Днепровский мореход

А.И. Куприн  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ДНЕПРОВСКИЙ 
МОРЕХОД 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ДНЕПРОВСКИЙ МОРЕХОД 

 
Он все лето совершает один и тот же очень короткий рейс от 
Киева до... «Трухашки» и обратно. Надо отдать ему справедливость: он обладает недюжинными навигаторскими способностями, потому что ухитряется даже на таком микроскопическом расстоянии устроить изредка маленькое «столкновеньице» с конкурентным пароходом или какую–нибудь иную «катастрофочку» 
увеселительного характера.  
Он обыкновенно называет себя «штурманом дальнего плавания». Не верьте ему. Он не был даже и на каботажных курсах, а 
просто поступил на пароход помощником капитана (вернее сказать кассиром и контролером билетов) и «достукался» всеми 
правдами и неправдами до капитанского звания. Это не мешает 
ему, однако, за бутылкой доброго коньяку с увлечением рассказывать о своих приключениях, о стычках с малайскими пиратами, 
об авариях в Индейском океане, о пребывании в плену у людоедов и о прочих ужасах, от которых у слушателей бегают по спине мурашки. Один очень достоверный свидетель передавал мне, 
как однажды, в критическую минуту, какой–то из днепровских 
мореходов обнаружил свои специальные знания и присутствие 
духа. На пароходе, шедшем от Киева вниз, лопнула рулевая цепь, 
и его понесло течением прямо на быки Цепного моста. Между 
пассажирами поднялся страшный переполох. Все суетились, бегали и кричали, объятые ужасом; некоторые собирались уже бросаться в воду...  
– «Капитана! Капитана!» раздавались отовсюду испуганные 
голоса. Но капитан не внимал воплям своих жертв. Он метался 
взад и вперед по палубе, ломал в отчаянии руки и кричал:  
– Оставьте меня! Какой я, к черту, капитан? Я даже и плавать 
не умею. Спасайся, кто может!  
С этими словами доблестный капитан надел на себя единственный, имевшийся на пароходе спасательный пояс и с поразительным спокойствием стал дожидаться крушения парохода...  
Более серьезные рейсы совершает днепровский мореход зимою, когда, имея право носить довольно красивую (хотя несколько фантастическую) форму, получая половинное жалованье и 
ровно ничего не делая, он попадает в свою сферу. Он отдает якоря в «Юге», нагружается в этой бухте, разводит пары и под силь
2 

ным боковым ветром плывет в «Тулон», заходя по дороге и в другие гавани... Случается нередко, что он, претерпев жестокую 
«аварию», становится на «мертвый якорь» в ближайшем полицейском участке.  
Впрочем, и во время летних рейсов он редко бывает «не под 
парами».  
С публикой он груб, игрив с дамами и побаивается своего 
лоцмана, который хотя и подчинен ему официально, но на самом 
деле руководит движением парохода и знает днепровский фарватер гораздо лучше своего капитана. В разговоре с сухопутными 
людьми любит иногда щегольнуть английским восклицанием, 
вроде: «all right» или «Goddam». («Все в порядке» или «Черт 
возьми», англ.).  
С внешней стороны днепровский мореход представляет собою 
рослого, здорового мужчину, на котором красиво лежит коротенькая тужурка с прилепленными к ней со всех сторон якорями. 
Он всегда к услугам тех дам, которые даже и на таком небольшом 
расстоянии, как от Киева до Кременчуга, не могут обойтись без 
флирта. Стоя у рулевого колеса и положив на него руку, он рисуется, принимает пластичные, мужественные позы и с чувством 
необычайного достоинства кричит, наклоняясь к рупору:  
– «Задний ход! Стоп! Полный ход!»  
Сурков, Фельман и прочие участники Тарханкутской тарарабумбии несомненно принадлежат к описанному классу мореходов.  
Злые языки дали днепровским морякам прозвище «швейцарских моряков».