Мифологическая анатомия

Л.Е.Этинген

мифоЛогичЕская
анатомия

3-е издание (электронное)

Москва
Институт общегуманитарных исследований

2016

УДК 212
ББК 65.290-2
Э28

Э28
Этинген, Л. Е.

Мифологическая анатомия [Электронный ресурс] / Л. Е. Этинген. — 
3-е изд. (эл).  — Электрон. текстовые дан. (1 файл pdf : 5 
 529 c.). — М. : 
Институт 
общегуманитарных 
исследований, 
2016. — 
Систем. 
требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10".

ISBN 978-5-94193-915-2
Автор книги свыше пятидесяти лет преподает студентам-медикам анатомию 
человека — науку не только об устройстве нашего тела, но и многочисленных его 
функциях. В данной работе предпринята попытка связать строение ряда человеческих органов, тканей и образуемых ими систем с колоссальным пластом мифов, 
легенд, религиозных воззрений, обычаев, житейских представлений.
Рассматриваются различные взгляды на внешний облик человека, а также приводятся малоизвестные сведения об анатомии, интересные факты о вариациях телесной красоты, о всевозможных искусственных ее изменениях и т. п. Вполне 
естественно, что подобная информация далеко выходит за пределы стандартного 
курса по названному предмету.

УДК 212
ББК 65.290-2

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Мифологическая анатомия / Л. Е. Этинген. Издание 2-е, дополненное. — М. : Институт общегуманитарных исследований, 2009. — 528 с., ил. — ISBN 978-5-88230-219-0.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя 
возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-94193-915-2
© Институт общегуманитарных исследований, 2009

от автора, или как я понимаю 
анатомию

Эта книга — результат ликвидации пробелов в знании предмета, 
который автор преподает свыше пятьдесяти лет. Это и результат 
некоторого переосмысления своего взгляда на устройство тела 
человека сквозь призму этих лет. Общение со студентами еще раз 
убедило меня, что они вполне разделяют мое незнание. И не только 
они...
Не сомневаюсь, что каждый из читателей имеет представление о 
том, где у него находятся ноги или пупок, кое-кто даже знает о местонахождении селезенки или копчика. Большинству известно о наличии волос и для чего желательно иметь зубы. Несмотря на эти знания, читатель, как и автор, и его студенты, еще очень мало знает о 
своем теле. Автор допускает иронию, потому что это, по большому 
счету, самоирония. Кроме того, каждый анатомический факт любой 
читатель может найти у себя. Только из-за этого стоило написать 
книгу! Но очень многие анатомические факты до сих пор остаются 
вне утвержденных учебников анатомии. Думаю, что это уже ненадолго. Поэтому отдельные мифологические, сказочные, этнографические, религиозные и эзотерические факты, мнения и представления; смесь суеверий, предрассудков, магии и язычества, которые не 
надо понимать буквально, я старался связать с устройством тела 
человека. Часто — даже на уровне ассоциаций.
Представления о строении тела, формировавшиеся на протяжении веков, переполнены образами, символами и аллегориями, поэтому детали анатомии неминуемо затрагивают колоссальный круг 
проблем. И все это нужно понять, чтобы удовлетворить вполне естественное любопытство к своему и чужому телу, различить кажущееся и реальное. Другими словами, помня выражение польского 
юмориста Станислава Ежи Леца, я старался плоти придать немного 
сути. Но и пытался не оставить читателя в состоянии растерянности 
из-за того, что он многие тонкости и подробности устройства своего 
тела не всегда знает.
Высшей наградой анатома всегда была возможность первым 
раскрыть хотя бы одну из тайн мудрой природы, познать реальность, 
а не славу и богатство. 3.Фрейд не ошибался: «Анатомия — это 
судьба».

самЫЙ 
УниВЕРсаЛЬнЫЙ 
иЗ 
ВсЕХ симВоЛоВ

Дано мне тело — что мне делать с ним?
О.Мандельштам
Я лишь объем, где обитает что-то, чему малы земные имена. 
Сооруженье из костей и пота — его угодья, а не плоть моя.
Б.Ахмадулина

Анатомия сама по себе, убежден в этом, интересна весьма многим, а не только анатомам и представителям смежных специальностей. Ведь все без исключения обладают анатомической атрибуцией, 
телесностью, что явно не остается вне интересов культурного, и 
даже не очень, человека. Анатомию нельзя принять и числить вне 
себя, ибо она — не ботаника, не астрономия или геология.
Странная ситуация. Любая географическая или астрономическая 
карта пестрит именами собственными. Их помнят, уточняют детали 
открытий, даже празднуют юбилеи. Небо, земли и воды явно более 
интересуют человека, чем собственное тело. Очевидно, это потому, 
что оно, хоть и рядом, хоть оно — это ты сам, стандартно предстает 
таинственным, малопознаваемым. Но моя наука, конечно, не деперсонализирована. Ее служителями были седые профессора и студенты, откровенные насмешники и друзья царей, драматурги и богословы, мистификаторы и буквоеды. Все — обладатели тел.
Моя книга касается анатомии. И так-то медициной всегда занимались лишь посвященные, ибо искусство лечения было не только 
одной из секретных сторон жречества, но и свидетельством «божественной» избранности. А тут еще эта наука, которая чаще других 
имеет дело с мертвым телом. Ведь все неживое, обычно таинственное 
и необычное, всегда вызывает суеверное отношение, пугает. Не 
потому ли в древнем мире богиня Либитина взяла покойников под 
свое покровительство? И для соприкасающихся с трупами по роду 
своей деятельности характерна какая-то исключительность, ощущение того, что уж очень необычна их профессия.
Анатомия — фундаментальная наука, со своими законами и правилами. Она же одновременно и безбрежный комплекс знаний, бесчисленным количеством нитей связанный с естественными, гуманитарными, техническими науками, которые не только созерцают, 
но и расшифровывают. Поэтому познание строения тела человека 


Мифологическая анатомия

позволяет, при должном желании, увидеть не только красоту мироздания, но и дает возможность познакомиться с перипетиями цивилизации, нередко принимавшими характер коллизий; с существующими и сегодня представлениями о мистическом (эзотерическом) 
нашего с вами, читатель, устройства. Другое дело, что далеко не 
всегда можно во всем объеме реконструировать появление тех или 
иных фактов, временем выведенных за пределы сегодняшних представлений. Анатомия человека продолжает оставаться многозначной, как и сам человек. Да и, кроме профессионалов, мало кто знает 
имена, волнения и страсти исследователей, открывших и описавших 
строение, например, предсердий и желудочков, селезенки; догадавшихся о том, как работает поджелудочная железа и пр.
Миф обычно таинствен, но мифология древних народов, если 
следовать выражению Г.В.Ф.Гегеля, «является педагогикой человеческого рода». Вот, оказывается, что является нашим базисом. 
Миф — от греч. «mythos» — слово, сказание, система опыта. С мифом начинается знание, неизбежна антропоморфность, в глубине 
которой архаика, уже потом зооморфность, космические веяния и 
безавторский, то есть народный, фольклор, сказки, в которых всегда 
есть намек. Привлекается целая система сближающихся представлений. Совершенно не важно, насколько мифы фантастичны. Они 
ведь обручены с истиной, достоверностью. Как писала когда-то теософка А.Безант, миф дает сведения о той сути, что отбрасывает тени. 
Миф всегда приближен к реальной жизни; он реализует потенциал 
человека.
В книге будет и об эзотерическом. Мною это понимается как 
сверхъестественное, сокровенное, лежащее за пределами опыта. 
Глубинное, которое еще нельзя сосредоточить под обложкой учебника, ибо многие факты проверке не подлежат так же, как и не удается поставить контрольный эксперимент, а тем более осуществить 
математическое моделирование. Нельзя проверить чужие видения, 
ощущения, интуицию, оккультные представления, утверждения 
магов, приверженцев спиритуализма, пифий и астрологов. Это все 
сюжеты, которые принадлежат иному образу видения. Остается 
или верить, погружаясь в сложные умозаключения и занимаясь на 
свой страх и риск поисками других «трансфизических» миров, или 
не верить, но пытаться истолковывать. Тогда не следует выходить за 
пределы материального мира, не следует раскрывать полнее возможности индивидуального, то есть сверхразум, о чем большинство и 
не подозревает. «Чужое» же, — которое, конечно же, свое, — скорее 


Этинген Л.Е.

всего еще не познано, не прошло через призмы обыденных и чисто 
теоретических представлений. Явно тут эмоции преобладают над 
информацией.
Любое таинственное, необъяснимое и непонятное неизбежно вызывает волнение, любопытство. А тайна... Без нее ведь нет ничего 
значительного.  Автор этой книги предлагает информацию о пока 
таинственном телесном, как об ускользнувшем от внимания большинства. Сознаюсь, что на фактах конкретной науки хотелось бы 
затронуть чувства, которые есть у каждого, а именно, — веру в таинственное, непознанное. Эти тайны проходят по ведомству анатомии 
и по ведомству искусства, а также религии, философии, навечно обрученных с жизнью.
Я утверждаю, что нет ни одного органа и складывающихся из них 
систем, которым бы не приписывались самые необычные мистические свойства. Иногда они совпадают с конкретно существующими 
функциями, а в ряде случаев смысл взгляда, обычая, верования давно утрачен. Да и не следует исключать, что нынешний, так называемый культурный человек, не знает пророческих текстов Корана, 
Библии, даже сказаний своего народа, его фольклора, не ориентирован в мифологии. А ведь именно в их недрах зародилось много знаний, искусство. Поэтому у современного рационалиста-ученого по 
духовному уровню и опыту нет сопричастности к ряду фактов; он 
их «не видит» и «не слышит».
Любой человек, который существует, имеет субстрат — тленное 
тело. Я бы не позволил себе заострять внимание на такой данности 
природного существа, если бы определение — «что такое тело?» — 
не имело весьма неоднородных решений. При произнесении этого 
слова происходит перекрещивание нескольких ассоциативных рядов, культурологических аспектов. Но в данной книге «тело» — краеугольная значимость в той системе представлений, которая сосредоточена в учебнике анатомии. Здесь оно, будучи универсальным 
понятием, вполне конкретно. Соответствующая дефиниция за пределами анатомического курса — череда мнений, сравнений и даже 
противопоставлений, окрашенных в свои тона не только наукой и 
философией, но и искусством, религией, а также, конечно, эмоциями. Трактовка колеблется от — «тюрьмы для души» (орфико*пифагорейско-платоновская концепция), через — «физическое 
тело человека — куча разного дерьма» (С. Дали) до — «брат
* Орфизм — религиозно-мистическое философское течение в Древней
Греции


Мифологическая анатомия

осел» (Франциск Ассизский). Круг рискует замкнуться. Примеры 
можно умножить и разнобой их видится в данных сравнительного 
языкознания. Более того, я убежден, что наши понятия о теле, будучи 
явно многообразными, все равно останутся половинчатыми. И так 
будет всегда.
Надеюсь, вы согласны, что существующий термин «тело» — 
очень емкий, обладает значительной смысловой наполненностью. 
Его греческий эквивалент — «сома». Когда-то так немецкий ученый 
А. Вайсман обозначил телесную «смертную часть организма», 
противопоставляя ее потенциальной «бессмертной зародышевой 
плазме». В сегодняшней анатомии этот термин повсеместен.
Как анатом, я часто сталкиваюсь с мертвым телом — четким физическим объектом. С телом мы себя отождествляем при жизни. 
Оно — это «я».
Но, как считают специалисты, которые наблюдали испытавших 
клиническую смерть, у каждого кроме тела (белково-нуклеиновая 
форма организации) имеется эфирная субстанция, а также духовная 
сущность. Еще с III—IV веков существует представление, что в плане трихотомии человек состоит из духа, души и тела. В последнем 
все названное соединяется.
Все три «тела» реальны, но имеют различную природу. Часто пишут о том, что после смерти человек освобождается от своей физической оболочки, но продолжает жить в своем эфирном теле (как 
бы бестелесно?), оно же — «духовное тело» (по Р.Муди. Его книга 
«Жизнь после смерти» вышла в 1975 году и стала за прошедшие 
годы международным бестселлером). Опрошенные пациенты 
говорят, обычно: «Я не могу этого описать»; но все приходят к тому, 
что эфирное тело имеет очертания вытянутой округлости, выступы 
на поверхности, аналогичные рукам, ногам, голове, имеет концы.
В чем я не сомневаюсь, так это в том, что в теле есть тайна. Лично я не могу обобщающе развить представления о нем. Они неуловимы, хотя чисто анатомически физическое тело вполне реально. 
Остальные ипостаси его — иногда конкретны или расплывчаты, 
зачастую — символичны, эмоциональны. В философии, поэзии, 
скульптуре телом может выступать голова, скальп, рука, один палец 
(отпечаток), во многих культах - даже глаз, половой член. Так в чемто одном оказывается воплощенной вся духовность, все целое. И не 
только весь человек, но и эта его часть выступает связью с внешним 
миром, телесное предстает философской категорией.
Данные о теле и “населяющих” его органах переходили из одного 
поколения в другое. Я бы позволил себе говорить в связи с этим 


Этинген Л.Е.

о создававшейся народной анатомии, на первых порах тесно 
увязанной с алхимией, астрологией, мистикой, хиромантией, 
френологией и пр. Человек всегда воспринимал себя как часть 
окружающего мира. К примеру, отдельные буквы греческого 
и еврейского алфавита были понятиями и обозначали части 
человеческого тела. Так, у греков: голова — альфа и омега; шея 
— бета и пси; плечи и руки - гамма и хи; грудь — дельта и фи; 
грудобрюшная преграда — эпсилон и ипсилон... У евреев: бет — рот 
человека; далет — грудь; вау — глаз, ухо; реш — голова и т. д. Исходя 
из пропорций тела, древние сооружали свои храмы, дома, корабли, 
даже, кажется, ковчег. У ряда первобытных племен тело выступало и 
как книжка числительных. Так в Британской Новой Гвинее счетный 
ряд начинался с мизинца левой руки. В доколумбовой Америке 
даже каждый день года соответствовал определенной части тела и 
считалось, что воздействовал на нее.
Если исповедующие тантризм говорили о наличии у телесного 
храма “врат”, понимая под ними отверстия в виде заднепроходного, 
влагалища, рта, носа и пр., то в других регионах телесное соотносили с 
частями света, календаря (Древняя Мексика, догоны в Мали, горные 
таджики, эвенки). Каждый член, каждый орган человеческого тела 
древние ощущали тесно связанным с активностью звезд, планет. 
Многое, что нас окружает, глубоко антропологично. В египетской 
астрологии Солнце сопрягалось со лбом, Луна — с мозгом, Меркурий 
— с языком и т. д. Солнечную систему вообще приравнивали к 
человеческому телу, уже выделяя в нем главные центры жизни 
— мозг, сердце и органы воспроизведения. Изучая человеческое 
тело (малая Вселенная), можно было получить представление и о 
Вселенной, ибо человек расценивался ее живым отражением.
Не сомневались и во взаимодействии планет с человеческими 
судьбами. В пределах же Земли кости приравнивали к скалам, 
легкие — к приливам и отливам океана, озера — к венам. 
Человеческое тело при этом выступало в качестве модели каждого 
из миров, подчинялось парящим в природе универсальным 
законам. Сам человек — микрокосм — представал уменьшенной, 
неотделимой частичкой огромного космического пространства, 
связанной со всеми стихиями и силами, верхом и низом. В такой 
обширной анатомической соотнесенности виделась гармония, 
противопоставленная хаосу.
Знак зодиака Телец связывали с нижней челюстью, ключицей, 
горлом (глоткой), пищеводом; Овен — с головой; Рак — с руками, 

Мифологическая анатомия

но также с грудной клеткой и желудком; Лев - с сердцем, легкими и 
печенью; Дева — с желудком, внутренностями, мышцами; Весы — с 
позвоночником, костным мозгом, почками; Стрелец — с бедрами; 
Козерог — с селезенкой и коленями; Водолей — с ногами; Рыбы — 
со ступнями. Части человеческого тела представали “мерой вещей”. 
Египтяне еще более детализировали, соответственно своему 
делению Зодиака, тело человека на 36 частей.
В каббалистике части тела соотносили и с сефиротами (сефирами). 
Их различали десять, как основные ипостаси Бога, его качества, 
видимость, “счисления”, как универсальные принципы строения 
мира. И изображали их в виде связывающего сущности Древа: 
Монада, три троицы мужского и женского начал и объединяющие 
их способности, что в сумме давало возможность представления в 
виде человеческой фигуры. Поэтому Венец, Мудрость, Понимание, 
Милосердие, Справедливость, Красота, Стойкость, Величие, 
Победа и Царство — этакие единые “каналы”, по которым струится 
божественный свет; последовательные проявления неопределенного 
бесконечного. Поток эманации фигурой якобы напоминает Адама.
Еще на заре существования человек придавал ряду предметов 
человеческие 
формы, 
соответствующие 
нашим 
внешним 
очертаниям. Вот уж где выявлялся большой разброс воплощений. 
Старались найти камни или кости, напоминавшие какие-либо 
части тела или органы. Зачастую живые существа заменялись их 
изображением, а уж им делались приношения. У айнов и других 
народов Приамурья для этой цели использовали заместительные 
палочки — инау; у австралийцев — чуринга; у эвенков — мухди; у 
японцев — ханива. Аналогично — у обских угров.
Человек издавна тесно связан с растениями, деревьями. Ведь 
они всегда служили источником жизни, тепла, даже внешне иногда 
напоминали тело человека. Вот пример телесной антропоморфности, 
связанный с мандрагорой. Корень этого растения, родственного более 
известному нам баклажану, одним весьма напоминал нижнюю часть 
человеческого тела, а конкретнее - ноги и мужские половые органы, 
другим - гнома. Пифагор именовал мандрагору “человекоподобным 
растением” (соответствующее нем. Mandragen), другие — даже 
“получеловеком”. Но растение это, оказывается, не только растет 
под виселицей, обладает способностью предсказывать будущее, 
но и нейтрализует козни недоброжелателей. Не удивительно, что 
мандрагору обнаружили в гробнице Тутанхамона. Молдаване, 
румыны, болгары делали антропоморфные изображения из глины; 

Этинген Л.Е.

русские, белорусы, украинцы, поляки, словаки, чехи — из соломы или 
дерева. Часто и якуты, ханты, кеты, лопари после кончины человека 
творили его заместителя в виде куклы. Не сомневались, что они могут служить охранниками благополучия семьи, «передатчиком» могущества и силы, которыми обладали герои прошлых лет.
В Древнем Египте для окончательного уничтожения врагов делались их подобия из воска, a затем эти статуэтки сжигались. Или же 
на специальной фигурке писали имя намечаемой жертвы. Еще действеннее, когда в воске оказывались волосы и ногти ненавистного 
человека. Тогда куколку сжигали на медленном огне и приговаривали: «Я жгу не воск, а печень, сердце и селезенку». Враг после 
этого обязан был умереть. Можно было выколоть у изображения 
глаз, после чего стоило ожидать слепоту ненавистного человека, 
пронзить спицей живот, грудь... В Монголии лепились фигурки 
из теста, но не простого, а с добавлением трупного человеческого 
мяса. Зато для фигурок царей использовали серебро. Они должны 
были магически забрать от больного правителя болезни и вместо 
него уйти на тот свет.
В древнем Китае изготавливали специальных идолов из металла, 
а также из камня или глины. Внутри них мастер помещал сделанные 
из серебра такие «жизненные органы», как легкие, сердце, печень, 
пищевод. А уж затем через маленькое отверстие в спине статуи туда 
запускали живое существо — муху, комара, птичку, ящерицу. Отверстие потом заделывали, дабы душа не убежала. В Тропической Африке в специальное углубление на голове или животе статуэтки 
закладывали порошок из пережженных костей умершего. Такие 
изображения «жили» в домах, а вот в могилу, вместо когда-то специально забиваемых при смерти хозяина его слуг, в  далеких от нас по 
времени Японии и Китае IV—VI веков помещали ханива — символические фигурки из глины. Дабы показать, что они условны, конечностям их придавали подчеркнуто необычные пропорции.
С древности сохранились также и слепки больных органов, изготовленные из золота, серебра, мрамора. Эти приношения вывешивались на стенах храмов в знак благодарности за состоявшееся 
исцеление и в ожидании его. Эти anatemata получили название 
вотивы (ех voto — по обету). Мифическим эффект ожидался в 
связи с обращением к таинственным силам, при одновременном 
применении мытья, сжигания похожих на больной орган предметов. 
Так, в одном из зороастрийских текстов предписывалось изготовить 
всем, кто молится о возвращении зрения, «глаз из золота».