Сибирь и сибиряки: в поисках идентичности

сиБирь и сиБиряки: в поисках идентичности

DOI 10.12737/1420.10 
Мельников Е.А.

мельников евгений александрович,
аспирант кафедры глобалистики и геополитики 
Гуманитарного института Сибирского федерального университета.
Преподаватель Института филологии и языковой коммуникации 
Сибирского федерального университета.
Сферы деятельности, научные интересы: журналистика, социальная 
философия, медиафилософия, глобалистика,  
теория коммуникаций, Интернет.
Является руководителем интенсивной школы по филологическим  
наукам КЛШ, членом регионального экспертного совета конкурса  
PR-проектов «Хрустальный апельсин»

В 2011 г. журнал «Эксперт-Сибирь» назвал человеком года сибиряка. 
По результатам Всероссийской переписи населения к национальности 
«сибиряк» в стране себя причислило больше 4 тыс. человек. Рост сибирской региональной идентичности фиксируется результатами исследований общественного мнения. Политики тревожатся, блогеры в Интернете призывают к референдуму по вопросам суверенитета, обычные 
люди посмеиваются, но частенько не отрицают своих симпатий к идеям 
«особости». Феномен «сибиряков» — это уже тема для обсуждения, выходящая далеко за рамки региональных кухонных разговоров1.
В новейшей истории России уже есть прецеденты появления новых 
народностей — так, в начале 2000-х гг. возникли поморы, которых во 
время переписи насчитали около 7 тыс. человек. Сибирь, отдаленная от 
европейской части России, со специфическими природно-климатическими условиями, богатой ресурсной базой и полиэтнической мозаичностью, представляется в этом отношении еще более удобным регионом 
для конструирования нового самосознания. Тем более что ученые 
утверждают: варианты самоидентификации «сибиряк» в качестве национальной принадлежности начали появляться еще в 1990-х гг.
Эта тема взбудоражила и отечественные, и западные СМИ как из 
ближнего, так и из дальнего зарубежья, вызвав шквал публикаций. 
В России журнал «Эсквайр» (№ 71 за 2011 г.) опубликовал «Пятиминутный путеводитель по сибирскому сепаратизму» с кратким словариком сибирского языка, флагом и картой, на которой изображено, чего 
лишится страна, потеряв территории за Уралом. Шутки шутками, но с 
чем же мы имеем дело в реальности?

1 
По материалам изданий «Эксперт», «Русский репортер», «Эсквайр».

1. кто такие «сиБиряки»?

Прежде всего необходимо понимать, что объединяет многонациональное население Сибири, кроме комплекса общерегиональных исторических, климатических и географических факторов, и так ли уж 
велико различие между мировосприятием русского европейской части 
РФ и русского из Сибири. Кого считать сибиряком? Того, чья бабушка 
оказалась здесь после великого переселения народов в эпоху Сталина? 
Того, кто умеет ходить на лыжах и не боится морозов? Или, может, 
гастарбайтера из Средней Азии, который в очередной раз перекладывает асфальт на одной из центральных дорог сибирского города? Кто 
этот пресловутый «обычный русский» и куда, в конце концов, девается 
весь пыл, когда люди меняют нашу провинцию на бездушную столицу?
Краткий опрос в соцсетях дает предполагаемый результат — людей, 
которые считают, что сибиряки отличаются от других жителей России, 
очень много. Так, все мы знаем и гордимся тем, что у сибиряков самый 
фонетически правильный русский язык, свободный от оканья, аканья и 
прочих звуковых эффектов. Подруга, которая уехала работать на телевидение в Санкт-Петербург, рассказывала, что местные постоянно пытаются отыскать в ее речи некий «говорок» и жутко удивляются, не находя его. Но произношение, речь, да и язык в целом — это еще не достаточное основание для объединения совокупности проживающих на 
одной территории людей в один новый этнос.
В исследовании, опубликованном в журнале «Эксперт» («Разные, 
но вместе». Эксперт-Сибирь. 2011. № 50), выделяется пять основных 
подходов к определению понятия «сибиряки». Первый: сибиряки — 
это все люди, проживающие на территории Сибири. Второй: сибиряки — это люди, родившиеся и долго живущие в Сибири. Третий: 
сибиряки — это люди, живущие в суровых климатических условиях, на 
Севере. Четвертый: сибиряки — это особый тип людей, обладающих 
«сибирским характером». Пятый: сибиряки — это смешанный этнос, 
сложившийся на основе русских, с вкраплениями различных этнических черт. 
Интересны два факта. Во-первых, как утверждает исследователь, 
именно такие подходы четко прослеживаются и при опросах представителей других регионов страны. Во-вторых, на вопрос: «Есть ли разница между русскими Европейской России и русскими Сибири?» — 
около 83% респондентов отвечают утвердительно. Различия респонденты видят в первую очередь в менталитете и чертах уже 
упоминавшегося «сибирского характера»: сибиряки здоровые, 
сильные, выносливые, гостеприимные, добрые, трудолюбивые, демократичные, толерантные, неприхотливые, искренние в отличие от 
мягких, капризных, самодовольных, бессердечных, подлых и жадных 
«европейских русских». Отдельно отмечается, что под европейцами 
чаще всего подразумеваются москвичи.

2. они нас не понимаЮт

Однако характер — умозрительная вещь, которую чрезвычайно 
сложно продемонстрировать в убедительном числовом или звуковом 
выражении. Не менее важными представляются и особенности взаимовосприятия. Беседуя с сибиряками, можно выяснить, что многие вещи 
на житейско-бытовом уровне в поведении жителей центральной части 
страны действительно раздражают. Прежде всего это некий набор стереотипов, которые не меняются многие столетия, и высокая вероятность 
фактических ошибок, как постоянная подмена Красноярска на Краснодар в речах заезжих московских звезд и политиков. Далее, у жителей 
европейской части страны часто встречается пренебрежительное отношение к Сибири как к краю неблагоустроенному и дикому, месту интеллектуальной ссылки и экономического застоя и к сибирякам как людям 
необразованным и некультурным. Если наиболее бытующие о Сибири 
представления (о жутких холодах, медведях на улицах, тотальном отсутствии инфраструктуры) еще можно простить иностранцам, то у людей 
одной с тобой национальности столь примитивные суждения вызывают 
неприязнь. 
Откуда же взялся негативный образ Сибири? Возможно, на его формирование повлияли не только объективно тяжелые климатические 
условия, но и процесс «комплектования» удаленного от центра региона 
гражданами из числа принудительных переселенцев, политических 
ссыльных и каторжников. По мнению томских ученых, конструирование региональной идентичности может эффективно изменить весь 
комплекс факторов восприятия Сибири, причем местным жителям следует делать акцент на своих достоинствах, а не на контрасте с недостатками соседей из-за Урала. 
Мысль о том, что нынешнее представление о Сибири и сибиряках — 
это отражение реальной действительности, подтверждается результатами 
анализа мотивов проживания респондентов на территории Сибирского 
региона, которые приводит журнал «Эксперт». Так, основные причины 
проживания в Сибири базируются на ценностно-рациональных и традиционных мотивах. Это и ценность семейных и товарищеских отношений, сложившихся в локальном пространстве, и привыкание к своему 
месту жительства, чувство «малой Родины». На этом фоне такие рациональные мотивы, как хорошая работа, развитая инфраструктура и т.д., 
являются гораздо менее выраженными основаниями проживания в Сибири.

3. «реальные сиБиряки»

Проведению Всероссийской переписи в 2010 г. предшествовала 
мощная кампания в Интернете, в ходе которой и получил такую широкую известность призыв к жителям Сибири определить свою национальность как «сибиряк». Назваться во время переписи «сибиряками» и 

«сибирячками» предложили участники сообщества социальной сети 
LiveJournal «Настоящие сибиряки» (которое существует до сих пор). 
Многие восприняли это предложение в контексте грядущей угрозы сепаратизма. Однако, по утверждениям инициаторов идеи, ими двигало 
желание добиться усиления позиций региона в глазах федеральной 
власти и пробудить самосознание, но не сепаратистские настроения.
Сторонники и противники акции «Назови себя сибиряком» действовали скорее эмоционально, и мероприятие превратилось в забавный 
молодежный флэш-моб. «У нас нет цели создать отдельную национальность, мы хотим обратить внимание на конкретные проблемы», — заявляли активисты. На вопрос, какие проблемы они считают наиболее 
конкретными для Сибирского региона, блогеры отвечали: плохая экология, утекающие в столицу деньги и ресурсы, кадровый голод. Для 
борьбы с этими бедами предлагалось заново осмыслить свою принадлежность к территории проживания. Как пояснил один из тогдашних 
активистов движения блогер Александр Коновалов, если удастся таким 
образом добиться «признания статуса “сибиряк”, то Москва, возможно, 
перестанет воспринимать Сибирь исключительно как сырьевой источник».
Существование отдельных сепаратистских мотиваций Коновалов 
признает, но интерпретирует их по-своему; по его словам, усиление радикальных настроений, вплоть до отделенческих, возможно в условиях, 
если отношения с центром и дальше будут строиться как у колонии с 
метрополией. Кроме того, блогер считает, что во многом сложившуюся 
ситуацию определяет слабость местных властных элит; и с этим трудно 
спорить, если вспомнить, что в царские времена в Сибирь ссылали не 
только смутьянов, но и не слишком компетентных чиновников. Своим 
шансом «выразить неодобрение столице мирным путем» сибиряки воспользовались и во время последних выборов в Госдуму, где претензии, 
адресованные федеральному центру, приняла на себя «Единая Россия». 

4. сепаратизм чУдаков

Стремление проявить инаковость, прогрессирующее в условиях ускоряющихся процессов глобализации и противостояния как с праволиберальной интеллигенцией, так и с державной идеологией центральной 
власти и характерное для активной, но слабоэрудированной части сибирской молодежи, может принимать причудливые формы.
Так, в июне 2010 г. некий житель Кемеровской области создал в социальной сети Facebook группу, посвященную «освобождению Сибири 
от колониальной эксплуатации лагерем смерти и империей зла Россией, 
предотвращению захвата Сибири Китаем и проведению референдума о 
присоединении Сибири к США». Столь одиозный посыл, однако, был 
с интересом воспринят сторонниками сибирской идентичности. Иркутский информационный портал Бабр.Ру («Настоящие сибиряки прокомментировали идею присоединения Сибири к США», 26.06.2011) при

водит подборку цитат из обсуждений этой затеи «настоящими сибиряками». Люди, в основном проживающие на нынешней территории 
Сибири, готовы размещать у себя зарубежные военные базы, платить 
американские налоги и в обязательном порядке изучать английский 
язык.
«Интересная идея, вполне нормален был бы статус свободно присоединившегося государства типа Пуэрто-Рико, это, например, позволит 
сохранить русский язык как государственный». «Ну, как-то так — независимое проамериканское государство. Если Сибирь реально может 
представлять для США ценность в плане влияния на Китай — почему 
нет. Для Москвы это чисто источник сырья и лагерная территория». 
«Как бы то ни было, нефть рано или поздно закончится, и вопрос лишь 
в том, сумеет ли Сибирь развиться или нет. С москалями — шансов нет 
вообще».
В целом тот факт, что идея вхождения территории в состав другого 
государства не привела к мгновенному отторжению, должен вызывать 
умеренную тревогу. Парадоксальным образом это свидетельствует об 
усилении рационального мышления, что, в общем-то, вовсе не плохо. 
С другой стороны, шутки шутками, а в последний раз идеи присоединения к США всенародно высказывались и полусерьезно обсуждались 
в труднейшие для нашей страны 1990-е гг. Учитывая, что общественная 
и экономическая жизнь очевидным образом улучшилась, а разговоры 
опять появились, это свидетельствует о подсознательном ощущении 
неблагополучия, тождественном тому, что было у жителей страны два с 
половиной десятка лет назад.
Интересный вопрос, который поднимается в этих комментариях, — 
стремление к независимости как способ обезопасить себя от возможной 
китайской экспансии за счет собственной ли армии или же вооруженных и дипломатических возможностей другого государства. Мысль 
о том, что Россия не сможет защитить Сибирь от своего могучего восточного соседа, не нова, и последние данные по демографии добавляют 
ей мрачной реалистичности. Кроме того, согласно исследованиям томских социологов, у значительной части респондентов эмоциональное 
содержание понятия «Россия» выражено через слабость, хрупкость и 
медленность. «Одновременно с этим понятие “Сибирь” у тех же респондентов имеет четко выраженную силовую компоненту», — говорится в 
выводах ученых.
В декабре 2009 г. журнал Foreign Policy опубликовал любопытный материал под названием Meet the Siberian Liberation Army. Американский 
журналист побеседовал с основателем общественной организации под 
названием «Освободительная армия Сибири», позже переименованной 
в «Областническую альтернативу Сибири» Михаилом Кулеховым. На 
тот момент в ней состояло 30 человек, радикальных сепаратистов. Аргументы Кулехова все те же — это географическая, экономическая и культурная уникальность Сибири, а также все те же «уникальные национальные черты»: «Мы очень скептичны, мы никому не доверяем, с нами 

трудно договариваться, и мы все делаем по-своему. Мы индивидуалисты». Иркутск, отмечает Кулехов, находится дальше от Москвы, чем 
Нью-Йорк от Лондона, а действия России в Сибири аналогичны британской колонизации Нового Света.
В итоге журналист делает важный вывод: если сейчас политическая 
независимость Сибири от России вряд ли возможна, то будущее этого 
региона кажется неопределенным. Вместе с тем централизация российского государства мешает развитию сильного местничества, поскольку 
«связи между Иркутском и Москвой крепче, чем связи между Иркутском 
и соседним сибирским городом Красноярском». В противовес этому 
научный директор Иркутского МИОНа Дмитрий Козлов, которого цитирует «Эксперт», считает, что сибирская мозаичность может сыграть 
положительную роль при конструировании самосознания: «Мне нравится идея сибирской полицентричности, при которой ни один из сибирских городов не может претендовать на доминирование, подразумевающее гражданское участие в развитии сибирского сообщества».
В любом случае факты отрицать трудно — гражданская позиция, 
пусть и проявляемая в гипертрофированной форме, у сибиряков выражена едва ли не четче, чем у жителей других регионов страны. 
Нынешние обитатели этих суровых мест не готовы и дальше терпеть 
ту совокупность одинаковых проблем, в число которых входит и более 
низкий по сравнению с некоторыми регионами Центральной России 
уровень жизни при очевидном наличии многих ресурсов, как энергетических, так и человеческих. Растущий спрос на качественную действительность, помноженный на «сибирский характер», может вызвать далеко идущие последствия. История обвиняемого в экстремизме Александра Будникова, заявившего в интервью журналу «Русский репортер», 
что конфедерации с Россией не избежать и «вопрос в том, как она 
пройдет – малой кровью или большой», щекочет нервы даже завзятым 
скептикам.

5. наУчный подход

В марте 2010 г. группа ученых Национального исследовательского 
Томского государственного университета выиграла конкурс на выполнение исследования «Региональная идентичность как фактор и условие 
сохранения и поддержания социальной стабильности в сибирском социуме: исторический и современные аспекты» в рамках Федеральной 
целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России». («Все мы немного сибиряки…». Эксперт-Сибирь. 
2011. № 50.) По мнению томских ученых, Сибирь является уникальной 
площадкой для исследования того, как процессы региональной идентификации влияют на развитие государства в целом.
Исследование проводилось в девяти регионах на территории до 
Урала, респондентам задавался вопрос: «Кто я?». Выяснилось, что 
больше половины сибиряков (55%), отвечая на него, прежде всего обо

значают свою семейную роль. То есть базовым основанием самоидентификации современного сибиряка является семья. Только 22% опрошенных использовали формулировки типа «гражданин России», «россиянин», «сибиряк» и т.д., свидетельствующие о субъективной 
значимости государственного и регионального оснований идентичности. Отсюда ученые сделали вывод, что процесс идентификации проходит в кругу семьи, друзей, а национальный, гражданский, региональный компоненты отошли на второй план. 
Наблюдаемое явление томские социологи окрестили транзитной 
«постимперской» идентичностью. То, что около 40% жителей Сибири 
не ощущают себя «россиянами» и «сибиряками», на уровне личных 
представлений говорит о децентрализации страны и разрушении единой 
формы гражданской идентичности в обществе. С другой стороны, несмотря на отсутствие каких-либо усилий власти по конструированию 
гражданской идентичности, более чем у 50% сибиряков сохраняется 
чувство сопричастности и солидарности с гражданами как страны в 
целом, так и региона. Источником такой солидарности является чувство 
общей исторической судьбы и культурного единства. Отмечается также 
убежденность жителей провинций в том, что именно окраинные территории, а не центр являются «настоящей, коренной Россией».
Наиболее близко свою общность с группой «сибиряки» чувствуют 
люди, проживающие в сельской местности, имеющие начальное профессиональное или среднее специальное образование, получающие 
доход немного выше прожиточного минимума (5–10 тыс. руб.), зрелого 
или пожилого возраста. Представители политических элит и чиновники 
выражают симпатии идеям центризма и твердой государственной 
власти. Томские исследователи отмечают, что «выводы о росте регионального сепаратизма в Сибири вряд ли оправданы». 
Хотя фактор региональной идентичности все более проявляет себя в 
текущих политических и социальных процессах, это не дает основания 
говорить о росте сепаратизма. Здесь в своих оценках ученые солидарны 
с блогерами — в ситуации, когда перспективы независимого существования сомнительны по ряду причин, ментальные различия неоднозначны, а культурные и вовсе отсутствуют, подобные настроения 
означают прежде всего «более жесткую и более настойчивую реакцию 
на предложения центра, который все больше выстраивает вертикаль 
власти и все меньше сознает воздействие этой вертикали на местную 
ситуацию»
Социологи также полагают, что иных весомых преимуществ, кроме 
сырьевых, в условиях депопуляции населения у Сибири не имеется. Интеллектуальные ресурсы, человеческий капитал покидают сибирские 
города. 
Приезжие студенты высоко оценивают уровень образования, отмечают отсутствие коррупции, но не связывают лично себя и свое будущее 
с Сибирью, поскольку в итоге большинство из них намерены уехать отсюда по разным причинам, основная из которых — отсутствие работы.

Вместе с тем увеличивается приток мигрантов. Так, в Красноярский 
край, который в 2010 г. стал лидером по количеству внешних мигрантов, 
прибыло 58 тыс. человек, а всего Сибирь посещают около 350 тыс. мигрантов в год. Этническая и конфессиональная толерантность, свойственная жителям Сибири, проходят в таких условиях серьезное испытание. Геттоизация приезжих как одна из возможных стратегий национальной адаптации конечно же оказывает свое влияние на самосознание 
«коренного» населения, поскольку этих людей нужно каким-то образом 
включить как в культурный, так и в социальный слой и соотнести с понятием «сибиряк».

6. выводы и мнения

Резюмируя все вышесказанное, можно с уверенностью заключить, 
что существование особой сибирской идентичности — очевидный факт, 
фиксируемый и социологическими исследованиями, и обывательским 
восприятием. Однако понимание собственной «особости» в данный момент никоим образом не говорит о тенденциях к сепаратизму. Скорее 
это ощущение необходимости перемен, которое еще не оформлено в 
какой-то порыв с конкретно направленным вектором. Тем важнее, 
чтобы к подобным общественным настроениям прислушались в федеральном центре. Вряд ли можно ограничиться поверхностными документами вроде «Стратегии социально-экономического развития Сибири 
до 2020 года» — требуется что-то, что учитывает всю сложность соотношения регионального и общероссийского самосознания.
Журнал «Эксперт» дает оптимистичный прогноз наблюдаемым явлениям. По мнению издания, «сибиряки — это часть нации, региональная идентичность, для столь огромной страны, как Россия, не 
опасная, а полезная. Нужно использовать потенциал этих людей, 
имеющих желание, силы, а порой и средства для обустройства своего 
огромного региона». Для этого, подчеркивает «Эксперт», центр обязан 
отказаться от имперской идеологии и перестать воспринимать Сибирь 
лишь как кладовую ресурсов — и на экономическом, и на институциональном уровне. С коллегами не согласен «Русский репортер», чей корреспондент посетил ряд городов региона, заехав, в том числе, и в наш 
Канск, и «своими глазами увидел, как формируется угроза, которая 
через 5–10 лет может заявить о себе погромче Кавказа» (Гражданин Сибири. РР. 2011. № 7).
По мнению блогера Александра Коновалова, если через 10 лет, 
к новой переписи, ничего не изменится, то людей, которые отметят себя 
в качестве сибиряков, станет гораздо больше. Те же, кто записали себя 
сибиряками, вряд ли изменят свое мнение за эти годы. «Наша акция 
была очень удачной, действительно резонансной. Но это только начало 
работы», — говорит он. Существование тенденции, «когда через деятельность протестно настроенных по отношению к политике федерального 
центра региональных элит будет создаваться или возрождаться новый 

сибирский миф, который даст содержательно наполненную идентичность», признают и томские социологи.
Как отметил в своей статье «Россия — национальный вопрос» Владимир Путин, для России национальный вопрос носит фундаментальный характер. Если так, то выводами из превращения слова «сибиряк» из топонима в этноним следует озаботиться уже сейчас.