Золотые Россыпи. Часть 2


        В. М, Михеевъ.


Р О М А Н Т>

в ъ 2-Х Ъ Ч А С Т Я X ъ.






ЧАСТЬ ВТОРАЯ.







МОСКВА.
Типография П. £• Астафьева, Арбатъ, д. Платонова* 1892. ■

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.





I.

  Дня за два до последней встречи Бушанинова съ Болей, пароходъ Парфентьева и К® иривезъ на себ£ цйлое общество въ золотопромышленный округъ, гдЬ были npincKii Парфентьева и Бушанинова. Никогда еще столько „хозяевъ“ одновременно не являлось въ тайгу. На пароход^ npi-■Ьхали, во время пути по одной изъ самыхъ боль-шихъ р^къ м!ра сражаясь въ карты, въ винтъ, по большой: ПлЬевъ, статскгй генералъ въ отставка, вдовецъ, наслЪдникъ недавно умершаго Парфентьева, и М'йдняковъ, БалайскШ и Зеркевичъ, компаньоны Бушанинова.
  Пл’йевъ, провинщальный грансеньоръ, выплылъ изъ мелкихъ чиновниковъ, благодаря необыкновенной ловкости и счастью; онъ Ьхалъ на свой пршскъ показаться на немъ въ первый разъ въ качеств^ хозяина. Мйдняковъ, обозный ямщикъ, разжился удачной женитьбой и золотопромышленностью и какъ-то необыкновенно быстро внешне цивилизовался, несмотря на свою недалекость; онъ почувствовалъ также необходимость

— 4 —

напомнить пр1иску, что онъ главный хозяпнъ по количеству паевъ: онъ уже давно не быль на пр1иск'Ь. Еврей Балайскш, центръ тяжести со-стояшя и деятельности котораго составляло винное дело, совершалъ объ'Ьздъ винныхъ складовъ въ этой местности и, по пути, решился заглянуть на свое побочное „делишко“, какъ онъ говорплъ; впрочемъ, благодаря этому „делишку¹¹, онъ рискованно расширялъ на его доходы и свой винный ,,гешефтъ“. Наконецъ, молодой Зеркевпчъ, одинъ изъ многпхъ сыновей также еврея, и также компаньона Балайскаго и по золоту, п по вину, „учился“ последнему делу, путешествуя съ Балайскимъ. Зеркевпчъ былъ очень смазливый еврейчпкъ, одевался по последней моде и изображалъ изъ себя „коммп“ въ „галанте-рейномъ* магазине своего старшаго брата. Онъ поехалъ изучать винное дело больше отъ скуки и въ угоду отцу, въ сущности же изучалъ дорогой разныхъ сомнительныхъ и податливыхъ девицъ, которыя, хотя втайне ругали его жи-домъ и даже плевались, вспоминая его ласки, но темъ нежнее были съ нимъ и называли его Моисеемъ Петровичемъ, въ более же интимныя минуты Моисеенькой. Онъ былъ пусть, фатоватъ, молодъ и, потому, не по-еврейски, щедръ и лас-ковъ; и темъ более нежничали съ нимъ „де-вицыа. Изыскивая и изучая ихъ, онъ равнодушно плелся за Балайскимъ по виннымъ скла-дамъ и съ темъ же равнодуппемъ забрелъ и . на пршскъ.

  Балайскаго же п МЬднякова влекло на npi-искъ и то, что тамъ находился теперь уполномоченный компанш, БЬгаловъ. Безусловному пояп-матю Б'Ьгаловымъ и дела, и пршсковаго ритуала онп вполне верили; они знали, что онъ такъ обставить пхъ посЬщеше, что они не попадутъ въ просакъ передъ служащими п рабочими. А последнее легко могло случиться при близорукой надутости М'Ьднякова и еврейской, узкой и придирчивой, жадности Балайскаго, въ особенности-же, прп кругломъ непонпмашп д’Ьла обоими.
  М-Ьдняковъ и евреи уже два дня находились на npincKi, но выказываться какъ-то роб’Ьлп и пзб’Ьгалп. Они точно собирались съ духомъ, оф-фпщально же объявили, что отдыхали съ дороги. Наконецъ, онп дали понять Баталову, что же-лаютъ потолковать съ нпмъ о дЬлахъ, п онъ прпгласплъ пхъ къ себе въ помЬщеше сегодня вечеромъ. Управляющей отъ этого собрашя, конечно, былъ ловко устранены предполагалось толковать и о немъ. И когда Бушаниновъ, возвращаясь въ какомъ-то чаду съ своего свиданёя съ Болей, встретили Б'Ьгалова, Павелъ Ивановичъ, съ осторожной усмешкой, сказалъ ему:
  — Зайдите сегодня ко мне вечеромъ, будетъ компанейское собраше. Полюбуйтесь на всю кол-лекщю вкупе. Я сделаю пмъ настоящую выводку предъ вашпмъ молодымъ наблюдательиымъ взоромъ. .
  Въ другое время обратили бы на себя особенное внпмаше Ишюкенйя Егоровича п тонъ, и

—

улыбочка, и самка слова Б^галова, но теперь онъ только сказали, что придетъ, н ушелъ одиноко бродить по проект, отдаваясь охватившему его чувству счастья. Онъ не задавали себй вопроса, что дальше будетъ, онъ почти не думали ни о чемъ, онъ ходилъ, ходили, останавливался, закидывали руки за голову, закрывали глаза п, весь вп какомъ-то восторжениомъ пзнеможешп, чувствовали, каки сильно и отчетливо бьется его сердце. И они чувствовали, что ему больше ничего не нужно. Долго они предавался этому ощущению, наконеци, каки будто утомлеше охватило его. Ему захотелось общества, говора, людей, жизни—как и хи бы то ни было: его настрое-Hie было способно изо всего извлекать непонятную отраду.
  Одинн изъ основныхъ законовъ психолопп, приложимый ки самыми разнообразными людями и характерами, тотъ, что счастливый и здоровый человеки ищетъ людей си ихи интересами, мелкими, но все же для нпхи жизненными и, вн самой своей мелочности, вЪющимп жизнью; несчастный же и больной пщети одиночества. Такъ и Бушаниновъ, любивши! одиночество, каки человеки много думающей и каки художники, много переживающш, теперь желали общества, пустой болтовни, мелкихъ или узники интересовп. Ему казалось, что они найдетъ теперь отраду вн са-МОМИ НИЧТОЖНЫМИ ПрОЯВЛеНП! ЖИЗНИ,—ЧТО H'JlTH того мелкаго интереса, который онъ не моги бы теперь разделить. Онъ каки будто хот'Ьлъ от

— 7 —

дохнуть отъ сладостной, но потрясшей весь его организма, работы. И онъ охотно, подъ вечеръ, явился въ пом!щеше Баталова.
  Въ комнат!, совершенно такой же и такъ же убранной, какъ пргемная комната его вом!ще-шя, онъ уже засталъ вс!хъ компаньоновъ около круглаго стола.
  До сихъ поръ, познакомившись съ ннмъ, его компаньоны, всяшп на свой манеръ, старались заводить разговоръ о столиц!, о тамошнихъ удобствахъ и удовольеттаяхъ, главнымъ же обра-зомъ, о политик!, о „высшихъ сферахъ“, который интересуютъ людей т!мъ бол!е, ч!мъ дальше отъ ннхъ и недоступнее имъ. Все это была обыкновенная стереотипная болтовня про-винщаловъ. О д!л! же, о золот!, о пршскахъ, они или молчали, или говорили съ Бушанино-вымъ легко и поверхностно, какъ будто имъ было скучно и безцълыю касаться этого предмета съ молодымъ челов!комъ, да еще, какъ слышно, какимъ-то .,жпвонисцемъ“. Самъ же Бушанп-новъ, такъ охотно и почти невольно скрывавппй свои истинныя мысли и наклонности подъ ум!-лой личиной простаго интересующагося „д!ломъ“, „доходомъ“ челов!ка, среди своихъ компапьо-новъ по д!лу п доходу, чуждался этой лпчп-ны Яхозяина“ и предпочиталъ личину совс!мъ „пустаго" человека: что-то м!шало ему играть роль „хозяпна“ среди тагмхъ хозяевъ. И онъ всего охотн!е поддакивали имъ и молчалъ. Мол-чалъ онъ п теперь, сидя у окна и пеподвпж-

— 8 — но слушая и наблюдая оттуда все, что происходить.
  Б'Ьгаловъ, действительно, производплъ настоящую „выводку" компаньоновъ. Съ своимъ шп-рокимъ, бл’Ьдноватымъ и утомленнымъ лицомъ, лукаво и многозначительно сжавъ тоншя и cyxia губы, онъ добродушно хитро улыбался карими узкими глазами. Онъ заложить руки въ карманы своихъ изящныхъ темно синихъ панталонъ и, покачиваясь посредине комнаты па носкахъ ла-ковыхъ щиблетъ, то угощалъ чаемъ, который вносилъ „отделенсшй" Ванька, то просилъ „выкурить сигарочку" и говорилъ, говорилъ. И го-ворилъ не какъ говорунъ, которому приятно и самого’ себя послушать и видеть, какъ друпе его слушаютъ; напротивъ, онъ только и ждалъ, казалось, кто подхватить его речь п даже зналъ, кто въ данный моментъ ее подхватить. Его проницательно сийюпцеся глаза какъ-то невольно косились на того, кого, онъ зналъ, зад’Ьнетъ его речь. И какъ солдаты на перекличка, его слушатели, действительно, по его желашю, подавали голоса, а онъ съ мягкой улыбкой артиста, вполне владеющаго своимъ пнструментомъ, угостивъ чаемъ, сигарами, снова говорилъ, слегка склонивъ на бокъ свою голову, блестящую черными тщательно расчесанными волосами. И все такъ же покачивался на каблукахъ всегда какъ зеркало сверкающихъ щиблетъ. Приглядевшись къ этимъ щиблетамъ, можно было убедиться, что они не новы, какъ. и темно-синй

— 9 —

костюмъ Б'Ьгалова, но все это было такъ утонченно опрятно, что выглядело св'Ьж’Ье всякаго новаго. Было очевидно, что этотъ челов^къ следить за собой и людьми си неутомимой зоркостью. Смахнувши тщательно пепели сигары, упавппй на его жилетъ, Б’Ьгаловъ, все съ той же проницательностью, наводили взглядъ на того, кто долженъ отозваться на только что сказанный ими слова.
  К и одному Бушанинову, своему „молодому и просвещенному доверителю", какъ любплъ онъ его называть съ холодной почтительностью, ни разу во весь вечерь не обратили онъ глазъ. Онъ какъ будто хотели показать, что присутствие зд’Ьсь этого „артиста" терпимо потому, что онъ компаньонъ, но и только: нечего разечитывать, чтобы онъ раскрыли ротъ, да и не слЪдуетъ показывать, что разечитываютъ. Мы, господа, свои, у себя, а ему какъ угодно!—какъ будто говорили онъ каждыми своими движешемъ компаньонами-дельцами. И те его понимали и безн всякаго ст'Ьснешя откликались на речь Бегалова. Бу-шанпновъ втайне были ради тому, какъ поставили его въ этомъ обществе Бегаловъ. Онъ сь жадностью следили за взглядомъ Павла Ивановича, предугадывая впереди, въ йей огороди полетятъ камни, й кто найдетъ нужными отозваться.
  Разговори были въ полномъ разгаре, когда Бегаловъ говорили, совершенно искренно горячась и сдержанно раздражаясь, о томи, что управ.

— 10 —

.леше на npincsaxb жвветъ слишкомъ роскошно, чуть не умывается винами. И въ минуту нап-болыпаго разгорячешя Баталова но этому вопросу, его Kapie глаза ласково и лукаво уставились на Мйднякова.
  Этотъ главный компаньонъ, мужчина высокаго роста, широкоплечей п худощаво стройный, несмотря на нисколько отяжелевши! животъ, вы-давппйся подъ бйлымъ ппкейнымъ жилетомъ. сп-д'Ьлъ развалившись сгопмъ длпннымъ тЪломъ въ кресле. Одетый въ черный просторный сюртукъ и св£тло-с£рые панталоны, очевидно, столпчнаго шитья и матерьяла, онъ важно пзогнулъ руку и осторожно подносилъ двумя пальцами сигару къ своему рту, полуприкрытому черными съ про-с'Ьдью, коротко подстриженными, нафабренными усами. Какъ будто совершая какое-то священно-д4йств!е, онъ втягивалъ дымъ, раздувалъ своп смуглыя дряблыя щекп и, выпустивъ медленно голубое благоуханное кольцо дыма, важно ко-силъ на него свои темные глаза на выкатК. Его прямой носъ старался прп этомъ, раздуваясь п вздергиваясь, удержать на себ£ золотое тонкое пенсий. Его правая, смуглая и чрезвычайно узкая и гибкая въ ладони и пальцахъ, рука величественно взбивала хохолъ полусЪдыхъ волосъ падъ выпуклыми лбомъ. При этихъ двпжешяхъ, 6Ъ-лый широкий рукавчикъ рубашкп подъ чернымъ рукавомъ сюртука и золотая запонка спорили въ блеск£ и изящества. Лежа такими образомъ въ кресл4, вытягивая своп длпнныя щегольски обу

II

тая ногп, Медняковъ, съ его усами и широкими высоко поднятыми, плечами, казался отстав-нымъ военными. Но, когда, при словахъ Баталова о роскоши пр1исЕоваго правлен!я онъ вдругъ вскочплъ вс4мъ своимъ длинными т4ломъ и, необычайно размахивая руками, почти закричалъ ■своимъ хриплымъ, скрипучпмъ голосомъ, не-■складпыя манеры бывшаго обознаго извощпка дали себя знать.
   Угадавъ, что Медняковъ непременно вскочить и закричптъ, глаза Баталова блеснули п лукаво насмешливо потупились.
   — Да, ужъ это Богъ знаетъ, что такое!—хрп-пелъ между тъмъ М’Ьдняковъ, все более размахивая руками, — какъ только новый управляющей, такъ и новый домъ непременно: Петровъ былъ,—домъ, Сетуновъ—домъ, Базылевъ—домъ. Да и какой! На четырнадцати саженяхъ! двухъ-этажпый! А прислуга? поваръ, кухарка, няньки, мамки! Однихъ коровъ шесть! это на семью управляющего, Я, я такъ не живу, я! — и Медняковъ усиленно принялся колотить себя въ грудь.
   Потомъ вдругъ, повернувшись къ безмолвному м безответному Бушанинову, словно найдя человека, который пойметъ весь ужасъ его положения, устремился къ нему, на ходу разстегпвая сюртукъ и восклицая:
   — Они грабятъ насъ, онп рубашку съ насъ снимаютъ!
   II въ увлеченш, действительно, принялся ста-