Неудача

А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

НЕУДАЧА 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

НЕУДАЧА 

Илья Сергеич Пеплов и жена его Клеопатра Петровна стояли у 
двери и жадно подслушивали. За дверью, в маленькой зале, происходило, по–видимому, объяснение в любви; объяснялись их 
дочь Наташенька и учитель уездного училища Щупкин. 
– Клюет! – шептал Пеплов, дрожа от нетерпения и потирая руки. – Смотри же, Петровна, как только заговорят о чувствах, тотчас же снимай со стены образ и идем благословлять... Накроем... 
Благословение образом свято и ненарушимо... Не отвертится тогда, пусть хоть в суд подает. 
А за дверью происходил такой разговор: 
– Оставьте ваш характер! – говорил Щупкин, зажигая спичку о 
свои клетчатые брюки. – Вовсе я не писал вам писем! 
– Ну да! Будто я не знаю вашего почерка! – хохотала девица, 
манерно взвизгивая и то и дело поглядывая на себя в зеркало. – Я 
сразу узнала! И какие вы странные! Учитель чистописания, а почерк как у курицы! Как же вы учите писать, если сами плохо пишете? 
– Гм!.. Это ничего не значит–с. В чистописании главное не почерк, главное, чтоб ученики не забывались. Кого линейкой по голове ударишь, кого на колени... Да что почерк! Пустое дело! Некрасов писатель был, а совестно глядеть, как он писал. В собрании сочинений показан его почерк. 
– То Некрасов, а то вы... (вздох). Я за писателя с удовольствием бы пошла. Он постоянно бы мне стихи на память писал! 
– Стихи и я могу написать вам, ежели желаете. 
– О чем же вы писать можете? 
– О любви... о чувствах... о ваших глазах... Прочтете – очумеете... Слеза прошибет! А ежели я напишу вам поэтические стихи, 
то дадите тогда ручку поцеловать? 
– Велика важность!.. Да хоть сейчас целуйте! 
Щупкин вскочил и, выпучив глаза, припал к пухлой, пахнущей яичным мылом, ручке. 
– Снимай образ! – заторопился Пеплов, толкнув локтем свою 
жену, бледнея от волнения и застегиваясь. – Идем! Ну! 
И, не медля ни секунды, Пеплов распахнул дверь. 
– Дети... – забормотал он, воздевая руки и слезливо мигая глазами. – Господь вас благословит, дети мои... Живите... плодитесь... размножайтесь... 

2 

– И... и я благословляю... – проговорила мамаша, плача от счастья. – Будьте счастливы, дорогие! О, вы отнимаете у меня единственное сокровище!– обратилась она к Щупкину. – Любите же 
мою дочь, жалейте ее... 
Щупкин разинул рот от изумления и испуга. Приступ родителей был так внезапен и смел, что он не мог выговорить ни одного 
слова. 
«Попался! Окрутили! – подумал он, млея от ужаса. – Крышка 
теперь тебе, брат! Не выскочишь!» 
И он покорно подставил свою голову, как бы желая сказать: 
«Берите, я побежден!» 
– Бла... благословляю... – продолжал папаша и тоже заплакал. 
– Наташенька, дочь моя... становись рядом... Петровна, давай образ... 
Но тут родитель вдруг перестал плакать, и лицо у него перекосило от гнева. 
– Тумба! – сердито сказал он жене. – Голова твоя глупая! Да 
нешто это образ? 
– Ах, батюшки-светы! 
Что случилось? Учитель чистописания несмело поднял глаза и 
увидел, что он спасен: мамаша впопыхах сняла со стены вместо 
образа портрет писателя Лажечникова. Старик Пеплов и его супруга Клеопатра Петровна, с портретом в руках, стояли сконфуженные, не зная, что им делать и что говорить. Учитель чистописания воспользовался смятением и бежал.