Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2017, № 7 (181)

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

Как это уже стало привычным, лето приносит не только долгожданные отпуска, 
но и активизацию перед ними политической деятельности. На этот раз российские власти, очевидно, устав от безрезультативных попыток решить проблемы 
с Парламентской Ассамблеей Совета Европы по поводу полноформатного участия российских депутатов в ее работе, неожиданно (для Совета Европы) подняли «градус дискуссии», заявив устами министра иностранных дел С. Лаврова 
о прекращении перечисления взноса в бюджет организации. Неожиданность 
этого демарша состояла в том, что ранее руководство Госдумы России заявляло 
о «прекращении финансирования ПАСЕ» (а не всего Совета Европы) путем неперечисления остающейся трети взноса в текущем году. В связи с этим эксперты 
отмечали, что у ПАСЕ нет отдельного бюджета и поступающие средства равномерно распределяются по всем статьям расходов. Тогда-то российские власти и 
решили вообще остановить процесс финансирования организации.

Необходимо признать, и в первую очередь лидерам европейской дипломатии в 
соответствующих столицах, что ПАСЕ переживает системный кризис: обвинения некоторых членов национальных делегаций в коррупции, скандал, устроенный вокруг председателя ПАСЕ П. Аграмунта, длительное блокирование работы 
российской делегации – все это объективная реальность. Ускоренно поменяв 
регламент Ассамблеи «для свержения» Аграмунта, безответственное большинство депутатов, которое систематически отсутствует в зале заседаний (решения 
принимаются зачастую 50–70 голосующими при 318 членах и еще 318 их заместителях, которые могли бы участвовать в голосованиях), отказывается пока что 
от корректировок, предлагаемых российской стороной, которая настаивает на 
неприемлемости ограничения полномочий национальной делегации (что логично: если вы признаете легитимность выборов в соответствующей стране, то 
нельзя у легитимных представителей по политическим причинам отнимать права, в частности, избирать генсека СЕ, судей ЕСПЧ и др.).

Однако и позиция, озвученная МИД, выглядит в глазах партнеров чрезмерно 
агрессивной: заявляя о продолжении полномасштабного сотрудничества по 
всем линиям (кроме ПАСЕ), российские власти вообще перестали выполнять 
обязательства по уплате взноса (при этом, собственно, статья расходов на функционирование ПАСЕ внутри единого бюджета Совета Европы составляет около 
4%, а не одну треть, как заявляли российские политики). Да и приостановленным оказалось перечисление даже не трети взноса, а двух его третей (одну треть 
Россия уже выплатила весной этого года). В общем, хотели «нажать» на ПАСЕ, а 
нанесли удар по всей организации, заинтересованность в работе которой одновременно подтверждаем. 

Очевидно, что расчет здесь в другом. Не имея влияния на большинство в ПАСЕ, 
российская сторона решила пойти иным путем – заставить столицы вмешаться в 
этот процесс. И это правильно – хватит уже Парижу, Берлину и другим лидерам 
европейской политики, а также брюссельской скоординированной политике Евросоюза делать вид, что они не могут повлиять на свои национальные делегации 
в ПАСЕ. Теперь проблемы кризиса в ПАСЕ уже точно стали проблемами Комитета министров иностранных дел Совета Европы.

А пока в КМСЕ и ПАСЕ идут баталии, мы продолжаем полноценно реализовывать 
проекты сотрудничества и информировать вас о практике Европейского Суда. 
Надеемся на благоразумие сторон и продолжение этого важного для 140 миллионов россиян дела – защиты их прав через участие в страсбургском контрольном 
механизме Европейской конвенции по правам человека. 

В этом номере журнала вы найдете переводы семи полных текстов постановлений ЕСПЧ по российским делам, в том числе, по делу «В.K. против Российской 
Федерации», а также статью М. Тимофеева с комментарием к этому важному 
Постановлению. Кроме того, вы найдете в номере рекомендацию КМСЕ, посвященную правовому регулированию лоббистской деятельности в органах власти, 
которая представляет очевидный интерес для российских правоприменителей.

Главный редактор 
 
 
 
   
       Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 7 (181)/2017 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@echr.today

Подписано в печать 14.07.2017 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «ЛАННЕР» 

105005 г. Москва, ул. Радио, 

д. 24, корп. 1

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов 18,5 

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ №

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2017 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

V I I  П Е Т Е Р Б У Р Г С К И Й М Е Ж Д У Н А Р О Д Н Ы Й  Ю Р И Д И Ч Е С К И Й  Ф О Р У М

В последний весенний месяц на берегах Невы 
прошел ставший уже традиционным VII Петербургский международный юридический 
форум. Вновь была убедительно продемонстрирована востребованность идеи создания на 
краткий срок единого пространства для общения юристов, адвокатов, ученых, представителей властных структур различных государств. 
Хочется привести всего две цифры, характеризующие масштабность четырехдневного форума: 
111 мероприятий в рамках деловой программы и 
500 выступающих!

Как всегда, среди участников форума было 
немало иностранных спикеров, чье участие только подчеркивает всеохватность и безграничность обсуждаемых тем. Так, пленарное заседание 
«Право в глобальном контексте» проводилось спикерами Дмитрием Анатольевичем Медведевым, 
Председателем Правительства Российской Федерации, Го Дунбай, главным техническим директором AliExpress, Паоло Таска, исполнительным 
директором Центра технологий блокчейна (CBT), 
Университетский колледж г. Лондона (Соединенное 
Королевство), Джоном Флаудом, профессором права и общества, юридический факультет 
Университета Гриффит (Австралия), Шонном 
Хоффман-Чилдрессом, глобальным бизнес-кон
сультантом по когнитивным технологиям (IBM), 
Юргом Шталем, президентом Национального совета Швейцарии. Глобальность мышления, восприимчивость к запросам общества, умение выделить 
главное в предложенной к обсуждению теме и в 
целом настрой на динамичное и результативное 
обсуждение вопросов по традиции отличают специалистов и экспертов, собирающихся в восточном 
крыле Главного штаба Государственного Эрмитажа. 
И, конечно, когда встречается такое количество 
единомышленников и людей, чей творческий и 
научный потенциал позволяет реализовать самые 
смелые идеи, то само предложение об учреждении 
премии Петербургского международного юридического форума кажется само собой разумеющимся.

Церемония учреждения положения о премии 
состоялась в рамках пленарного заседания с участием Председателя Правительства Российской 
Федерации Дмитрия Медведева и министра юстиции Российской Федерации Александра Коновалова. Эта высокая награда будет присуждаться 
ежегодно за выдающуюся научную работу в сфере 
гражданского и международного частного права. 
Тем интересней будет участие в форуме 2018 года, 
когда экспертным советом, в который вошли ученые с мировым именем, будут названы имена первых победителей.

VII ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ФОРУМ

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              3

V I I  П Е Т Е Р Б У Р Г С К И Й М Е Ж Д У Н А Р О Д Н Ы Й  Ю Р И Д И Ч Е С К И Й  Ф О Р У М

«Уставший банкир», «принцип поцелуя» – 
одни только эти термины опровергают мнение о 
юристах как о весьма скупых на эмоции людях. 
В несколько ироничную словесную оболочку 
облекаются серьезнейшие вопросы банкротства, 
которые обсуждались экспертами в рамках впервые проведенного Международного форума по 
банкротству. Участники обсуждали проблемы влияния законодательства о несостоятельности на 
инвестиционный климат государства и правовые 
способы регулирования финансового кризиса. 
Отмечалось, что требуются переосмысление процедуры банкротства и поиск новых методов решения вопросов о признании организаций несостоятельными. По мнению Кристофа Паулуса, проблема заключается не в самой идее, а в том, как она 
отражена в законодательстве, в котором усложняются и утяжеляются ее положения, из-за этого 
суды не понимают, как ее применять. Эксперт заявил, что законодателям надо использовать «принцип поцелуя»: действовать четко, ясно и быстро. 
Ведь важно, чтобы законодатели воздерживались 
от каких-либо усложнений, поскольку именно это 
даст судьям возможность лучше понимать процесс и предоставит некоторую свободу при принятии решений.

В целом на прошедшем форуме работе судов 
было уделено много внимания. Так, игровые судебные процессы оказались захватывающим действием, вызвавшим живой интерес у многих участников. Надо отметить, что выбор той или иной 
секции либо мероприятия из обширной, разноплановой и четко продуманной организаторами программы оказался делом нелегким.

О верховенстве права и роли правоприменителей много говорилось на сессии «Экономика и пра
во – важность верховенства права для благоприятной деловой жизни». Председатель Европейской 
комиссии по эффективности правосудия Совета 
Европы Георг Штава рассказал, что на сегодняшний день появляется много новых инициатив, в 
том числе в дерегулировании рынка. Он отметил, что европейские страны в судебной практике стараются вдвое ускорять принятие решений, 
однако даже такие сроки не устраивают бизнес. 
Возможно, стоит увеличить использование технологий, чтобы справляться с объемом судопроизводства. Вместе с тем, добавил Георг Штава, количество арбитражных дел в целом снижается по 
тем или иным причинам. Он пояснил, что крупные 
компании стараются работать напрямую с клиентами, все более автоматизируя процесс, избегая 
лишних инстанций.
Участниками данной сессии обсуждались важные для понимания вопросы того, как и в каком 
направлении движется правовое общество: что 
нужно делать на внутреннем и международном 
уровне для гарантии верховенства права, и чего 
ждет бизнес, полагаясь на принцип «rule of law», а 
также какую роль в этой парадигме играет автоматизация процессов?

Даже такой беглый обзор прошедшего в г. СанктПетербурге Международного юридического форума, как представляется, показал важность данного 
мероприятия, и не только для российской юридической общественности. Выбранный семь лет 
назад формат мероприятия оказался удачным для 
желающих обмениваться идеями и общаться не 
только с соотечественниками, но и с представителями разных стран. И язык общения участников форума, неравнодушных, заинтересованных в 
нахождении ответов на различные важные вопросы, был единым – правовым.

По материалам работы 
Петербургского международного 
юридического форума
www.spblegalforum.ru

Фото  ТАСС  
Автор: Анатолий Медведь

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1

VII ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ 
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФОРУМ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО 
СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ФЕВРАЛЬ 2017 ГОДА  . . . . . . . . . . . . .7

ИЗБРАННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ) 
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 
ПО ЖАЛОБАМ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ  1

Ледяева и другие против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . .26
[Ledyayeva and Others v. Russia] (жалобы №№ 53157/99, 
53247/99, 53695/00 и 56850/00)

Заявительницы (четыре женщины), проживающие в г. Череповце, 
жаловались на бездействие властей в отношении хозяйственной деятельности металлургического предприятия «Северсталь» в непосредственной близости от их домов, которая подвергала опасности 
их здоровье и благополучие.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции 
(право на уважение частной и семейной жизни), и обязал государствоответчика выплатить заявительницам 7     000, 8  000, 8  000 и 1  500 евро 
соответственно в качестве компенсации морального вреда.

Наимджон Якубов против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . .44
[Naimdzhon Yakubov v. Russia] (жалоба № 40288/06)

Заявитель, гражданин Таджикистана, до задержания проживавший 
в г. Москве, жаловался на незаконный характер и чрезмерную длительность содержания под стражей, а также на нарушение требований Конвенции в отношении его жалоб на решения о заключении 
под стражу. Он утверждал также, что разбирательство по его уголовному делу было чрезмерно длительным.

Европейский Суд постановил единогласно, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования подпункта «с» 
пункта 1, пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 25  000 евро в качестве компенсации морального 
вреда.

Гайсанова против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .56
[Gaysanova v. Russia] (жалоба № 62235/09)

Заявительница, проживающая в г. Назрани, утверждала, что представители властей несут ответственность за исчезновение ее дочери 
в 2009 году в Чеченской Республике. Заявительница также жаловалась на отсутствие надлежащего расследования обстоятельств исчезновения ее дочери.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 2 (право 
на жизнь), 3 (запрет пыток) и 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить 
заявительнице 60  000 евро в качестве компенсации морального вреда.

1 Переводы Ю.Ю. Берестнева, Е.Г. Кольцова, Г.А. Николаева, Д.Г. Николаева.

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              5

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Александр Михайлович Рябкин против 
Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .76
[Aleksandr Mikhaylovich Ryabkin v. Russia] (жалоба № 52166/08)

Алексей Николаевич Волокитин против
 Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .76
[Aleksey Nikolayevich Volokitin v. Russia] (жалоба № 8526/09)

Заявители жаловались на то, что окончательные и вступившие в силу судебные решения, вынесенные в их пользу, были отменены в порядке надзора.

Европейский Суд единогласно принял к сведению условия заявлений 
властей Российской Федерации и средства для обеспечения принятых 
в них обязательств и решил прекратить производство по делу в части 
отмены в надзорном порядке окончательных внутригосударственных 
судебных решений, вынесенных в пользу заявителей в соответствии 
с подпунктом «c» пункта 1 статьи 37 Конвенции.

Алиев и Гаджиева против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . .83
[Aliyev and Gadzhiyeva v. Russia] (жалоба № 11059/12)

Заявители утверждали, что представители властей несут ответственность за исчезновение двух их родственников (сына и мужа соответственно) в Республике Дагестан в 2012 году. Заявители также жаловались на непроведение надлежащего расследования обстоятельств исчезновения их родственников.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили материальные и процессуальные 
требования статей 2 (право на жизнь) и 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика 
выплатить заявителям совместно 120   000 евро в качестве компенсации 
морального вреда.

Рубин и другие против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . .96
[Rubin and Others v. Russia] (жалобы №№ 8265/04, 10342/04, 
20018/07, 21043/07, 10313/08, 13953/08, 36611/08, 50948/08, 
59052/08, 31477/09, 56499/09, 4225/10, 42111/10, 43017/10 
и 61212/10)

Заявители (18 человек) жаловались на продолжительное неисполнение 
судебных решений, вынесенных в их пользу по гражданско-правовым 
спорам с муниципальными унитарными предприятиями.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) и статьи 1 
Протокола № 1 к Конвенции (право на защиту собственности), а также 
статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты). Европейский Суд обязал государство-ответчика выплатить заявителям 178   64 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также 
по 2  000 евро в качестве компенсации морального вреда.

В.К. против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .106
[V.K. v. Russia] (жалоба № 68059/13)

Заявитель жаловался на то, что в 2005 году, когда он был ребенком, 
то он подвергался жестокому обращению в детском саду (г. СанктПетербург) со стороны воспитателей и в этом отношении не было проведено эффективного расследования.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) в ее материальном и процессуальном аспектах, 
и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 25  000 евро в качестве компенсации морального вреда.

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

Максим Тимофеев. «В.К. против Российской Федерации»: государство 
несет ответственность за жестокое обращение с ребенком со стороны 
воспитателей детского сада.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 129

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-членам от 
22 марта 2017 г. № CM/Rec(2017)2 «О правовом регулировании лоббистской 
деятельности в сфере принятия государственных решений»  . . . . . . . . . . . . . . . . 133

Пояснительный меморандум к Рекомендации Комитета министров 
Совета Европы государствам-членам от 22 марта 2017 г. 
№ CM/Rec(2017)2 «О правовом регулировании лоббистской деятельности 
в сфере принятия государственных решений». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              7

СЕЛЬМАНИ И ДРУГИЕ ПРОТИВ МАКЕДОНИИ [SELMANI AND OTHERS V. THE FORMER YUGOSLAV REPUBLIC OF MACEDONIA] (ЖАЛОБА № 67259/14)

Ю.Ю. Берестнев, 
Е.А. Ловягина, Г.А. Николаев

Аннотация. Аналитический обзор постановлений 
и решений, принятых Европейским Судом по правам 
человека в феврале 2017 года, подготовлен с учетом 
важности изложенных в анализируемых судебных 
актах правовых позиций для внутригосударственной судебной практики и мнения Секретариата 
Европейского Суда относительно перечня дел, представляющих интерес с точки зрения формирования прецедентной практики Европейского Суда по 
правам человека для всех государств – участников 
Конвенции.

Ключевые слова: Конвенция о защите прав человека 
и основных свобод, Европейский Суд по правам человека, судебная практика, правовые позиции.

Abstract. This analytical overview of judgments and 
decisions issued by the European Court of Human Rights 
in February 2017 has been prepared given the importance 
of legal positions set forth in these judicial acts for national 
court practice and taking into account the opinion of 
the Registry of the European Court concerning a list of 
cases of interest in terms of development of case-law of 
the European Court of Human Rights for all Contracting 
Parties to the Convention.

Key words: Convention for the Protection of Human 
Rights and Fundamental Freedoms, European Court of 
Human Rights, case-law, legal position.

По жалобе о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции 
(конституционно-правовой аспект)

Вопрос о наличии гражданских 
прав и обязанностей

Вопрос о соблюдении права 
на устное слушание

По делу обжалуется отсутствие устного слушания 
в разбирательстве дела Конституционным судом. 
Статья 6 Конвенции применима, по делу допущено 
нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Сельмани и другие против Македонии
[Selmani and Others v. the former Yugoslav 
Republic of Macedonia] (жалоба № 67259/14)

Постановление от 9 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявители являлись журналистами, освещавшими парламентские дебаты, в ходе которых 
начались беспорядки, спровоцированные группой 
членов парламента, которые вынудили сотрудников службы безопасности вмешаться в ситуацию. 

Когда заявители отказались подчиниться приказу 
очистить галерею, они были оттуда принудительно 
выведены. Конституционный суд без проведения 
устного слушания установил, что служба безопасности решила, что удаление журналистов было 
необходимо ради их собственной безопасности.
В конвенционном разбирательстве заявители 
жаловались в соответствии со статьей 6 Конвенции 
на отсутствие устного слушания в Конституционном 
суде и, ссылаясь на статью 10 Конвенции, на свое 
принудительное удаление с галереи парламента.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 6 Конвенции. 
(a) Применимость статьи 6 Конвенции. Несмотря 
на отсутствие возражений со стороны государстваответчика, Европейский Суд по правам человека 
(далее – Европейский суд) считает необходимым 
рассмотреть вопрос применимости к делу статьи 6 
Конвенции. Внутригосударственное законодательство признавало право аккредитованных журналистов вести репортаж с парламентской галереи. 
Такое ведение репортажа было необходимо заявителям, чтобы осуществлять свои профессиональные функции и информировать общественность. 
При данных обстоятельствах Европейский Суд 
счел, что право вести репортаж с парламентской 
галереи, которое относилось к сфере свободы выражения мнения заявителей, являлось гражданским 
правом для целей статьи 6 Конвенции.
(b) Существо жалобы. Дело заявителей было 
рассмотрено Конституционным судом, действующим в качестве суда первой и единственной 
инстанции. Его выводы в отношении необходимости и пропорциональности спорной меры были 
основаны на фактических вопросах. Хотя удаление заявителей с парламентской галереи как 
таковое не оспаривалось сторонами, решение 
Конституционного суда было основано на фактах, которые оспаривались заявителями и имели значение для исхода дела. Эти вопросы не 
были ни техническими, ни чисто юридическими. 
Следовательно, заявители имели право на устное слушание, и Конституционный суд не привел 
никаких оснований, по которым он решил, что 
подобное слушание не было необходимым.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции 
(вопрос о соблюдении права на свободу выражения 
мнения). По делу обжалуется принудительное уда
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: 
ФЕВРАЛЬ 2017 ГОДА

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

Х О К К Е Л И Н Г  П Р О Т И В  Н И Д Е Р Л А Н Д О В  [ H O K K E L I N G  V.  N E T H E R L A N D S ]   ( Ж А Л О Б А  №  3 0 7 4 9 / 1 2 )

ление журналистов с галереи для прессы в парламенте. По делу допущено нарушение требований 
статьи 10 Конвенции.
Центральный вопрос заключался в том, было 
ли спорное вмешательство необходимым в демократическом обществе. Беспорядки в парламентской палате и способ, которым власти справлялись 
с ними, являлись вопросами законного общественного интереса. Средства массовой информации, 
таким образом, имели задачу распространения 
информации о событии, а общественность имела 
право получать данную информацию.
Средства массовой информации играют ключевую роль в предоставлении информации о том, 
как действуют власти в отношении публичных демонстраций и сдерживания беспорядков. Любая 
попытка удалить журналистов с места демонстраций должна подвергаться строгой проверке.
Этот принцип был тем более применим, поскольку журналисты осуществляли свое право сообщать общественности информацию о поведении 
избранных представителей в парламенте и о том, 
каким образом власти справлялись с беспорядками, 
возникающими в ходе парламентских сессий.
Во время беспорядков в парламенте заявители 
являлись пассивными свидетелями, просто выпол-
нявшими свою работу и наблюдавшими за событиями. Они не представляли какой-либо угрозы 
общественной безопасности, порядку в парламенте или иным интересам. Их удаление имело негативные последствия, поскольку оно сразу же воспрепятствовало им в получении непосредственных 
и прямых знаний на основе своего личного опыта 
о событиях, развернувшихся в парламенте. Эти 
знания являлись важным элементом в осуществлении заявителями функций журналистов, и общественность не должна была лишаться предоставляемой ими информации.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил по 5  000 евро каждому 
заявителю в качестве компенсации морального 
вреда.

По жалобе о нарушении подпункта «с» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о праве защищать себя лично

По делу обжалуется полный пересмотр дела в отсутствие обвиняемого. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Хоккелинг против Нидерландов
[Hokkeling v. Netherlands] 
(жалоба № 30749/12)

Постановление от 14 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В мае 2007 года заявитель был признан виновным в преступлениях, связанных с незаконным 
оборотом наркотиков, и причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, 
и был приговорен к четырем годам и шести месяцам лишения свободы. Он и прокурор обжаловали 
приговор. В марте 2009 года, когда его жалоба все 
еще рассматривалась, заявитель был освобожден 
из тюрьмы в Нидерландах. Вскоре после этого он 
был задержан и заключен под стражу в Норвегии 
за другие преступления, связанные с незаконным 
оборотом наркотиков. 18 июня 2010 г. апелляционный суд в Нидерландах после полного пересмотра 
дела осудил заявителя заочно и увеличил его наказание до восьми лет лишения свободы.
В конвенционном разбирательстве заявитель 
жаловался в соответствии со статьей 6 Конвенции 
на то, что он не имел возможности лично участвовать в слушаниях в Нидерландах.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта «с» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции. Если апелляционный суд рассматривает дело с точки зрения фактов и права и дает полную оценку вопроса вины 
или невиновности, он не должен разрешать вопрос без прямой оценки показаний, данных лично 
обвиняемым. Отказ апелляционного суда рассматривать меры, которые позволили бы заявителю 
использовать свое право на участие в слушании 
по существу, тем более труднопостижим, что его 
наказание было увеличено до восьми лет, что 
означало, что после возвращения в Нидерланды 
заявитель должен был отбыть срок в дополнение 
к тому, который уже был отбыт. Европейский Суд 
согласился с государством-ответчиком в том, что 
задержание заявителя в Норвегии являлось прямым следствием его собственного поведения, 
и признал законными интересы родственников 
потерпевшего и общества в целом в том, чтобы 
уголовное разбирательство против заявителя было 
своевременно завершено.
Однако с учетом важного места, которое право 
на справедливое судебное разбирательство занимает в демократическом обществе, ни присутствие заявителя на слушаниях во время разбирательства в суде первой инстанции, ни активное 
осуществление защиты адвокатом не могли компенсировать личное отсутствие заявителя в суде 
второй инстанции.

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              9

Р У Б И О  Д О С А М А Н Т Е С  П Р О Т И В  И С П А Н И И  [ R U B I O  D O S A M A N T E S  V.  S P A I N ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 0 9 9 6 / 1 0 )

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (вынесено шестью голосами 
«за» при одном – «против»).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Установление факта нарушения само по себе 
составляет достаточную справедливую компенсацию.

По жалобе о нарушении статьи 8 
Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на уважение личной жизни

Вопрос о соблюдении государством 
своих позитивных обязательств

По делу обжалуются комментарии, распространенные в телевизионной программе по поводу предполагаемой сексуальной ориентации и личной жизни певицы. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Рубио Досамантес против Испании
[Rubio Dosamantes v. Spain] 
(жалоба № 20996/10)

Постановление от 21 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявительница являлась профессиональной 
эстрадной певицей. В различных телевизионных 
программах давались комментарии по поводу 
некоторых аспектов ее личной жизни, особенно ее 
сексуальной ориентации или ее предположительно 
бурных отношений с партнером, включая утверждение о том, что она унижала его и поощряла прием наркотиков.
В Европейском Суде заявительница жаловалась 
на то, что эти комментарии нарушили ее право на 
уважение репутации и ее личной жизни.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. 
(a) Вклад телевизионных программ в дискуссию, 
представляющую общий интерес, и известность 
заинтересованного лица. Внутригосударственные 
суды основали свои решения исключительно на 
том факте, что заявительница была знаменитой 
певицей. Тот факт, что она была широко извест
ной публичной фигурой, не означал, что ее деятельность или поведение в частной жизни должны 
считаться относящимися к публичному интересу. 
Телевизионные программы не имели публичного 
интереса, который мог бы оправдать раскрытие 
информации, несмотря на известность заявительницы, поскольку общественность не имела законного интереса в осведомленности относительно 
некоторых интимных подробностей ее личной 
жизни. Гости программы упоминали и обсуждали только личную жизнь заявительницы. Любой 
публичный интерес, сопровождающий коммерческий интерес телевизионных каналов, перевешивался индивидуальным правом заявительницы на 
эффективную защиту ее личной жизни.
(b) Поведение заявительницы до трансляции оспариваемых телевизионных программ. 
Замечания, сделанные ответчиками в трех телевизионных программах, по мнению суда первой 
инстанции, не нарушили право заявительницы на 
уважение ее личной жизни, поскольку они затрагивали аспекты ее жизни, которые уже являлись 
общественным достоянием, и сама заявительница 
ранее не возражала против их раскрытия.
Комментаторы лишь рассказывали о слухах, 
которые длительное время циркулировали в Латинской Америке. Эти сведения распространялись 
многими медийными источниками, и имелись 
распространенные отчеты о комментариях и мнениях третьих лиц относительно личной жизни 
заявительницы. Тот факт, что заявительница могла извлечь выгоду из внимания средств массовой 
информации, не уполномочивал данные телевизионные каналы распространять непроверенные 
и неограниченные комментарии по поводу ее личной жизни.
(c) Содержание, форма и последствия оспариваемых телевизионных программ. Даже хотя дело 
было пересмотрено в рамках ординарной апелляции, в кассационном порядке и Конституционном 
суде, суды государства-ответчика ограничились 
указанием на то, что сообщения о предполагаемой гомосексуальности или бисексуальности 
заявительницы не причиняли вреда сами по себе 
и не утверждалось, что она подстрекала своего 
бывшего сожителя к приему наркотиков, а лишь 
сообщалось, что их бурная личная жизнь являлась 
причиной приема наркотиков и что сама заявительница не отрицала некоторых известных слухов 
о ее личной жизни. С одной стороны, в результате 
их прямого и постоянного контакта с ситуацией 
в стране внутригосударственные суды часто находятся в лучшем положении, чем международный 
суд для оценки намерений авторов таких комментариев и целей телевизионных программ, а также 
потенциальных реакций на эти комментарии среди широкой общественности. С другой стороны, 
в решениях, вынесенных по делу, отсутствует такой 
анализ, и суды страны не сопоставили вниматель

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

ГА З Е ТА  « О РЛ О В С К А Я  И С К РА »  П Р О Т И В  Р О С С И Й С КО Й  Ф Е Д Е РА Ц И И [ O R L OVS K AYA I S K R A V. RU S S I A ] ( Ж А Л О БА  № 4 2 911 / 0 8 )

но эти права и интересы для установления того, 
была ли «необходимость» ограничения, введенного для права заявительницы на уважение ее личной жизни, установлена убедительным образом. 
Внутригосударственные суды лишь пришли к выводу о том, что комментарии не затрагивали честь 
заявительницы. Они не рассмотрели критерии, 
которые должны быть приняты во внимание для 
справедливой оценки равновесия между правом на 
уважение их свободы выражения мнения и правом 
на уважение личной жизни заявительницы.
Наконец, основания, указанные судами государства-ответчика, не были достаточны для защиты 
личной жизни заявительницы, и при обстоятельствах дела она должна была иметь «законное ожидание» ее защиты.
С учетом вышеизложенного и пределов усмотрения, которыми пользовались внутригосударственные суды при сопоставлении различных интересов, 
они не исполнили свои позитивные обязательства 
в соответствии со статьей 8 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Требование о возмещении ущерба не выдвигалось.

По жалобам о нарушении статьи 10 
Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу 
распространения информации

По делу обжалуется ограничение на свободу распространения газетой информации во время избирательной кампании. По делу допущено нарушение 
требований статьи 10 Конвенции.

Газета «Орловская Искра» 
против Российской Федерации
[Orlovskaya Iskra v. Russia] (жалоба № 42911/08)

Постановление от 21 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявительница, неправительственная организация, издавала региональную газету, политическая принадлежность которой была указана на 
первой полосе. В ходе избирательной кампании 
2007 года в нижнюю палату парламента газета 
опубликовала ряд статей, критикующих кандидата на этих выборах. Региональный избирательный 

комитет изучил статьи и заключил, что в нарушение положений законодательства Российской 
Федерации они содержали элементы предвыборной агитации, которая не оплачивалась из официального избирательного фонда какой-либо 
партии в соответствии с требованиями закона. 
Заявительница была привлечена к административной ответственности и оштрафована. 27 декабря 2007 г. районный суд отклонил ее жалобу. 
Организация-заявительница впоследствии подала 
две надзорные жалобы и конституционную жалобу, которые были отклонены.
В конвенционном разбирательстве организация-заявительница жаловалась в соответствии со 
статьей 10 Конвенции на квалификацию опубликованных ею материалов в качестве предвыборной 
агитации и на штраф, наложенный на нее за уклонение от раскрытия информации о том, кто заказал их публикацию.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. 
(a) Приемлемость жалобы. Жалоба в Европейский 
Суд была подана более чем через шесть месяцев 
после решения суда по жалобе от 27 декабря 2007 г. 
Однако оба решения суда надзорной инстанции 
и определение Конституционного Суда были приняты и получены организацией-заявительницей 
в течение шестимесячного срока. В период, относящийся к обстоятельствам дела, Кодекс Российской 
Федерации об административных правонарушениях, который регулировал производство по делу, не 
предусматривал срока для подачи надзорной жалобы. Отсутствие предельных сроков для использования средства правовой защиты создает неопределенность и в принципе лишает смысла обязательное правило шестимесячного срока.
Однако в 2006 году Конституционный Суд 
Российской Федерации вынес определение, согласно которому жалоба в порядке надзора должна 
быть подана в течение трех месяцев с даты вступления в силу последнего обжалуемого решения. 
Учитывая, что надзорное разбирательство было 
возбуждено в течение трехмесячного срока и что 
данное разбирательство являлось звеном одной 
цепочки внутренних средств правовой защиты, 
а также что это разбирательство было в принципе 
способно обеспечить рассмотрение существа конвенционного вопроса и предоставление адекватного возмещения, организация-заявительница 
могла разумно рассчитывать на эффективность 
этого средства правовой защиты и была обязана 
использовать его до подачи жалобы в Европейский 
Суд.
(b) Существо жалобы. Право организации-заявительницы на свободу выражения мнения следует рассматривать в свете прав, гарантированных 
статьей 3 Протокола № 1 к Конвенции, которые 

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              11

ЛАШМАНКИН И ДРУГИЕ ПРОТИВ  РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ [LASHMANKIN AND OTHERS V. RUSSIA]  (ЖАЛОБЫ №№ 57818/09 И ДР.)

имеют ключевое значение для установления и поддержания основ эффективной и значимой демократии, подчиняющейся принципу верховенства 
права. Свободные выборы и свобода выражения 
мнения, в частности, свобода политических дебатов, представляют собой фундамент демократического общества. Два права взаимосвязаны и действуют в целях взаимного укрепления. В период, 
предшествующий выборам, особенно важной является возможность свободного обмена мнениями 
и предоставления информации всех видов.
Не было доказано, что спорные публикации 
являлись политической агитацией, а не были обычной журналистской работой. Организация-заявительница ясно указывала на первой полосе газеты свою официальную политическую принадлежность. Кроме того, отсутствовали основания полагать, что какие-либо кандидаты или политические 
партии были причастны к публикации спорных 
статей.
Таким образом, публикация спорных статей 
в полной мере представляла собой осуществление свободы выражения мнения в форме решения 
опубликовать статьи, тем самым распространяя 
информацию среди читателей и потенциальных 
избирателей.
Было сложно, если не невозможно, решить, 
следует ли воспринимать материалы в отношении кандидата в качестве простого негативного комментария или они имели агитационную 
цель. Законодательство Российской Федерации 
ограничивало активность печатных средств массовой информации на основании критерия, который являлся неопределенным и наделял слишком 
широкой свободой усмотрения государственные 
органы, которые были обязаны толковать и применять его. Не было однозначно доказано, что на 
печатные средства массовой информации должны 
распространяться жесткие требования беспристрастности, нейтральности и равенства в обращении 
в период выборов. Роль общественного контролера, присущая прессе, была не менее актуальной 
в период выборов. Данная роль предполагала независимое осуществление свободы прессы, основанное на свободном редакционном выборе и направленное на распространение информации и идей по 
вопросам общественного интереса. В частности, 
дискуссия о кандидатах и их программах содействовала праву общественности на получение 
информации и повышала способность избирателей 
делать информированный выбор между кандидатами на должность.
Путем подчинения процесса высказывания комментариев правилам агитации и преследования 
организации-заявительницы со ссылкой на эти 
правила было осуществлено вмешательство в ее 
редакционное решение опубликовать статью 
с критической точкой зрения и распространять 
мнения по вопросам общественного интереса. Не 

было выдвинуто достаточно убедительных причин, 
которые могли бы оправдать проведение производства по делу и привлечение организации-заявительницы к ответственности.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 10 Конвенции (вынесено шестью голосами 
«за» при одном – «против»).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявительнице 5  500 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 11 
Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на свободу мирных собраний

По делу обжалуется произвольное и дискриминационное право властей предлагать изменения места, 
времени или способа проведения публичного мероприятия. По делу допущено нарушение требований 
статьи 11 Конвенции.

Лашманкин и другие против 
Российской Федерации
[Lashmankin and Others v. Russia] 
(жалобы №№ 57818/09 и др.)

Постановление от 7 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявители предполагали провести различные 
несвязанные между собою собрания, в частности, в честь известного адвоката-правозащитника 
и журналистки, которые были застрелены в Москве 
в 2009 году, в знак протеста против законопроекта об усыновлении российских детей гражданами 
США и в защиту прав гомосексуалистов. Власти 
ввели различные ограничения в отношении мест 
собраний, времени или способа их проведения. Как 
утверждали заявители, эти ограничения повредили цели собраний, сделав их незаметными для их 
целевой аудитории. Заявители не могли получить 
судебное средство правовой защиты до проведения 
предполагаемых событий. В тех делах, в которых 
заявители пытались собраться на месте и во время, 
избранные ими, собрания разгонялись, и их участников задерживали и/или признавали виновными 
в административных правонарушениях.
В конвенционном разбирательстве заявители 
жаловались, в частности, в соответствии со ста

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7

ЛАШМАНКИН И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ  [LASHMANKIN AND OTHERS V. RUSSIA] (ЖА ЛОБЫ №№ 57818/09 И ДР.) 

тьями 11 и 13 Конвенции на нарушение их прав на 
свободу собраний и на отсутствие эффективного 
средства правовой защиты в этом отношении.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции 
во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции. 
Законодательство Российской Федерации устанавливает сроки уведомления организаторами 
о публичном мероприятии. Напротив, отсутствует 
обязательный срок для вынесения властями окончательных решений до планируемой даты проведения публичного мероприятия. Судебное средство правовой защиты, доступное организаторам 
публичных мероприятий впоследствии, не могло 
обеспечить адекватное возмещение в отношении 
предполагаемых нарушений Конвенции. Кроме 
того, объем судебной проверки был ограничен 
рассмотрением законности предложения о смене 
места, времени или способа проведения публичного мероприятия, и суды не были обязаны согласно 
закону рассматривать вопросы пропорциональности и не делали этого на практике.
Таким образом, заявители не располагали эффективным средством правовой защиты, которое 
позволило бы им получить исполнимое судебное 
решение по поводу отказа властей в согласовании 
места, времени или способа проведения публичного мероприятия до запланированной даты.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 13 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 11 Конвенции. 
(a) Вмешательство. Если место, время или способ проведения публичного мероприятия имеют 
решающее значение для его участников, требование об их изменении может составлять вмешательство в право участников на свободу собраний. 
Компетентные органы отказали в согласовании 
места собраний, времени или способа проведения 
публичного мероприятия, запланированных заявителями, и предложили им альтернативные варианты. Заявители, считая, что предложения властей 
не отвечают цели их собраний, отказались от мероприятий или решили провести их в соответствии 
с первоначальным планом, несмотря на угрозы 
разгона, задержания и преследования. Таким образом, имело место вмешательство в право заявителей на свободу собраний.
(b) Оправданность вмешательства. Соответствующее законодательство Российской Федерации 
позволяло властям страны делать мотивированные 
предложения организаторам об изменении места, 
времени или способа проведения публичного мероприятия. Однако отсутствовало требование об 

оценке пропорциональности данной меры, и имел 
место явный риск произвола в предоставлении 
такой широкой и неограниченной дискреции 
исполнительным органам.
Действительно, настоящее дело показало, что 
вышеупомянутые полномочия часто использовались 
произвольным и дискриминационным способом. 
Существовали явные примеры, когда оппозиционные группы, правозащитники или активисты по 
защите прав гомосексуалистов не получали разрешение собираться в центре и должны были направляться в пригороды на тех основаниях, что они могут 
помешать движению транспорта, нарушить повседневную жизнь граждан или представлять угрозу для 
безопасности, и их разгоняли и задерживали, если 
они отказывались подчиняться, тогда как проправительственные публичные мероприятия разрешалось 
проводить в том же месте, несмотря на движение 
транспорта, нарушение повседневной жизни граждан или угрозы для безопасности. Наиболее ярким 
примером был случай с активистами прав ЛГБТ, 
которые предложили 10 различных мест в центре 
города для проведения своего мероприятия, но все 
предложения были отклонены по разным основаниям, тогда как публичное мероприятие против гомосексуалистов было согласовано в одном из тех же 
мест в тот же день.
Факты дела продемонстрировали отсутствие 
адекватных и эффективных правовых гарантий 
против произвольного и дискриминационного осуществления широкой дискреции, предоставленной 
исполнительной власти. Соответственно, внутригосударственные правовые нормы, регулирующие 
полномочия по предложению смены места, времени или способа проведения публичных мероприятий, не отвечали конвенционному требованию 
к качеству закона.
(c) Запрет проведения публичных мероприятий 
в определенных местах. Общий запрет демонстраций может быть оправдан только при наличии 
реальной угрозы того, что они перерастут в беспорядки, которые нельзя предотвратить менее строгими мерами. В Российской Федерации запрет проведения публичных мероприятий рядом с судебными 
зданиями сформулирован в абсолютных выражениях. Он не ограничивался публичными собраниями, 
имевшими целью воспрепятствование осуществлению правосудия. Некоторым заявителям не было 
разрешено провести гей-парад в центре города, поскольку выбранное ими место находилось поблизости от здания Конституционного Суда Российской 
Федерации. Существенно, что данное мероприятие 
не было связано с каким-либо делом, рассматриваемым Конституционным Судом, его цель заключалась в праздновании годовщины начала движения 
за права ЛГБТ в 1960-х годах и осуждении гомофобии и дискриминации гомосексуалистов. Отказ 
в согласовании публичного мероприятия заявителей только из-за ссылки на общий запрет в отсут

№  7  [ 1 8 1 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              13

И Р Ф А Н  Г Ю З Е Л Ь  П Р О Т И В  Т У Р Ц И И  [ İ R F A N  G Ü Z E L  V.  T U R K E Y ]  ( Ж А Л О Б А  №  3 5 2 8 5 / 0 8 )

ствие рассмотрения особых обстоятельств дела не 
мог рассматриваться как необходимый в значении 
статьи 11 Конвенции.
(d) Сроки уведомления о собраниях. Сроки публичных собраний, проводимых в целях высказывания определенных мнений, могут иметь решающее 
значение для их политического и социального веса. 
Если публичное собрание было организовано, когда общественный вопрос утратил значимость или 
важность в текущей социальной или политической 
дискуссии, воздействие собрания может серьезно 
уменьшиться.
Срок, в течение которого можно было подать 
уведомление, составлял шесть дней: не ранее 
15 дней и не позднее 10 дней до даты проведения 
мероприятия, кроме пикетов, о которых можно 
было уведомлять за три дня до планируемой даты. 
Негибкое применение данного положения делало 
невозможным проведение публичного мероприятия, помимо пикета, в течение нескольких дней 
после Нового года и Рождества в январе каждого года. Заявители не могли провести шествие 
и собрание по случаю годовщины убийства известного адвоката-правозащитника и журналистки 
19 января. Хотя заявители могли провести пикет 
в этот день, они должны были удовлетвориться 
статичным мероприятием вместо шествия и не 
могли выразить свое мнение посредством публичные выступления. Власти не привели относимых 
и достаточных мотивов для ограничений, примененных к свободе собраний заявителей.
Кроме того, законодательство государства-ответчика не учитывало особых обстоятельств, когда требовалась немедленная реакция на текущее 
событие в форме спонтанного собрания. В подобных случаях задержка, вызванная 10-дневным сроком уведомления, могла сделать эту реакцию запоздалой. Один из заявителей хотел протестовать 
против законопроекта, запрещающего усыновление российских детей гражданами США. Дата рассмотрения парламентом законопроекта была объявлена за два дня до этого, что делало невозможным соблюдение протестующими более короткого 
трехдневного срока уведомления о пикетировании, 
не говоря уже об обычном 10-дневном сроке уведомления о других видах публичных мероприятий. 
Осуждая заявителя за участие в публичном мероприятии без предварительного уведомления, внутригосударственные суды ограничили свою оценку 
установлением того факта, что заявитель принял 
участие в пикетировании, о котором отсутствовало 
уведомление в предусмотренный законом срок. 
Они не рассмотрели вопрос о том, имелись ли особые обстоятельства, оправдывающие отступление 
от строгого применения сроков уведомления.
Таким образом, власти не привели относимых и достаточных мотивов для своих предложений о смене места, времени или способа проведения публичных мероприятий заявителями. 

Предложения были основаны на правовых нормах, 
которые не предусматривали адекватных и эффективных правовых гарантий против произвольного 
и дискриминационного осуществления широкой 
дискреции, предоставленной исполнительной власти, и поэтому не отвечали конвенционным требованиям качества закона. Автоматическое и негибкое применение сроков уведомления о публичных 
мероприятиях без принятия во внимание публичных праздников или спонтанного характера мероприятия не было оправданным. Кроме того, власти не исполнили свое обязательство обеспечить, 
чтобы официальное решение, принятое в ответ 
на уведомление, заявители получили в разумный 
срок до наступления запланированного мероприятия таким образом, чтобы гарантировать право 
на свободу собраний, которое было практическим 
и эффективным, а не теоретическим или иллюзорным. Путем разгона публичных мероприятий заявителей и задержания участников власти не проявили требуемой степени терпимости в отношении 
мирных, хотя и незаконных собраний в нарушение 
требований пункта 2 статьи 11 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 11 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно установил 
нарушения пункта 1 статьи 5 и пункта 1 статьи 6 
Конвенции в отношении некоторых заявителей.

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции.
Европейский Суд присудил заявителям различные 
суммы от 5 000 до 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 13 
Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на эффективное средство правовой защиты

По делу обжалуется отсутствие реакции на жалобы обвиняемого по поводу законности меры прослушивания телефонных разговоров. По делу допущено 
нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Ирфан Гюзель против Турции
[İrfan Güzel v. Turkey] (жалоба № 35285/08)

Постановление от 7 февраля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель был судим судом ассизов в 2008 
и 2009 годах. Обвинение было основано на про