Судьба государства в эпоху глобализации

Российская Академия Наук
Институт философии

СУДЬБА ГОСУДАРСТВА 
В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Москва
2005

УДК 300.35
ББК 15.51
С-89

Ответственный редактор
доктор филос. наук В.Н.Шевченко

Рецензенты
доктор филос. наук К.Х.Делокаров
доктор филос. наук А.А.Крушанов

С-89 
Судьба государства в эпоху глобализации. — М., 
2005. —200 с.

В монографии обсуждается одна из самых дискуссионных проблем 
в отечественной науке, которая связана с поиском Россией наиболее 
жизнеспособного государственного устройства в условиях растущих 
вызовов и угроз, рождаемых глобализацией.
Авторы исходят из того положения, что главным противоречием 
эпохи выступает противоречие между быстро растущей глобализацией 
мировых общественных отношений и национально-государственными 
образованиями. Россия как великое государство способно сохранить и в 
эпоху глобализации свой национально ориентированный путь развития. 
В ходе решения этой задачи в монографии подробно рассматривается 
взаимосвязь в прошлом и настоящем российского типа традиционной 
государственности с либеральной (западной) моделью государства. Выясняются перспективы создания оптимальной «синтетической» модели 
государственного устройства России.

                                                                                        
ISBN 5-9540-0027-1                                                           © ИФ РАН, 2005                                                                          

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящей монографии авторский коллектив сектора философских проблем политики продолжил разработку актуальных проблем современного этапа глобализации. Предыдущая работа сектора 
называлась «Духовные основы современной политики». В качестве 
предмета нынешнего исследования избран широкий круг вопросов, 
связанных с перспективами развития национального государства в 
обозримом будущем. Эта тематика приобрела особую значимость в 
последние годы в отечественной литературе, поскольку сегодня стали весьма дискуссионными вопросы не просто перспектив развития 
российского государства, но вообще его дальнейшего существования. 
Все больше и больше становится публикаций, предсказывающих неизбежность распада Российской Федерации в ближайшее время.
Действительно, объективные процессы глобализации вызывают 
закономерные, но далеко еще не выявленные изменения в функциях 
и структуре современного государства. В этой связи авторы коллективной монографии поставили перед собой ряд задач. Прежде всего, 
выявить содержание и направленность объективных тенденций в 
изменении положения современного государства на мировой арене; 
проанализировать опыт других стран, в частности Китая, нашедшего 
адекватные ответы на угрозы и вызовы глобализации. Но главная цель 
исследования состоит в том, чтобы показать, существуют ли сегодня 
перспективные пути модернизации российского государственного 
устройства с целью повышения его жизнеспособности. И если таковые 
существуют, то каким образом страна может отвести от себя опаснейшие для нее угрозы и вписаться в растущие процессы глобализации с 
минимальными издержками и максимальной выгодой для себя.
Особое внимание уделяется духовной ситуации на Западе, дальнейшему отходу его от христианских ценностей и вместе с тем стремительному росту мистики и оккультизма, которые становятся важным 
идеологическим оружием в борьбе против традиционных ценностей 
других народов и цивилизаций и, в частности, против духовных традиций, свойственных российской цивилизации.
Исследован в этой связи традиционный тип российской государственности в сопоставлении с либеральным типом государственности. 
Делается попытка доказать, что ведущей тенденцией в модернизации 
российского государства выступает формирование «синтетического» типа государственности, протекающее пока в значительной 
степени стихийно, методом проб и ошибок, нежели целенаправлен

но. В таком «синтетическом» типе государственности должны органично соединиться традиционные формы институтов государственной 
власти, либеральные свободы и принципы социальной справедливости. Большое внимание уделено анализу становления гражданского 
общества в России, объяснению тех трудностей, с которыми здесь 
сталкивается вся страна — как власть, так и нарождающиеся гражданские структуры.
В работе показывается, в силу каких причин российское государство обязано обеспечить социальную защиту и социальные 
права населения, а затем уже встраивать в общество необходимые 
для дальнейшего развития страны либеральные принципы в соответствии, разумеется, с культурно-историческими реалиями страны. 
В целом, обосновывается иной путь предоставления прав российским 
гражданам по сравнению с западным обществом, в котором в центре внимания длительное время находились политические права, и 
только во второй половине XX века началось предоставление важных 
для достойной жизни западного человека социальных прав. Рассмотрена также проблема формирования сегодня в стране стратегически 
мыслящего политического субъекта, возникшие здесь объективные и 
субъективные трудности, в частности, последствия неблагоприятного 
влияния внешних факторов.
При всей индивидуальной творческой манере авторы работы 
стремились к тому, чтобы создать целостную монографию. Авторский 
коллектив объединяет единый замысел и дополняющие друг друга 
результаты, полученные каждым автором в ходе проведенного ими 
исследования. 

В.Н.Шевченко

В.И.Спиридонова

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО

Внутренние перемены в российском обществе происходят на фоне 
крупномасштабных трансформаций, которые получили наименование 
глобализации. Термин «глобализация» в настоящее время стал настолько распространенным, что практически ни одно серьезное социальнополитическое исследование без него не обходится. Для обозначения 
этого явления в разных странах используются различные слова. Если 
в англоговорящих странах оно обозначается как глобализация, или 
глобализм, то во Франции этот феномен называют мондиализацией.
Важнейшие проблемы, которые ставит глобализация, — изменение роли и функций национального государства; соотношение 
локального и глобального; трансформация основных демократических 
ценностей. В России, где этатистские тенденции в развитии общества 
исторически традиционно сильны, обсуждение перспектив и судеб 
государства в рамках новой картины мира, созидаемой глобализацией, 
несомненно, вызывают живейший интерес. Однако при этом до конца 
неясным остается как само понятие глобализации, так и то, какие 
социально-политические последствия она несет с собой.
Самое общее значение, которое заключает в себе термин глобализация, — это стремление распространиться по всему пространству 
планеты на базе какого-либо принципа. В зависимости от того, какой 
принцип лежит в основании этого процесса, можно выделить на данном этапе несколько смыслов идеи глобализации.
В настоящее время наиболее очевидный, самый мощный, а главное, реальный принцип — финансово-экономический. Сопутствующий 
ему смысл глобализации, хотя подвергается противоречивым напад

кам и вызывает острые дискуссии при оценке результатов, все же единодушно определяется как стремление экономико-финансовых надмировых (или транснациональных) структур объять весь мир под предлогом достижения максимальной эффективности производственной 
деятельности. Эта версия обсуждает плюсы и минусы однополярного 
мира, создания мирового правительства, функционирования транснациональных корпораций. Надо признать, что именно эта трактовка, 
часто негативно-политическая, представлена в мировой практике, в то 
время как другие интерпретации носят скорее гипотетический, сугубо 
теоретический характер.
Итак, другое толкование глобализации — более глубинное философское — связано с феноменом артифицирования природного мира 
человеком, приобщения природы социуму, придания ей смысла. Эта 
трактовка исходит из феномена радикального расщепления мира природы (естественного порядка) и человеческого универсума (который 
есть мир культуры). Дуализм человеческого бытия состоит в том, что 
индивид, с одной стороны, есть часть естественного мира по рождению, 
но существует он только в культуре и через культуру. Именно этот факт 
отделяет человека от природы, но в то же время позволяет ему гуманизировать природу, дать ей смысл человеческого существования.
Сущность природы и человека в некотором отношении противоположны друг другу. Природа, несмотря на круговорот умирания и 
возрождения, как бы отвечает за устойчивость, постоянство вещей. 
Человеческая суть, напротив, как бы призвана отразить текучесть, 
изменчивость через многообразие эпох, нравов, культур, ситуаций, 
и одновременно парадоксально обозначить то общее и уникальное, 
что свойственно человеку. При этом характерно, что именно культура 
воплощает, собирает, хранит идеальные и материальные продукты 
творчества человека. Благодаря культуре результаты труда человека 
бессмертны, устойчивы, хотя сам он смертен, конечен.
Благодаря культуре человек становится социальным животным. 
Это происходит через создание обычаев, правил, табу, кодов, символов, 
которые могут быть и становятся основой общепланетарных смыслов. 
Глобализация, таким образом, понимается как артификация, т.е. приобщение планеты человеку, ее очеловечивание.
Интеграция пространства земного шара требует, прежде всего, 
выработки единого языка, объединительной кодификации человеческой деятельности. В такой перспективе обмены, ставшие символом 
современной эпохи — эпохи глобализации, — приобретают положительное значение и резон.

Если рассматривать артификацию планетной среды как глубинный смысл глобализации, то интенсификация обменов всех видов 
(от материально-технических, главным образом средств транспорта, 
до инструментов трансляции слов, образов, символов, информации) 
выглядит как естественное средство реализации артификации среды. 
Недаром понятие обмен замещается в современном дискурсе словом 
«коммуникация», означающего в переводе «связь», «соединение». 
Тем самым предлагается интенция не просто обмена чем-либо, а 
такого обмена, который создает единое пространство и даже единую 
субстанцию в масштабах земного шара. Логическим завершением и 
венцом глобализации считается Интернет — сеть, всемирная паутина, 
т.е. наитеснейшая взаимосвязь и взаимозависимость.
Реальность, однако, богата парадоксами негативного свойства. 
На практике вектор власти меняется на противоположный: не гуманизация, не очеловечивание природы управляют отношениями 
между индивидами, а финансы подчиняют себе человеческие связи 
и взаимодействия. Более того, новейшие электронные технологии 
порою становятся непосредственным механизмом кризиса, позволяя 
напрямую «соединить» пространство и время, переместить капиталы 
от одного предприятия к другому, от одного региона планеты к другому 
за считанные секунды. Именно это и произошло в 1987 году, когда, 
по общему признанию, главным виновником первого общемирового 
финансового кризиса стал компьютер.
Третий смысл глобализации представлен экологизмом. В нем 
заложена идея примирения векового раскола двух сущностей человека — естественной и социальной, слияния человека и природы, достижение их предустановленной гармонии. Ностальгическая мечта о 
земном рае, о воссоединении человека с природой, игнорируя факты 
цивилизаторской эксплуатации человеком окружающей среды для 
своих производственных нужд, составляют глубинную смысловую 
суть экологизма.
Глобализация как идея общей судьбы и общего дома человечества 
выросла из экологизма, из стремления защитить и сберечь природу как 
среду обитания человека. Но глобализация ХХ и начала XXI веков не 
только превзошла экологизм, она вступила в радикальное противоречие с последним. Принципы, лежащие в основании экологизма 
и современного глобализма, несовместимы и порою непримиримо 
враждебны друг другу. В самом деле, в основе экологизма лежит идиллическая картина примирения человека с природой. В своем стремлении сохранить все, что существует (от народностей, находящихся 
под угрозой вымирания до символов памяти прошлого), он предста

ет как попытка остановить движение и современную его интерпретацию — «потоки» глобализации (транспортные, экономические, 
финансовые), уничтожающие все традиционное. Изменения несут с 
собой неизбежную эрозию прошлого и настоящего, постоянную необходимость обновления, разрушения и нового созидания. Именно 
сущностное противоречие экологизма и глобализма в конечном счете 
легло в основу современного противодействия глобализму — движений 
антиглобализма.
Следует, очевидно, отличать глобализацию как интерпретацию 
общепланетарности от глобализма как конкретной политической стратегии начала XXI века. Первая имеет географический подтекст единого 
планетарного пространства. Второй акцентирует связи, взаимодействия между различными отраслями человеческой деятельности. Если 
первый хотел бы видеть равенство условий выживания, равный доступ 
для всех и для каждого к хорошей экологии, то второй предполагает 
учредить перераспределение ответственности (за загрязнение среды, 
размещение отходов и т.п.) на разных уровнях мировой иерархии (на 
уровне ячейки гражданского общества, региона, государства, мирового 
правительства). Но равенство и иерархия в определенном отношении 
противостоят друг другу. На практике глобализм, используя экологический текст, в конечном счете подрывает смысл экологизма.

К вопросу об уточнении терминологии

Как свидетельствуют западные исследователи, глобализация сегодня приобретает значение парадигмы1 .
В современном контексте глобальное приобретает совершенно 
новое качество. Пришло время строго отчленить его от понятий интернационального, транснационального, мирового и планетарного.
Когда говорят об интернациональных связях, то подразумевают 
целый ряд понятий, центральным для которых является идея «нации». 
Интер-нацио-нальный означает между-нацио (народ)-ный и предполагает необходимость отношений между нациями. Но как раз это-то и 
отрицает глобализация. Таким образом, интернациональное ни в коем 
случае не есть глобальное.
Сегодня, очевидно, было бы странным ожидать, чтобы глобализация предстала в виде «Организации Объединенных Наций», 
как это естественным образом виделось во времена формирования 
Старого мирового порядка, объединявшего два качественно раз

ных типа общественных систем. Сегодня ООН несет на себе налет 
провинциализма, это — несамостоятельная, зависимая, рядовая 
организация.
Глобализация превосходит интернационализацию и по сути, и 
по масштабам. Более того, одной из характеристик глобализации 
является «факт насмешки над интернациональным в строгом смысле 
этого слова»2 . Примером тому служит Интернет, благодаря которому 
каждый может путем элементарного абонирования подсоединиться к 
«святая святых» государственного (национального) интеллекта — Библиотеке Конгресса США в Вашингтоне, не испрашивая никакого на 
то разрешения у служащих аппарата.
Таким образом, если бы и можно было оперировать реалией «нации» при анализе такого парадигмально нового процесса, каким является глобализация, то в таком случае следовало бы скорее говорить 
о «транснационализации», да и то только в том смысле, что некоторые 
обмены между нациями выходят за рамки национального и межнационального права. И все же термин «транснациональный» также 
неприемлем, поскольку имеет истоки в 70-х годах ХХ века и тесно 
увязывается с феноменом «транснациональных корпораций».
Говоря о глобализации, следует отчленить это понятие от эпитетов 
«мировой» и «планетарный».
Прежде всего, мир не сводится территориально к пространству 
планеты Земля. С другой стороны, наш глобус еще не есть весь мир. 
Когда авторы научно-фантастических романов, откуда и распространилась эта вокабула, говорят о «войне миров», то речь идет об отношениях 
нашего мира с другими галактиками. «Мировой» и этимологически 
связанное с ним французское наименование глобализации «мондиализация» несут в себе скрытую коннотацию идеи объединенного мира 
планеты Земля, противостоящему космическому нашествию. Но это 
есть процесс экзотерический по сравнению с «внутренними делами» 
народов и государств планеты Земля, которые отражаются в феномене 
глобализации.
Глобальное не является также смысловым синонимом «планетарного». Как отмечает Андре-Жан Арно, содиректор Французского национального Центра социологических исследований, «глобальное могло бы означать планетарное, если бы оно в последние 
годы не приобрело того империалистического «душка», который 
вобрал в себя этот термин в результате его широкого использования сильнейшими государствами современного мира, политика 
которых резко контрастирует с политикой более слаборазвитых 
стран. И поэтому, — продолжает, А.-Ж.Арно, — я высказываюсь за 

совершенно определенную, специфическую интерпретацию и 
употребление термина «глобализация»3 . C его мнением, очевидно, 
нельзя не согласиться.

Современные оценки глобализации

Размышления о глобализации не оставляют никого равнодушным. Этическая перспектива оценки глобализации расколола 
мир на два непримиримых лагеря — тех, кто считает ее одним из 
величайших зол, с которым когда-либо сталкивался мир, и тех, 
кто видит в ней единственную надежду на мировое спасение. Одни 
полагают, что процесс глобализации — не что иное, как проявления нового культурного империализма — американского. Другие 
видят в нем прообраз нового мессианства. Спектр политических 
предпочтений колеблется от адвокатов глобализации, которые 
открывают в ней гуманистические перспективы, до политических 
левых, религиозных фундаменталистов и экстремистов, которые 
ненавидят все, что связано с глобализмом и для которых современные мировые процессы ассоциируются с богохульством и 
сверхэксплуатацией.
Однако, как рассуждают умеренные социологи, и те, и другие 
грешат излишней категоричностью и злоупотребляют фактами и аргументацией в определении новых тенденций развития. «Мондиализация, как и всякий другой процесс, порождает усложнение отношений 
и взаимоотношений, и манихейский подход к исследованию этого 
феномена совершенно неуместен и нелегитимен ни с практической, 
ни с научной точки зрения»4 .
Существует и еще одна, третья ,категория исследователей. Они 
считают, что феномен глобализации присутствовал всегда в рамках 
капиталистического производства и не представляет из себя ничего радикально нового. При этом высказывается предостережение 
против ошибочного восприятия глобальной экономики как такой, 
которая лежит в основании общества в целом и является определяющей для всех остальных его сторон — культурной, социальной, 
политической. На самом деле, отмечают они, те процессы, которые 
сегодня обозначают как мондиализацию, появились вовсе не в 
70-х годах ХХ века. История свидетельствует о том, что капиталистическое общество неоднократно переживало периоды интенсивной открытости, которые вполне можно квалифицировать как 
периоды мондиализации. В качестве примера приводится эпоха конца