Социальная философия. Деятельностный подход к анализу человека, общества, истории

УДК 101.1:316
ББК 87.6
 
М76
Р е ц е н з е н т ы:
д-р филос. наук В.В. Миронов,
д-р филос. наук В.В. Колотуша

ISBN 978-5-211-06338-9

Момджян К.Х. 
Социальная философия. Деятельностный подход к анализу человека, общества, истории. Часть 1. — М.: Издательство Московского университета, 2013. — 400 с. (Классический университетский учебник)
ISBN 978-5-211-06338-9

Что есть человек как творец социальной реальности? Существует ли 
надбиологическая родовая природа человека, создающая систему исторически универсальных общечеловеческих ценностей? Как устроено общество, представляющее собой организационную форму воспроизводства социальной реальности? Что такое история как процесс развития и 
взаимодействия различных обществ и цивилизаций? На эти и другие вопросы отвечает автор, использующий методологию субстанциальнодеятельностного подхода к анализу социальной реальности. 
Издание представляет собой первую часть учебника, рассчитанного 
на студентов и аспирантов, изучающих философию, гуманитарные и общественные науки, а также на всех интересующихся проблемами социальной философии и теоретической социологии. 
Ключевые слова: социальная реальность, система, целостность, структура, функция, динамика, субстрат, субстанция, деятельность, информация, адаптация, субъект, объект.
УДК 101.1:316
ББК 87.6
Momdjan Karen  
Social Philosophy: The Activity Approach to the Analyses of 
Human, Society and History. — Moscow: Moscow University 
Press, 2013. — 400 p. (Classical University Textbook)
What is human as a creator of social reality? Is there a generic human nature, 
which generates a system of universal human value? Are there any universal laws 
of the structure, functioning and development of society? What is the history, 
considered as a process of development and interactions of different societies and 
civilizations? These and other questions are considered by the author, using the 
methodology of substantially-active approach to the analysis of social reality. 
The edition is the first part of the textbook, designed for undergraduate and 
graduate students of philosophy, humanities and social sciences as well as everyone interested in the problems of social philosophy and theoretical sociology.
Key words: social, reality, system, integrity, structure, function, dynamics, 
substratum, substance, social activity, information, adaption, subject, object.

 
© Момджян К.Х., 2013
 
© Издательство Московского университета, 2013

Публикация  подготовлена при поддержке фонда РГНФ, 
проект № 11-03-00050 «Этнос и нация в глобализирующемся мире» 
и проект № 12-03-00514 «Концептуализации общества в современном 
социально-гуманитарном и культурно-историческом знании»

М76

Введение  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .7

Раздел 1. Что же такое философия?.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 52
Глава 1. Ориентационная и проектная функции сознания   .  .  .  .  .  . 52
Глава 2. Познание мира. Несколько слов о специфике научного 
познания  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 57
Глава 3. Ценностное осознание мира   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 68
1. Специфика оценочных суждений  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 68
2. Суждения значимости   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 74
3. Суждения ценности  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 80
Глава 4. Ценностная и рефлективная формы философствования   .  .  102

Раздел 2. Объект, предмет и метод социальной философии.  .  .  .  .  .  .  125
Глава 5. Объект социальной философии: социум, общество, 
история .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  125
1. Что называют социальным?   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  125
2. Что следует называть обществом?  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  130
3. Что такое история?.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  138
Глава 6. Предмет социальной философии   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  149
1. Система и системность  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  150
2. Аспекты системного анализа социальной реальности  .  .  .  .  .  153
3. Что такое субстанция?.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  164
4. Деятельность как субстанция социального: постановка 
проблемы.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  177
Глава 7. Социальная философия и другие интегральные науки об 
обществе  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  182
1. Социальная философия и социология  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  182
2. Социальная философия и историческое познание  .  .  .  .  .  .  .  190

Раздел 3. Человек как действительная предпосылка социальной 
философии  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  221
Глава 8. Проблема социальной самоидентификации. Антропоморфизм и его преодоление .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  222

ОГЛАВЛЕНИЕ 

Оглавление

Глава 9. Об измерениях человеческой сущности .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  237
Глава 10. Субстратный подход к человеку: телесные свойства и их 
влияние на человеческую сущность  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  242
Глава 11. Функциональный подход к сущности человека   .  .  .  .  .  .  256

Раздел 4. Субстанциальная специфика деятельности  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  262
Глава 12. Деятельность и процессы неживой природы: сходства и 
различия между ними   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  265
Глава 13. Информационные сходства между деятельностью и 
биологической активностью   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  285
Глава 14. Адаптивные сходства между деятельностью и биологической активностью   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  292
Глава 15. Что такое мышление? .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  304
Глава 16. Феномен орудийности. Соотношение орудийности и 
мышления в процессе антропогенеза  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  336
Глава 17. Критерий человека: homo faber или homo sapiens?  .  .  .  .  .  341

Раздел 5. Понятие и структура социального действия.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  353
Глава 18. С чего начинается анализ социальной субстанции?  .  .  .  .  353
Глава 19. Что следует называть социальным действием?  .  .  .  .  .  .  .  361
Глава 20. Элементы социального действия  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  368
1. Понятие социального субъекта   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  369
2. Объект социального действия  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  374
3. Существует ли все же объект без субъекта?.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  388

Стоит ли читать эту книгу?

Скажу сразу — эту книгу не стоит читать людям, заранее уверенным в том, что философское рассуждение об обществе, которое ищет научную истину, отличную от заблуждений, 
априори невозможно. Эту книгу не стоит читать тем, кого пугает 
«избыточное теоретизирование», кто ждет от философии «простых и понятных» советов людям, ищущим жизненного успеха. 
Всех остальных я приглашаю к совместному рассуждению над 
очень сложными вопросами, без ответа на которые мы не поймем саму суть общественной жизни и возможные перспективы 
ее изменения. 
Вот уже много лет я начинаю лекционный курс для студентов философского факультета МГУ с маленькой интеллектуальной провокации — характеризую социальную философию 
как самое сложное, самое интересное и самое полезное из всех 
философских занятий. Реакция на столь безапелляционное заявление со стороны слушателей (особенно тех, кто успел избрать для себя другую специализацию) вполне предсказуема: 
от бурного несогласия до иронических улыбок. В результате 
лектору гарантированы полчаса пристального внимания, чтобы доказать, что поговорка «всяк кулик свое болото хвалит» 
в данном случае не вполне уместна. 
Почему я считаю социальную философию самым сложным 
из философских занятий? Если использовать спортивную аналогию, мою дисциплину можно рассматривать как разновидность 
философского многоборья, требующего самых разнообразных 
знаний и умений. В самом деле, мне приходилось встречать специалистов в области онтологии, когнитивистики, философской 

ВВЕДЕНИЕ

Введение

антропологии или этики, которые были вполне компетентны 
в своих областях, не имея профессиональных знаний в области 
социальной философии. Представить себе обратное невозможно. Понять социальную жизнь людей в ее сущности и исторических формах осуществления невозможно, если мы не знаем 
классической метафизики, теории познания, аксиологии и других 
философских дисциплин априори. Это — следствие колоссальной сложности нашего объекта, которая заставляет социальную 
философию создавать «строительные леса», не уступающие по 
сложности зданию, которое она стремится возвести.
Добавим к этому, что социальная философия предъявляет 
особые требования не только к философской, но и к общенаучной оснастке специалиста. Именно эта область философии, как 
я постараюсь показать ниже, находится в отношениях прямого 
концептуального пересечения с социологической наукой, полем 
которого становится общесоциологическая теория, изучающая 
универсальные законы строения, функционирования и развития 
«общества вообще». Это пересечение рождает феномен «бинарного» философско-социологического познания общества, в рамках 
которого социальная философия и социология представляют 
собой взаимополагающие уровни системного анализа общества. 
Не удивительно, что в трудах многих ученых, именовавших себя 
социологами, — М. Вебера, Э. Дюркгейма, П. Сорокина и других — мы обнаруживаем весь спектр проблем, относимых нами 
к предмету социальной философии, включая спецификацию социального как особого «рода бытия» в окружающем нас мире, 
активное участие в философской полемике детерминистов и 
индетерминистов, номиналистов и реалистов, материалистов 
и идеалистов, плюралистов и монистов и пр. И наоборот, в «Философии истории» Гегеля, в «Курсе позитивной философии» 
О. Конта, в «Экономическо-философских рукописях» К. Маркса, во «Введении в философию истории» Р. Арона, в «Критике 
диалектического разума» Ж.-П. Сартра, в философских трудах 
К. Поппера, Э. Фромма, Ю. Хабермаса, в работах многих других 
мыслителей, именовавшихся философами, мы обнаруживаем 
проблемы, традиционно относимые к области общей теоретической социологии1. 

1 Не удивительна позиция Р. Арона, который, объясняя свой выбор семерых 
основоположников социологии (Ш.-Л. Монтескье, О. Конта, К. Маркса, А. де 
Токвиля, Э. Дюркгейма, В. Парето, М. Вебера), писал: «Эти портреты — портреты социологов или философов? Не будем об этом спорить. Скажем, что речь 
идет о социальной философии относительно нового типа, о способе социологи

Стоит ли читать эту книгу?

Впрочем, подобная бинарность присуща лишь одному из двух 
существующих типов социального философствания, наличие которых является еще одним фактором, усложняющим занятия 
этой дисциплиной. 
В самом деле, объектно интегрированная социальная философия представляет собой концепт, к которому в полной мере применим рекламный слоган «два в одном». Существует валюативная философия, представляющая собой (словами американского 
социолога А. Боскова) род «социального проповедничества», назначение которого — создавать представления о конечных целях 
социально-исторического бытия людей и конгениальных этим 
целям моделях общественного устройства. 
Такая «софийная» философия, как мы увидим ниже, решает 
важнейшие мировоззренческие задачи, участвуя в создании того 
ценностного консенсуса, который принято называть «духом эпохи». Однако задачи валюативной философии явно выходят за 
рамки научного мышления об обществе, так как исходные представления об оптимальном устройстве общества, которое соответствует приоритетным ценностям человеческого существования в нем, не могут быть объектом научной апробации, не 
поддаются проверке на истинность или ложность. Ученые, увы, 
не способны давать окончательные ответы на вечные вопросы 
ценностного выбора людей. В противном случае современная 
наука внесла бы полную ясность в вопросы о том, допустима ли 
эвтаназия или самоценность жизни стоит выше свободы распоряжаться ею, имеют ли женщины право на аборт, допустимы ли 
смертная казнь или клонирование людей? Ниже мы увидим, что 
эти и подобные вопросы относятся к компетенции ценностного 
сознания и выходят за рамки компетенции науки, которая должна предупреждать общество о возможных последствиях, «цене 
выбора», но не способна самостоятельно решать — стоит или не 
стоит платить эту цену. 
Но есть и другой тип социального философствования, а именно рефлективная социальная философия, которая акцентирует 
свое внимание не на мире должного, а на мире сущего, стремится 

ческого мышления, отличающемся научностью и определенным видением социального» (Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С. 26). 
Той же точки зрения придерживался в зрелый период своего творчества 
П.А. Сорокин, считавший, что всякая серьезная социология «философична», а 
всякая неспекулятивная философия общества неизбежно включает в себя социологический материал и социологические подходы (ассимилируя их не по 
принципу «кирпичной кладки», а так, как живой организм ассимилирует вещество из внешней природы, превращая его в собственное тело).

Введение

говорить на языке верифицируемых суждений истины, рассматривая человека, общество и историю в собственной логике их 
существования, которая не зависит от ценностных предпочтений познающего субъекта. 
Правомерность выделения двух разных ветвей социальной 
философии я буду доказывать ниже. Этот разговор станет непростым, когда речь зайдет о рефлективной социальной философии, 
которая претендует на верифицируемость своих суждений, т.е. на 
статус научного знания. Ныне эту идею приходится доказывать 
«с боем», поскольку многие студенты успевают подпасть под 
влияние до сих пор модных в России философствующих литераторов, считающих философию формой художественного самовыражения, цель которого — построение красивых парадоксов 
при полном и глубоком безразличии к истине. 
Читаемый мною курс начинается именно с рефлективных 
проблем. Причиной является уверенность в том, что ценностные 
рекомендации могут быть полновесными лишь в том случае, 
если основываются на знании того, что подлежит оцениванию. 
Является ли революция добром или злом, мы обсудим после 
того, как будем знать, какой именно тип социального изменения 
называют революцией и можно ли, к примеру, считать революционными преобразования Александра II в России или Михаила 
Горбачева, пытавшегося «улучшить» СССР. 
Чем же интересна проблематика рефлективной социальной 
философии? Ниже я сформулирую определение ее предмета, 
пока же ограничусь краткой характеристикой основных проблем, 
образующих ее предметное поле. 
Первая из задач социальной философии — ответить на вопрос, «что есть человек». Я провоцирую бурное обсуждение в аудитории, утверждая, что только социальная философия способна 
ответить на этот вопрос, поскольку она — единственная из философских наук, изучающая человека как такового. Как, спрашивают меня студенты, а разве этика, эстетика или логика изучают 
не человека? Ответ простой — для всех этих дисциплин человек, 
рассмотренный в его качественной самотождественности, выступает не как специальный предмет познания, а только как его 
объект. Это значит, что и этика, и эстетика, и логика изучают не 
человека как такового, а лишь отдельные модусы человеческого 
существования, рассмотренные беспредпосылочно и изолированно друг от друга: каким-то образом возникшую способность 
к суждению в ее отличии от каким-то образом возникшей способности создавать и переживать красоту или способности к моральной регуляции поведения. И только социальная философия 

Стоит ли читать эту книгу?

соединяет все эти ипостаси воедино, рассматривая человека интегрально — как мыслящее, чувствующее и действующее существо, связывая миропонимание и мироощущение людей со способом их практического бытия в мире. 
Лишь одна дисциплина помимо социальной философии способна изучать человека как целое, в системном единстве всех модусов и атрибутов его существования. Речь идет о философской 
антропологии (в ее современном понимании), которая отличается от социальной философии иным, более конкретным уровнем 
анализа человека. А именно: философская антропология рассматривает типы человеческой индивидуальности, выделенные на 
основе фундаментальных ценностей существования (так называемых экзистенциалов), преобладающих в миропонимании человека и влияющих на образ его жизни. Иными словами, философскую антропологию интересуют типы «человека любящего», 
«человека страшащегося», «человека умирающего», «человека 
сенсатного», «человека идеационального», а также историческая 
объективация этих и подобных типов в разные периоды истории, 
в разных культурах и цивилизациях. 
Социальная философия, изучающая родовую сущность человека, — это единственная из философских дисциплин, изучающая 
человека субстанциально как самопорождающееся, самоподдерживающееся и саморазвивающееся качество (не редуцируемое 
к обществу, в котором человек живет). Тем самым социальная 
философия фундирует собой все гуманитарное знание, давая ответы на самые глубокие вопросы: почему у человека возникают 
взаимоположенные способности мыслить, воспринимать красоту, руководствоваться нравственным законом, почему человек 
способен любить и ненавидеть, надеяться и бояться, и т.д. 
Эту часть социально-философской проблематики можно 
смело назвать социально-философской антропологией. И она же 
может и должна быть названа социософией — наукой об особом, 
неприродном способе существования, создающем одну из подсистем нашего мира, а именно надорганическую реальность, которую мы называем социальной (в самом широком понимании 
этого термина). 
Таким образом, социально-философское исследование человека совпадает с «метафизическим» анализом одного из «царств 
бытия», которое создается людьми и одновременно формирует 
их. Это обстоятельство не понимают сторонники так называемой 
антропной трактовки философии, стремящиеся изгнать из нее 
всякого рода «метафизику» — рассуждения о «безличных и надындивидуальных» субстанциях нашего мира. В действительности 

Введение

конфликт между субстанциальным (метафизическим) и антропным пониманием философии, о котором речь пойдет далее, имеет абсолютно надуманный характер. 
Метафизическая сущность философии никак не противоречит ее концентрации на проблеме человека — с той оговоркой, 
что человек рассматривается, писал Гегель, через призму субстанциальной всеобщности и как момент ее. Это означает, что 
(социальная) философия анализирует человека как творца особой социальной реальности, или социума, который составляет 
одну из подсистем окружающего и охватывающего нас универсума. Философское знание об этом универсуме не будет полным, 
если не обратится на мир людей и продуктов их совместной деятельности, который существует по собственным законам, обладает системной совокупностью неприродных и надприродных 
свойств, источником которых является субстанциальная специфика человека как родового существа. Таким образом, антропософия и социософия во многом совпадают друг с другом (что не 
исключает некоторых различий, которые мы рассмотрим ниже). 
Презентацию этой части социально-философской проблематики я начинаю с просьбы назвать такие поведенческие свойства 
людей, которые явно выделяют их из природы. Реакция аудитории мгновенна. «Наличие половой морали», «способность давать 
имена», «вера в Бога», «забота о больных и недееспособных», 
«способность жертвовать собой» — такие ответы предлагает 
оптимистически настроенная часть студенчества. «Способность 
лгать», «уродовать среду существования», «убивать ради развлечения» — говорят пессимисты, не готовые безоговорочно гордиться своей видовой принадлежностью. 
Поблагодарив студентов, я обращаю их внимание на то, что 
перечень подобных отличий (как «положительных», так и «отрицательных») можно длить до бесконечности. Но это не поможет 
нам достичь главного — понять сущность человека, которая стоит за всеми особенностями его поведения и позволяет объяснить 
их. Да, человек — единственное живое существо, способное писать стихи или баллотироваться в парламент. Но что позволяет 
нам осуществлять все то, на что не способен никто иной? Что 
делает человека человеком — существом, претендующим на особый статус в окружающем и охватывающем нас мире? Особенности анатомического строения? Или некоторое назначение, 
выраженное в предписанных статусно-ролевых характеристиках? Или, наконец, особый способ самоцельного существования 
в мире?