Русская словесность, 2018, № 4

НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНА Л

Издательство
«Школьная Пресса»
НАУЧНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Издается c января 1993 года
Выходит 6 раз в год

Главный редактор 
А.П. Фурсов, поэт,  
член Союза писателей России
Chief editor 
А.Р. Fursov, the poet,  
member of Union of writers of Russia

Редакционная коллегия
Te editorial board
О.М. Александрова, кандидат педагогических 
наук, заведующая Центром филологического 
образования ФГБНУ «Института стратегии 
развития образования РАО» (Москва)
O.M. Alexandrova, candidate of pedagogical 
sciences, head of the Center for philological 
education «Institute of education  
development strategy of RAE » (Moscow)
Н.В. Беляева, доктор педагогических наук, 
ведущий научный сотрудник Центра 
филологического образования ФГБНУ  
«Институт стратегии развития  
образования РАО» (Москва)
N.V. Belyaeva, doctor of pedagogical sciences, 
leading researcher of the Center for philological 
education «Institute of education 
development strategy of RAE» (Moscow) 
И.П. Васильевых, научный сотрудник Центра 
филологического образования ФГБНУ  
«Института стратегии развития  
образования РАО» (Москва) 
Vasilievih I.P., researcher at the Center for 
philological education «Institute of education 
development strategy of RAE» (Moscow)  
В.А. Воропаев, доктор филологических наук, 
профессор Московского государственного 
университета имени М.В. Ломоносова,  
председатель Гоголевской комиссии  
Научного совета РАН  
«История мировой культуры» (Москва) 
V.A. Voropaev, doctor of philological sciences, 
Professor of Moscow state University named 
afer M.V. Lomonosov, the Chairman 
of the Gogol Commission Scientifc Council 
«History of world culture» of the Russian  
Academy of Sciences (Moscow)
Ю.Н. Гостева, кандидат педагогических наук, 
старший научный сотрудник ФГБНУ  
Центра филологического образования  
«Институт стратегии развития 
 образования РАО» (Москва)
J.N. Gosteva, the candidate of pedagogical 
sciences, senior researcher of the Center  
for philological education «Institute of education 
development strategy of RAE»  
(Moscow)

Русская литература поднялась до явления совершенно уникального.
Василий Розанов

ШЕДЕВРЫ РУССКОЙ ПРОЗЫ
Владимир Катаев
Любовь и спор в «Доме с мезонином» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

МЕТОДИЧЕСКИЕ НАХОДКИ
Лия Бушканец, Наталья Иванова
А.П. Чехов «Толстый и тонкий»: реальный комментарий, 
историко-литературный подход, анализ поэтики 
Урок по рассказу. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

ЛЕКЦИОННЫЙ ЗАЛ
Ольга Спачиль
Южный контекст творчества Чехова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23

МЕТОДИЧЕСКИЕ НАХОДКИ
Лия Бушканец, Наталья Иванова
Разночинец в гостях у дворян (рассказ А.П. Чехова «Ионыч»). . . .  32

ГЛУБОКОЕ ПРОЧТЕНИЕ
Александр Фурсов
Зрение пасхальное
Богословская точность Чехова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 44

УДИВИТЕЛЬНОЕ В МИРЕ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Анна Жучкова
Законы волшебства: как «сделана» атмосферность  
чеховских пьес. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  48

Специальный номер,  
посвященный творчеству А.П. Чехова, 
подготовленный при содействии Дома-музея  
А.П. Чехова в Ялте (Республика Крым) 

В наши дни трехмесячных успехов
И развязных гениев пера
Ты один, тревожно-мудрый Чехов,
С каждым днем нам ближе, чем вчера.
Саша Черный (1880–1932)

4/2018

Адрес  издательства и редакции
127254, г. Москва, а/я 62
Тел.: 8 (495) 619-52-87, 619-83-80
E-mail: aleksandr.fursof2014@yandex.ru

Журнал зарегистрирован МПТР России,  
свид. о рег. ПИ № ФС 77-33042 
от 04.09.08 г.
Формат 84×108/16.   Усл.-печ. л. 7,25
Изд. № 3227. Заказ

Отпечатано в АО «ИПК «Чувашия»,
428019, г. Чебоксары, 
пр. И. Яковлева, д. 13

©  ООО «Школьная Пресса», 2018
©  «Русская словесность», 2018

Журнал рекомендован Высшей аттестационной комиссией (ВАК) Министерства 
образования и науки РФ в перечне ведущих 
рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы 
основные научные результаты диссертаций 
на соискание ученой степени доктора  
и кандидата наук.
Журнал зарегистрирован в базе данных 
Российского индекса научного цитирования. 
Журнал «Русская словесность» включен  
в международные базы цитирования 
Web of Science, Scopus, Web of Knowledge, 
Astrophysics, PubMed. Mathematics, 
Сhemical Abstracts, Springer, Agris.

В номере в качестве заставок 
использовано  
графическое изображение  
Дома-музея А.П. Чехова  
в Ялте

Номер выходит с разделом —  
«Русский язык и литература  
для школьников» № 4, 2018  
и приложением — электронным 
периодическим изданием  
«Русская словесность» № 4, 2018

И.Н. Добротина, научный сотрудник ФГБНУ 
Центра филологического образования  
«Институт стратегии развития 
образования РАО» (Москва)
I.N. Dobrotinа., researcher of the Center  
for philological education «Institute of education 
development strategy of  RAE» (Moscow)
О.В. Зырянов, доктор филологических наук, 
профессор, заведующий кафедрой русской 
литературы Уральского федерального университета имени первого Президента России  
Б.Н. Ельцина (Екатеринбург)
O.V. Zyryanov, doctor of Philology, Professor,  
head of chair of Russian literature of the Ural 
Federal University named afer frst President  
of Russia B.N. Yeltsin (Ekaterinburg)
Н.В. Корниенко, член-корреспондент Российской академии наук, доктор филологических 
наук, заведующая отделом новейшей  
русской литературы и литературы русского 
зарубежья Института мировой литературы  
им. А.М. Горького РАН (Москва)
N.V. Kornienkо, a member-correspondent  
of the Russian Academy of Sciences,  
doctor of philological Sciences, head of Department 
of modern Russian literature and literature  
of Russian abroad of the Institute of world  
literature named afer A.M. Gorky Russian  
Academy of Sciences (Moscow)
В.М. Улитин, поэт, прозаик,  
член Союза писателей России (Владимир)
V.M. Ulitin, poet, prose writer, 
member of writers Union of Russia (Vladimir)
И.В. Ускова, научный сотрудник ФГБНУ  
Центра филологического образования 
«Институт стратегии развития образования 
РАО», учитель русского языка и литературы 
гимназии № 1,  г.  Видное, Московская область
I.V. Uskovа, researcher of the Center for philological education «Institute of education development 
strategy of RAO», teacher of Russian language  
and literature of gymnasium № 1 
(Vidnoe, Moscow region)

Редактор К.А. Фурсов
Editor K.A. Fursov

Издание охраняется Законом РФ об авторском праве. 
Любое воспроизведение материалов, размещенных в журнале, как на бумажном  
носителе, так и в виде ксерокопирования, сканирования, записи в память ЭВМ, 
и размещение в Интернете запрещается.

Содержание (раздел-журнал)  
«Русский язык и литература для школьников»  № 4, 2018. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  81

Содержание электронного периодического издания 
«Русская словесность»  № 4, 2018 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 112   

ИНТЕГРАЦИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ  
В ПРЕДМЕТЫ ШКОЛЬНОГО ЦИКЛА:  
ОКРУЖАЮЩИЙ МИР
Юлия Долгополова
«Знаете ли, через триста-четыреста лет вся земля обратится в 
цветущий сад…»
Необыкновенный сад А.П.Чехова в Ялте . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  53

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ  
НА УРОКАХ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Николай Кокухин
«Душа моя как дорогой рояль, который заперт и ключ потерян…»
Евангельское прочтение пьесы А.П. Чехова «Три сестры» . . . . . . . . . .  59

ЖИЗНЬ И СУДЬБА:  
МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ
Наталья Ничипорук
Художники Чеховы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  63

ТОРЖЕСТВО СОЗВУЧИЙ
Юлия Барбакадзе
Доктор Стокман и доктор Астров (герой и его дело в пьесах 
Г.Ибсена «Враг народа» и А.П. Чехова «Дядя Ваня»). . . . . . . . . . . . . .  68

Валерий Прозоров
И.С. Тургенев в мире чеховских героев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  72

Чиан Чиех Хан
История «Ин-тао-юань», или «Вишневый сад» на Тайване . . . . .  75

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Шедевры русской прозы
3
Р
ассказ «Дом с мезонином» построен по принципу, испытанному во многих произведениях русской 
литературы. История любви, рассказанная в нем, соседствует с жаркими идейными спорами героев  — так было 
в грибоедовском «Горе от ума», в тургеневских «Отцах и 
детях». Спор рассказчика-художника и Лиды Волчаниновой (в III главе рассказа) касается важнейших общественных вопросов: «существующего порядка», «существующих условий» в стране, положения народа, отношения к этому интеллигенции, проблемы «малых дел», 
то есть посильной помощи крестьянам… Вечные русские 
споры в каждую новую эпоху приобретают свою окраску, 
возобновляются с новой силой.
Понять место этого спора и его проблематики, как 
увидим, действительно важно, но прежде всего нельзя 
упускать из виду, что этот спор  — лишь часть рассказа 
о несостоявшейся любви повествователя-художника и 
девушки со странным и милым именем Мисюсь.
Рассказчик-художник повествует о том, как он, как 
ему казалось, был счастлив когда-то; каким счастливым 
он чувствовал себя и как прошли эта влюбленность и 
ощущение счастья. Но и сам рассказ о несостоявшейся 
любви включен в более широкие рамки. Автору важно, 
чтобы мы узнали, в каком состоянии находился герой до 
того, как почувствовал себя влюбленным, и о состоянии, 
к которому он пришел, навсегда потеряв Мисюсь.
О первом из этих состояний, исходном, повествователь 
говорит: «Я до сих пор чувствовал себя безнадежно одиноким и ненужным»; «один, раздраженный, недовольный 
собой и людьми». Именно из этого состояния герой уходит к любви. А в конце рассказа, после того как надежды 
на счастье рухнули, он вновь возвращается к первому, 
исходному, состоянию: «...трезвое, будничное настроение 
овладело мной... и по-прежнему стало скучно жить».
Итак, в самом общем виде структура сюжета рассказа 
такова: уход героя от состояния безнадежности, одиночества, недовольства, в котором он находился, в любовь, 
а в конце — возвращение в исходное состояние.
Любовь в «Доме с мезонином» возникает настолько 
быстро и так скоро приходит к концу, что при невнимательном чтении можно либо вообще ее не заметить, 
сосредоточившись на споре о пользе или бесполезности 
«малых дел», либо счесть эту любовь художника к Мисюсь ненастоящей и мнимой. 
Но и внезапность, и скоротечность, и хрупкость, и 
заурядность, и, вместе с тем, особое очарование чувства, 
о котором рассказывается в «Доме с мезонином», становятся понятными, если только не подходить к рассказу 
со своими собственными представлениями о должном 
(например: любовь должна быть такой-то и протекать 

Владимир Катаев*

Любовь и спор  
в «Доме  
с мезонином»

История любви, рассказанная в «Доме с 
мезонином», соседствует с жаркими идейными спорами героев. Не берясь решать 
вопросы, обсуждаемые героями, Чехов 
делает отнюдь не случайной тему спора, 
связывая прочными и глубинными нитями 
эту часть рассказа с главной историей несостоявшейся любви.
The story of love, told in the «House with a 
mezzanine», is adjacent to the heated ideological disputes of the heroes. Without tackling the issues discussed by the heroes, Chekhov does not by any means accidental dispute, 
linking this part of the story with the main 
story of unfulfilled love by strong and profound threads.

Ключевые слова: несостоявшаяся любовь, 
идейные споры, структура сюжета
Keywords: failed love, ideological disputes, 
plot structure

* Доктор филологических наук, профессор, 
заведующий кафедрой истории русской литературы филологического факультета МГУ, 
председатель Чеховской комиссии Научного 
совета РАН по истории мировой культуры, 
Москва.

Русская словесность   ·  4/2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

так-то; или: мелкая любовь невыдающихся людей ничтожна), а постараться проникнуть в 
логику авторской мысли, отразившуюся в построении произведения, в его структуре.
Ведь любовь, точнее, влюбленность в Мисюсь была для героя в первую очередь бегством 
от «жуткого» состояния одиночества, «недовольства собой и людьми» к уюту, теплу, взаимной симпатии  — всему, чем стала для него 
усадьба Волчаниновых, их дом с мезонином. 
При этом герой-художник таков, что он, конечно, не довольствовался бы просто семейным 
счастьем. Для человека такого склада, даже если 
бы Лида не помешала, семейное счастье (как 
и для многих героев рассказов и пьес Чехова) 
было бы недолгим и временным успокоением и 
пристанищем, отправной точкой работы сознания, «новых мыслей», он захотел бы «бежать», 
тем более что в рассказе вскользь упоминается 
о  потенциальных недостатках Мисюсь.
Но и короткого срока семейного счастья герою «Дома с мезонином» не отпущено. Это рассказ не об обманувшем героя одном из жизненных стереотипов  — семейном счастье, а о счастье 

несостоявшемся. Через весь рассказ проходит 
грустная задумчивая тема неоправдавшихся надежд, несостоявшейся любви. (Этот мотив звучит 
и в описаниях: печальный шелест прошлогодней 
листвы, грустная августовская ночь, запах приближающейся осени, падающие  звезды…)
Не углубляясь пока в трактовку Чеховым 
темы любви, отметим, что в рассказе показаны 
три неосуществившихся личных счастья, три 
неудавшиеся судьбы  — не только художника и 
Мисюсь. Такова судьба и Белокурова, которому лень влюбиться и жениться  — ему гораздо 
покойнее сожительствовать с дамой, «похожей 
на откормленную гусыню». Такова же судьба 
Лиды, презирающей мысль о личном счастье и 
мнящей себя центром общественной жизни в 
уезде. И эта похожесть, это сходство исключают возможность видеть в рассказе намерение 
обвинить одну сторону и оправдать другую. Тут 
не «среда заела» и не «злые люди» (Лида, например) виноваты. Отвергая такие традиционные объяснения и мотивировки, Чехов рассматривает, индивидуализируя, различные формы 
одного явления: люди так легко проглядывают, 
упускают жизнь, сами отказываются от счастья, 
сами губят «огоньки» в своей душе.
И, как нередко в других повестях, рассказах, 
пьесах, Чехов наделяет своих героев, не способных правильно сориентироваться в действительности и не способных «сделать» свою жизнь 
(таковы, каждый по-своему, и художник, и Лида, и Белокуров), страстью к решению самых 
общих и значительных проблем. На этот раз 
спор заходит о том, нужна ли земская деятельность, и  — шире  — о взаимоотношениях интеллигенции и народа. (Напомним: земство  — 
начиная с 1860-х гг. разрешенная верховной 
властью форма участия общества в решении на 
местах вопросов здравоохранения, народного 
образования, строительства дорог; отсюда  — 
земские школы, земские больницы и т.п.)
Какова же функция этого спора в рассказе?
Менее всего смысл рассказа может быть 
сведен к отысканию чьей-либо правоты в споре, переданном в третьей главе. Как когда-то в 
«Отцах и детях», здесь сталкиваются идейные 
противники. В отличие от романа Тургенева, 
где один из спорящих явно уступал своему оппоненту (и это являлось отражением расстановки сил в русском обществе 60-х гг.), спор Лиды 

А.П. Чехов. Фото Е. Овчаренко. 1887 г.  

Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Шедевры русской прозы

Волчаниновой и художника отражал одинаково 
сильные и в то же время  одинаково слабые 
идейные и общественные позиции. 
Действительно, по-своему прав художник, 
когда утверждает, что «заплаточная» благотворительная деятельность, все эти «аптечки и 
библиотечки» не меняют сути вещей, по большому счету, не разрывают ту «цепь великую», 
которой опутан трудящийся деревенский народ. По обличительному накалу, афористической убедительности его речи напоминают 
содержание и стилистику статей Льва Толстого 
этих лет  («Я это уже слышала»,  — говорит Лида в ответ на речи художника). Правда, явно 
неосуществимо то решение, которое предлагает 
художник (пусть все жители земли согласятся 
поровну поделить между собой физический 
труд, а освободившееся время посвящать духовной деятельности), и это тоже повторяет 
утопические мотивы учения Толстого. 
Но разве не права и Лида, считающая, что 
не может культурный человек сидеть сложа руки, когда рядом страдают миллионы? Ведь мы 
знаем, что сам Чехов в своей жизни занимался подобными «малыми делами». (Деятельный 
чеховский гуманизм  имел такие масштабные 
проявления, как, скажем, перепись каторжных 
на Сахалине или организация установления 
памятника Петру I в родном Таганроге. Но 
писатель не чуждался и более скромных по 
значению дел, таких, как бесплатное лечение 
крестьян, прокладка местного шоссе, постройка школ, ссуды голодающим и т. п.).  Как же 
согласуется все это с тем, что в «Доме с мезонином» отдается должное энергии, честности и 
последовательности рыцаря «малых дел» Лиды 
Волчаниновой, но сама эта «тонкая, красивая, 
неизменно строгая девушка» не восхваляется? 
«Серьезная», «строгая», говорящая «громко»  — 
эти определения повторяются в рассказе и подчеркивают категоричность, нетерпимость Лиды 
к возражениям, ее уверенность в обладании 
единственной и всеобщей истиной.
Автор стремится наиболее ярко изложить в 
сцене спора обе точки зрения. Художник в споре 
с Лидой не менее категоричен, чем она. Дело не 
в излагаемых в споре взглядах, а в том, что носитель  каждого из них претендует на абсолютную правоту и превосходство над оппонентом. 
Носитель одной точки зрения поглощен ею, а 

оппонент  — своей точкой зрения, каждый из 
спорящих уверен в монопольном обладании «настоящей» правдой. Автор же, не предлагая при 
этом своего решения обсуждаемой проблемы, 
не приводя своих героев к обретению конечных 
истин, убеждает нас в невозможности безоговорочно принять любую из данных позиций. 
Что правильнее? Изменить «существующие 
условия», «существующий порядок» на более 
справедливый, более отвечающий назначению 
человека? Или, не дожидаясь, когда сегодняшняя несправедливость исчезнет, делать хоть 
что-нибудь нужное и полезное тем, кто рядом 
с тобой?
Пока это словесное столкновение двух воспитанных людей (вспомним знаменитое определение хорошего воспитания, содержащееся в 
рассказе). Но уже очень скоро  — рассказ написан в 1896 г., до первой русской революции 

Не углубляясь пока в трактовку 
Чеховым темы любви, отметим,  
что в рассказе показаны три 
неосуществившихся личных счастья, 
три неудавшиеся судьбы  —  
не только художника и Мисюсь. 
Такова судьба и Белокурова, 
которому лень влюбиться  
и жениться  — ему гораздо покойнее 
сожительствовать с дамой,  
«похожей на откормленную гусыню». 
Такова же судьба Лиды, презирающей 
мысль о личном счастье и мнящей 
себя центром общественной жизни  
в уезде. И эта похожесть, это сходство 
исключают возможность видеть  
в рассказе намерение обвинить  
одну сторону и оправдать другую.  
Тут не «среда заела» и не «злые люди» 
(Лида, например) виноваты.  
Отвергая такие традиционные 
объяснения и мотивировки, Чехов 
рассматривает, индивидуализируя, 
различные формы одного явления: 
люди так легко проглядывают, 
упускают жизнь, сами отказываются 
от счастья, сами губят «огоньки»  
в своей душе 

Русская словесность   ·  4/2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

оставалось меньше десяти лет  — в России начнутся такие столкновения, в которых противники будут нетерпимы и беспощадны. Спор героев «Дома с мезонином»  — как бы отдаленное 
предвестие тех расколов в русском обществе, 
которые принесет двадцатый век.
Но возникает вопрос: безразлична ли к сюжету «Дома с мезонином» тема спора о «малых 
делах»? Проделаем такой мысленный эксперимент: допустим, что герои рассказа спорят не о 
малых делах, а, положим, о проблемах экологии 
или школьного преподавания. Можно ли считать, что в таком случае ничего не изменится, 
история любви к Мисюсь останется той же?
Казалось бы, да: прямой связи между теорией 
«малых дел» и разрушенной любовью нет, спор 
кончается ничем, участники спора ни в чем не 
убедили друг друга, каждый из них, высказав 
верные и неверные соображения, остался при 
своем мнении. Но предположенная нами подстановка оказалась бы небезразличной для выражения сложной авторской позиции.
К «правильной постановке вопроса» о том, 
почему любовь не состоялась, то, что было сказано в этом споре, имеет отношение. Здесь нужен был именно этот спор, с таким охватом вопросов, с такой аргументацией, а не какой-либо 
иной. Ведь в споре о «малых делах» выясняется 
многое о причинах исходного и окончательного «жуткого» состояния художника, которое и 
было контрастным фоном к центральному в его 
рассказе состоянию влюбленности.
Дело в том, что неотъемлемая черта этого состояния  — отказ от работы, праздность. Мотив 
праздности, возникнув в самом начале, проходит, 
варьируясь, через первые главы и долгое время не 
получает никакого объяснения по ходу рассказа. 
Мы читаем о том, что герой «обречен судьбой 
на постоянную праздность», что он должен искать «оправдания для своей постоянной праздности», что он готов «ходить так без дела и без 
цели весь день, все лето», что время, которое он 
охотно проводит в усадьбе Волчаниновых, оставляет «впечатление длинного-длинного праздного 
дня». Повторы слова «праздность», конечно, рассчитаны на то, чтобы привлекать читательское 
внимание, но до поры до времени о причинах 
этой самой праздности и всего исходного психологического состояния ничего не говорится. На 
него герой «обречен судьбой»  — и все.

И лишь в споре о «миллиардах людей», которые «живут хуже животных», у него прорывается 
прозрение  — догадка (ведь герой не задается целью 
систематического анализа своего мироощущения) 
об изначальных истоках недовольства собой, своей 
работой, нежелания работать и праздности: «При 
таких условиях жизнь художника не имеет смысла, 
и чем он талантливее, тем страннее и непонятнее 
его роль, так как на поверку выходит, что работает 
он для забавы хищного нечистоплотного животного, поддерживая существующий порядок. И я не 
хочу работать, и не буду…». 
Не теоретик и тем более не догматик, герой 
«Дома с мезонином» из породы тех людей  — 
Чехов пишет о них часто,  — которым скучно 
жить и которые «недовольны собой и людьми» и раздражены, потому что неправильно, 
несправедливо устроена жизнь вообще и, в 
частности, ложны отношения интеллигенции 
к народу, ложно место художника в обществе. 
Так (разумеется, не берясь решать вопросы, 
обсуждаемые героями) Чехов делает отнюдь не 
случайной тему спора, связывая прочными и 
глубинными нитями эту часть рассказа с главной историей несостоявшейся любви.
Могло ли всё сложиться иначе для героев «Дома с мезонином»? Допустим, рассказчик стал бы 
бороться за свою любовь, бросился бы вдогонку 
за Мисюсь, и не за тридевять земель находится 
Пензенская губерния, куда ее отослали… Но 
художник так упорен и настойчив в словесной 
полемике, однако он не находит в себе сил и желания изменить собственную жизнь. Не вспыхнувшую страсть или соединение любовников делает Чехов предметом своих рассказов о любви. 
Ему, врачу и писателю, интересно и важно то, 
как общая болезнь  — неспособность, неумение 
строить жизнь по законам красоты и любви  — 
осложняется в каждом конкретном случае. Вопросы, которыми одержимы герои, остаются, 
решить их невозможно или решения  вообще не 
существует,  — а едва зародившаяся любовь растаяла, осталась только в воспоминании. 
Так нередко происходит в произведениях 
Чехова: каждый из героев поглощен собой, своей «правдой»; они не понимают или не слышат 
друг друга. А в это время гибнет что-то значительное, важное, но хрупкое и беззащитное  — 
едва пробудившаяся любовь («Дом с мезонином»), прекрасный сад («Вишневый сад»)…

Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Методические находки

В данной статье рассказ А.П. Чехова «Толстый и тонкий» исчерпывающе проанализирован с разных точек зрения для того, чтобы 
показать эти пути анализа учителю: реальный комментарий, 
историко-литературный подход, анализ поэтики (жанр, приемы 
создания образов, особенности комического). Даются рекомендации, как можно использовать этот материал на уроке для создания исследовательской ситуации, для подготовки презентации, для работы над структурой текста. Отмечено, как можно 
актуализировать обращение к рассказу в 5–6 классах, при повторении для изучения творчества А.П. Чехова в 10 классе, а также 
при подготовке к итоговому сочинению и ЕГЭ в 11 классе.  В  ре- 
зультате кажущийся простым маленький рассказ Чехова окажется для учеников носителем глубоких смыслов.
In this article A. Chekhov's story «Thick and thin» is thoroughly analyzed from different points of view in order to show these ways of 
analysis in teaching: real commentary, historical and literary approach, 
analysis of poetics (genre, methods of creating images, comic situation). Are given recommendations on how to use this material in the 
lesson to create a research situation, to prepare a presentation, to 
work on the structure of the text. It is noted how it is possible to 
actualize the appeal to the story in grades 5–6, in the 10th grade 
when it is repeated before the study of A. Chekhov creativity, as well 
as during the preparation for the final essay and exam in 11th grade. 
As a result, Chekhov's seemingly simple little story for our students 
will be full of deep meanings. 
Р
ассказ «Толстый и тонкий» был написан в октябре 
1883 г. и впервые был опубликован в журнале «Осколки»  — еженедельном иллюстрированном карикатурноюмористическом журнале, издававшемся в Петербурге 
с 1881 г. Редактором «Осколков» был Николай Александрович Лейкин, писатель, журналист. С  этим изданием 
Чехов сотрудничал с конца 1882 по 1886 г. «Толстый и 
тонкий», маленький двухстраничный рассказ о встрече 
двух приятелей, требует внимательного, медленного чтения. Чтобы его понимать, нужно уметь его прочитать, 
нужно много знать, без этого непонятен конфликт, да и 
весь текст в целом. Потому мы рекомендуем как первое 
знакомство с рассказом в школе медленное чтение произведения с реальным комментарием. 

Лия Бушканец*
Наталья Иванова**

А.П. Чехов  
«Толстый и тонкий»: 
реальный 
комментарий, 
историко-литературный 
подход,  
анализ поэтики  
Урок по рассказу

Ключевые слова: А.П. Чехов, «Толстый и 
тонкий», методика литературы, реальный 
комментарий, поэтика, комическое, история 
литературы
Keywords: A. Chekhov, «Thick and thin», methodology of literature, real commentaries, poetics, comic, history of literature

* Доктор филологических наук, профессор, 
заведующая кафедрой иностранных языков в 
сфере международных отношений Казанского федерального университета.
** Кандидат филологических наук, доцент, 
заведующая кафедрой русской и зарубежной 
литературы Новгородского государственного 
университета им. Ярослава Мудрого.

Русская словесность   ·  4/2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Реальный комментарий  — это объяснение 
содержащихся в тексте реалий, т.е. деталей 
быта, фактов, упоминаний исторических лиц, 
имен, устаревших оборотов речи, иностранных 
слов, т.е. тех подробностей, которые были понятны автору и его современникам, но не понятны нынешнему читателю.
Если читающие рассказ Чехова хорошо образованы, то в его названии увидят отсылку к 
поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»: «Мужчины здесь, как и везде, были двух родов: одни 
тоненькие, которые всё увивались около дам... 
Другой род мужчин составляли толстые... Лица 
у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки... Это были почетные чиновники 
в городе. Увы! толстые умеют лучше на этом 
свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. 
Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и 
сюда; их существование как-то слишком легко, 
воздушно и совсем не надежно. Толстые же 
никогда не занимают косвенных мест, а все 
прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и 
угнется под ними, а уж они не слетят. Наружного блеска они не любят; на них фрак не так 
ловко скроен, как у тоненьких, зато в шкатул
ках благодать божия. У тоненького в три года 
не остается ни одной души, не заложенной в 
ломбард; у толстого спокойно, глядь  — и явился 
где-нибудь в конце города дом, купленный на 
имя жены, потом в другом конце другой дом, 
потом близ города деревенька, потом и село 
со всеми угодьями. Наконец толстый, послуживши богу и государю, заслуживши всеобщее 
уважение, оставляет службу, перебирается и делается помещиком, славным русским барином, 
хлебосолом, и живет, и хорошо живет. А после 
него опять тоненькие наследники спускают, по 
русскому обычаю, на курьерских все отцовское 
добро». Так уже название указывает на то, что в 
нем будет важной «чиновная» проблематика.
Гоголевский контекст сразу делает рассказ 
не просто невинной комической сценкой: заглавие, как важный компонент текста, «указывает» на сатирическое начало.
Обратим внимание и на данную в заглавии 
антитезу, которая создает и внешний комизм 
ситуации: друг против друга стоят толстый и 
тонкий  — недаром перед нами «сценка», ее нужно зрительно представить. Этот комизм хорошо 
заметен благодаря иллюстрациям к рассказу.

  Чиновники в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души». 
Худ. А. Агин 

Худ.  С. Алимов 

Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Методические находки

Начинается рассказ с короткой экспозиции: «На вокзале Николаевской железной дороги 
встретились два приятеля: один толстый, другой 
тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как 
спелые вишни. Пахло от него хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и 
был навьючен чемоданами, узлами и картонками. 
Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Изза его спины выглядывала худенькая женщина с 
длинным подбородком  — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом  — его сын».
Николаевская железная дорога была построена по приказу Николая I в середине XIX  в. 
для обеспечения железнодорожного сообщения 
между Санкт-Петербургом и Москвой. Движение открыто в 1851 г. Она стала первой двухпутной казенной железной дорогой в Российской империи и положила начало созданию в 
государстве железнодорожной сети общегосударственного значения. Протяженность дороги 
составила 645 км (604 версты). Строительством 
дороги руководил Главноуправляющий путями 
сообщений и публичными зданиями граф Петр 
Андреевич Клейнмихель (можно вспомнить некрасовскую «Железную дорогу»). Все станции 
делились на четыре класса, а вокзальные здания 
различались по длине. В Москве и Петербурге 
по проекту известного архитектора Константина Андреевича Тона были построены внеклассные вокзалы. Ныне Николаевская железная 
дорога носит название Октябрьской железной 
дороги. Она шла через Тверь, знаменитые по 
стихотворению Самуила Маршака о рассеянном с улицы Бассейной Бологое и Поповку.
Два приятеля встретились… скорее всего, в 
Твери. Но нельзя исключить и  Бологое, Малую 
Вишеру… Это тоже станции I класса, расположенные на расстоянии примерно 160 км друг 
от друга, поезда здесь стояли довольно долго, 
менялись паровозы.
Почему именно на вокзале происходит 
встреча толстого и тонкого (именно так, со 
строчной буквы Чехов называет своих героев)? 
В чеховское время вокзал  — одно из немногочисленных мест, где представители разных социальных сословий могли встретиться. Так же, 
как и сейчас, вокзалом называли здание большой станции, но, кроме этого, вокзал служил 
еще и местом развлечения обывателя: прогу
ливаясь по платформе, можно было встретить 
и провести отъезжающие поезда, понаблюдать 
за пассажирами. На вокзале кроме билетной 
кассы и зала ожидания находился отличный 
ресторан, где можно было хорошо пообедать и 
скоротать время в ожидании отправления поезда. Был и буфет.
Для толстого эта станция только остановка 
по пути из Петербурга в Москву или наоборот. 
Он только что замечательно пообедал, пахло 
от него хересом  — это дорогое белое вино, обладающее прекрасным вкусом и тонким ароматом; изначально производилось в Испании, 
городе Херес-де-ла-Фронтера (отсюда и название)  — и флердоранжем  — дорогим мужским 
одеколоном. В ХIХ в. еще не умели составлять 
сложные запахи для духов, и они, как правило, 
«состояли» только из одного запаха  — вытяжки из цветов (у Чехова встречаются в рассказах 
и письмах духи «Пармская фиалка» (виолетде-парм), флакон Ilang-Ilang´а, стоящий 3 р. 50 
к., флердоранж  — цветки апельсинового дерева). Только в конце XIX в. духи обретают ген
Станция Николаевской железной дороги 

Станция Николаевской железной дороги.  
Тверь 

Русская словесность   ·  4/2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

дерную специфику  — дамские ароматы стали 
состоять в основном из фруктово-цветочных 
компонентов, мужские содержать ноты хвои, 
древесины, цитрусовых. Одним только называнием двух дорогих запахов толстого Чехов указывает на материальное благополучие 
героя. Такой прием, когда герой характеризуется через деталь, а не через рассказ, очень 
важен для Чехова. Писатель А. С. Грузинский 
вспоминал наставления Чехова: «Для того чтобы подчеркнуть бедность просительницы, не 
нужно тратить много слов, не нужно говорить 
о ее жалком несчастном виде, а следует только 
вскользь сказать, что она была в рыжей тальме 
(когда меховая накидка становится старой, то 
мех рыжеет: значит, героиня не может позволить себе новую) [3 , с. 98].
От тонкого пахнет кофейной гущей (густыми 
остатками этого напитка) и ветчиной  — остро 
пахнущим просоленным и прокопченным свиным окороком. Тонкий вместе со своим семейством пообедал не на вокзале  — в ресторане 
или буфете, а в вагоне, дорожным завтраком 
небогатых людей, на станциях герой мог брать 
только кипяток, бесплатно. Читатель догадывается, что позволить обед в ресторане на три пер
соны или даже перекусить в буфете на вокзале 
тонкий не может, и это яркое свидетельство его 
материального положения.
Тонкий приехал в это место надолго, если не 
навсегда, он «только что вышел из вагона».
Вагоны были трех классов, стоимость проезда, а значит, и условия в них были различными. 
Вагоны первого класса были желтого цвета, 
второго  — синего, третьего, самого дешевого,  — 
зеленого. Современники Чехова не нуждались  
в пояснениях о классификации вагонов и догадывались, что тонкий с семьей путешествовал, 
вероятнее всего, в вагоне зеленого цвета, он 
даже не берет носильщика  — «был навьючен 
чемоданами, узлами и картонками».
Глагол «навьючить» употребляется чаще по 
отношению к животному (ослу, верблюду), а не 
к человеку, потому что вьюк  — ноша животного, кладь, перетянутая пополам и уложенная на 
две равные половины. Навьючивать скотину  — 
значит навешивать на нее вьюк. Можно представить, как выглядел «навьюченный» тонкий 
с перевязанными и перекинутыми через шею 
вещами. В руках у него чемоданы, узлы (вещи, 
завернутые в куски дешевой ткани в форме 
узлов) или объемные картонки (это круглая 
объемная коробка из плотного картона либо из 
фанеры для хранения головных уборов (шляп), 
платьев).  Багажа было много, и, наверное, он 
был очень тяжелым.
«– Порфирий!  — воскликнул толстый, увидев 
тонкого.  — Ты ли это? Голубчик мой! Сколько 
зим, сколько лет!
– Батюшки!  — изумился тонкий.  — Миша! 
Друг детства! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были 
приятно ошеломлены».
Героев сейчас объединяет детство  — «друг 
детства!». Оно наивно-справедливо, не знает 
социальных перегородок между людьми. Толстый моментально оценил увиденную картинку  — навьюченного, как осла, тонкого, не взявшего носильщика, цвет вагона, из которого 
он вышел, но именно он не проходит мимо и 
окликает приятеля. 
Мы узнаем их имена, которые Чехов дает 
неслучайно. Имя героя важно и с точки зрения 
того, что оно значит, и потому, что оно характеризует социальную и культурную среду, из 

Иллюстрация к рассказу «Толстый и тонкий». 
Художник Б. Калаушин. 1954 г.

Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Методические находки

которой вышел герой. Порфирий в переводе с 
греческого означает «багряный», в святцах значится Порфирий  — мученик, который родился от внебрачной связи римского императора 
Флавия и его любовницы Елены, отец не признавал в нем сына, он активный, улыбчивый, 
преодолевает трудности. Это имя распространенное в купеческой среде и у духовенства, 
но не в дворянской среде. Михаил в переводе 
с древнеиудейского языка означает «равный, 
подобный Богу», прекрасный друг, доступный, 
щедрый. Это имя нейтральное, его давали во 
многих образованных семьях. 
Повествователь называет их «приятелями». 
Приятель  — доброжелатель, близкий, свой человек, коротко знакомый, с кем сошелся по 
мыслям и знаешься. Они облобызались (обнялись и крепко, звучно поцеловались), были 
ошеломлены (прямое значение этого слова  — 
ударить по шелому (голове)). Встреча была случайной, неожиданной, герои были поражены, 
изумлены этим событием.
«– Милый мой!  — начал тонкий после лобызания.  — Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, 
как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, 
господи!»
Первая фраза с инверсией  — милый мой  — 
заключает некую снисходительность, которую 
испытывает тонкий. Эта же снисходительная 
похвала и в следующем  — «такой же душонок и 
щеголь». Нетрадиционное обращение  — «душа 
моя»  — душонок. Щеголь  — тот, кто любит щеголять, особенно нарядами, одеждой; модник, 
франт. Чем мог выделяться, щеголять толстый 
среди одетых в одинаковую форму гимназистов? 
Возможно, формой, отлично сшитой у портного, новенькой, а не поношенной, купленной у 
тех, кто из нее уже вырос. Вероятно, красивыми 
и дорогими школьными принадлежностями: 
пеналом, ластиком, ручкой, карандашами и 
т.д. Социальное благополучие толстого было 
и в детстве, чем не мог похвастаться тонкий. 
Да и сейчас, наверняка, толстый одет дорого и 
модно.
«Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь… Это вот моя жена, Луиза, 
урожденная Ванценбах… лютеранка…»
Тонкий задает вопросы, не дожидаясь 
ответов. Он радостно возбужден и спешит 

похвастаться прежде всего тем, чем особо 
гордится  — женой-лютеранкой (протестантское вероисповедание, возникшее на основе 
учения Лютера, направленного против католичества и римского папы; государственные 
власти России до 1914 г. исключительно благоприятно и покровительственно относились 
к лютеранам, лютеранами были российские 
немцы, потомки тех, кого когда-то пригласила переехать в Россию Екатерина II, или 
прибалты). Гордится тонкой и необычной, 
«звучной» фамилией жены. С немецкого языка «Ванценбах» переводится как «клопиный 
ручей». Фамилия Луизы пишется в одно слово, а тонкий, вероятно, произносит приставку 
«ван» как немецкую частицу (фон), которая 
пишется отдельно от фамилии и является признаком дворянского происхождения (Людвиг 
ван Бетховен). В словосочетании «урожденная 
Ванценбах» тонкому мнится, видимо, что-то 
«светское», необычное.

Гимназист в форме. Фотография. Конец XIX в.

Русская словесность   ·  4/2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

«А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего 
класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!
Нафанаил немного подумал и снял шапку».
Гимназисту Нафанаилу (с иврита «дар», «дарованный»  — дар Божий) около 12–13 лет, т.е. 
он уже достаточно взрослый, чтобы выбирать 
модель поведения. Писатель неслучайно заостряет внимание читателя на его манерах и жестах. Сходство его характера с характером отца 
подтверждается его реакциями на происходящее, их три: «немного подумал и снял шапку» 
(когда отец представил семье школьного друга); 
«немного подумал и спрятался за спину отца» 
(когда отец сообщил другу, что мать Нафани  — 
лютеранка); «вытянулся во фрунт и застегнул 
все пуговицы своего мундира» (когда выяснился чин школьного друга отца).
«– В гимназии вместе учились! (продолжал 
тонкий). Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, 
что я ябедничать любил. Хо-хо… Детьми были!»
Почему толстого и тонкого в гимназии прозвали Герострат и Эфиальт?
Герострат  — это грек, молодой житель Эфеса, который 21 июля 356 г. до н. э. сжег храм 
Артемиды в своем родном городе, для того 
чтобы, как он сознался во время пытки, его 
имя помнили потомки. Наказанием стала казнь 
и как высшая мера наказания  — приказ о его 
полном забвении. Но древнегреческий историк Феопомп, рассказавший о преступлении 
Герострата, сохранил для потомков и его имя. 
Таким образом, Герострат добился своего: приобрел бессмертную, пусть и позорную, славу. 
На месте сожженного храма жители этого города построили новый Храм Артемиды Эфесской, 
названный «чудом света».
Чеховские современники хорошо знали античную историю, они понимали, что скрывается в подтексте. Что же мог поджечь наш герой? 
Вряд ли гимназию… Скорее всего, гимназисты, 
спрятавшись за углом гимназии или в гимназическом саду, курили, толстый Миша  хотел 
выделиться из среды гимназистов, самоутвердиться, показать свою взрослость, хотя хорошо 
знал, что уличенных в курении гимназистов 
исключали из гимназии решением педсовета, 
это означало невозможность сначала поступить 

в университет, потом поступить на службу на 
хорошее место, в общем  — крах всей будущей 
карьеры, судьбы.
Скорее всего, увидев идущего надзирателя 
(учителя, директора гимназии) Миша папироску захлопнул в библиотечную книжку и 
прожег ее, и все бы сошло, да тайное стало 
явным из-за Эфиальта (во время Фермопильского сражения спартанцев с персами Эфиальт 
оказался изменником и указал персам обход в 
тыл спартанцев, и Леонид со своими воинами 
погиб, окруженный с двух сторон неприятелем. 
Эфиальт был приговорен к смерти и убит). Тонкий тоже оказался предателем и ябедой, точно и 
метко припечатанный гимназистами. Уже тогда 
он избрал путь угождать сильным (в то время  — 
учителям).
Толстый, как мы понимаем, из гимназии исключен не был, остаться в учебном заведении 
ему помогли, наверняка, связи и положение 
родителей. При этом он, испытавший сильные 
переживания, неприятности и наказания, увидев «друга детства», первый окликнул его, не 
помня причиненного зла.
Так по двум предложениям восстанавливается очень важная история из далекого прошлого. Современниками писателя, в отличие 
от сегодняшнего читателя, она была понята без 
малейшего труда. Это самое сильное воспоминание, происшествие, объединявшее их. Но 
жизнь развела по разные стороны… говорить 
больше не о чем, и, как обычно бывает в таких 
ситуациях встречи далеких друг от друга людей, 
разговор начал повторяться:
«Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе… 
А это моя жена, урожденная Ванценбах… лютеранка. Нафанаил немного подумал и спрятался за 
спину отца».
«– Ну, как живешь, друг? (спросил толстый, 
восторженно глядя на друга) Служишь где? Дослужился?
– Служу, милый мой! Коллежским асессором 
уже второй год и Станислава имею. Жалованье 
плохое… ну, да бог с ним! Жена уроки музыки 
дает, я портсигары приватно из дерева делаю. 
Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. 
Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда 
переведен столоначальником по тому же ведом