Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2017, № 10 (184)

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

Сентябрь и октябрь этого года были насыщены различными событиями и мероприятиями, связанными с деятельностью Совета Европы, которые заслуживают 
самого внимательного изучения. Совет Европы провел несколько масштабных 
общеевропейских конференций: в Афинах (о совершенствовании работы судебных систем), Страсбурге (о вопросах биоэтики), Праге (о правах детей иммигрантов) и ряд других. Мы планируем опубликовать наиболее важные и интересные программные выступления участников этих обсуждений. Бóльшая часть 
из них будет размещена на нашем сайте в Интернете (по причине ограниченности объема печатного издания), а вопросам биоэтики и биомедицины посвящен 
специальный выпуск журнала «Прецеденты Европейского Суда по правам человека», с которым уже можно ознакомиться.

В ряду важных событий находится и проводимая в Москве по инициативе нового Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам 
человека М. Гальперина конференция «Россия и ЕСПЧ: право быть услышанным». Отрадно, что Минюст России в лице нового представителя властей при 
международном судебном органе изменил подходы к вопросам открытости, 
организовал обсуждение на высоком профессиональном уровне острых вопросов права и правоприменительной практики. До этого «площадка для дискуссий» была занята почти одними политиками, пытающимися «заработать очки» 
в предвыборном цикле, или изредка юристами, подвергающими Европейский 
Суд и Совет Европы критике, близкой к обструкции и зачастую просто некомпетентной, в отсутствии какого-либо им оппонирования. Тем важнее сбалансированный состав участников конференции, проводимой властями, как ответ на заявления депутатов о «непризнании решений ЕСПЧ». В ближайших номерах мы 
опубликуем материалы данного обсуждения, которые, несомненно, представляют большой интерес.

Также хотелось бы обратить внимание на публикуемый в текущем номере материал – письменные Замечания Комиссара Совета Европы по правам человека 
в качестве третьей стороны по делу ряда неправительственных коммерческих 
организаций, обжаловавших в Страсбург применение к ним законодательства 
об «иностранных агентах». Другие материалы по этому масштабному процессу, 
включая меморандум Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде, мы опубликуем в четвертом номере журнала «Российская хроника 
Европейского Суда» за 2017 год.

А пока в десятом номере «Бюллетеня Европейского Суда по правам человека» вы 
сможете ознакомиться с девятью постановлениями Европейского Суда по делам 
против Российской Федерации, посвященными таким вопросам, как условия 
содержания под стражей, изъятие квартиры у добросовестного приобретателя, 
чрезмерная длительность разбирательства в суде по уголовному делу, жестокое 
обращение со стороны сотрудников органов внутренних дел и другим.

Кроме того, мы публикуем в нем полный текст важнейшего и интереснейшего 
прецедента – Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу «Бэрбулеску против Румынии», касающегося пользования сотрудниками интернетресурсами работодателя в личных целях на рабочем месте. Вправе ли работодатель контролировать интернет-переписку своих сотрудников, и если да, то при 
каких условиях? Ответ на этот и многие другие вопросы читатель сможет найти, 
ознакомившись с данным Постановлением.

В этом номере Бюллетеня вас также ждет очередной обзор практики Европейского Суда за май 2017 года.

Следите за нашими публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, а 
также подписывайтесь и читайте электронный журнал «Прецеденты Европейского Суда по правам человека». А мы уже скоро вернемся к вам с ноябрьским 
номером!

Главный редактор 
 
 
 
 
             Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 10 (184)/2017 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@echr.today

Подписано в печать 18.10.2017 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «АГС-ПРИНТ» 

115553, г. Москва, Андропова пр-кт, 

д. 22, этаж 9, к. 52

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов 18,5 

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ №

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2017 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: МАЙ 2017 ГОДА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5

ИЗБРАННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ) 
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 
ПО ЖАЛОБАМ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 1

Хантиева и другие против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . .26
[Khantiyeva and Others v. Russia] (жалоба № 43398/06)

Заявители (четыре человека), проживающие в Чеченской Республике, 
утверждали, что представители властей несут ответственность за незаконное задержание и последующее исчезновение их близкого родственника (сына, мужа и отца соответственно), а также за непроведение адекватного расследования обстоятельств его задержания и исчезновения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статей 2, 3, 5 и 13 
Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить совместно всем 
заявителям 2 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также совместно первой заявительнице и второму заявителю 
15 000 евро и совместно третьей заявительнице и четвертому заявителю 
20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Олейник против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .45
[Oleynik v. Russia] (жалоба № 23559/07)

Заявитель, на момент задержания являвшийся сотрудником милиции, 
подозреваемый в вымогательстве взятки, жаловался на то, что задержавшие его сотрудники Федеральной службы безопасности избили его 
и более суток содержали под стражей без надлежащего оформления. Он 
также утверждал, что запись его переговоров была произведена в нарушение норм законодательства Российской Федерации.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили процессуальные и материальные требования статьи 3 Конвенции (запрещение пыток), требования пункта 1 
статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), 
а также положения статьи 8 Конвенции (право на уважение частной 
и семейной жизни), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 13 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Ван и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .58
[Van and Others v. Russia] (жалобы №№ 20213/05, 4482/06, 43519/06, 
49045/06, 11213/07, 12688/07, 42174/07 и 39347/08)

Заявители (восемь человек) жаловались на чрезмерную длительность 
судебных разбирательств по их уголовным делам.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) 
и статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), и обязал государство-ответчика выплатить заявителям различные 
суммы (от 758 до 3 000 евро, в общей сумме 13 858 евро) в качестве компенсации морального вреда.

Гвиниашвили против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . .62
[Gviniashvili v. Russia] (жалоба № 44292/09)

Заявитель, отбывающий наказание в исправительной колонии в г. Пензе, 
жаловался на необоснованно длительное содержание под стражей, 
а также на то, что рассмотрение его жалобы в отношении содержания 

1 Переводы Ю.Ю. Берестнева, Е.Г. Кольцова, Г.А. Николаева, Д.Г. Николаева, Н.В. Прусаковой.

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              3

С О Д Е Р Ж А Н И Е

под стражей происходило в отсутствие адвоката. Он также жаловался 
на нарушение его права на справедливое судебное разбирательство.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пунктов 3 и 4 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал 
государство-ответчика выплатить заявителю 2 000 в качестве компенсации морального вреда.

Маевский и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . .72
[Mayevskiy and Others v. Russia] (жалобы №№ 5403/07, 12097/09, 
52460/13, 54286/13, 60823/13 и 6503/14)

Заявители (шесть человек) жаловались на чрезмерную продолжительность их содержания под стражей. Первый заявитель также жаловался 
на чрезмерную продолжительность судебного разбирательства по его 
делу, а второй – на незаконность его содержания под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пунктов 1 и 3 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность) и пункта 1 
статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), 
и обязал государство-ответчика выплатить заявителям различные суммы 
(от 1 900 до 7 000 евро, в общей сумме 23 300 евро) в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов.

Идалов против Российской Федерации (№ 2)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .76
[Idalov v. Russia] (№ 2) (жалоба № 41858/08)

Заявитель, проживающий в Чеченской Республике, жаловался на бесчеловечное обращение со стороны сотрудников полиции, негуманные условия содержания под стражей и этапирования в суд и из суда. Заявитель 
также жаловался на незаконность и необоснованность его содержания 
под стражей, а также на удаление из зала судебных заседаний во время 
слушания.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 
пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой 
защиты), а также подпункта «с» пункта 1 и пункта 3 статьи 5 Конвенции 
(право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государствоответчика выплатить заявителю 26 000 евро в качестве компенсации 
морального вреда.

Саеров против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .94
[Sayerov v. Russia] (жалоба № 33071/12)

Заявитель жаловался на бесчеловечные условия его этапирования 
из изолятора временного содержания в суд и обратно (перегруженность 
автомобиля подсудимыми, отсутствие туалета и невыдача сухого пайка 
во время транспортировки), имевшие место более 100 раз.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Клименко против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .96
[Klimenko v. Russia] (жалоба № 18561/10)

Заявитель жаловался на то, что он был лишен квартиры, которую он 
приобрел у лица, не имеющего прав на нее, однако об этом заявителю 
не было известно при покупке жилья. Заявитель также утверждал, что 
выселение его и его семьи являлось нарушением права на уважение 
семейной жизни.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 1 Протокола № 1 
к Конвенции (право на защиту собственности) и что отсутствует необхо

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

димость рассматривать жалобу на нарушение статьи 8 Конвенции (право 
на уважение частной и семейной жизни), обязав государство-ответчика 
выплатить заявителю 38  321 евро в качестве компенсации материального ущерба, 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Мануйлов и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . .103
[Manuylov and Others v. Russia] (жалобы №№ 63346/13, 63990/13, 
64053/13, 65405/13, 72742/13, 75470/13 и 77073/13)

Заявители (семь человек) жаловались на бесчеловечные условия содержания в местах отбывания наказания. Заявители также утверждали, что они 
не имели эффективного средства правовой защиты в этой связи. Один 
заявитель также жаловался на ненадлежащие условия этапирования.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 
пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты) в отношении всех заявителей, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям в целом 68 700 евро в качестве компенсации морального вреда, материального ущерба и судебных расходов.

Постановления (решения), вынесенные по жалобам 
в отношении государств – участников Конвенции 
(кроме Российской Федерации)

Бэрбулеску против Румынии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .106
[Bărbulescu v. Romania] (жалоба № 61496/08)

Заявитель жаловался на то, что решение его работодателя о прекращении трудового договора с ним было основано на нарушении права заявителя на уважение частной жизни и корреспонденции в связи с просмотром работодателем интернет-переписки заявителя, которую он вел 
на рабочем месте. Заявитель также утверждал, что внутригосударственные суды не выполнили своего обязательства по защите указанного конвенционного права.

Большая Палата Европейского Суда постановила 11 голосами «за» 
при шести – «против», что имело место нарушение статьи 8 Конвенции
(право на уважение частной и семейной жизни).

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Письменные замечания Комиссара Совета Европы по правам человека 
в качестве третьей стороны по делу «ЭКОЗАЩИТА и другие против 
Российской Федерации» (жалоба № 9988/13), а также по еще 48 жалобам, 
поданным в отношении Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .139

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              5

Ю.Ю. Берестнев, Е.А. Ловягина, 
Г.А. Николаев

Аннотация. Обзорный анализ постановлений 
и решений, принятых Европейским Судом по правам человека в мае 2017 года, подготовлен с учетом 
важности содержащихся в соответствующих судебных актах правовых позиций для внутригосударственной судебной практики и мнения Секретариата 
Европейского Суда относительно перечня дел, представляющих интерес с точки зрения формирования прецедентной практики Европейского Суда по 
правам человека для всех государств – участников 
Конвенции.

Ключевые слова: Конвенция о защите прав человека 
и основных свобод, Европейский Суд по правам человека, судебная практика, правовые позиции.

Abstract. An overview analysis of judgments and 
decisions issued by the European Court of Human Rights 
in May 2017 has been prepared given the importance 
of legal positions set forth in these relevant judicial acts 
for national court practice and taking into account the 
opinion of the Registry of the European Court concerning 
a list of cases of interest in terms of development of 
case-law of the Europian Court of Human Rights for all 
Contracting Parties to the Convention.

Keywords: Convention for the Protection of Human 
Rights and Fundamental Freedoms, European Court of 
Human Rights, case-law, legal position.

По жалобе о нарушении статьи 2 
Конвенции

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется предполагаемая высылка 
в Судан искателей убежища, которые осуществляли политическую деятельность в изгнании. 
Высылка не составит нарушение Конвенции, высылка составит нарушение Конвенции.

N.A. против Швейцарии
[N.A. v. Switzerland] (жалоба № 50364/14)

Постановление от 30 мая 2017 г.

A.I. против Швейцарии
[A.I. v. Switzerland] (жалоба № 23378/15)

Постановление от 30 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Оба заявителя являются активными членами 
Движения за справедливость и равенство (далее – 
JEM), являющегося одной из крупнейших мятежных групп, оказывающей вооруженное сопротивление суданскому режиму. A.I. также является 

членом организации, выступающей за мир и развитие в Дафуре (далее – DFEZ). Заявители обратились за предоставлением убежища в Швейцарии, 
но Федеральный миграционный орган (ныне 
Государственный секретариат по делам миграции – SEM) решил, что они не имели статус беженца, и отклонил их ходатайства о предоставлении 
убежища, обязал выслать из Швейцарии.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статей 2 и 3 Конвенции. 
После вынесения Постановления Европейского 
Суда по делу «A.A. против Швейцарии» (A.A. v. 
Switzerland) нельзя утверждать, что секретные 
службы Судана осуществляют систематический 
мониторинг за деятельностью политических оппонентов за границей и для целей оценки того, могут 
ли лица подозреваться в поддержке организаций, 
противостоящих суданскому режиму, и, таким 
образом, рискуют ли они подвергнуться угрозам 
жестокого обращения и пыток в случае высылки 
в Судан по причине их политической деятельности 
в изгнании. При этом должен приниматься во внимание ряд факторов.
С учетом оснований для бегства заявителей 
Европейский Суд не установил фактов, которые 
могли бы оправдать сомнения в оценке SEM, который пришел к выводу, что их утверждения не были 
достоверными. Также отсутствовали доказательства того, что власти Судана проявляли интерес 
к заявителям, когда они еще проживали в Судане 
или за границей до прибытия в Швейцарию.
Однако членство заявителей в JEM, а A.I. в DFEZ 
являлось фактором, порождающим угрозу преследования. JEM было одним из основных мятежных 
движений Судана, и опасность, которую оно представляет в глазах суданских властей, возрастала 
в связи с легитимностью, приобретенной им в связи с конфликтом в Дарфуре.
(a) Дело N.A. Политическая деятельность N.A. 
в Швейцарии в действительности не усилилась за 
три с лишним года, и он не мог считаться активным 
политическим оппонентом суданского режима. 
Соответственно, его политическая деятельность 
в Швейцарии была ограничена простым участием 
в работе оппозиционных организаций в изгнании 
и не должна была привлечь внимание разведывательных служб Судана. Он не мог утверждать, что 
имел личные или семейные связи с известными 
членами оппозиции в изгнании, которые могли 
создать для него угрозу. С учетом вышеизложенного политическая деятельность в изгнании, которая 
была ограничена простым участием в работе оппозиционных организаций в изгнании, не должна 

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: 
МАЙ 2017 ГОДА

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

МАТИОШАЙТИС И ДРУГИЕ ПРОТИВ ЛИТВЫ [M ATIOŠAITIS AND OTHERS V. LITHUANIA]  (ЖА ЛОБЫ №№ 22662/13 И ДРУГИЕ)

была привлечь внимание разведывательных служб 
Судана. Соответственно, он не подвергался бы 
угрозам жестокого обращения и применения пытки в связи с его деятельностью в изгнании в случае 
его высылки в Судан.
Наконец, Европейский Суд не нашел, что существовала угроза преследования заявителя в связи с его этническим происхождением, поскольку 
он не утверждал, что принадлежит к неарабской 
этнической группе в Дарфуре.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статей 2 и 3 Конвенции 
в случае высылки N.A. в Судан нарушены не будут 
(принято единогласно).
(b) Дело A.I. Заявитель A.I., который уже занимался политической деятельности в степени, не 
являющейся малозначительной, со временем еще 
более увлекся ею, как можно увидеть из его участия в международных конференциях по ситуации 
с правами человека в Судане, публикации им статей с критикой суданского режима и его назначения на пост медиа-директора JEM. Несмотря на то, 
что A.I. не мог считаться имеющим весьма значимое политическое влияние, особенно поскольку 
он никогда не выступал от имени оппозиционной 
организации на этих конференциях, следует учитывать конкретную ситуацию в Судане.
В результате участия в деятельности JEMA заявитель A.I. регулярно и часто посещал лидеров 
швейцарского отделения этого движения, но он не 
утверждал, что имеет личные или семейные связи с известными членами оппозиции в изгнании, 
которые могли создавать для него угрозу. Однако 
в качестве отдельного лица и из-за его политической деятельности в изгнании он привлекал внимание разведывательных служб Судана. Он мог 
подозреваться в членстве в организации, противостоящей суданскому режиму. Соответственно, существовали разумные основания полагать, что A.I. 
подвергнется угрозе быть заключенным под стражу, допрошенным и подвергнутым пыткам по прибытии в аэропорт в Судане и что он не сможет нормально проживать в стране.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу будет допущено нарушение требований статей 2 и 3 Конвенции в случае высылки A.I. 
в Судан (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Требований о выплате какой-либо компенсации 
выдвинуто не было.

По жалобам о нарушении статьи 3 
Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного 
или унижающего достоинство наказания

По делу обжалуются наказания в виде пожизненного лишения свободы, не предусматривающие реальной перспективы освобождения. По делу допущено 
нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Матиошайтис и другие против Литвы
[Matiošaitis and Others v. Lithuania] 
(жалобы №№ 22662/13 и другие)

Постановление от 23 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Шесть заявителей, жалобы которых были признаны приемлемыми для рассмотрения по существу, отбывают пожизненное лишение свободы. 
В своих обращениях в Европейский Суд они жаловались в соответствии со статьей 3 Конвенции на 
то, что их приговоры не могли быть смягчены de 
jure или de facto.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Европейский Суд должен был рассмотреть вопрос о том, следует ли квалифицировать санкции, 
примененные к заявителям, как несмягчаемые, 
или имелась ли у них перспектива освобождения.
(a) Досрочное освобождение, смягчение в связи 
с неизлечимой болезнью, амнистией и переквалификацией приговора. Ни одна из этих мер не предоставляла реальную перспективу освобождения. 
В соответствии с законодательством Литвы могут 
быть освобождены только заключенные, отбывающие фиксированные сроки, а не пожизненное 
лишение свободы. Со своей стороны, как последовательно указывал Европейский Суд, смягчение 
пожизненного заключения в связи с неизлечимой 
болезнью не может рассматриваться как «перспектива освобождения». Аналогичным образом амнистия согласно законодательству Литвы не может 
рассматриваться как мера, предоставляющая осужденным к пожизненному лишению свободы перспективу смягчения их наказания или освобождения. Все прежние амнистии, провозглашенные 
сеймом, не применялись к лишенным свободы за 
особо тяжкие преступления, а три амнистии прямо исключали пожизненно лишенных свободы из 
круга своего действия. Кроме того, в качестве акта 
общего, а не индивидуального применения амнистии, по-видимому, не учитывается реабилитационный аспект каждого конкретного заключенного 1. 

1 Как Европейский Суд указывал в более ранних делах, пересмотр наказания, осуждающего на всю жизнь, должен позво

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              7

В А С И Л И Ч У К  П Р О Т И В  Р Е С П У Б Л И К И  М О Л Д О В А  [ V A S I L I C I U C  V.  R E P U B L I C  O F  M O L D O VA ]   ( Ж А Л О Б А  №  1 5 9 4 4 / 1 1 )

Наконец, хотя статья 3 нового Уголовного кодекса 
допускает переквалификацию пожизненных наказаний и смягчение до определенного срока, это 
было нетипичное явление, все имевшие на это право заявители уже безуспешно обращались с ходатайствами в соответствии с данным положением.
(b) Президентское помилование. Пожизненные 
заключенные приобрели право ходатайствовать 
о помиловании в течение периода, существенно 
меньшего, чем 25-летний максимум, который 
Европейский Суд признал приемлемым в деле 
Винтера и других и деле Мюррея. Данная процедура была транспарентна и доступна, включала 
ряд критериев, которые позволяли президенту 
на основании заключения комиссии по помилованию оценить, было ли продолжение лишения 
свободы пожизненного заключенного оправданным правомерными пенологическими основаниями. Однако президентское помилование не могло рассматриваться как делающее пожизненные 
приговоры смягчаемыми de facto. Во-первых, ни 
комиссия по помилованию, ни президент не были 
обязаны приводить мотивировку отказа в помиловании. Во-вторых, указы о президентском помиловании не подлежали судебной проверке и не 
могли быть оспорены непосредственно заключенными. В-третьих, работа комиссии по помилованию не была открытой, и ее рекомендации не 
были юридически обязательными для президента. 
В итоге президентские полномочия по помилованию в Литве являлись современным эквивалентом 
королевской прерогативы милости, основанной на 
принципе гуманизма, а не механизмом, обладающим адекватными процессуальными гарантиями 
для проверки ситуации заключенных, что позволяло бы корректировать их пожизненные приговоры. Кроме того, условия содержания пожизненных 
заключенных не способствовали их реабилитации: 
хотя в тюрьме Лукишкес, где пожизненные заключенные должны отбывать первые 10 лет своего 
лишения свободы, был организован ряд программ 
социальной реабилитации, Европейский комитет 
по предупреждению пыток и бесчеловечного или 
унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) сообщил, что заключенные содержались 22,5 часа в день в своих камерах и находились 
в изоляции небольшой группы почти в отсутствие 
возможности отношений с заключенными из других камер.
Чтобы гарантировать надлежащее рассмотрение перемен и прогресса в отношении реабилитации, достигнутого пожизненным заключенным, 
пересмотр пожизненного наказания должен влечь 
либо приведение мотивов исполнительной властью либо судебную проверку таким образом, чтобы даже видимость произвола могла быть исключе
лять властям оценивать любые изменения в осужденном 
к пожизненному лишению свободы и любой прогресс в отношении реабилитации.

на. Президентское помилование в Литве de facto не 
позволяло пожизненным заключенным знать, что 
они должны сделать, чтобы рассматривалось их 
освобождение и при каких условиях, кроме того, 
отсутствовала судебная проверка их содержания 
под стражей. Соответственно, пожизненные наказания заявителей не могли считаться смягчаемыми 
для целей статьи 3 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Установление факта нарушения само по себе 
составляет достаточную справедливую компенсацию морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 5 
Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 
статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности задержания 
или заключения под стражу

По делу обжалуется уклонение властей от разумных попыток информировать заявительницу об 
уголовном разбирательстве против нее и необходимости ее явки. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции.

Василичук против Республики Молдова
[Vasiliciuc v. Republic of Moldova] 
(жалоба № 15944/11)

Постановление от 2 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявительница, гражданка Республики Молдова, проживающая в Греции, была остановлена 
и допрошена в аэропорту г. Кишинева из-за драгоценностей, которые она провозила. После ее 
возвращения в Грецию против нее было возбуждено уголовное дело в связи с покушением на 
контрабанду драгоценностей, и ей была направлена повестка по ее адресу в Республике Молдова. 
19 июня 2009 г. молдавский районный суд решил 
заключить заявительницу под стражу на том основании, что она не явилась по вызову следственных органов. Заявительница узнала о заключении 
под стражу и подала заявление о его отмене, ссылаясь на то, что она не знала об уголовном раз

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

Ч Е В И К Е Л Ь  П Р О Т И В  Т У Р Ц И И  [ E V I K E L  V.  T U R K E Y ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 3 1 2 1 / 1 5 )

бирательстве против нее. Ее заявление и жалоба 
были отклонены. В 2011 году заявительница была 
задержана в Греции на основании международного 
ордера на арест и содержалась под стражей в целях 
выдачи в течение 23 дней.
В конвенционном разбирательстве заявительница жаловалась в соответствии со статьей 5 
Конвенции на то, что постановление о заключении под стражу, вынесенное против нее властями 
Республики Молдова, не было основано на относимых и достаточных мотивах.

ВОПРОСЫ ПРАВА

(a) Приемлемость жалобы. Заявительница находилась под контролем и властью греческих властей 
в период от ее задержания в Греции и до освобождения из-под стражи. Лишение свободы было основано на мерах, принятых властями Республики 
Молдова, а именно на международном ордере на 
арест, выданном Интерполом по их требованию. 
В контексте процедуры выдачи запрашиваемое 
государство должно иметь возможность презюмировать действительность правовых документов, выданных запрашивающим государством, на 
основе которых запрашивается лишение свободы. 
Кроме того, страна, запрашивающая экстрадицию, 
должна обеспечить законность запроса о заключении под стражу и выдаче с точки зрения внутригосударственного законодательства, а также 
Конвенции. Соответственно, акт, обжалуемый заявительницей, который был вынесен по инициативе 
властей Республики Молдова на основе ее законодательства и исполнен властями Греции в соответствии с ее международными обязательствами, 
должен быть вменен властям Республики Молдова, 
несмотря на то, что был совершен в Греции.
(b) Существо жалобы. Лишение свободы заявительницы в Греции являлось прямым следствием постановления о заключении под стражу 
от 19 июня 2009 г., в отсутствие которого лишение свободы в Греции было бы невозможным. 
Данный факт был прямо отмечен судами Греции 
в их решениях по поводу выдачи заявительницы. 
Содержание заявительницы под стражей в Греции, 
хотя и формально осуществлялось в целях ее выдачи, являлось частью механизма, использованного властями Республики Молдова во исполнение 
постановления о заключении под стражу вне границ Молдавии.
Причиной решения о заключении заявительницы под стражу, на которую ссылались суды 
Республики Молдова, был тот факт, что заявительница не явилась в следственные органы по их 
вызову. Однако заявительница законно покинула 
страну в то время, когда против нее не проводилось уголовного разбирательства. Власти возбудили против нее уголовное дело после того, как она 
выехала за границу. Она предоставила властям 

свои контактные данные в Греции, но, несмотря на 
это, прокуроры продолжали направлять повестки 
по ее молдавскому адресу. Прокуроры не предпринимали попыток проверить информацию о том, 
что она находилась в Греции, и не сделали разумных попыток информировать ее об уголовном разбирательстве и необходимости явки.
Власти выбрали весьма формальный подход 
к проблеме вызова заявительницы и после ее неявки поспешно заключили, что она скрывается. Отказ 
судов Республики Молдова от проверки доводов 
заявительницы относительно ненадлежащего уведомления и предоставления ей возможности явки 
убедил Европейский Суд в том, что содержание 
заявительницы не могло считаться необходимым 
и лишенным произвола.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявительнице 
3 000 евро в качестве компенсации морального 
вреда.

По жалобам о нарушении статьи 6 
Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции (гражданскоправовой аспект)

Вопрос о соблюдении права 
на разбирательство дела в разумный срок

По делу обжалуется неразумная длительность разбирательства о компенсации за террористические 
акты. По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции.

Чевикель против Турции
[evikel v. Turkey] (жалоба № 23121/15)

Постановление от 23 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

21 декабря 2006 г. заявительница возбудила 
разбирательство против властей Турции с целью 
получения компенсации за причинение ущерба, 
который, по ее словам, был ей причинен в результате террористических актов или контртеррористических мер. После обращения в комиссию, соз

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              9

П А Л У Д А  П Р О Т И В  С Л О В А К И И  [ P A L U D A  V.  S L O VA K I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  3 3 3 9 2 / 1 2 )

данную в соответствии с Законом № 5233, и административные суды заявительница подала индивидуальную жалобу в Конституционный суд, который 
вынес решение 14 апреля 2015 г. Заявительница 
жаловалась в Европейский Суд на длительность 
разбирательства в компенсационной комиссии, административных судах и Конституционном суде.

ВОПРОСЫ ПРАВА

(a) Применимость. Спор относительно компенсации за предполагаемый ущерб, причиненный 
террористическими актами или контртеррористическими мерами, имел материальный характер 
и, несомненно, затрагивал гражданское право, 
предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. 
После разбирательства в комиссии, созданной в соответствии с Законом № 5233, и административных судах заявительница подала индивидуальную 
жалобу в Конституционный суд, утверждая, что ее 
конституционные и конвенционные права были 
нарушены в результате этого разбирательства. 
Если бы Конституционный суд установил одно 
или несколько нарушений прав заявительницы, 
предусмотренных Конституцией, Конвенцией или 
Протоколами к ней, вследствие недостатков разбирательства в комиссии и административных судах, 
он мог направить дело обратно в административные суды для возобновления разбирательства 
то тогда бы у нее появилась перспектива получения адекватной компенсации за предполагаемый 
ущерб.
Таким образом, решение Конституционного 
суда непосредственно имело решающее значение 
для гражданского права заявительницы. Кроме 
того, даже хотя он отклонил жалобу заявительницы в предварительной процедуре приемлемости, 
он, тем не менее, рассмотрел материально-правовые доводы заявительницы в мотивировочной 
части и, в том числе, подробно изучил, нарушили ли административные суды, отклоняя требование заявительницы о компенсации в соответствии с Законом № 5233, ее права в соответствии 
с Конституцией, Конвенцией или Протоколами 
к ней. Следовательно, пункт 1 статьи 6 Конвенции 
применим к этому разбирательству.
(b) Существо жалобы. Период, который должен 
быть принят во внимание, продолжался примерно 
восемь лет и четыре месяца на четырех уровнях 
юрисдикции. Разбирательство в административных судах длилось примерно два года и два месяца, 
а разбирательство в Конституционном суде – один 
год и четыре месяца, то есть они не были чрезмерно длительными. Однако ввиду большой загрузки 
комиссии и целесообразности мер, принятых властями для устранения рассматриваемой проблемы, 
эти усилия оставались недостаточными, поскольку 
комиссия начала рассматривать запрос заявительницы примерно через два года и 10 месяцев. 

Длительность разбирательства была чрезмерной 
и не отвечала требованию разумного срока.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 800 евро 
в качестве компенсации морального вреда.

По жалобе о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции (дисциплинарноправовой аспект)

Вопрос о соблюдении права 
на доступ к суду

По делу обжалуется невозможность судьей обжаловать в суд решение о приостановлении исполнения 
его обязанностей на время дисциплинарного разбирательства. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Палуда против Словакии
[Paluda v. Slovakia] (жалоба № 33392/12)

Постановление от 23 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В сентябре 2009 года Судебный совет Словацкой 
Республики (высший управляющий орган судейского сообщества в Словакии, который в то время возглавлял председатель Верховного суда) решил приостановить исполнение заявителем обязанностей 
судьи Верховного суда и предъявить ему дисциплинарные обвинения. В частности, утверждалось, что 
заявитель обвинил председателя Верховного суда 
в злоупотреблении должностными полномочиями и публично высказывался о том, что председатель пытался повлиять на исход разбирательства. 
Приостановление, которое в соответствии с применимым законодательством могло продолжаться до 
двух лет, влекло 50-процентное сокращение денежного содержания заявителя. Попытки заявителя 
оспорить это приостановление были безуспешными. Его жалоба в Судебный совет была отклонена 
на том основании, что она относилась к компетенции административных судов. Административные 
суды постановили, что решение о приостановлении в отношении заявителя имело предварительный характер, не составляло определение его 
прав с окончательным эффектом и как таковое не 
влияло на его фундаментальные права и свободы. 

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

З С Ю С Х Е Н  П Р О Т И В  Б Е Л Ь Г И И  [ Z S C H Ü S C H E N  V.  B E L G I U M ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 3 5 7 2 / 0 7 )

Жалобы заявителя в Конституционный суд были 
признаны неприемлемыми. В конвенционном разбирательстве заявитель жаловался в соответствии 
с пунктом 1 статьи 6 Конвенции на то, что он был 
лишен доступа к суду для оспаривания приказа 
о приостановлении исполнения обязанностей.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Приостановление полномочий в отношении заявителя было применено Судебным советом, органом, который не имел судебного характера и не предусматривал институциональных и процессуальных 
гарантий, присущих пункту 1 статьи 6 Конвенции, 
в контексте дисциплинарного разбирательства, 
которое возбудил Судебный совет. Заявитель не был 
заслушан в отношении приостановления или связанных с этим дисциплинарных обвинений.
Заявитель не имел доступа к разбирательству 
в суде по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции для 
оспаривания приостановления, которое на два 
года сделало невозможным исполнение им судейских обязанностей и вызвало удержание половины его денежного содержания при одновременной 
невозможности извлечения иного дохода. Власти 
государства-ответчика не ссылались на какую-либо 
причину, лишавшую заявителя судебной защиты в отношении данной меры. В этом отношении 
было важно провести четкое различие между доказуемо принуждающими причинами приостановления исполнения обязанностей судьи, против которого выдвинуто дисциплинарное обвинение определенного вида, и причинами, не допускающими 
его доступ к суду в связи с этим приостановлением. 
По мнению Европейского Суда, важность данного различия дополнялась тем, что орган, использовавший меру и процедуру, в ходе которой она 
была применена, не отвечал требованиям пункта 1 
статьи 6 Конвенции, а также тем обстоятельством, 
что мера была применена в таком контексте, как 
в деле заявителя. Следовательно, лишение заявителя доступа к суду не могло быть пропорциональным любой преследуемой правомерной цели. 
Соответственно, было умалено само существо его 
права на доступ к суду.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявителю 7 800 евро 
в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было 
отклонено.

По жалобе о нарушении пункта 2 
статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа 
презумпции невиновности

По делу обжалуется осуждение за отмывание денег 
после уклонения обвиняемого от объяснения происхождения необычно высоких платежей на его личный банковский счет. Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу.
Зсюсхен против Бельгии
[Zschüschen v. Belgium] (жалоба № 23572/07)

Решение от 2 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель предстал перед судом и был осужден 
за отмывание денежных средств, поскольку он не 
представил убедительного объяснения по поводу 
происхождения некоторых платежей на его банковском счету. Согласно последовательной внутригосударственной прецедентной практике преступное отмывание денежных средств было доказано, 
когда исключалось любое законное происхождение средств и в отсутствие необходимости доказать 
предикатное преступление(-я).

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пунктов 1 и 2 статьи 6 
Конвенции. Европейский Суд не усмотрел оснований для несогласия с этой прецедентной практикой страны, которая представляется совместимой с Конвенцией Совета Европы об отмывании, 
выявлении, изъятии и конфискации доходов от 
преступной деятельности. В соответствии с этой 
Конвенцией достаточно, чтобы отмыватель подозревал или должен был сознавать, что данные активы являлись выручкой от преступления (пункт 3 
статьи 9 указанной Конвенции). Кроме того, осуждение за отмывание было возможно без доказывания предикатного преступления (пункт 6 статьи 9 
данной Конвенции). Дело затрагивало выводы, 
сделанные из молчания заявителя в суде первой 
инстанции при оценке доказательств.
(i) Степень принуждения. Заявитель первоначально выступил с краткими объяснениями, 
а затем мог хранить молчание, что он и сделал. 
Прямое принуждение, чтобы вынудить отвечать на 
вопросы, к нему не применялось. Его отказ отвечать сам по себе не являлся преступлением.
(ii) Значение, которое выводы сыграли в осуждении. Вина заявителя была основана на своде косвенных доказательств, и отказ давать объяснения 
только подкрепил ее. Тот факт, что отказ заявителя 
подтвердить его первоначальные и неубедительные объяснения относительно происхождения 
данных денег был использован среди других дока

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              11

С И М Е О Н О В Ы  П Р О Т И В  Б О Л Г А Р И И  [ S I M E O N O V I  V.  B U L G A R I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 1 9 8 0 / 0 4 )

зательств судами, сделавшими вывод о том, что 
любое законное происхождение денег может быть 
исключено, не составлял сам по себе нарушение 
его права хранить молчание и не свидетельствовать против себя. Кроме того, если версия заявителя относительно его финансовых сделок соответствовала истине, он не затруднился бы доказать 
происхождение денег.
С учетом представленных против него доказательств выводы, сделанные на основании его отказа 
дать убедительные объяснения по поводу происхождения денег, депонированных на его банковском счету, были продиктованы здравым смыслом и не могли 
считаться несправедливыми или неразумными или 
перемещающими бремя доказывания на защиту.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).
По поводу соблюдения подпункта «a» пункта 3 
статьи 6 Конвенции (вопрос о праве быть уведомленным о характере и основании предъявленного 
ему обвинения). Поскольку заявитель был обвинен 
в отмывании денег, тот факт, что процессуальный 
документ просто описывал сделки, которые являлись основанием для установления существования 
этого преступления, является достаточным, чтобы 
обвиняемый мог осуществлять свои права на защиту. Обязательство дополнительно разъяснить незаконную деятельность, выручка от которой впоследствии отмывалась, не могло быть выведено из подпункта «a» пункта 3 статьи 6 Конвенции, поскольку 
эта деятельность не составляла предмета обвинения.
Во втором Решении того же дня по делу «Тиммерманс против Бельгии» (Timmermans v. Belgium) 
(жалоба № 12162/07) Европейский Суд добавил 
также по этому основанию ту же ссылку на вышеупомянутую Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов 
от преступной деятельности.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).

По жалобе о нарушении пункта 3 
статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении подпункта «c» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на защиту 
через посредство выбранного защитника

По делу обжалуется отсутствие доступа к адвокату в течение первых трех дней содержания под 

стражей в полиции, не затрагивающего общую 
справедливость судебного разбирательства. По 
делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не 
были.

Симеоновы против Болгарии
[Simeonovi v. Bulgaria] (жалоба № 21980/04)

Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 
12 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель 1 по делу был задержан 3 октября 
1999 г. по подозрению в причастности к тяжкому 
преступлению. В течение первых трех дней содержания под стражей в полиции он не пользовался 
услугами адвоката. 6 октября 1999 г., когда он был 
обвинен в присутствии официально назначенного 
адвоката, заявитель отказался отвечать на любые 
вопросы следователя. 12 октября 1999 г., когда он 
был допрошен в присутствии двух адвокатов по его 
выбору, он хранил молчание. 21 октября 1999 г., 
пользуясь услугами двух своих адвокатов, он признался в преступлении, в совершении которого 
обвинялся. Через несколько месяцев заявитель 
отказался от своего признания и представил иную 
версию событий. Он был приговорен к пожизненному лишению свободы.
Постановлением Палаты от 20 октября 2015 г. 
Европейский Суд единогласно установил, что по 
делу требования подпункта «с» пункта 3 статьи 6 
Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 
Конвенции нарушены не были, что касается отсутствия доступа к адвокату во время первых трех 
дней его содержания под стражей в полиции.
14 марта 2016 г. по ходатайству заявителя 
Палата Суда приняла решение об уступке юрисдикции в пользу Большой Палаты Европейского Суда.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции (вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела) и подпункта «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции. Европейский 
Суд напомнил, что в качестве общего правила 
доступ к адвокату должен быть предоставлен с первого полицейского допроса подозреваемого, если 
не может быть установлено, что при особых обстоятельствах дела имеются настоятельные причины 
для ограничения этого права. Даже если существенные причины могут в виде исключения оправдать отказ в доступе к адвокату, такое ограничение 
по любой причине не должно неоправданно ума
1 В данном деле было трое заявителей, но Палата Европейского Суда признала жалобы второго заявителя и заявительницы неприемлемыми для рассмотрения по существу (примеч. 
редактора).

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7

С И М Е О Н О В Ы  П Р О Т И В  Б О Л Г А Р И И  [ S I M E O N O V I  V.  B U L G A R I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 1 9 8 0 / 0 4 )

лять права обвиняемого на защиту в соответствии 
со статьей 6 Конвенции. Права защиты в принципе 
невосполнимо нарушаются, если уличающие показания, данные в ходе полицейского допроса в отсутствие любой возможности правовой помощи, 
используются в качестве основы для осуждения.
(a) Исходный пункт для применения статьи 6 
Конвенции. В настоящем деле исходным пунктом 
для права на юридическую помощь является дата 
задержания заявителя. Действительно, это задержание было основано на преступлениях, в совершении 
которых он подозревался, и оно оказало основное 
влияние на его ситуацию, дав властям возможность 
проводить следственные действия с его участием.
(b) Отсутствие отказа. Даже если предположить, что заявитель не представил прямого требования о правовой помощи во время содержания 
под стражей в полиции, он не мог считаться отказавшимся от права на данную помощь по умолчанию. Полиция фактически уклонилась от уведомления его об этом праве после его задержания.
(c) Отсутствие «настоятельных причин» для 
ограничения доступа к адвокату. Не упоминались 
«настоятельные причины», оправдывавшие ограничение доступа заявителя к адвокату во время его 
содержания под стражей (непосредственная угроза жизни, физической неприкосновенности и/или 
безопасности других). Кроме того, внутригосударственное законодательство о доступе к адвокату во 
время содержания в полиции прямо не предусматривает исключения из применения данного права.
(d) Общая справедливость разбирательства. 
Отсутствие «настоятельных причин» в настоящем 
деле вынудило Европейский Суд провести очень 
строгую оценку справедливости разбирательства. 
Власти государства-ответчика должны были убедительно установить, что заявитель, тем не менее, 
воспользовался справедливым уголовным разбирательством.
Европейский Суд учел следующие факторы: 
(i) заявитель активно участвовал на всех стадиях 
уголовного разбирательства; он отказался от своих первоначальных показаний, представив иную 
версию событий, и его адвокаты обеспечили сбор 
оправдательных доказательств и оспаривали доказательства против него, (ii) осуждение заявителя 
было основано не только на его признании, но и на 
всей совокупности согласующихся доказательств, 
(iii) суды надлежащим образом приняли во внимание собранные доказательства, удостоверились 
в том, что процессуальные права заявителя соблюдались, и привели адекватные мотивы для своих 
решений с точки зрения фактов и права. Ничто не 
указывало на то, что заявитель был формально или 
неформально допрошен во время содержания под 
стражей. Против него не были получены доказательства с приобщением к материалам дела во время содержания под стражей. Из материалов дела не 
следует, что во время примерно трех дней содержа
ния под стражей заявитель участвовал в каких-либо 
иных следственных действиях (таких как опознание 
или получение образцов ДНК). Кроме того, было бы 
невозможно в соответствии с законодательством 
страны использовать доказательства против него, 
полученные в отсутствие адвоката. Заявитель изменил свою версию событий, даже его объяснения 
Европейскому Суду были весьма туманными в этом 
отношении, и он не указал конкретных подробностей до подачи своего меморандума в Большую 
Палату Европейского Суда.
Добровольный характер признания заявителя может быть выведен из следующих фактов: 
(i) он хранил молчание во время двух предыдущих 
допросов, (ii) во время допроса и его признания он 
пользовался юридической помощью и был информирован о его процессуальных правах, в частности, по поводу его права не давать показания против себя, (iii) его отказ от дачи показаний не будет 
иметь влияния на последующие стадии уголовного 
разбирательства.
В судах страны или Европейском Суде не упоминалась причинно-следственная связь между отсутствием юридической помощи во время содержания 
заявителя под стражей и его признанием через 
две недели в присутствии адвоката по его выбору. Следовательно, отсутствие адвоката во время 
содержания под стражей никоим образом не затронуло привилегию заявителя не давать показания 
против себя. Соответственно, это невосполнимо 
не нарушило справедливость уголовного разбирательства в целом.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято 12 голосами «за» при 
пяти – «против»).
Европейский Суд также единогласно установил, что по делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции в части условий содержания 
заявителя под стражей во взаимосвязи с длительностью его лишения свободы и строгим тюремным режимом, который на него распространялся, 
и присудил заявителю 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобам о нарушении пункта 3 
статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушении подпункта «d» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на допрос 
свидетелей

По делу обжалуется решение о взыскании налогового штрафа и пеней, основанное на показаниях от

№  1 0  [ 1 8 4 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              13

К О М П А Н И Я  « Ч А П  Л Т Д . »  П Р О Т И В  А Р М Е Н И И  [ C H A P  L T D .  V.  A R M E N I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  1 5 4 8 5 / 0 9 )

сутствующих свидетелей. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Компания «Чап Лтд.» против Армении
[Chap Ltd. v. Armenia] (жалоба № 15485/09)

Постановление от 4 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Компания-заявительница является лицензированным телевизионным вещателем. В 2007 году 
налоговые органы представили заключение, 
в котором установили, что компания-заявительница занизила свои налоговые обязательства 
сокрытием дохода от рекламы. Налоговые органы, в частности, ссылались на документы, которые они запросили у руководителя Национальной 
комиссии по телевидению и радио (далее – NTRC), 
и показания свидетелей, которые утверждали, что 
не получали подтверждения платежей, производимых ими после размещения рекламы на телевидении.
Впоследствии административный суд обязал 
компанию-заявительницу уплатить неуплаченный 
налог, 60-процентный штраф и пеню за несвоевременную уплату. В конвенционном разбирательстве компания-заявительница жаловалась в соответствии с пунктом 1 и подпунктом «d» пункта 3 
статьи 6 Конвенции на то, что административный 
суд не предоставил ей возможность допросить 
руководителя NTRC или иных свидетелей в судебном разбирательстве.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции во взаимосвязи с подпунктом «d» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции. На компанию-заявительницу были возложены существенные санкции, штрафы и пени, составляющие более 60% 
суммы причитающегося налога. Таким образом, 
статья 6 Конвенции была применима в ее уголовно-правовом аспекте. Хотя способ применения 
гарантий статьи 6 Конвенции в контексте разбирательства о налоговых санкциях в определенных 
случаях может отличаться от применяемых в рамках уголовного законодательства в строгом смысле, в настоящем деле компания-заявительница 
оспаривала фактические выводы налоговых органов, которые были основаны на свидетельских 
показаниях, не подкрепленных соответствующей 
документацией.
Без рассмотрения того, имелись ли уважительные причины их неявки, административный суд 
отказался обеспечить компании-заявительнице вызов свидетелей, поскольку посчитал, что их 
показания не относятся к делу. Однако документы, 
представленные одним из свидетелей (руководи
телем NTRC), и показания остальных свидетелей 
были приняты в качестве доказательств против 
компании-заявительницы, и, хотя они были не 
единственными против нее, они могли считаться 
имеющими решающее значение для определения 
налоговых санкций. Отсутствовали процессуальные гарантии, возмещающие ограничения компании-заявительницы вследствие невозможности 
допроса данных свидетелей. Соответственно, компания-заявительница была необоснованно ограничена в своем праве на допрос свидетелей в разбирательстве дела против нее.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил компании-заявительнице 2 400 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

Вопрос о соблюдении права 
на допрос свидетелей

По делу обжалуется отказ суда первой инстанции в разрешении на допрос негласных агентов. По 
делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не 
были.

Ван Весенбек против Бельгии
[Van Wesenbeeck v. Belgium] 
(жалобы №№ 67496/10 и 52936/12)

Постановление от 23 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В 2011 году заявитель был приговорен к лишению свободы за участие в деятельности международной преступной организации. Основные 
материалы дела (к которым имела доступ защита) 
охватывали результаты «профилактического» расследования с привлечением негласных агентов. 
Заявитель безуспешно жаловался на нарушение 
своего права на защиту на том основании, что он 
не мог допросить негласных агентов или не мог 
быть обеспечен их допрос и он не имел доступа 
к отдельному конфиденциальному делу, содержащему полные результаты их вмешательства. 
Законодательство Бельгии разрешает обвинению 
при определенных условиях заводить отдельное 
конфиденциальное дело, содержащее санкции 
и отчеты о применении специальных следствен