Прощание с Революцией

УДК 94(47)
ББК 63.3(2)
 
 Д 24

Дворниченко А.Ю. 
Д24  
Прощание с Революцией / А.Ю. Дворниченко. М.: Издательство 
«Весь Мир», 2018. – 272 c., ил.

ISBN 978-5-7777-0716-1

Были ли в России революции? Чем «революция» отличается от смуты? Какое место в истории России занимают смуты? Эти и другие столь же насущные 
для осмысления прошлого вопросы поставлены в книге историка, профессора А.Ю. Дворниченко. Небольшое, но содержательное эссе – увлекательный 
сплав тщательно изученной им историографии русских революций, данных 
источников, изложения фактического материала. При этом книга носит новаторский характер. Впрочем, автор не стремится создать очередную историко- 
социологическую схему. Для него история родной страны не есть нечто отвлеченное – история проходит сквозь каждого из нас. Вот почему он избирает себе 
«проводников по эпохе», реальных и близких ему людей – Г.В. Вернадского 
и В.Н. Чадранцева. Вместе с ними он проводит читателя сквозь горнило революционных трагедий. Выводы автора нетривиальны: российская историография «сломалась» на революционной тематике, революции практически 
исчезли из исторической памяти. Более того, Россия и не знала революций 
как таковых. К XVII в. здесь сформировался государственно-крепостнический 
строй (ГКС), который доживал до очередной смуты, с тем, чтобы после неё возродиться вновь, пережив при этом «революцию сверху». Удивительное своеобразие российской истории лишает её революционной составляющей. При 
таких обстоятельствах автору книги не остается ничего другого, как трогательно проститься с российской революцией навсегда.

УДК 94(47)
ББК 63.3(2)

Отпечатано в России

 
© Дворниченко А.Ю., 2018
ISBN 978-5-7777-0716-1 
© Издательство «Весь Мир», 2018

Научный редактор:
к.и.н. О.А. Зимарин

Фотографии В.Н. Чадранцева любезно предоставлены автором книги.
Фотографии Г.В. Вернадского воспроизведены по материалам сайта
«Архивы Российской академии наук»

СОДЕРЖАНИЕ

Введение. От Руси Древней к России революционной.  ........................ 
7

Глава 1. 
Революционная теория  ................................................................................. 
18

Глава 2. 
«Не революция» первая  ................................................................................ 28

Глава 3. 
«Не революция» вторая  ................................................................................. 48

Глава 4. 
«Не революция» третья и Гражданская война  ...................... 77

Глава 5. 
«Третья российская революция сверху»
имени И.В. Сталина  .......................................................................................... 104

Глава 6. 
«Революция»: хождение по мукам
исторической памяти и историографии  ..................................... 117

Глава 7. 
«Революция» как объект компаративистики  ......................... 169

Глава 8. 
Российские смуты в общем течении нашей истории  .... 186
8.1. Русь Киевская – восточнославянская античность  .......... 186
8.2. Русские земли в XIII–XV вв. .................................................................... 208
8.3. Московское царство XVI–XVII вв.  ................................................... 211
8.4. Российская империя XVIII – начала ХХ в.  ............................... 217
8.5. СССР  ................................................................................................................................. 221
8.6. Нынешняя Россия  .............................................................................................. 247

Заключение. Прощай, революция!   ............................................................................. 269

Теперь Захара Павловича невозможно было 
обмануть, и он, ради безошибочности, 
отверг революцию.

Андрей Платонов. Чевенгур

ВВЕДЕНИЕ

От Руси Древней
к России революционной

Есть давняя, привившаяся в нашем Отечестве, традиция обращаться 
к тем или иным событиям во времена их юбилеев. Не мудрено, что 
и автор впитал эту традицию, что называется, с молоком матери. 
Однако со временем магия дат стала оказывать на меня странное 
влияние, вызывая внутреннее отторжение и неодолимое желание 
юбилейному подходу к историческим событиям противостоять. 
Этому особенно способствовали воспоминания о том, как в начале 
80-х годов прошлого века праздновали (благодаря какой-то армянской легенде) 1500-летие Киева и как в разруху 90-х пышно отмечали 850-летие Москвы. Когда в конце 80-х праздновали тысячелетие «Крещения Руси», наша «школа И.Я. Фроянова», считавшаяся 
ответвлением «ленинградской исторической школы», пришла к выводу, что никакого крещения и вовсе не было. Вернее, оно было, но 
как совершенно амбивалентный для будущего акт, произошедший 
в Киевской Руси в условиях первобытного общества1.

1 Froianov I.Ia., Dvornichenko A.Iu., Krivosheev Iu.V. The Introduction of Christianity 
in Russia and the Pagan Traditions // Russian Traditional Culture. Religion, Gender 
and Customary Law / Ed. by M.V. Balzer. New York; London, 1992. P. 3–15; Дворниченко А.Ю., Кривошеев Ю.В. Христианские символы и языческие традиции 
в Древней Руси // Символы в культуре. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 
1992. С. 32–43.

Введение

В 2013 г. научная общественность отмечала уже 1025-летие Крещения Киевской Руси. Я тогда в Киеве выступил с докладом, в котором развивал ту же идею, правда, сравнивая при этом ситуацию в Киевской Руси с положением «последних язычников Европы» – древних 
литовцев (не знаю, отмечали ли 625-летие их крещения в 2012 году). 
В самой ситуации крещения двух народов оказалось много общего, 
в том числе и глубокая архаика общественных отношений, ставившая под сомнение крещение как таковое1.
Сравнительно недавно (2012) отмечалось 1150-летие Древнерусского государства, и я не в первый уже раз всерьёз задумался о том, 
было ли такое государство. Эти мысли приходили ко мне и гораздо 
раньше, однако участие в торжествах значительно стимулировало 
интерес к проблеме. В результате, изучив исторические материалы 
и богатую историографию, я пришёл к чёткому выводу, что такого 
государства вовсе не было.
Читатель, незнакомый с моими работами, наверное, покрутит 
пальцем у виска и заодно вспомнит недобрым словом всех новейших 
интерпретаторов российской истории, авторов бесчисленных книг 
типа «Россия, которой не было» и «Россия, которая могла бы быть». 
Хочу сразу сказать, что мой подход иной: я верю в возможности 
исторических источников, в то, что был объективный исторический 
процесс – короче говоря, старый добрый позитивизм по-прежнему 
греет мне душу. Я верю в то, что был немалый отрезок восточнославянской истории под условным названием «Киевская Русь» (чаще 
всего имеют в виду IX – первую треть XIII в.). Однако само понятие 
«государство Киевская Русь» я считаю не чем иным, как научным конструктом, неким переносом на Древнюю Русь представлений в основном уже советского времени2. Конечно, понять это можно только 
в том случае, если поставить проблему в твёрдый контекст именно 
научного изучения, включить время бытования «древнерусского государства» в общее течение российской истории.
Теперь же я хочу обратиться к революции. С ней ещё сложнее, чем с 
«государством Киевская Русь», ведь она хронологически ближе к нам, 

1 Дворниченко А.Ю. Крещение Руси и Литвы в контексте потестарного общества // Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Альманах. Вып. 3. 
СПб., 2015. С. 76–84.
2 Дворниченко А.Ю. «А существовало ли государство Киевская Русь?» // Родина. 
2012. № 9. Сентябрь. С. 79–82; Он же. «Государство Киевская Русь» как историографический феномен // Ранние формы политических систем. СПб.: МАЭ 
РАН, 2012. С. 235–278; Он же. Зеркала и химеры. О возникновении древнерусского государства. СПб.: Евразия; М.: ИД КЛИО, 2014.

От Руси Древней к России революционной

порождает больше эмоций, страстей и диаметрально противоположных точек зрения. Революция – это очень личное. Это кусок жизни, 
часть сознания. Можно и так ставить проблему: «Революция и Я». Я, 
например, ровесник 40-летия «Великой Октябрьской социалистической революции», и вся моя жизнь прошла в праздновании, обдумывании и переживании этого славного события. Но революция – это 
ведь и история страны, без революции этой истории просто не понять.
Что можно сказать нового там, где уже возведены горы статей, 
монографий и сборников документов? Но правомерно ли само использование этого понятия, имеем ли мы право применительно к событиям 1917 г., да и к истории России вообще, говорить о революции? 
Это – главный вопрос, и больше я пока вопросы множить не буду. 
Если удастся ответить на этот – уже будет сделан определённый вклад 
в изучение нашей истории, и даже, может быть, появится некое представление о будущем. Помня о том самом «общем течении российской 
истории», я бы не взялся за эту проблему, если бы не имел своего общего видения, целостной концепции нашей истории1. Отсюда и главная 
задача: найти место этому явлению в российском историческом процессе, независимо от того, что мы подразумеваем под «революцией».
Я посвящаю этот очерк двум датам. Во-первых, естественно, 
100-летию революции. Такие даты завораживают. Наверное, это тот 
самый временной промежуток, который позволяет посмотреть на событие более или менее непредвзято.
Во-вторых, 20-летию выхода в свет небольшой книжки 
И.Я. Фроянова «Октябрь семнадцатого»2. Как известно, историк 
распространил свои наблюдения и на современную нам ситуацию, 
также по-своему «революционную», – появилась его нашумевшая 
книга «Погружение в бездну»3. Двадцать лет – это, конечно, не сто, 
но многое уже видится по-другому. Неслучайно говорят, что историк 
должен жить долго: с годами перспектива меняется. В перестройку 
было видно одно, теперь – уже другое.
Среди критических замечаний в адрес Фроянова звучали и такие: 
вот, дескать, специалист по Древней Руси, а взялся за изучение современности. Что тут скажешь? Конечно, как говаривал Козьма 

1 Дворниченко А.Ю. Российская история с древнейших времен до падения 
самодержавия. М.: Весь Мир, 2010. Есть и популярный очерк этой концепции: 
Он же. Россия. Загадка истории. М.: Весь Мир, 2015.
2 Фроянов И.Я. Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего). СПб.: Издательство 
С.-Петербургского университета, 1997. 160 с.
3 Фроянов И.Я. Погружение в бездну: (Россия на исходе XX века). СПб.: Изд-во 
С.-Петерб. ун-та, 1999; и более поздние издания 2001–2010 гг.

Введение

10

Прутков, «специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя». 
Наука ныне требует большой специализации. Но современное общество без постоянных экскурсов в более раннюю историю не понять. 
Если, конечно, не стоять на позициях известного философа, социолога и писателя А.А. Зиновьева, который полагал, что исторического погружения не требуется, а надо только обозревать современное 
состояние общества. Для понимания «социального объекта» нет необходимости в изучении конкретной истории1. Но в данном случае 
с ним трудно согласиться. Наоборот, перефразируя его, можно сказать: чтобы понять современный «социальный объект», надо проследить всю его историю.
Исследователи русской революции постоянно делают исторические экскурсы. К сожалению, они бессистемны и иногда удивляют 
незнанием реалий старых времён. В то же время «древники» могут не 
знать каких-то черт и нюансов новой и новейшей истории. Но, во всяком случае, «древники» лучше владеют искомой перспективой. Историк временами имеет право «воспарить» и рассмотреть всё с высоты 
птичьего полёта, даже в ущерб микроистории, локальной истории 
и прочему. Иначе он будет вынужден все общие соображения о революции оставить на откуп философам и политологам. Крупный знаток 
революции В.П. Булдаков пишет: «Серьёзные историки намеренно 
избегают постановки общетеоретических вопросов о роли революций 
в истории России, умышленно оставляя историософское пространство рефлексирующим философам, отделившимся от науки публицистам, не говоря уж о расплодившихся дилетантах-антикоммунистах»2.
Звучит не совсем справедливо: философы у нас теперь тоже серьёзные. Например, они придумали новую науку – историческую 
макро социологию – «междисциплинарную область исследований, 
в которой посредством объективных методов социальных наук изучаются механизмы и закономерности крупных и долговременных исторических процессов и явлений, таких как: происхождение, динамика, 
трансформации, взаимодействие, гибель обществ, государств, мировых систем и цивилизаций». Эта славная наука «практически совпадает с всеобщей (мировой) историей, но использует в большей мере 
подходы и методические средства теоретической истории (курсив ав
1 Зиновьев А.А. Логическая социология. Избранные сочинения. М., 2008. С. 19–
20. Кстати, в других работах у него есть и более близкие мне подходы – более 
исторические.
2 Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. 2-е изд., доп. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); 
Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2010. С. 605. 

От Руси Древней к России революционной

тора. – А.Д.)». Похоже, что простые историки оказываются «чужими 
на этом празднике жизни», как говаривал великий комбинатор. И неслучайно философ-социолог, перечисляя «познавательные методы 
и средства макросоциологии», которые эта дисциплина заимствует 
у соседних наук, про мою родную историческую науку просто забыл1.
Конечно, философы, социологи и политологи – прекрасные 
люди, и у меня среди них много хороших друзей. Но с историей они 
не всегда в ладах и порой даже не догадываются, что история требует работы с первоисточниками, или историческими источниками. 
Помните, у А.П. Платонова надзиратель в лесной глуши «сидел над 
старинными книгами. Он искал советскому времени подобия в прошлом, чтобы узнать дальнейшую мучительную судьбу революции 
и найти исход для спасения своей семьи». Это был умный надзиратель, он понимал, где нужно искать объяснение. Так что, приступая 
к рассуждениям о революции, я не скрываю своего гораздо большего 
увлечения стариной, чем новейшей историей. Более того, я надеюсь 
в этой старой истории найти объяснение революции. Но, заметьте, 
именно в истории, а не в соседних науках, в социологии, или математике, или ещё где-нибудь. История – наука вполне самодостаточная, 
и пытаться добиться прогресса исторической науки «более активным 
использованием опыта соседних дисциплин»2 – не моё кредо, хотя 
определённого значения «соседних дисциплин» я не отрицаю.
Но мне бы очень не хотелось, чтобы эта небольшая книжка превратилась в набор исторических выкладок: их наплодили уже сверх 
всякой меры! (Да и читать скучно.) В художественность также впадать нельзя – ведь я учёный (во всяком случае, претендую на этот 
статус). Мои мучения в чём-то сродни терзаниям А.И. Солженицына. Правда, тот выбирал между художественностью и публицистичностью. Из воспоминаний Натальи Солженицыной (жены писателя) 
я узнал, что он долго решал, надо ли ему вводить в художественное 
«Красное колесо» публицистические выводы. В дневнике он записал: «…Если не спускаться от художественного уровня к публицистическому – так и не спускаться! Да, отделить чёткие выводы от 
художественной ткани – это, кажется, неизбежный шаг». Наконец, 
он решил – всё-таки «не спускаться»3. Впрочем, на большую художе
1 Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2011. С. 14.
2 Кром М.М. Введение в историческую компаративистику: учеб. пособие. СПб.: 
Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2015. С. 274.
3 Солженицына Н. Весь текст пронизан болью // Родина. Исторический научно- 
популярный журнал. 2017. № 2. Февраль. С. 12.