Мортальность в литературе и культуре

Научное приложение. Вып. CXXXX

НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

МОРТАЛЬНОСТЬ 
В ЛИТЕРАТУРЕ И КУЛЬТУРЕ

Сборник научных трудов

Москва
Новое литературное обозрение
2015

УДК 82.01(082)+008(082) 
ББК Ш300.01Я43+4105я43
 М79 

НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Научное приложение. Вып. CXXXX

Мортальность в литературе и культуре: Сб. науч. трудов / Ред.: 
А. Г. Степанов, В. Ю. Лебедев. — М.: Новое литературное обозрение, 
2015. — 432 с.: ил.

ISBN 978-5-4448-0260-1 

В сборник вошли статьи, посвященные широкому кругу вопросов, связанных с гуманитарной и литературоведческой танатологией. Задача — исследовать художественный и социокультурный опыт осмысления и описания 
смерти. Мортальность рассматривается на обширном материале с разных 
научно-теоретических позиций. Анализ танатологической проблематики 
ведется с учетом организации художественной речи, особенностей повествования, семиотических механизмов репрезентации, национального 
и гендерного аспектов, жанра, топики и т. д. 
Издание адресовано филологам, а также всем гуманитариям, интересующимся мортальным дискурсом в культуре. 

УДК 82.01(082)+008(082) 
ББК Ш300.01Я43+4105я43

В оформлении обложки использованы работы К. Сомова (1869–1939) из собрания
Государственной Третьяковской галереи.
© Авторы, 2015
© ООО «Новое литературное обозрение», оформление, 2015 

М79 

МОРТАЛЬНОСТЬ: 
АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ

Р. Л. Красильников
Вологда

Эпистемологические проблемы 
гуманитарной танатологии

Задачи данной статьи таковы: я постараюсь, во-первых, очертить 
контуры танатологии как специфической области научного знания 
(прежде всего гуманитарного и литературоведческого), во-вторых, 
наметить ее объе ктно-предметную сферу, в-третьих, обозначить ключевые, с моей точки зрения, задачи современных танатологических 
исследований. Надеюсь, что в итоге перед читателем предстанет картина определенной танатологической традиции, которая, возможно, 
кому-то будет интересна, но, естественно, не претендует на статус 
единственно верного взгляда на этот вопрос.
Эпистемологическая рефлексия вызвана многочисленными сомнениями различных исследователей по поводу необходимости 
и даже самого существования танатологии как специфической области знания. Я не раз сталкивался с такой радикальной позицией по отношению к своим разработкам и поэтому чувствую настоятельную 
необходимость в апологии танатологических изысканий.
Ключевым пунктом этих споров является проблема определения объекта танатологии. Напомню, что К. Исупов в статье «Русская 
философская танатология» (1994) характеризует данную проблему 
следующим образом: «…танатология — это наука без объекта и без 
специального языка описания; ее терминологический антураж лишен направленной спецификации: слово о смерти есть слово о жизни, 
выводы строятся вне первоначального логоса проблемы, — в плане 

Р. Л. Красильников

виталистского умозаключения, в контексте неизбываемой жизненности. Смерть не имеет собственного бытийного содержания. Она живет 
в истории мысли как квазиобъектный фантом, существенный в бытии, но бытийной сущностью не обладающий. Танатология молчаливо 
разделила участь математики или утопии, чьи “объекты” — суть реальность их описания, а не описываемая реальность»1.
Чтобы сформулировать свою точку зрения на эту проблему, необходимо окинуть хотя бы беглым взглядом историю танатологии как 
области науки, в том числе возникновение ее гуманитарной и литературоведческой отраслей.
На мой взгляд, в эволюции танатологического научного знания 
можно выделить три основных этапа: 1) период ее возникновения 
и утверждения в качестве естественной науки (вторая половина XIX — 
первая половина ХХ в.); 2) период ее трансформации в междисциплинарную науку и усиления в ней гуманитарного начала (вторая половина 
ХХ в.); 3) ее распространение в России и разработка специальных литературоведческих исследований в данной области (рубеж XX–XXI вв.).
I этап. Оксфордский словарь отмечает использование понятия танатологии или его производных словоформ в медицинских и естественно-научных книгах за 1842, 1861, 1881, 1901 гг.2 В России это слово 
фиксируется в «Большой энциклопедии» 1896 г.3

Одним из основателей научной танатологии по праву считается 
российский ученый И. Мечников. В работе «Этюды оптимизма» (1907) 
он приводит слова Л. Толстого, восстававшего «против ученых, которые изучают разные бесполезные, по его мнению, вопросы (как, например, мир насекомых, строение тканей и клеток) и не в состоянии 
выяснить ни судеб человеческих, ни того, что такое смерть!». В ответ 
Мечников дает «общий очерк современного положения вопроса о естественной смерти», пытаясь «облегчить» ее дальнейшее изучение4.
Идеи И. Мечникова были развиты Г. Шором в книге «О смерти 
человека (введение в танатологию)» (1925). Разрабатывая терминологический аппарат новой дисциплины («танатолог», «танатологическое 
мышление», «танатологические задачи»), Шор, по сути, становится основателем танатологического подхода. «…Эти термины придают определенный смысл излагаемому, подчеркивая, что данный вопрос имеет 

1 Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопр. философии. 1994. № 3. 
С. 106.
2 Th e Oxford English Dictionary. Oxford, 1978. Т. XI. P. 246.
3 Большая энциклопедия: в 20 т. СПб., 1896. Т. XVIII. С. 275.
4 Мечников И. И. Этюды оптимизма. М., 1987. C. 90.

Эпистемологические проблемы гуманитарной танатологии 

то или другое отношение к танатологии в целом и к тому углу зрения, 
который ею должен проводиться»5.
В этот же период наблюдается возникновение научного интере‑
са к проблеме смерти в психоанализе. В начале 1910‑х гг. в работах 
В. Штекеля и С. Шпильрейн появляются термины «инстинкт смерти» 
и «Танатос»6. Решающее значение в обосновании и распространении 
этих понятий сыграли работы З. Фрейда, в первую очередь «По ту сто‑
рону принципа наслаждения» (1920) и «Продолжение лекций по вве‑
дению в психоанализ» (1933). Напомню, что в психоанализе инстинкт 
смерти (Танатос) наряду с инстинктом жизни (Эросом) — это одно 
из базовых бессознательных влечений человека, побуждающее его 
к агрессии или самоубийству7.
В конце XIX — первой половине ХХ в. появляются и специальные 
научные танатологические исследования культурологического харак‑
тера: «Смерть и бессмертие в представлениях древних греков» (1899) 
Ю. Кулаковского8, «Жизнь мертвых в религиях человечества» (1920) 
К. Клемена9, «Об образе и смысле смерти» (1838) Ф. Хуземана10 и др. 
Возникают и первые литературоведческие танатологические работы, 
например «Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого» П. Би‑
цилли (1928)11 и «Размышления о смерти в немецкой поэзии от сред‑
невековья до романтизма» В. Рема (1928)12. Танатологические моти‑
вы в литературе активно изучаются психоаналитиками: З. Фрейдом 
(«Мотив выбора ларца», 1913), И. Нейфельдом («Достоевский», 1923), 
Н. Осиповым («Страшное у Гоголя и Достоевского», 1927)13 и др.

5 Шор Г. В. О смерти человека (введение в танатологию). СПб., 2002. С. 19.
6 Решетников М. Влечение к смерти // Фрейд З. Мы и смерть; По ту сторону 
принципа наслаждения; Рязанцев С. Танатология — наука о смерти. СПб., 1994. 
С. 9–10.
7 Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения // Там же. С. 59–60.
8 Кулаковский Ю. А. Смерть и бессмертие в представлениях древних греков. 
Киев, 1899.
9 Клемен К. Жизнь мертвых в религиях человечества. М., 2002.
10 Хуземан Ф. Об образе и смысле смерти: история, физиология и психология 
проблемы смерти. М., 1997.
11 Бицилли П. М. Проблема жизни и смерти в творчестве Толстого (1928) // 
Л. Н. Толстой: pro et contra. СПб., 2000. С. 473–499.
12 Rehm W. Der Todesgedanke in der deutschen Dichtung vom Mittelalter bis zur 
Romantik. Darmstadt, 1967.
13 Фрейд З. Мотив выбора ларца // Классический психоанализ и художествен‑
ная литература. СПб., 2002. С. 35–46; Нейфельд И. Достоевский // Там же. С. 162–
216; Осипов Н. Страшное у Гоголя и Достоевского // Там же. С. 237–257.

Р. Л. Красильников

II этап. Определяющими для развития танатологии во второй 
половине ХХ в. стали последствия Второй мировой войны. Многие 
танатологи принимали непосредственное участие в реабилитации 
участников боевых действий. В результате возникло целое научное сообщество, объединившее людей самых разных профессий: врачей, психиатров, психологов, философов и др. В 1959 г. прошел определяющий 
для становления танатологии симпозиум «Понятие смерти и его связь 
с поведением человека», и тогда же был издан первый междисциплинарный труд — «Значение смерти» (под редакцией Г. Фейфеля)14. С тех 
пор в зарубежной науке, прежде всего в США, существует устойчивый 
междисциплинарный интерес к теме смерти. Его результатом стало появление множества работ по танатологической психологии, в первую 
очередь книг Э. Кюблер-Росс («О смерти и умирании», 1969)15 и Р. Кастенбаума и Р. Айзенберга («Психология смерти», 1972)16. Развитию 
науки о смерти способствовало создание в 1968 г. Фонда танатологии, 
в 1976 г. — Ассоциации образования и консультирования по вопросам 
смерти, или Танатологической ассоциации (www.adec.org). В рамках 
этих организаций в США проводятся ежегодные конференции междисциплинарного характера.
В европейской танатологии изначально активно разрабатывался гуманитарный аспект, представленный книгами В. Янкелевича 
(«Смерть», 1966)17, Ж. Бодрийяра («Символический обмен и смерть», 
1976)18, Ф. Арьеса («Человек перед лицом смерти», 1977)19, Т. Махо 
(«Метафоры смерти: к логике пограничного опыта», 1987)20, К. Харта 
Ниббрига («Эстетика смерти», 1989)21 и др.
Первооткрывателем данной темы для советского читателя стал академик И. Фролов, писавший в работе «Перспективы человека» (1979) 
о необходимости междисциплинарного, диалектического подхода к феномену смерти: «Чрезвычайно плодотворно, мне кажется, вообще подойти к проблеме смерти не просто “с точки зрения естествознания”, 
дополненной эмоциональными переживаниями, или с чисто нравственно-философских позиций, пытаясь “снять” эти переживания, а в един
14 Th e Meaning of Death / ed. H. Feifel. New York; Toronto; London, 1959.
15 Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании. М.; Киев, 2001.
16 Kastenbaum R., Aisenberg R. Th e Psychology of Death. New York, 1972.
17 Янкелевич В. Смерть. М., 1999.
18 Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.
19 Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992.
20 Macho T. H. Todesmetaphern: zur Logik der Grenzerfahrung. Frankfurt/M., 1987.
21 Харт Ниббриг К. Л. Эстетика смерти. СПб., 2005.