства-ответчика, это составляло фактический 
отзыв исков, в связи с чем они были оставлены без 

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

рассмотрения в соответствии с абзацем восьмым 
статьи 222 Гражданского процессуального кодекса 
Российской Федерации.
Заявители утверждали, что их обращения в суды 
не были рассмотрены по существу в нарушение их 
права на доступ к суду.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции. Явка в суд является правом, а не обязанностью истцов в гражданском разбирательстве. Суд имеет право расценить неоднократную 
неявку истца как фактический отзыв иска и, соответственно, прекратить разбирательство. Это возможно при достижении двух условий: надлежащего уведомления лица о дате слушания и отсутствия 
требования с его стороны о рассмотрении дела 
в его отсутствие.
Два заявителя, жалобы которых были признаны приемлемыми (Суханов и Мазунин), просили 
рассмотреть дела в их отсутствие. Таким образом, 
было очевидно, что они не отзывали свои иски, прямо или по умолчанию. Следовательно, применение 
судами абзаца восьмого статьи 222 Гражданского 
процессуального кодекса Российской Федерации 
представляется явно произвольным, поскольку оно 
не выявило связи между установленными фактами, 
применимым законодательством и исходом разбирательства.
Принимая во внимание вышеизложенное, для 
Европейского Суда не является обязательным отвлеченное установление того, преследовало ли прекращение разбирательства, которое законодатель предусмотрел в абзаце восьмом статьи 222 Гражданского 
процессуального кодекса Российской Федерации, 
правомерную цель, так как его применение, которое было явно произвольным, исказило цель данного положения. По той же причине Европейский Суд 
счел, что отсутствует необходимость рассматривать 
вопрос о пропорциональности оспариваемой меры, 
особо уделив внимание тому, могли ли вышеупомянутые заявители, как утверждали власти государства-ответчика, повторно предъявить свои требования для осуществления права на суд.
Судебные решения в отношении двух заявителей были произвольными и, таким образом, 
составляли «отказ в правосудии».

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил выплатить заявите
лю Мазунину 2 000 евро в качестве компенсации 
морального вреда, Суханов каких-либо требований 
не представил.

По жалобам о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции (уголовнопроцессуальный аспект)

Вопрос о соблюдении права 
на справедливое судебное 
разбирательство дела

По делу обжалуется осуждение за подделку валюты после совершения операции тайными агентами 
полиции. По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции.

Грба против Хорватии
[Grba v. Croatia] (жалоба № 47074/12)

Постановление от 23 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель был осужден за четыре эпизода подделки валюты, когда он продавал поддельные евро 
негласным сотрудникам полиции. Он обжаловал 
приговор суда первой инстанции, указав, в частности, на то, что не были надлежащим образом 
рассмотрены обстоятельства подстрекательства со 
стороны полиции. Его жалобы были отклонены.
В Европейский Суд заявитель жаловался, в частности, на подстрекательство и использование 
доказательств, полученных в результате него в уголовном разбирательстве по его делу.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции. Использование оперативного метода, 
включающего организацию государственными 
органами многочисленных незаконных сделок 
с подозреваемым, является признанным и допустимым средством расследования преступлений, когда преступная деятельность является не отдельным 
единичным случаем, а длящимся преступным деянием. На практике подобный оперативный метод 
может быть направлен на завоевание доверия 
лица с целью установления масштабов его преступной деятельности или выявления более крупного 
источника преступной организации, а именно раскрытия большего круга преступлений.
Однако при соблюдении действия общего запрета подстрекательства негласные сотрудники пытались расследовать продолжающуюся преступную 
деятельность в пассивной манере и не оказывать 
подстрекательством такого влияния для совершения более тяжкого преступления, чем то, которое 

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8  
 
              13

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

лицо уже планировало совершить без такого подстрекательства. Отсюда следует, что в делах относительно использования данного оперативного 
метода любое расширение расследования должно 
быть обосновано уважительными причинами, такими как необходимость обеспечения достаточных 
доказательств для осуждения, получения более глубокого понимания природы и объема преступной 
деятельности подозреваемого или раскрытия более 
широкого круга преступлений. При отсутствии этих 
причин государственные органы могут быть признаны участвующими в деятельности, которая ненадлежащим образом расширила объем или масштаб 
преступления и могла несправедливо подвергнуть 
обвиняемого повышенным санкциям в пределах 
установленного диапазона наказаний или за преступление при отягчающих вину обстоятельствах. 
Несмотря на то, что, как правило, вопросы относительно целесообразности назначения наказаний не 
относятся к сфере действия Конвенции, в качестве 
вопроса справедливости примененное наказание 
должно соответствовать преступлению, которое 
обвиняемый действительно планировал совершить. 
При таких ситуациях, хотя и не было бы необоснованным осуждение человека, было бы несправедливо наказывать его за ту часть преступной деятельности, которая явилась результатом ненадлежащего 
поведения со стороны государственных органов.
Сторонами не оспаривалось, что заявитель 
участвовал в четырех встречах, во время которых он смог выпустить в обращение значительное 
количество поддельных евро путем продажи их 
негласным сотрудникам полиции. Первая незаконная сделка стала результатом собственного 
умышленного поведения заявителя, и отсутствуют 
основания полагать, что он не выпустил бы в обращение поддельную валюту в другой раз, если бы 
вместо сотрудника полиции к нему обратился 
«обычный» покупатель.
Однако не имелось убедительных данных о том, 
кто проявил инициативу по организации последующих встреч между заявителем и негласными 
сотрудниками. Отсутствовали указания на то, что 
в соответствующий период заявитель продавал 
поддельную валюту кому-либо, кроме негласных 
сотрудников. Во время внутригосударственного 
разбирательства негласные сотрудники не могли объяснить, почему заявитель не был задержан 
после первой незаконной передачи евро, или мотивы решения о совершении многочисленных незаконных сделок. Таким образом, неясно, в соответствии с какой формой практического руководства, 
если оно было, они действовали. В деле не содержалось сведений о том, осуществляли ли власти 
государства-ответчика дополнительные действия 
с целью обеспечить доказательства того, что были 
приняты необходимые меры для преследования 
незаконного бизнес-предприятия по подделке 
валюты, и которые могли бы оправдать обращение 

к оперативным методам, включающим организацию многочисленных незаконных сделок с заявителем.
Поскольку невозможно было установить с достаточной степенью определенности, являлся ли заявитель жертвой подстрекательства в нарушение 
статьи 6 Конвенции, важно проверить процедуру 
оценки довода о подстрекательстве в настоящем 
деле, чтобы обеспечить адекватную защищенность 
прав защиты.
Заявитель выдвинул доказуемый довод о подстрекательстве. Компетентные суды по уголовным 
делам должны были рассмотреть вопрос, почему 
полиция решила начать операцию, какие доказательные материалы были в ее распоряжении, 
и в каком порядке она взаимодействовала с заявителем. Это особенно важно с учетом отсутствия 
надлежащего контроля со стороны следственного 
судьи при даче санкции на данную негласную операцию и противоречивых объяснений негласных 
сотрудников по поводу процесса принятия решений о проведении негласной операции.
Проверяя поведение негласных сотрудников, 
внутригосударственные суды в большинстве случаев ограничились выяснением того, действовали ли 
негласные сотрудники на основании санкции следственного судьи. Верховный суд повторил и одобрил 
мотивировку нижестоящих судов и уклонился от 
тщательного анализа и предоставления относимой 
мотивировки принятия или отклонения утверждения заявителя о том, что его склонили к участию 
в одной из последующих незаконных сделок.
С учетом вышеизложенного суды государства-ответчика не исполнили свою обязанность 
по эффективному рассмотрению довода заявителя о подстрекательстве, как того требует процессуальный тест в отношении подстрекательства 
в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции. 
Следовательно, процедура принятия решения, 
повлекшая назначение более тяжкого наказания 
заявителю за неоднократный выпуск в обращение поддельной валюты, не отвечала требованиям 
справедливости. Это не предполагает, что он был 
ошибочно осужден за изготовление поддельной 
валюты, а скорее, что суды Хорватии не установили, расширился ли предел его преступной деятельности вследствие его участия в последующих незаконных сделках в результате ненадлежащего поведения со стороны властей.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил, что по 
делу допущено нарушение требований статьи 8 
Конвенции в связи с негласным наблюдением за 
заявителем.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  5  [ 1 9 1 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7  Г О Д А

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил выплатить заявителю 
1 500 евро в качестве компенсации морального 
вреда.

Вопрос о соблюдении права 
на справедливое судебное 
разбирательство дела

Вопрос о соблюдении права 
на рассмотрение дела независимым 
и беспристрастным судом

По делу обжалуется предполагаемая несправедливость разбирательства об отстранении от должности премьер-министра. По делу требования 
статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Хаарде против Исландии
[Haarde v. Iceland] (жалоба № 66847/12)

Постановление от 23 ноября 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель являлся премьер-министром Исландии в 2006–2009 годах. В декабре 2008 года 
Парламент Исландии создал специальную следственную комиссию (далее – SIC) для расследования и анализа кризиса в банковской системе 
в октябре 2008 года. Парламент также сформировал специальный Комитет по расследованию 
(далее – PRC) для рассмотрения доклада SIC и рассмотрел вопрос о наличии оснований для процедуры импичмента. В докладе SIC заявитель и еще 
двое бывших министров обвинялись в отсутствии 
адекватной реакции на экономические угрозы, 
вызванные ухудшающейся ситуацией в банковской 
сфере. PRC впоследствии выдвинул предложение 
об импичменте, на основании которого парламент 
принял резолюцию об импичменте заявителя за 
халатность. PRC также назначил обвинителя, входившего в состав лиц, показания которых заслушал 
PRC при принятии решения о наличии достаточных оснований для преследования.
Суд импичмента рассмотрел дело заявителя 
и признал его виновным в одном эпизоде грубой 
халатности в соответствии со статьей 17 Конституции во взаимосвязи с пунктом «c» статьи 8 
Закона о министерской ответственности за непроведение министерских встреч по «важным правительственным вопросам» перед кризисом. 
Заявитель не был приговорен к какому-либо наказанию, а государство обязали возместить все правовые издержки.

В конвенционном разбирательстве заявитель 
жаловался в соответствии со статьями 6 и 7 Конвенции, в частности, на то, что предварительное 
следствие проводилось с недостатками, суд, который судил его, не был беспристрастным и что положения, на основании которых он был признан виновным в преступном поведении, не были ясными 
и предсказуемыми.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 6 Конвенции. 
С учетом количества и природы нарушений, на 
которые ссылался заявитель, Европейский Суд рассмотрел жалобы на нарушения статьи 6 Конвенции 
совместно, следуя, насколько возможно, хронологии внутригосударственного разбирательства.
(a) Досудебная стадия. Европейский Суд напомнил, что способ применения статьи 6 Конвенции 
на стадии следствия зависит от конкретных характеристик разбирательства и обстоятельств дела. 
В настоящем деле ни одна из принятых мер или 
событий, произошедших во время рассмотрения 
дела парламентом и обвинителем, и ни одно из них 
не затронули положение заявителя таким образом, 
который мог сделать последующие стадии разбирательства несправедливыми. Досудебное разбирательство также не могло считаться имеющим 
такое влияние при рассмотрении в целом.
Делая данный вывод, Европейский Суд установил, что (i) досудебный сбор доказательств не 
мог считаться осуществлявшимся с недостатками, 
причинившими ущерб заявителю, (ii) заявитель 
имел достаточную возможность ознакомиться 
с материалами дела и подготовить свою защиту, 
не имелось данных о том, что он и его защитник 
получили неполную информацию для понимания 
обвинений, (iii) ничто не указывало на то, что процессуальные правила применялись способом, причинявшим ущерб справедливости судебного разбирательства по делу заявителя, и (iv) участие обвинителя в разбирательстве дела PRC не нарушило 
принцип презумпции невиновности, поскольку его 
роль заключалась в определении наличия достаточных оснований для преследования, он не делал 
публичных заявлений и не принимал судебных 
решений по делу.
Что касается утверждения заявителя о том, 
что процесс принятия решений относительно 
предъявления обвинений был произвольным 
и политическим, Европейский Суд отметил, что 
Договаривающиеся Государства приняли различные подходы к важным и чувствительным вопросам уголовной ответственности членов правительства за действия или бездействие, имевшие 
место с превышением должностных полномочий. 
Европейскому Суду не следует устанавливать 
какую-либо конкретную модель. Его задача заклю