ХХ век в социальной памяти российского крестьянства


Российская Академия Наук Институт философии




И.Е.Кознова

XX ВЕК В СОЦИАЛЬНОЙ ПАМЯТИ РОССИЙСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА







Москва
1999

1

ББК 63.3(2)
УДК 321.925
  К-59

Ответственный редактор
С.А.Николъский


Рецензенты:
доктор филос. наук Н.Н.Козлова доктор филос. наук П.И.Симуш




К-59 Кознова И.Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. — М., 2000. — 207 с.

            XX век стал для крестьянства веком глубинных потрясений, оставил в его памяти глубокий след. Менялось крестьянство — не оставалась неизменной и его память.

            В монографии на основе архивных и опубликованных материалов, прежде всего документов личного происхождения, семейных историй в традициях Oral History, в том числе почерпнутых автором в общении с современными жителями села Центра и Севера России изучается память на уровне событийной ретроспекции — «История XX века глазами крестьян», и на уровне универсальном — самосознания и поведения крестьян, видящих в собственном прошлом ключ к настоящему.


ISBN 5-201-02020-8

©И.Е.Кознова, 2000
©ИФРАН, 2000

2

                Благодаря памяти прошедшее входит в нас, а будущее как бы предугадывается настоящим
Л.С.Лихичев

ВВЕДЕНИЕ
ПАМЯТЬ И КРЕСТЬЯНСТВО



    Замечено: всегда есть несколько преобладающих воспоминаний, ярких точек, вокруг которых все остальное меркнет и бледнеет. Эти яркие точки способны разрастаться по мере расширения нашей памяти. У исследователя памяти таких ярких точек, на первый взгляд, множество. За каждой из них — свой мир, индивидуальный или коллективный. Вполне понятно, что символы и знаки этого другого мира и мира исследователя могут пересечься или совпасть, оказаться созвучными друг другу. Однако случаются совпадения, способные превратить обычные архивные поиски «документов жизни» в нечто большее. Тогда память нарратива и память исследователя превращаются в метафору. Так произошло с автором этой книги...


* * *

    Кажется, что прошлое — мертво. Тем не менее знание прошлого существует в настоящем. Силу ему дает память. Память — фундаментальное проявление человеческой жизни. Без памяти социальная жизнь, самая характерная черта человека, была бы невозможна. Память — это способность сохранять определенную информацию; она основывается прежде всего на группе психических функций, благодаря которым человек мо

3

жет вновь осовременить прошлые впечатления или информацию, которую он считает прошлой¹ ². В широком смысле различаются несколько типов памяти: биологическая (генетическая), социальная (коллективная, историческая, этническая) и искусственная. Память действует на нескольких уровнях: во-первых, это индивидуальная память на основе индивидуального, личного, пережитого опыта; во-вторых, индивидуальная память на основе непережитого опыта; затем — коллективная память. В особом отношении с памятью находится история — толкование прошлого специалистами.
    Как известно, каждая эпоха оставляет в памяти свой след: одна — бледный, слабый и поверхностный, другая — сильный и глубокий. При этом замечено, что бурные эпохи оставляют в памяти людей более яркий и глубокий след, чем мирные и спокойные времена. По словам Марка Блока, «мирная преемственность социального существования менее благоприятна для передачи памяти» ³. Так ли это?
    Кажется, этим вопросом задался сам XX век, в центре интеллектуальных интересов которого оказалась важнейшая для человечества проблема: что есть память.
    Отношения XX века с памятью непросты. XX век в равной степени можно связать и с памятью, и с беспамятством. В реальной действительности он явно и особенно ярко продемонстрировал совершенно противоположные способы действия памяти отдельных людей, групп и обществ, а также способы распоряжения этими памятями, включая насильственные. С другой стороны, интеллектуальная традиция осмысления и описания феномена памяти, существовавшая в европейской культуре еще со времен античности⁴, именно в XX в. получила новый импульс. На протяжении XX в. изменились и расширились как сами возможности памяти (наиболее яркий пример — появление электронной памяти), так и способы ее изучения и описания, интенсивно формировался дискурс памяти.

4

    Причин, по которым метафорой XX века вполне может быть признана сама память — несколько.
     Ряд связанных между собой обстоятельств повлияли на возникновение темы памяти вначале как темы Модерна. Интерес к памяти возник в европейском обществе как раз тогда, когда сформировался облик современной цивилизации и одновременно возникли симптомы «недовольства» этой цивилизацией и ее проявлением в человеке. Это становление сопровождалось утратой традиций, разрушением аграрного общества, относительно устойчивого, привычного уклада. С переходом от традиции к модернизму множество анонимных индивидов, социальных атомов, лишенных связей между собой, начинают действовать в обществе. Модерн — это общество индивидов. Однако их действия оказались взрывом «возбудимой народной массы, бурной, необузданной и податливой»⁵. Главной характерной чертой эпохи становилась «замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы» ⁶. XX век, век толп, растворял индивида в массе.
    Проблематичность Модерна, рост психологической напряженности, появление все большего числа случаев отклонения от нормы в поведении людей — фон, на котором вырастала тема памяти. Возможность сойти с ума представлялась реальной. При этом существовали области, где вхождение в Модерн осуществлялось в первую очередь через репрессивные дисциплинарные практики. Осмысление этого процесса в XX в. привело к мысли, что память — это своеобразная «запись законов на теле»⁷. Однако еще Ф.Ницше в конце XIX в. попытался представить память как древний и сильнейший социальный инструмент наказания, кары, возмездия. Сотворение памяти с помощью боли -⁸ . Тема памяти оказалась весьма плодотворной для объяснения поведения индивидов и масс.

5

    Уже в начале столетия рефлексия по этому поводу стала непременным атрибутом философских исследований (А. Бергсон), психологии (3. Фрейд), литературных автобиографий (М.Пруст), где память рассматривалась как способность индивидуального сознания.
    Память по А.Бергсону — это образ прошлого. Однако память, как неоднократно пытался обосновать на страницах своей книги Бергсон, состоит вовсе не в возвращении к прошлому, а наоборот, в передвижении прошлого в настоящее. Более того, память сжимает в единой интуиции множество моментов времени. Поэтому «формула памяти» звучит как «синтез прошлого и настоящего в виду будущего» ⁹. А.Бергсон выделил две формы памяти, первую из которых он определял как память естественную для жизни, ориентированную в соответствии с природой, основанную на повторяемости, продукт полезного действия былых образов до настоящего момента, память=привычку тела, связанную с деятельностью мозга, или «скорее, привычку, освященную памятью, чем память», которая «разыгрывает наш прошлый опыт, но не вызывает его образа». Роль тела здесь — не накапливать воспоминания, а выбирать только полезное, необходимое в данный момент. Поэтому прошлое ценно в здесь как элемент ритуала, своей включенностью в настоящее.
    Вторая память выступает как отвлечение от настоящего, она носит характер грез, мечтаний, эта память воображает. Все события жизни всплывают как обра-зы=воспоминания. Образная память — это свойство духа и проявление прошлого. Большинство воспоминаний связано с событиями прошлого, которые не повторяются. Прошлое оказывается ценным само по себе, как предмет воспоминаний, причем ценным в разной степени, субъективно для каждого. Эту вторую память А.Бергсон и называл собственно памятью: «сорастяжи-мая с сознанием, она удерживает и располагает одно за

6

другим все наши состояния, по мере того, как они наступают, оставляя за каждым фактом его место, то есть обозначая его дату; она действительно двигается в окончательном прошлом, а не как первая в непрестанно зачинающемся настоящем ¹⁰.
    Нормально, если обе памяти действуют согласованно, они создают определенное равновесие¹¹. «Нарушение равновесия памяти» — вот диагноз, который ставится больному человеку.
    Этот диагноз может стать и симптомом нездоровья всего общества. Моральные потрясения веры в самих себя и в человеческую доброту, вызванные военными катастрофами начала века, требовали поиска устойчивости и определенности. Современность, обрекающая человека на одиночество, таких оснований не давала. «“Современный” человек всегда одинок, ибо каждый шаг к более высокому и более широкому сознанию отдалает его от изначальной, чисто анималистической participation mystique с толпой, от погружения в общее бессознательное» ¹².
    У этой проблемы есть и другая сторона. Наметившийся еще в XIX в. интерес к коллективным представлениям (ЭДюркгейм), коллективной психологии (ГЛебон, Г.Тард) неминуемо должен был соединиться с исследованиями в области памяти. Так был сделан следующий шаг, и память оказалась в центре внимания психологии (3.Фрейд, К.Г.Юнг, В.М.Бехтерев, Л.С.Выгодский, А.Н.Леонтьев), социальных наук (М.Хальвбакс, П. Жане, Н.А.Бердяев, Р.Барт, К.Беккер) с точки зрения коллективного, а также связи индивидуального и коллективного. «Открытие» коллективного бессознательного стало по сути открытием всеобщей человеческой прапамяти, и, вероятно, поэтому оно «невзирая на свой ужасающий облик, обладает огромной притягательной силой» ¹³.
    Систематическую концепцию коллективной памяти создал М. Хальбвакс, сконструировавший связь между социальной группой и коллективной памятью. При этом

7

любые воспоминания являются реконструкцией, а не репродукцией прежнего опыта. В серии своих исследований он отметил, что каждая память, которой обладает каждая социальная группа, ограничена во времени и пространстве ¹⁴. П. Жане подчеркивал социальный характер памяти, неразрывную связь ее с развитием языка. Он представлял память специфическим действием, отличным от автоматического повторения, приводящего к образованию навыков. С памятью связан совершенно особый тип человеческого поведения¹⁵.
    Конечно, социальные группы не могут помнить (в физическом смысле) — это исключительно способность индивида. И, конечно, люди не могут помнить события, в которых не принимали участия. Однако, как замечено, «не нужно штурмовать Бастилию, чтобы отмечать 14 июля как символ национальной идентичности»¹⁶ . Именно память позволяет нам понять, как люди конструируют прошлое, в котором они не принимали участия непосредственно, но представления о котором разделяют с другими членами группы как установленное значение культурного знания и традиции. По мнению С. Московичи, «впечатления прошлого сохраняются в психической жизни масс равным образом в форме мне-стических следов»¹⁷.
    Вторая половина нынешнего столетия, особенно 7080-е годы, отмечены повышенным интересом к памяти. При этом теоретическое осмысление¹⁸ шло параллельно с конкретными исследованиями ¹⁹.
    По мере изучения памяти сложилось общее представление о том, что, во-первых, память общества, коллективная память находится вне индивидуального уровня; во-вторых, память — это культурная конструкция. Понимание процессов культурных изменений в любых областях предполагает понимание социальной памяти. Тем самым изучение социальной памяти — часть более широкого междисциплинарного интереса в изучении культурных практик.

8

    Все исследования в области социальной памяти сосредоточены на нескольких общих задачах.
    Наиболее общая — определение социальной памяти. Вероятно, какое-либо общее, единое определение вообще невозможно. Далее следует назвать задачу изучения специфики социальной памяти для различных событий или исторических периодов. И, наконец, влияние социальной памяти на другие социальные, политические и культурные практики.
    Однако прежде всего следует отметить, память исторически меняется. Во-первых, сами специфически человеческие формы памяти появились как продукт исторического развития психики ²⁰. Во-вторых, сама память в человеческом обществе обладает динамикой ²¹. «Мы должны знать, — пишет П.Нора, — о разнице между правдой памяти, которая вынуждена спасаться в жестах и привычках, в искусства, ремеслах, передаваемых устной традицией, в наследстве самосознания самого тела, в неустановленных рефлексах и закоренелых памятях и памятью, трансформирующейся через прохождение сквозь историю, которая является практически противоположной первой — волюнтаристской и намеренной, воспринимаемой как обязанность, а не спонтанной, психологически индивидуальной и субъективной, но никогда — социальной, коллективной»²².
    Следует обратить внимание на следующее обстоятельство. В исследованиях памяти преобладает точка зрения (идущая во многом от концепции Э.Дюркгейма о коллективных представлениях), согласно которой социальная память — исключительно память коллективная. Тем самым индивидуальное оказывается как будто вне социального, то есть социальное характеризует не отдельного индивида, а только различные общности людей. Между тем человеческий индивид и его психика изначально и всегда социальны. Социальность многообразна и проявляется в разных формах ²³. Другое

9

дело, что (по Дюркгейму) общество — это реальность, которая не сводится к совокупности индивидов. Так же и память общества, коллективная память не сводится к сумме памятей индивидов.
    При историческом изучении памяти необходимо особо подчеркнуть различие между обществом с преимущественно устной памятью и обществом с преимущественно письменной памятью. Первое, на что было обращено внимание, это существование по крайней мере двух форм памяти — архаической, то есть памяти традиционного общества, и памяти современного общества (Модерн). Те, кто пишут о памяти, так или иначе пытаются проникнуть в суть этих различий. Черты обеих форм памяти обнаруживаются как в прошлом, так и в настоящем — в памяти общества, группы, отдельного человека, и все же можно вести речь о преобладании во времени и пространстве той или иной формы памяти.
    Прежде всего архаическая память (память традиционного или примитивного общества) — коллективная, она и проявляет себя как коллективная. В литературе как уже упоминалось, отмечается тождественность понятий «коллективная» и «социальная» память. Память современная — прежде всего индивидуальна и субъективна.
     У архаической памяти нет ярко выраженного начала и конца, здесь действует круговое время, причем прошлое по сути неизменно, священно, а настоящее и будущее повторяют прошедшее и все три времен’ных регистра способны поменяться местами. Здесь все знакомо и определенно, а потому правит ритуал. Архаическая память выражает себя в жестах, привычках, умениях и навыках. Эта такая память, о которой А.Бергсон писал как о памяти-привычке тела. Подобная память особенно предрасположена к сохранению практических и технических знаний, к специальным знаниям. Происходит передача секретов различных профессий из поколение в поколение в рамках отдельных профес

10